Про учителей
К фотографиям с сайта школы
Вот это - наш математик Сергей Александрович Пушкин
Один из самых любимых преподавателей нашего класса, но его и побаивались. Когда он у нас преподавал, он был моложе, чем я сейчас. Он напугал меня в первый же день, когда я только перешёл в 57 школу. Мы сели за парты, и я только успел шепнуть соседке - Ксене Павловой про Пушкина что-то вроде "такой молодой", как Пушкин тут же поднял меня и своим цедящим сквозь зубы голосом начал запугивать, что он быстро меня выгонит из этой школы, если я буду на уроках разговаривать. Но потом у меня с ним были отношения очень хорошие, так как школьная математика мне давалсь легко. Помнится он даже не сильно рассердился, когда мы как-то с Вадиком Игнатовым во время урока в точки играли. Но любезно предложил мне сыграть с ним - если я выиграю, могу и дальше играть, а если он - я покидаю класс. Я благоразумно отказался от столь заманчивого предложения.
Марина Георгиевна - тоже математик
У нас она математику не вела, но пару раз она замещала Пушкина. И ещё мы с ней иногда сталкивались, так как она тогда была завучем. Было очень весело, когда она как-то вела алгебру вместо Пушкина. При всей своей внешней суровости, Пушкин обычно дамашние работы не проверял, а Марина Георгиевна первым делом принялась ходить по рядам и просматривать наши домашние задания. У многих их не было. У меня как раз было, но тетрадь была в жутком состоянии - я там рисовал всякие цветочки-солнышки. Увидя мои картинки Марина Георгиевна сурово спросила, что это? На что я честно ответил: "Солнышко" :)
Борис Маркович - преподавал у нас историю в последних двух классах. Пришёл в школу как раз из института, насколько я понимаю. Поскольку это была уже история где-то со второй половины 19 века и новая с новейшей, мы называли его Марксович.
Мы его любили, но он, гад, нас не помнит. С ним уроки истории были интереснее, чем до этого. Один раз он нам даже устроил контрольную в виде розыгрыша судебного процесса при Сталине. Я помню немного - Антон Лобанов был Вышинским, мы с Лешой Медведевым - обвиняемые; я имел какое-то отношение к общепиту. Оля Злобина - секретарём, Оля Рогатнева - корреспондентом.
Рома Торговицкий и Вера Битова - что-то вроде общественности.
Под грустной Веркиной фотографией в газете Рогатнева написала чудесную фразу "Эта маленькая девочка в красном галстуке просит расстрелять обвиняемых"
На наших с Лёшкой фотографиях были такие добрые улыбающиеся лица.
А - а Рома Андриянов был охранником. "Посмотрите на его лицо - это же не охранник, а наёмный бандит"
Помню я как-то опоздал к Борису Марковичу на урок - он был первым, а я забыл сменку и меня не пускали. Наконец я открываю дверь в класс, Марксович смотрит "сурово" на меня и начинает мне какие-то нотации читать. А я уже злой совершенно стою из-за этой тягомотины в раздевалке и наконец его мрачно спрашиваю "Ну Вы пускаете или нет?" Народ заржал, а Борис Маркович слегка прибалдел от такой наглости - "Пускаю, - говорит, - но могу и не пускать".
Кстати, вот Пушкину я бы такое не посмел сказать - он бы меня просто убил.
Здание школы
Давидович
не любил наш класс, так как он был один из самых отстающих и разгильдяйных тогда, насколько я знаю. Но что самое смешное, что ничего не изменилось, когда на последние два года набрали новый класс, оставив от старого процентов 30. Такой же разгильдяйский класс остался.
Вот мне интересно, это Ященко на фотографии?
Когдя я учился в 57-й, он там не преподавал, но я классе в 7-м ходил на вечерний мехмат, и у нас вели занятия два молоденьких студента - Ваня и ещё один худенький по фамилии Рабинович (сын одноклассницы моей мамы). Вот этот Ваня и стал Иваном Валериевичем Ященко.
Гордин Рафаил Калманович
Это не с сайта школы. Эту фотографию я как-то нашёл в интернете и тут он больше соответствует моим воспоминаниям. Он в обычных классах не преподвал, а преподавал в математических классах. Только один раз нам попытались дать курс математики повышенной сложности, но как-то не сложилось - наш разгильдяйский класс после нескольких занятий перестал ходить. Я был более любопытен и мне он дал порешать задачи из задачника по геометрии Шарыгина, но я поленился. А жаль. Но вот в отличие от Марксовича, который вёл у нас больше года и не узнавал меня потом, Рафаил Калманович меня узнавал, когда я заходил в школу через несколько лет после выпуска.
Забавно, я только сейчас обратил внимание на его отчество. Мне всегда казалось, что оно звучит как Камнович. А ещё мне всегда казалось, что он внешне чем-то похож на Ландау.
