выбранные сновидения о несчастной и невозвратной любви
*
Ты знаешь - сказал друг, обмакивая кубинскую сигару в екатерининский бокал с вытравленным двуглавым орлом, в котором (бокале, а не орле), как вы уже догадались, был коньяк "Бисквит",- Одесская Литературная Общественность ненавидит тебя вовсе не за то, что ты выкладываешь много стихов в ФБ!
Я вздрогнул, как от удара грома. Я почувствовал, что привычный уютный мир разрушается до основания. Минуту я не мог вымолвить слова. А затем скорее пролепетал, чем спросил - а за что?
- За то, что ты пишешь дольником и длинной строкой! - сурово сказал друг. - я и сам тебя за это не то, чтобы ненавижу... а так, недолюбливаю.
Старая песня! - подумал я и принял две таблетки галоперидола. Друг растворился в воздухе. А мог бы раствориться в коньяке "Бисквит". В конце концов это был его выбор.
*
На всех афишных тумбах Одессы и на всех контейнерах Седьмого Километра появились листовки с вот таким текстом:
Приказ министра внутренних дел Неизвестной Страны
В соответствии с Законом о всеобщей угловной ответственности
ПРИКАЗЫВАЮ
1. Освободить из под стражи всех лиц, чей срок обязательной отсидки завершается в уходящем году.
2. Начать уголовное преследование лиц, родившихся до октября 1997 года.
Рядом с этими новыми табличками были наклеены предвыборные плакатики партии "Слободка" (лидер, понятно - доктор Бенкендорф) и старое постановление "О дальнейшем сокращении срока беременности".
*
Проснулся от криков под окном "В Москву! В Москву!". Что за цитаты из Чехова - подумал я - и почему тогда мужские голоса?
Я выглянул в окно и обомлел: в птицу-тройку были запряжены: белый племенной жеребец Блейлер, черная "Волга" Майора Валерьевича и... о ужас! нежная и трепетная Одесская Агентура. Правил тройкой сам Майор Валерьевич. лихо усевшийся на козлах, а доктор Бенкедорф сидел с ним рядом и читал газету "Репрессивная Психиатрия".
В возке сидели Одесский Бомонд с Московской Пропиской и несколько знаковых фигур.
Куда это вы? - закричал я
- В Москву! В Москву! На концерт, посвященный дню чекиста!
И тройка скрылась из глаз, подняв облако радиоактивной пыли.
*
Мы с другом сидели в антикварных креслах, точнее, я сидел в кресле, а друг - в его отражении в антикварном зеркале.
-Послушай - спросил я, вот твои приятели, братья Кастро, оба, Фидель и Рауль - почему у них нет детей?
-Ты с ума сошел! - сказал друг - у них не может быть детей! Они же родные братья! Это был бы инцест.
Я долго думал, что такое инцест. Почему-то в мозгу всплывало что-то музыкальное типа адажио инцестуозо. Но потом все же вспомнил и - ужаснулся.
Да, я ведь сошел с ума не потому что не понимаю, почему у братьев Кастро нет детей. Я сошел с ума от любви к Одесской Интеллигенции.
Ты знаешь - сказал друг, обмакивая кубинскую сигару в екатерининский бокал с вытравленным двуглавым орлом, в котором (бокале, а не орле), как вы уже догадались, был коньяк "Бисквит",- Одесская Литературная Общественность ненавидит тебя вовсе не за то, что ты выкладываешь много стихов в ФБ!
Я вздрогнул, как от удара грома. Я почувствовал, что привычный уютный мир разрушается до основания. Минуту я не мог вымолвить слова. А затем скорее пролепетал, чем спросил - а за что?
- За то, что ты пишешь дольником и длинной строкой! - сурово сказал друг. - я и сам тебя за это не то, чтобы ненавижу... а так, недолюбливаю.
Старая песня! - подумал я и принял две таблетки галоперидола. Друг растворился в воздухе. А мог бы раствориться в коньяке "Бисквит". В конце концов это был его выбор.
*
На всех афишных тумбах Одессы и на всех контейнерах Седьмого Километра появились листовки с вот таким текстом:
Приказ министра внутренних дел Неизвестной Страны
В соответствии с Законом о всеобщей угловной ответственности
ПРИКАЗЫВАЮ
1. Освободить из под стражи всех лиц, чей срок обязательной отсидки завершается в уходящем году.
2. Начать уголовное преследование лиц, родившихся до октября 1997 года.
Рядом с этими новыми табличками были наклеены предвыборные плакатики партии "Слободка" (лидер, понятно - доктор Бенкендорф) и старое постановление "О дальнейшем сокращении срока беременности".
*
Проснулся от криков под окном "В Москву! В Москву!". Что за цитаты из Чехова - подумал я - и почему тогда мужские голоса?
Я выглянул в окно и обомлел: в птицу-тройку были запряжены: белый племенной жеребец Блейлер, черная "Волга" Майора Валерьевича и... о ужас! нежная и трепетная Одесская Агентура. Правил тройкой сам Майор Валерьевич. лихо усевшийся на козлах, а доктор Бенкедорф сидел с ним рядом и читал газету "Репрессивная Психиатрия".
В возке сидели Одесский Бомонд с Московской Пропиской и несколько знаковых фигур.
Куда это вы? - закричал я
- В Москву! В Москву! На концерт, посвященный дню чекиста!
И тройка скрылась из глаз, подняв облако радиоактивной пыли.
*
Мы с другом сидели в антикварных креслах, точнее, я сидел в кресле, а друг - в его отражении в антикварном зеркале.
-Послушай - спросил я, вот твои приятели, братья Кастро, оба, Фидель и Рауль - почему у них нет детей?
-Ты с ума сошел! - сказал друг - у них не может быть детей! Они же родные братья! Это был бы инцест.
Я долго думал, что такое инцест. Почему-то в мозгу всплывало что-то музыкальное типа адажио инцестуозо. Но потом все же вспомнил и - ужаснулся.
Да, я ведь сошел с ума не потому что не понимаю, почему у братьев Кастро нет детей. Я сошел с ума от любви к Одесской Интеллигенции.