Кто в гробу том золоченом? (правильный ответ + новый вопрос)
Погребеный 35 лет назад император Петр III. Первым правильный ответ прислалkastamuni .
Начало истории и собственно загадка здесь.
- А почто корон столь много на подушках-то, за гробом? - снова спросила Марьяша.
- Потому как империя наша велика, каждая корона - символ владычества в определенной ее части: Таврической, Сибирской, Астраханской, Казанской...
- А пятая корона?
- Пятая - общая, Большая императорская.
- Так кто ж тады в гробу лежит?
- Супруг почившей государыни.
Девочка посмотрела на господина с нескрываемым удивлением:
- Смеетесь, что ль?! Вы, должно быть, не знаете, не было у императрицы мужа! - Марьяша обняла доброго господина за шею, чмокнула в красную с мороза щеку. - Спасибо, дяденька! Теперича воротите меня на землю.
Когда с императрицей Екатериной Алексеевной случился удар, ее уложили на пол, на сафьяновый матрас, потому как тревожить, перетаскивая на кровать, побоялись. Государыня беспрестанно хрипела, лицо то наливалось краской, то меркло. Павел Петрович устроился рядом, в угловом кабинете, - далеко от матушки уходить не решался. Врачи предупредили, что с минуты на минуту может произойти наихудшее, и ему надлежит быть в этот момент у одра.
Всем, кого наследник вызывал в этот день к себе, следовать приходилось через спальню с умирающей государыней. Она еще не умерла, а Павел приказал изъять и опечатать бумаги матушки. Разбирать их он начал менее чем через сутки, как только государыня испустила последний вздох.
Большую часть архива Екатерины составляли свертки, перехваченные розовою тесьмой, концы которой были скреплены печатью. Внутри свертков обнаружились тетрадки, на титульном листе каждой надпись: «Мое время». Тетрадками были заполнены несколько шкафов… Павел решил, что не найдет в них ничего интересного, и велел побросать в камин.
Остальное требовало досконального изучения. Начал император с запечатанного пакета с надписью на титульном листе по-французски: «Моему сыну Павлу после моей смерти». Обыкновенно в подобных конвертах содержались духовные, но на сей раз это был дневник…
Возможно, воспоминания постигла бы та же участь, что и тетрадки с хроникой, если бы цепкий взгляд не выхватил выделенную отступлениями фразу: «И вот тому два разительных примера: Петр III и Екатерина II». В чем же «разительность», в чем мать пыталась противопоставить себя отцу? Он прочел весь фрагмент:
«Счастие не так слепо, как обыкновенно думают. Часто оно есть ничто иное как следствие верных и твердых мер, не замеченных толпою, но тем не менее подготовивших известное событие. Еще чаще оно бывает результатом личных качеств, характера и поведения. Чтобы лучше доказать это, я построю следующий силлогизм:
Первая посылка: качества и характер.
Вторая - поведение.
Вывод - счастие или несчастие».
«Счастие или несчастие. Петр III и Екатерина II». - стучало в висках у Павла. Уж, наверное, матушка почитала счастливой себя, а не своего супруга, который и правителем-то толком побывать не успел. Стало быть, повествование как раз о том, как Екатерина сама добыла свое счастье, а Петр сам же его упустил?!
Далее параллель просматривалась с той же четкостью: юная Екатерина полюбила русский народ, приняла христианство, много читала и, как результат, набиралась ума. Петр же пренебрежительно относился не только к черни, но и к приближенным, дерзил со священниками, пил и ребячился. Российскому престолу нужен был наследник, а Петр в течение восьми лет ни разу не переспал со своей женой. («Экая вопиющая откровенность!!!») И Екатерина, привыкшая добиваться всего собственными силами, решение и этого вопроса взяла на себя…
Боже! Какой ужас! Павел еще и еще раз перечитывал строки, в коих говорилось о любовниках матери. Нет, точного утверждения, что Павел не сын Петра Федоровича не было! Но и подтверждения царственного происхождения - тоже.
«Вот так маменька! Зачем она вообще это описывала?»
Император начал лихорадочно перебирать другие бумаги. Вдруг на колени выпала пожелтевшая и помятая записка:
«Матушка, милосердная государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверишь верному своему рабу; но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть; но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка - его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя! Но, Государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федором, не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня, хоть для брата. Повинную тебе принес, и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил; прогневали тебя и погубили души на век».