Ну и ещё одна учительница - Марина Михайловна Букина. Преподавала у нас русский язык и литературу в 4 и 6 классах, а потом, к сожалению, ушла, так как жила далеко от школы. Я в интернете нашёл несколько её фотографий.
Забавно, что первая фотография - это фотография 2010 года, но именно на ней она больше всего похожа на Марину Михайловну из моих воспоминаний.
Марина Михайловна мне всегда напоминала Ахматову, вот как на этой известной картине
Марина Михайловна была единственным учителем литературы, который мог совладать с нашим классом. Больше ни у кого это не получилось.
В 5 классе была Юлия Борисовна, которую класс совершенно не слушал. Первой реакцией класса было "А где Марина Михайловна, которая преподавала у нас в 4 классе?" Бедная Юлия Борисовна рассказывала материал как в бушующем океане. Её никто не слушал, кроме меня. Народ занимался своими делами - то есть трепался, в основном, и только я (может, ещё пару человек, но я не помню) внимательно слушали её. Я чувствовал себя очень неловко, когда она фактически объясняла материал только мне посреди галдящего класса. К концу года она всё-таки справилась с нашим классом, но 6-й класс уже вести не захотела.
В 6-м классе опять пришла Марина Михайловна и класс мгновенно утих. К ней относились почти также, как к Пушкину (математику) - любили и слегка побаивались, хотя Пушкин был, конечно, страшнее :)
Помню, как-то зашли после класса ребята из старших классов, и она шутя сказала что-то вроде "Кто у нас в школе самый обаятельный учитель", и старшеклассники ответили: "Конечно, Марина Михайловна". :)
Начиная с 7-го класса с литературой начался полный кошмар. У нас был какой-то дядечка, которого опять же никто не слушал, а на задней парте народ играл в карты. Потом он ушёл. Потом, может, ещё кто-то был или литературу просто отменили у нас. В последних двух классах литературу пыталась вести какая-то тётечка, но тоже нифига не выходило, и это при том, что класс уже был набран новый. Родители хихикая рассказывали, как на родительком собрании она возмущалась, что класс не хочет читать Чернышевского "Что делать", на что родители радостно ей отвечали, что прекрасно понимают детей, что это очень скучно. Так я и не прочёл "Что делать". Под конец в последнем классе появилась Диана Александровна, которая просто натаскивала нас, чтобы мы смогли написать сочинение на выпускном экзамене. Большего от нас уже и не хотели. С Дианой Александровной у нас были хорошие отношения, но по сути это уже был не урок литературы.
Вот это - наш математик Сергей Александрович Пушкин
Один из самых любимых преподавателей нашего класса, но его и побаивались. Когда он у нас преподавал, он был моложе, чем я сейчас. Он напугал меня в первый же день, когда я только перешёл в 57 школу. Мы сели за парты, и я только успел шепнуть соседке - Ксене Павловой про Пушкина что-то вроде "такой молодой", как Пушкин тут же поднял меня и своим цедящим сквозь зубы голосом начал запугивать, что он быстро меня выгонит из этой школы, если я буду на уроках разговаривать. Но потом у меня с ним были отношения очень хорошие, так как школьная математика мне давалсь легко. Помнится он даже не сильно рассердился, когда мы как-то с Вадиком Игнатовым во время урока в точки играли. Но любезно предложил мне сыграть с ним - если я выиграю, могу и дальше играть, а если он - я покидаю класс. Я благоразумно отказался от столь заманчивого предложения.
Марина Георгиевна - тоже математик
У нас она математику не вела, но пару раз она замещала Пушкина. И ещё мы с ней иногда сталкивались, так как она тогда была завучем. Было очень весело, когда она как-то вела алгебру вместо Пушкина. При всей своей внешней суровости, Пушкин обычно дамашние работы не проверял, а Марина Георгиевна первым делом принялась ходить по рядам и просматривать наши домашние задания. У многих их не было. У меня как раз было, но тетрадь была в жутком состоянии - я там рисовал всякие цветочки-солнышки. Увидя мои картинки Марина Георгиевна сурово спросила, что это? На что я честно ответил: "Солнышко" :)
Борис Маркович - преподавал у нас историю в последних двух классах. Пришёл в школу как раз из института, насколько я понимаю. Поскольку это была уже история где-то со второй половины 19 века и новая с новейшей, мы называли его Марксович.
Мы его любили, но он, гад, нас не помнит. С ним уроки истории были интереснее, чем до этого. Один раз он нам даже устроил контрольную в виде розыгрыша судебного процесса при Сталине. Я помню немного - Антон Лобанов был Вышинским, мы с Лешой Медведевым - обвиняемые; я имел какое-то отношение к общепиту. Оля Злобина - секретарём, Оля Рогатнева - корреспондентом.
Рома Торговицкий и Вера Битова - что-то вроде общественности.
