Кинозарисовка.
"Понимающим" деятельность милиции и спецслужб посвящается.
Утро. Через поле, поросшее росистой травой, тянется извилистая просёлочная дорога. По дороге к стоящему на небольшом пригорке сараю идут люди - взрослые, дети, женщины, старики.
Справа группа немцев собралась в кружок, разжигают костёр. Офицеры улыбаются, щурятся на поднимающееся солнце, разглядывают идущих по дороге. Солдаты, морщась от дыма, поджигают обмотанные тряпками длинные палки. Когда люди соберутся в сарае, сарай запрут и подожгут.
По обеим сторонам от вереницы движущихся к смерти людей идут полицаи с винтовками. Лица - хмурые. Голос диктора за кадром: "Сразу видно, что полицейские такие же русские люди, что все их симпатии на стороне приговорённых. Но что они могут сделать? Разве в чём-нибудь они виноваты?"
Утро. Через поле, поросшее росистой травой, тянется извилистая просёлочная дорога. По дороге к стоящему на небольшом пригорке сараю идут люди - взрослые, дети, женщины, старики.
Справа группа немцев собралась в кружок, разжигают костёр. Офицеры улыбаются, щурятся на поднимающееся солнце, разглядывают идущих по дороге. Солдаты, морщась от дыма, поджигают обмотанные тряпками длинные палки. Когда люди соберутся в сарае, сарай запрут и подожгут.
По обеим сторонам от вереницы движущихся к смерти людей идут полицаи с винтовками. Лица - хмурые. Голос диктора за кадром: "Сразу видно, что полицейские такие же русские люди, что все их симпатии на стороне приговорённых. Но что они могут сделать? Разве в чём-нибудь они виноваты?"