Подписи под запиской не было.
Павел приказал тотчас позвать своего дежурного генерал-адъютанта Федора Ростопчина.
- Ты знаешь, чей это почерк?
Ростопчин сощурил левый глаз.
- Алексея Орлова. То бишь графа Алексея Григрьевича Орлова.
- Вызвать его ко мне.
- Но он теперь в Москве…
- Стало быть, вызвать из Москвы!
- Слушаюсь, - Ростопчин почтительно откланялся, обернулся, чтобы выйти, но новый император его окликнул:
- И вот что! Вели разыскать портрет моего батюшки… - помедлил и добавил, - Петра Федоровича, да повесить в моем кабинете.
Словно в отместку матери, Павел с первого же дня правления стал вводить новые порядки. Как и Петр Федорович, начал с военной реформы. Кроме того, отправил в отставку всех прежних министров. За исключением Безбородко, оного даже, возвысил, назначив государственным канцлером. Ходили слухи, что награда сия была жалована в обмен на завещание Екатерины Алексеевны, где наследником престола назначался внук Александр.
24 ноября 1796 года в день тезоименитства почившей государыни в Большой придворной церкви митрополит Гавриил Новгородский служил панихиду, сразу по двум усопшим, императору Петру III и императрице Екатерине II.
А 2 декабря, вызванный в столицу из Москвы, герой Чесмы, старый, едва передвигающий ноги, граф Алексей Григорьевич Орлов нес за гробом свергнутого некогда не без его помощи Петра Федоровича главную регалию императорского сана - Большую императорскую корону.
Гробы с телами Екатерины II и Петра III выставили рядом в Исакиевском соборе. Павел приказал короновать отца, некоронованного при жизни. Гроб даже вскрыли ненадолго, а наследник подошел и приложился к истлевшей перчатке покойного...
Когда я была в Петропавловской крепости, то на коленках исползала пространство между могилами вышеописанных особ. Надгробия менялись, и я хотела узнать, исправили ли ошибку на одном из них. Что это за ошибка?
Ответ выложу 15.11.2012 в 15.00...
Начало истории и собственно загадка здесь.
- А почто корон столь много на подушках-то, за гробом? - снова спросила Марьяша.
- Потому как империя наша велика, каждая корона - символ владычества в определенной ее части: Таврической, Сибирской, Астраханской, Казанской...
- А пятая корона?
- Пятая - общая, Большая императорская.
- Так кто ж тады в гробу лежит?
- Супруг почившей государыни.
Девочка посмотрела на господина с нескрываемым удивлением:
- Смеетесь, что ль?! Вы, должно быть, не знаете, не было у императрицы мужа! - Марьяша обняла доброго господина за шею, чмокнула в красную с мороза щеку. - Спасибо, дяденька! Теперича воротите меня на землю.
Когда с императрицей Екатериной Алексеевной случился удар, ее уложили на пол, на сафьяновый матрас, потому как тревожить, перетаскивая на кровать, побоялись. Государыня беспрестанно хрипела, лицо то наливалось краской, то меркло. Павел Петрович устроился рядом, в угловом кабинете, - далеко от матушки уходить не решался. Врачи предупредили, что с минуты на минуту может произойти наихудшее, и ему надлежит быть в этот момент у одра.
Всем, кого наследник вызывал в этот день к себе, следовать приходилось через спальню с умирающей государыней. Она еще не умерла, а Павел приказал изъять и опечатать бумаги матушки. Разбирать их он начал менее чем через сутки, как только государыня испустила последний вздох.
Большую часть архива Екатерины составляли свертки, перехваченные розовою тесьмой, концы которой были скреплены печатью. Внутри свертков обнаружились тетрадки, на титульном листе каждой надпись: «Мое время». Тетрадками были заполнены несколько шкафов… Павел решил, что не найдет в них ничего интересного, и велел побросать в камин.
