Под звук метронома... Часть 2.
(Начало рассказа здесь.)
Х Х Х Х Х
Договорились встретиться в специализированном магазине. Кира с Артемом подъехали на полчаса раньше, - это был хитрый прием. Мол, чтобы не ждать на улице и не мозолить глаза продавцам, они сидят в соседнем доме, в кафе. Когда Дима пришел в кафе, выяснилось, что заказали многовато, нужно еще чуть посидеть.
- Ну, о`кей! - парень достал телефон.
- Угощайтесь, Дима!
- Ага! Мерси! - не отрываясь от гаджета, стал запихивать в рот роллы и пирожные.
- Вы где-то учитесь? - спросила Кира, хотя это было нелепо.
- А это имеет значение? - Дима все же поднял глаза и посмотрел на женщину, взглянул и тут же снова потерял к ней интерес.
Он был одет банально: в голубые джинсы и серый свитер. Кира же несколько дней обдумывала, что наденет. При этом сразу решила не выпендриваться. Просто то, в чем увереннее себя чувствует: болотные "дудочки" с оранжевой отстрочкой и рыжего цвета лонгслив. Прочее время размышляла, не слишком ли "солнечно" будет выглядеть. Но ничего лучше не придумала.
- Так вот. Об огурцах... "Я сажаю алюминиевые огурцы на оранжевом поле", - сказал Артем, глядя на Киру. Сказал, потому что не умел петь.
- На брезентовом, - поправила та, сдерживая смех.
- Точно! На брезентовом!
Дима отлепился от телефона и заметил Киру с Артемом окончательно.
- Это о чем?
- Это Цой. - пояснил мужчина.
- Я знаю, что это Цой. Но что он называет "алюминиевыми огурцами" и "брезентовым полем"?
- Сам Виктор говорил в интервью, что выдумал эту фразу, в ней не нужно искать ни смысла, ни аллегорий, - Кира была пятикурсницей, когда погиб Цой. Она много о нем читала.
- Смысл нужно искать во всем, - Тема пытался поправить глупое положение, в которое сам же себя и поставил.
- Правильно! - поддержал его юноша. - Цой мог не осознавать, но вокруг ходили толпы поклонников в кожаных куртках с шипами и заклепками. Шипы и заклепки часто делались из алюминия. Что же касается брезента... Наверное, все же намек на армию... Впрочем, если не было денег на кожу, шили куртки из брезента. Так ведь?
- Ты откуда знаешь?
- Оттуда же, откуда знаю про гитару-мечту.
Они пошли в магазин. Дима показал на конкретный инструмент и испарился. Чем данная гитара была примечательней других, Кира с Артемом так и не узнали. Она была дорогая. Но Кира почти все лето жила за петин счет. Петя оплачивал и аренду, и в магазин за продуктами ездил... Это была компенсация.
Они спускались в подземку на эскалаторе. Гитара просвечивала сквозь пакет. Встречные и окружающие посматривали на них с уважением.
Метро... Кира вспомнила про метроном.
- Петр сверяет темп игры на гитаре с метрономом, - зачем-то сказала. - У меня тоже есть метроном.
- И что? - Артем спросил не совсем нейтрально. Кире показалось, что чуточку зло. - Вы что-нибудь слышали о Мане? О Мане Рэе?
- Нет.
- Он - фотограф, режиссер и дадаист.
- "Да-да...", кто?
- Дадаист. Красивая игра звуков в слове, правда?
Кира кивнула.
- "Да-да" - повторное утверждение. А в переводе с языка негритянского племени "Кру" означает "хвост священной коровы". "Ист" - в немецком языке - глагол-связка настоящего времени, - "есть". Но в данном случае "дада" - направление в искусстве. Зародилось в Первую мировую, предтеча сюра.
- Вы меня разыгрываете?
- Нисколечки. Можете проверить. По "Википедии".
- И что сотворил этот дадист Маня?
- Ман...
- Ман.
- Ман Рэй взял обычный метроном, прицепил к маятнику фрагмент фотографии - вырезанный женский глаз. К слову, глаз со снимка своей любовницы. И выставил на публику с названием "Объект для уничтожения".
- Разлюбил?
- История о том умалчивает.
- А о чем говорит история?
- История излагает следующую историю... Группа студентов во главе с известным поэтом Жаном-Пьером Роне похитила "Объект", вынесла на улицу и расстреляла.
- В войну, что ли, было?
- Нет, после, в пятьдесят седьмом. И "Объект" к тому времени был уже старше этих студентов, ему исполнилось тридцать четыре года... Ман Рэй получил страховку, создал на нее еще сотню метрономов с глазами, изменив им название на "Неуничтожимый объект". И сейчас эти метрономы можно найти в домах частных коллекционеров, даже в музеях.
Кира не просто так спросила про войну. Бабушка ей рассказывала, что во время войны в блокадном Ленинграде по радио, трансляторы которого были развешаны по всему городу, да и в домах, запрещалось выключать приемники... между передачами звучал метроном. Его называли "живым сердцем Ленинграда". Когда было все относительно спокойно - звук замедлялся. Когда приближались бомбежки - учащался.
Метроном в блокаду, в войну, был символом жизни. Метроном в искусстве, в "дадаизме" из "объекта для уничтожения" переродился в "неуничтожимый объект". Как похоже...
- Бросьте Петра! - неожиданно приказал Артем. Не просто сказал, а именно потребовал. - Он вам не подходит. Станьте моей! Я изменил жене. Она мне никогда не простит, знаю. Любовница давно замужем, да и не любил я ее. А жена простить не может. Вас я люблю. С вами мы начнем новую жизнь, я буду счастлив, потому что вам мне прощать нечего.
