Как закалялась сталь. (К 8 марта).
За Россию бояться не надо; в маленьких сторожевых будках, в торговых сёлах, по всем причалам этой великой реки - всё уже бесповоротно решено. Pдесь всё знают, ничего не простят и ничего не забудут. И именно тогда, когда будет нужно, приговор будет произнесён и совершится казнь, которой ещё никогда не было.
Так писала осенью 1916 года из Костромы двадцатилетняя петербургская поэтесса в письме родителям. Если не знать последующих событий, подобное предсказание можно было бы счесть опрометчивым. Столь же самонадеянно она предсказала судьбу Маяковскому. Когда тот вернулся в кафе за забытой Лилей Брик сумочкой, девушка заметила: "Теперь вы будете таскать эту сумочку всю жизнь". Нахальство, конечно, но этой девушке принадлежал едва ли не первый положительный отзыв о поэте Маяковском и его творческом будущем.
Я назначена комиссаром разведывательного отдела при штабе (прошу не смешивать с шпионской контрразведкой)... Жизнь спешит безумно, завтра берём Казань... Сильно страдаем от грязи и насекомых. Хожу в невообразимом виде и мёрзну. Целую всех, ваша одичалая и бесконечно озлобленная на интеллигенцию дочь.
В Казани видела расстрелы - я им их припомню, когда возьмём город... (1918)
В литературном багаже - фантастическая пьеса, эстетские стихи и несколько точных, проницательных литературоведческих статей. Короткий роман с Гумилёвым. Издательская деятельность. Конфетти петербургского "серебрянного века". Впереди? Впереди, в 1920, конные прогулки с Блоком по военному Петрограду. Ездить верхом выучили на Гражданской войне - сразу, без репетиций.
Чтобы драться три года, чтобы с огнём пройти тысячи вёрст от балтики до персидской границы, чтобы жрать хлеб с соломой, умирать, гнить и трястись в лихорадке на грязных койках; чтобы победить, наконец победить, сильнейшего своего, втрое сильнейшего противника, при помощи расстрелянных пушек, аэропланов, которые каждый день валились и разбивались вдребезги из-за скверного бензина, и ещё получая из тыла голые, голодные, злые письма... Надо было иметь порывы, - как вы думаете?
Ясный ум и открытое, яростное чувство постоянно приводят девушку в центр исторических событий. Она первая в Зимнем дворце и в ключевых битвах Гражданской войны. По Волге, по всё той же роковой русской Волге, она проходит до Астрахани, теряет и вновь берёт Царицын, вступает в Баку, принимает капитуляцию английского флота. По дороге "реквизирует" брошенные поместья, шьёт костюмы балтийским морякам и разучивает с ними "Эгмонта" Гёте. И видит кровь, кровь...
Жёны и дети этих убитых не бегут за границу, не пишут потом мемуаров о сожжении старинной усадьбы с её Рембрандтами и книгохранилищами или о неистовствах Чеки. Никто никогда не узнает, никто не раструбит на всю чувствительную Европу о тысячах солдат, растрелянных на высоком камском берегу...
Зимой 1919 года Георгий Иванов встречает на Невском двадцатидвухлетнюю красивую женщину. Серые глаза блестят, подкрашенные губы улыбаются... Шубка голубая, платье сиреневое, лайковая перчатка благоухает герленовским "Фоль арома".
- Приходите к нам. Адмиралтейство, главный подъезд. Ведь я, - очаровательная улыбка, - "комарси".
"Комарси" значило - командующий морскими силами Советской республики.
Короткая передышка, зима, на Волге и Каме лёд...
Где-то в Казани под началом Ларисы Рейснер начинает свой путь Иосиф Броз-Тито. Впереди война, победа и мирная жизнь "посольши" в Кабуле, откуда Рейснер сбегает - верхом, через горы. Потом революционный Гамбург, Тельман, изучение восстания. Первая встреча с фашизмом - ещё в дипломатическом Кабуле! - и точная оценка перспектив этого движения.
Смерть в тридцать лет, сопровождаемая пошлыми сожалениями одних, лицемерием иных и злорадством прочих. Несколько книг, среди которых "Фронт" - едва ли не лучшая о Гражданской войне.
Нет ничего логичнее этой противоречивой на первый взгляд жизни. Один враг - мещанская пошлость - в чём бы не проявлялась: в искусстве, в НЭПе, в любви, в людях.
"Серебрянный век" русских поэтов в целом не выдержал огня революции - расплавился в без формы и стиля. Из Рейснер получилась уникальная сталь: ум, нежность, гибкость, страсть, воля.
Судя по всему, русские мужчины обязаны Рейснер своим праздником 23 февраля. В этот день она поднялась в вагон к Павлу Дыбенко. Вокруг раздавалась стрельба, немцы шли вперёд. "Нельзя ли всё это прекратить?" - поинтересовалась Рейснер. Какой моряк может отказать женщине? Без приказа и без подготовки матросы бросились вперёд, что-то заняли, с боем или без боя. Потом, может быть, отступили - но это уже не важно. Революционная война отличается от обычной.
Это имя окружено легендами - вот одна из них. Ходили ошибочные слухи, что именно Рейснер отдала приказ на "Авроре" стрелять по Зимнему. И сегодня об этом написано на сайте крейсера. http://www.spbin.ru/encyclopedia/museums/aurora.htm
- Вот, Лариса Михайловна, - костер. Не угодно ли во имя правды и справедливости на земле?