Остальное требовало досконального изучения. Начал император с запечатанного пакета с надписью на титульном листе по-французски: «Моему сыну Павлу после моей смерти». Обыкновенно в подобных конвертах содержались духовные, но на сей раз это был дневник…
Возможно, воспоминания постигла бы та же участь, что и тетрадки с хроникой, если бы цепкий взгляд не выхватил выделенную отступлениями фразу: «И вот тому два разительных примера: Петр III и Екатерина II». В чем же «разительность», в чем мать пыталась противопоставить себя отцу? Он прочел весь фрагмент:
«Счастие не так слепо, как обыкновенно думают. Часто оно есть ничто иное как следствие верных и твердых мер, не замеченных толпою, но тем не менее подготовивших известное событие. Еще чаще оно бывает результатом личных качеств, характера и поведения. Чтобы лучше доказать это, я построю следующий силлогизм:
Первая посылка: качества и характер.
Вторая - поведение.
Вывод - счастие или несчастие».
«Счастие или несчастие. Петр III и Екатерина II». - стучало в висках у Павла. Уж, наверное, матушка почитала счастливой себя, а не своего супруга, который и правителем-то толком побывать не успел. Стало быть, повествование как раз о том, как Екатерина сама добыла свое счастье, а Петр сам же его упустил?!
Далее параллель просматривалась с той же четкостью: юная Екатерина полюбила русский народ, приняла христианство, много читала и, как результат, набиралась ума. Петр же пренебрежительно относился не только к черни, но и к приближенным, дерзил со священниками, пил и ребячился. Российскому престолу нужен был наследник, а Петр в течение восьми лет ни разу не переспал со своей женой. («Экая вопиющая откровенность!!!») И Екатерина, привыкшая добиваться всего собственными силами, решение и этого вопроса взяла на себя…
Боже! Какой ужас! Павел еще и еще раз перечитывал строки, в коих говорилось о любовниках матери. Нет, точного утверждения, что Павел не сын Петра Федоровича не было! Но и подтверждения царственного происхождения - тоже.
«Вот так маменька! Зачем она вообще это описывала?»
Император начал лихорадочно перебирать другие бумаги. Вдруг на колени выпала пожелтевшая и помятая записка:
«Матушка, милосердная государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверишь верному своему рабу; но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть; но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка - его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя! Но, Государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федором, не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня, хоть для брата. Повинную тебе принес, и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил; прогневали тебя и погубили души на век».
Подписи под запиской не было.
Павел приказал тотчас позвать своего дежурного генерал-адъютанта Федора Ростопчина.
- Ты знаешь, чей это почерк?
Ростопчин сощурил левый глаз.
- Алексея Орлова. То бишь графа Алексея Григрьевича Орлова.
- Вызвать его ко мне.
- Но он теперь в Москве…
- Стало быть, вызвать из Москвы!
- Слушаюсь, - Ростопчин почтительно откланялся, обернулся, чтобы выйти, но новый император его окликнул:
- И вот что! Вели разыскать портрет моего батюшки… - помедлил и добавил, - Петра Федоровича, да повесить в моем кабинете.
Словно в отместку матери, Павел с первого же дня правления стал вводить новые порядки. Как и Петр Федорович, начал с военной реформы. Кроме того, отправил в отставку всех прежних министров. За исключением Безбородко, оного даже, возвысил, назначив государственным канцлером. Ходили слухи, что награда сия была жалована в обмен на завещание Екатерины Алексеевны, где наследником престола назначался внук Александр.
24 ноября 1796 года в день тезоименитства почившей государыни в Большой придворной церкви митрополит Гавриил Новгородский служил панихиду, сразу по двум усопшим, императору Петру III и императрице Екатерине II.
А 2 декабря, вызванный в столицу из Москвы, герой Чесмы, старый, едва передвигающий ноги, граф Алексей Григорьевич Орлов нес за гробом свергнутого некогда не без его помощи Петра Федоровича главную регалию императорского сана - Большую императорскую корону.
Гробы с телами Екатерины II и Петра III выставили рядом в Исакиевском соборе. Павел приказал короновать отца, некоронованного при жизни. Гроб даже вскрыли ненадолго, а наследник подошел и приложился к истлевшей перчатке покойного...
Когда я была в Петропавловской крепости, то на коленках исползала пространство между могилами вышеописанных особ. Надгробия менялись, и я хотела узнать, исправили ли ошибку на одном из них. Что это за ошибка?
Ответ выложу 15.11.2012 в 15.00...