Людоедоведение: Мотивы проникновения в личное пространство
Иногда они приходят. Один прокрадывается, точно тень змеи, другой - вламывается, точно грабитель. Третий...
Вот интересно... Зачем?
Умышленное вторжение в персональное пространство другого человека может преследовать какую-то из трех поверхностных целей:
- утвердиться в этом пространстве, стать лагерем по праву собственника
- получить откуп/вознаграждение в обмен на выход (который может оказаться временным)
- уязвить человека самим фактом вторжения
Казалось бы, что манипулятор получит, кроме ответной агрессии? Будьте уверены, в большинстве случаев манипулятор получит именно то, на что и рассчитывает.
Человеку культурному относительно легко отрезать хама в бытовом конфликте, но изгнать из своего личного пространства целеустремленного агрессора - задача сложнее.
Игровой партнер манипулятора, как и положено жертве, испытывает дискомфорт, неловкость, быть может - стыд, чувство вины (в зависимости от ситуации, от контекста проникновения и, что наиболее важно - от характера игры манипулятора на публику), но при том многие реагируют на вторжение в их личное пространство странным, казалось бы, образом - вместо самообороны они скорее настроены на "объяснения", на сотрудничество (точнее - на подчиненную роль в этом сотрудничестве). Их установка - умиротворить сотрудничеством и откупиться от агрессора "по-хорошему". А манипулятору только того и надо.
Как же происходит эта настройка?
Манипулятор упаковывает свое вторжение в оболочку веской рационализации, неотразимого мотива "я имею право войти в твое личное пространство потому что..." - оболочка та сладкая или горькая, в зависимости от потребностей и/или уязвимых точек игрового партнера. Это может быть забота - "...потому что я лучше тебя знаю что для тебя лучше" или "так надо ради твоего/нашего блага" и прочие причины, проходящие по графе "благие намерения". Это может быть игра на заниженной самооценке - "...потому что ты (в этом вопросе), такая(-ой) беспомощная(-ый)/несведущая(-ий)/непрактичная(-ый), что без меня пропадешь", игра на обязательствах - "мы (но читай:ты) в ответе за тех, кого приручили", на стремлении соответствовать запросам ближайшего окружения, на чувстве вины, поддерживаемом свежими полешками, как огонь печки-буржуйки в ненастную зимнюю ночь.
Формальные мотивы вторжения преподносятся не только жертве, но и зрителям игровой транзакции - ближайшему окружению, которому отведена роль "поддерживающего хора".
И когда агрессор во всеоружии объяснений вторгается с ощущением естественности своих действий, его игровой партнер испытывает своеобразный шок,
растерянность, где-то может промелькнуть не такая уж и шальная мысль: "если он(а) так себя ведет, быть может, действительно право имеет?..."
Человек предпочитает "решать дело миром", поскольку иначе ему придется переступить через себя и, что без особой подготовки гораздо тяжелее, через мнение благожелательно (в смысле: "мы желаем тебе только добра!") оценивающей аудитории.
Эффективность приемов противодействия зависит от мотивов, по которым манипулятор вторгается в личное пространство.
Обесценивание ("твое вторжение меня нисколько не задевает") не будет эффективным с "лагерником", оно только облегчит задачу.
Сотрудничество, попытки объясниться/понять мотивы манипулятора - то, что нужно шантажисту, именно посредством переговоров он и подведет жертву к требуемому откупу как к малозначащей уступке, важной милости или необходимому "меньшему злу" (а истинные мотивы, естественно, окажутся старательно укрыты шелухой фальшивых объяснений и добровольно озвучены никогда не будут).
Сопротивление, возмущение - это то, что надо по п.3 - поскольку оно свидетельствует, что атака достигает цели, болезненно задела жертву за живое.
_____
Вот интересно... Зачем?
Умышленное вторжение в персональное пространство другого человека может преследовать какую-то из трех поверхностных целей:
- утвердиться в этом пространстве, стать лагерем по праву собственника
- получить откуп/вознаграждение в обмен на выход (который может оказаться временным)
- уязвить человека самим фактом вторжения
Казалось бы, что манипулятор получит, кроме ответной агрессии? Будьте уверены, в большинстве случаев манипулятор получит именно то, на что и рассчитывает.
Человеку культурному относительно легко отрезать хама в бытовом конфликте, но изгнать из своего личного пространства целеустремленного агрессора - задача сложнее.
Игровой партнер манипулятора, как и положено жертве, испытывает дискомфорт, неловкость, быть может - стыд, чувство вины (в зависимости от ситуации, от контекста проникновения и, что наиболее важно - от характера игры манипулятора на публику), но при том многие реагируют на вторжение в их личное пространство странным, казалось бы, образом - вместо самообороны они скорее настроены на "объяснения", на сотрудничество (точнее - на подчиненную роль в этом сотрудничестве). Их установка - умиротворить сотрудничеством и откупиться от агрессора "по-хорошему". А манипулятору только того и надо.
Как же происходит эта настройка?
Манипулятор упаковывает свое вторжение в оболочку веской рационализации, неотразимого мотива "я имею право войти в твое личное пространство потому что..." - оболочка та сладкая или горькая, в зависимости от потребностей и/или уязвимых точек игрового партнера. Это может быть забота - "...потому что я лучше тебя знаю что для тебя лучше" или "так надо ради твоего/нашего блага" и прочие причины, проходящие по графе "благие намерения". Это может быть игра на заниженной самооценке - "...потому что ты (в этом вопросе), такая(-ой) беспомощная(-ый)/несведущая(-ий)/непрактичная(-ый), что без меня пропадешь", игра на обязательствах - "мы (но читай:ты) в ответе за тех, кого приручили", на стремлении соответствовать запросам ближайшего окружения, на чувстве вины, поддерживаемом свежими полешками, как огонь печки-буржуйки в ненастную зимнюю ночь.
Формальные мотивы вторжения преподносятся не только жертве, но и зрителям игровой транзакции - ближайшему окружению, которому отведена роль "поддерживающего хора".
И когда агрессор во всеоружии объяснений вторгается с ощущением естественности своих действий, его игровой партнер испытывает своеобразный шок,
растерянность, где-то может промелькнуть не такая уж и шальная мысль: "если он(а) так себя ведет, быть может, действительно право имеет?..."
Человек предпочитает "решать дело миром", поскольку иначе ему придется переступить через себя и, что без особой подготовки гораздо тяжелее, через мнение благожелательно (в смысле: "мы желаем тебе только добра!") оценивающей аудитории.
Эффективность приемов противодействия зависит от мотивов, по которым манипулятор вторгается в личное пространство.
Обесценивание ("твое вторжение меня нисколько не задевает") не будет эффективным с "лагерником", оно только облегчит задачу.
Сотрудничество, попытки объясниться/понять мотивы манипулятора - то, что нужно шантажисту, именно посредством переговоров он и подведет жертву к требуемому откупу как к малозначащей уступке, важной милости или необходимому "меньшему злу" (а истинные мотивы, естественно, окажутся старательно укрыты шелухой фальшивых объяснений и добровольно озвучены никогда не будут).
Сопротивление, возмущение - это то, что надо по п.3 - поскольку оно свидетельствует, что атака достигает цели, болезненно задела жертву за живое.
_____