- Начнем жить, тут же появится, что прощать, - почему-то сказала Кира. Видимо, от растерянности.
Метроном... Чувство такта... В данном случае выходка Артема была абсолютно бестактной.
На кольцевой они разошлись. Кира ехала дальше одна с гитарой для Петра и все думала про Артема. Как он неожиданно вклинился. Образовался "треугольник". Нет. "Любовный треугольник" - это когда один смотрит на другого, а другой на третьего, или сразу на двоих. А тут ведь только двое: Кира и Петя. А Артем так, с боку припека...
Тогда почему она сейчас только о нем и думает?
И гитара в руках стала какой-то лишней. Только мешала. Тренькала под целлофаном невпопад...
На дне рождения Киру ждало глубокое разочарование. Петр схватил подарок, начал настраивать. Потом играть. Включил метроном, чтобы не сбиваться с ритма от великой радости...
А метроном застучал 120. Столько не живут! И так жить нельзя!
- Почему же ты ногой отбивал сорок пять?
- Какой ногой?
- Правой.
- А... Ногой... Ну, так...
- Что "так"? Метроном же все сто двадцать стучит.
Петя не понимал, отчего горячится его дама.
- Я ж "аллегро", а не аллергик, - он думал, что Кира улыбнется. - Потом... мелодии бывают разные... Ну и... ногой сто двадцать не постучишь. Там на определенную долю такта только ударяешь.
"Ногой сто двадцать не постучишь..," - с этим не поспоришь.
- Что, а под 40-50 ты совсем-совсем не играешь?
- Играл. Когда-то. В самом начале. В прошлом.
"В прошлом"... В висках застучало. В прошлом... В прошлом... А что в настоящем? И тут... Да-да! Тут перед ней возник Артем. Протянул бокал, чтобы разрядить обстановку. Как это обычно бывает у "катетов" - ущучил ловкий момент.
Теме он казался ловким. Кире же совсем наоборот.
У нее теперь, с этого момента, вообще все пошло не так.
- Можно я буду называть вас мамой? - спросил Дима, как только догадался, кто она такая и зачем таскала его покупать гитару, - он не оскорбился, но не мог не съязвить.
Ванечка утащил Киру играть в пинг-понг. И это было замечательно! Разгребли письменный стол, прикрутили сетку и стали метать. Кира лупила ракеткой по невесомому шарику и вспоминала Мана Рэя да глаз его любовницы...
Вся наша жизнь, по сути, колебательные движения от одного к другому...
Вот те раз! Она, Кира, - разлучница. Хотя ни сном, ни духом... Что же это получается, Артем истратил надежду на поддержку от Зины? Впрочем, чему тут удивляться? Его увозили с приступом в больницу, а жена собиралась оставаться дома со здоровым ребенком. Если бы не Кира... Кира оказалась самой настоящей и важной поддержкой на тот момент. Она помогла не Ване, не Зине. В конечном счете, она помогла Артему, только тихо, оставаясь в тени.
И что теперь?
Допустить, чтобы Зина потеряла надежду и опору, чтобы Ванечка стал главным в семье навсегда?!
Ой! О чем это она? Еще пять минут назад она была пассией совсем другого мужчины... Зафантазировалась?
Хорошо, что у Пети - традиция. Стол гостям на его "дэ рэ" накрывают мужчины. Он с тем же Димой плюс кто попало. Первым пришел - вот и помогай. С собой несут. Кира пирожков напекла с грибами и пирог с малиной в желе, - тоже принесла.
Петр предупреждал:
- Главное, чтобы не было совсем уж по-домашнему. А то диссонанс с квартирой и обстановкой. Кактус на окне - и тот искусственный. К такому кактусу холодец да гусь в яблоках не подойдут.
Свободная от стола Кира могла играть в пинг-понг до бесконечности. Но не стала. Ушла раньше. Хотя по предварительным планам уходить совсем не собиралась.
Со Светой почти и не разговаривала.
Х Х Х Х Х
Кира пришла домой. Включила метроном на 45. Потом на 120. Потом включила "Три тополя на Плющихе"...Фильм тоже начинается с метронома. Она это помнила. С метронома во сне. По ощущениям, тоже 45... Проверила - точно! А когда в такси у Ефремова счетчик стучит - так где-то все четыреста - не меньше.
Красивое название: "Плющиха". От слова "плющить"? Или "плющ"? Киру плющило. Несколько месяцев она вилась вокруг Петра и думала, что, наконец, обрела опору... Что же теперь не так? Любовь не была крепкой? Любви вообще не было? А что такое "любовь"?
Ефремов нервничал у машины. Нюра нервничала наверху, забыв, что сама себя заперла. У Нюры с Ефремовым - общая песня, - не только ритм. Ритм у них как раз разный. У Нюры дома, в деревне, - один. В Москве - другой. Кира же жила со своим ритмом везде одинаково. Точнее, пыталась жить, - вот и не получилось.
Увидела в титрах, что Лиознова сняла картину по рассказу Борщаговского "Три тополя на Шаболовке". Усмехнулась. И здесь подмена! Прочла. У Борщаговского песни не было. Нежность была, но с маленькой буквы. Выражалась в пожатии руки.
И метронома не было, а тикание часов и счетчика были. Это совсем другое - приплюсовывание времени и денег. А метроном - деление. Кире нужно было теперь как-то делиться между Петей и Темой.
(Извините! Но продолжение - там совсем чуть-чуть осталось, но нужно подшлифовать... - завтра. Как и вчера, принимаю ваши соображения!)
Продолжение.