Под грустной Веркиной фотографией в газете Рогатнева написала чудесную фразу "Эта маленькая девочка в красном галстуке просит расстрелять обвиняемых"
На наших с Лёшкой фотографиях были такие добрые улыбающиеся лица.
А - а Рома Андриянов был охранником. "Посмотрите на его лицо - это же не охранник, а наёмный бандит"
Помню я как-то опоздал к Борису Марковичу на урок - он был первым, а я забыл сменку и меня не пускали. Наконец я открываю дверь в класс, Марксович смотрит "сурово" на меня и начинает мне какие-то нотации читать. А я уже злой совершенно стою из-за этой тягомотины в раздевалке и наконец его мрачно спрашиваю "Ну Вы пускаете или нет?" Народ заржал, а Борис Маркович слегка прибалдел от такой наглости - "Пускаю, - говорит, - но могу и не пускать".
Кстати, вот Пушкину я бы такое не посмел сказать - он бы меня просто убил.
Здание школы
Давидович
не любил наш класс, так как он был один из самых отстающих и разгильдяйных тогда, насколько я знаю. Но что самое смешное, что ничего не изменилось, когда на последние два года набрали новый класс, оставив от старого процентов 30. Такой же разгильдяйский класс остался.
Вот мне интересно, это Ященко на фотографии?
Когдя я учился в 57-й, он там не преподавал, но я классе в 7-м ходил на вечерний мехмат, и у нас вели занятия два молоденьких студента - Ваня и ещё один худенький по фамилии Рабинович (сын одноклассницы моей мамы). Вот этот Ваня и стал Иваном Валериевичем Ященко.
Гордин Рафаил Калманович
Это не с сайта школы. Эту фотографию я как-то нашёл в интернете и тут он больше соответствует моим воспоминаниям. Он в обычных классах не преподвал, а преподавал в математических классах. Только один раз нам попытались дать курс математики повышенной сложности, но как-то не сложилось - наш разгильдяйский класс после нескольких занятий перестал ходить. Я был более любопытен и мне он дал порешать задачи из задачника по геометрии Шарыгина, но я поленился. А жаль. Но вот в отличие от Марксовича, который вёл у нас больше года и не узнавал меня потом, Рафаил Калманович меня узнавал, когда я заходил в школу через несколько лет после выпуска.
Забавно, я только сейчас обратил внимание на его отчество. Мне всегда казалось, что оно звучит как Камнович. А ещё мне всегда казалось, что он внешне чем-то похож на Ландау.
Ну и ещё одна учительница - Марина Михайловна Букина. Преподавала у нас русский язык и литературу в 4 и 6 классах, а потом, к сожалению, ушла, так как жила далеко от школы. Я в интернете нашёл несколько её фотографий.
Забавно, что первая фотография - это фотография 2010 года, но именно на ней она больше всего похожа на Марину Михайловну из моих воспоминаний.
Марина Михайловна мне всегда напоминала Ахматову, вот как на этой известной картине
Марина Михайловна была единственным учителем литературы, который мог совладать с нашим классом. Больше ни у кого это не получилось.
В 5 классе была Юлия Борисовна, которую класс совершенно не слушал. Первой реакцией класса было "А где Марина Михайловна, которая преподавала у нас в 4 классе?" Бедная Юлия Борисовна рассказывала материал как в бушующем океане. Её никто не слушал, кроме меня. Народ занимался своими делами - то есть трепался, в основном, и только я (может, ещё пару человек, но я не помню) внимательно слушали её. Я чувствовал себя очень неловко, когда она фактически объясняла материал только мне посреди галдящего класса. К концу года она всё-таки справилась с нашим классом, но 6-й класс уже вести не захотела.
В 6-м классе опять пришла Марина Михайловна и класс мгновенно утих. К ней относились почти также, как к Пушкину (математику) - любили и слегка побаивались, хотя Пушкин был, конечно, страшнее :)
Помню, как-то зашли после класса ребята из старших классов, и она шутя сказала что-то вроде "Кто у нас в школе самый обаятельный учитель", и старшеклассники ответили: "Конечно, Марина Михайловна". :)
Начиная с 7-го класса с литературой начался полный кошмар. У нас был какой-то дядечка, которого опять же никто не слушал, а на задней парте народ играл в карты. Потом он ушёл. Потом, может, ещё кто-то был или литературу просто отменили у нас. В последних двух классах литературу пыталась вести какая-то тётечка, но тоже нифига не выходило, и это при том, что класс уже был набран новый. Родители хихикая рассказывали, как на родительком собрании она возмущалась, что класс не хочет читать Чернышевского "Что делать", на что родители радостно ей отвечали, что прекрасно понимают детей, что это очень скучно. Так я и не прочёл "Что делать". Под конец в последнем классе появилась Диана Александровна, которая просто натаскивала нас, чтобы мы смогли написать сочинение на выпускном экзамене. Большего от нас уже и не хотели. С Дианой Александровной у нас были хорошие отношения, но по сути это уже был не урок литературы.