Михаил Идов "Кофемолка". Corpus, 2010 г.
"A nearly perfect first novel is an extraordinary achievement. Michael Idov’s thoroughly enjoyable "Ground Up" belongs to that category."
Это некая Рейна Липсиц из "Brooklin Rail" про нашего героя.
А вот еще одна цитата:
"...по правде говоря, я всю жизнь ненавидел венские кафе, потому что в них я всегда сталкиваюсь с людьми, похожими на меня, - а я, естественно, не желаю вечно сталкиваться с людьми, похожими на меня."
Это уже Томас Бернхард
Если вы еще не читали Идова, то сейчас самое время.Почему, я сейчас попробую рассказать.
"Кофемолка" ("Ground Up") - первая и пока единственная книга Идова. Написана она на английском и для, вобщем-то, американской публики. Про трудности перевода вы почитаете у автора.Я же скажу, что роман очень приятный, современный и своевременный. Во-первых, сюжет - в центре его пара, решающаяся на открытие маленькой венской кофейни в условиях Нью-Йорка (городские пейзажи, кстати, очень неплохи). Если вы внимательно посмотрите на галерею русских писателей, то увидите, что представителей того (социального) класса, к которому относится господин Идов, там не так уж и много. То есть, мы берем такого, русского вобщем-то героя (по сюжету герой у нас крайне радикальный литератураный критик с еврейским именем) и помещаем его и его бизнес-мечту в условия цивилизованной заграницы. Не знаю как вы, но я подобных опытов в нашей литературе не встречала. Тем более, что написана эта история по реальному опыту (кофейня Идова называлась "Троцкий")
Во-вторых, язык - легкий и сочный. Это действительно хорошо написанная книга.
В третьих, конечно, герои, - объемные, живые и прописанные с такой любовью, что в них всерьез успеваешь влюбиться. У нас любят жаловаться на катастрофическое отсутствие героинь, так вот, пожалуйста, прекрасный женский образ. И, к слову, очень обаятельная любовная линия.
Для меня лучшей рецензией и послевкусием было осознание того, что вторую книгу (если она будет) я однозначно куплю.
ЦИТАТА:
"Дармовые деньги, даже если их не так много, влияют на восприятие денег вообще. Наши каждодневные потребительские привычки если и изменились, то стали поскромнее, но наше представление о разумных расходах сместилось в совершенно иную плоскость. Мы ловили себя на разговорах о мансарде в Париже, даче в Вермонте, бунгало на Файр-Айленд, как будто такие вещи были достижимы. Выходные в Токио, неделя в Москве, зима в Аризоне… Мы не могли ничего из этого себе позволить, не вогнав себя в нищету, - баланс на нашем чековом счету то и дело падал до трех знаков между ежемесячными впрыскиваниями дивидендов, - но мы могли говорить."