- С восторгом. Пусть я давно не верю в правду и не знаю ничего о справедливости - это неважно. 1914 год.
Так писала осенью 1916 года из Костромы двадцатилетняя петербургская поэтесса в письме родителям. Если не знать последующих событий, подобное предсказание можно было бы счесть опрометчивым. Столь же самонадеянно она предсказала судьбу Маяковскому. Когда тот вернулся в кафе за забытой Лилей Брик сумочкой, девушка заметила: "Теперь вы будете таскать эту сумочку всю жизнь". Нахальство, конечно, но этой девушке принадлежал едва ли не первый положительный отзыв о поэте Маяковском и его творческом будущем.
Я назначена комиссаром разведывательного отдела при штабе (прошу не смешивать с шпионской контрразведкой)... Жизнь спешит безумно, завтра берём Казань... Сильно страдаем от грязи и насекомых. Хожу в невообразимом виде и мёрзну. Целую всех, ваша одичалая и бесконечно озлобленная на интеллигенцию дочь.
В Казани видела расстрелы - я им их припомню, когда возьмём город... (1918)
В литературном багаже - фантастическая пьеса, эстетские стихи и несколько точных, проницательных литературоведческих статей. Короткий роман с Гумилёвым. Издательская деятельность. Конфетти петербургского "серебрянного века". Впереди? Впереди, в 1920, конные прогулки с Блоком по военному Петрограду. Ездить верхом выучили на Гражданской войне - сразу, без репетиций.
Чтобы драться три года, чтобы с огнём пройти тысячи вёрст от балтики до персидской границы, чтобы жрать хлеб с соломой, умирать, гнить и трястись в лихорадке на грязных койках; чтобы победить, наконец победить, сильнейшего своего, втрое сильнейшего противника, при помощи расстрелянных пушек, аэропланов, которые каждый день валились и разбивались вдребезги из-за скверного бензина, и ещё получая из тыла голые, голодные, злые письма... Надо было иметь порывы, - как вы думаете?
Ясный ум и открытое, яростное чувство постоянно приводят девушку в центр исторических событий. Она первая в Зимнем дворце и в ключевых битвах Гражданской войны. По Волге, по всё той же роковой русской Волге, она проходит до Астрахани, теряет и вновь берёт Царицын, вступает в Баку, принимает капитуляцию английского флота. По дороге "реквизирует" брошенные поместья, шьёт костюмы балтийским морякам и разучивает с ними "Эгмонта" Гёте. И видит кровь, кровь...
Жёны и дети этих убитых не бегут за границу, не пишут потом мемуаров о сожжении старинной усадьбы с её Рембрандтами и книгохранилищами или о неистовствах Чеки. Никто никогда не узнает, никто не раструбит на всю чувствительную Европу о тысячах солдат, растрелянных на высоком камском берегу...
Зимой 1919 года Георгий Иванов встречает на Невском двадцатидвухлетнюю красивую женщину. Серые глаза блестят, подкрашенные губы улыбаются... Шубка голубая, платье сиреневое, лайковая перчатка благоухает герленовским "Фоль арома".
- Приходите к нам. Адмиралтейство, главный подъезд. Ведь я, - очаровательная улыбка, - "комарси".
"Комарси" значило - командующий морскими силами Советской республики.
Короткая передышка, зима, на Волге и Каме лёд...
Где-то в Казани под началом Ларисы Рейснер начинает свой путь Иосиф Броз-Тито. Впереди война, победа и мирная жизнь "посольши" в Кабуле, откуда Рейснер сбегает - верхом, через горы. Потом революционный Гамбург, Тельман, изучение восстания. Первая встреча с фашизмом - ещё в дипломатическом Кабуле! - и точная оценка перспектив этого движения.
Смерть в тридцать лет, сопровождаемая пошлыми сожалениями одних, лицемерием иных и злорадством прочих. Несколько книг, среди которых "Фронт" - едва ли не лучшая о Гражданской войне.
Нет ничего логичнее этой противоречивой на первый взгляд жизни. Один враг - мещанская пошлость - в чём бы не проявлялась: в искусстве, в НЭПе, в любви, в людях.
"Серебрянный век" русских поэтов в целом не выдержал огня революции - расплавился в без формы и стиля. Из Рейснер получилась уникальная сталь: ум, нежность, гибкость, страсть, воля.
Судя по всему, русские мужчины обязаны Рейснер своим праздником 23 февраля. В этот день она поднялась в вагон к Павлу Дыбенко. Вокруг раздавалась стрельба, немцы шли вперёд. "Нельзя ли всё это прекратить?" - поинтересовалась Рейснер. Какой моряк может отказать женщине? Без приказа и без подготовки матросы бросились вперёд, что-то заняли, с боем или без боя. Потом, может быть, отступили - но это уже не важно. Революционная война отличается от обычной.
Это имя окружено легендами - вот одна из них. Ходили ошибочные слухи, что именно Рейснер отдала приказ на "Авроре" стрелять по Зимнему. И сегодня об этом написано на сайте крейсера. http://www.spbin.ru/encyclopedia/museums/aurora.htm
- Вот, Лариса Михайловна, - костер. Не угодно ли во имя правды и справедливости на земле?
- С восторгом. Пусть я давно не верю в правду и не знаю ничего о справедливости - это неважно. 1914 год.