Zaz - La pluie
Когда я в последний раз слушал эту песню, у меня перед глазами возникла картина. Такое часто бывает, но эту я решил описать. Предоставляю на ваш суд плоды моего воображения.
На нефтедобывающей платформе посреди моря холодной январской ночью произошла трагедия. Точно не известно что произошло, было ли это ошибкой персонала или старое оборудование не выдержало напора... Ведь даже металл может устать. Это уже и не важно. Это произошло. Что-то взорвалось и нефть загорелась. На платформе вмиг стало светло, как днём, и тепло, как летом. Кто-то бегал в панике, кто-то бежал на помощь к месту взрыва, кто-то уже знал, что авария настолько критична помочь ничем нельзя и пытался смыться с платформы, пока огонь не попал в скважину и на воздух не взлетело всё вокруг.
В это время он бежал вниз по лестнице отталкивая по пути непонимающих товарищей. Им казалось, что он трус, охваченный паникой. Но они ошибались. Он знал что произошло. И он понимал что помощь уже не требуется, всё что мог он сделал и теперь бежал в надежде найти одного единственного человека и уплыть с платформы. Ведь конец был лишь вопросом вермени.
Он нёсся не видя дороги, на молодом грязном от гари лице был начертан страх, он боялся не успеть. Изо рта вырывались клубы пара, а толстая тёплая куртка стала настоящей парилкой, воздух вокруг медленно накалялся. Он бежал за ней, той единственной, которую всегда любил и, хотя она до сих пор не приняла его ухаживаний, у них было общее прошлое и она была к нему не равнодушна. Просто не показывала этого. Он это знал. Он это чувствовал. И сейчас единственное чего он хотел было спасти её от гибели.
Он сбежал к жилым помещениям и собирался было бежать к её комнате, но она уже стояла в дверях, трогательно заспанная и немного тревожная. Она ещё не знала, что произошло, и боязко куталась в свою тёплую куртку. Он увидел её, как всегда очаровательную, даже сейчас, в свете огня, милая, растерянная и совсем ничего не понимающая. Она ещё спала, хотя уже встала. Завидев его она немного успокоилась. Она знала, если он рядом, ей ничего не угрожает. Потому что он любит её.
Он тоже немного успокоился - с ней всё в порядке. Сейчас они сядут на лодку - единственный путь с платформы и уплывут на берег. Должен был быть ещё вертолёт, но он бывал лишь когда начальство было на платформе. А сейчас начальства не было.
- Что произошло?.. - Скрестив руки на груди, скорее греясь, чем закрываясь она хотела было с привычной холодностью в голосе поинтересоваться о причинах шума, что выгнал её из постели, но он подбежал , схватил её за руку и побежал не сказав ни слова. Нужно было успеть до того, как баркас наполнится людьми и тронется, не дожидаясь отстающих. Он хорошо понимал, что на всех не хватит. Были ещё две спасательные шлюпки, но одна недавно была снята на ремонт и отсутствовала, а на второй прошлым утром бригадир отправил в больницу одного из местных старожилов, которому стало плохо.
Они даже не бежали, они летели. Он крепко сжимал её запястье, она пыталась что-то спросить, что-то сказать, но шум не позволял услышать что-либо из её слов. Пролёт за пролётом, они выбрались на вертолётную площадку и... увидели баркас, плывущий в сторону берега. Он был уже в полукилометре от них и удалялся с на редкость большой скоростью. Это был конец.
Он понимал что догнать баркас возможности нет. Просто прыгнуть в воду и пытаться уплыть было явным самоубийсвом, так как вода была холодной и январская ночь явно не распологала к плаванью. Других выходов не было. Совсем. Он, тяжело дыша, смотрел вдаль. Из его глаз покатились слёзы. Если бы он не пытался ликвидировать аварию и побежал бы сразу, то успел бы. Почему? Почему он не был трусом? Неужели обязанности были для него важнее жизни?
Он опомнился, когда она уже кричала ему в ухо, ей было больно - он слишком сильно сжимал её запастье. В её глазах был страх. Она уже понимала что происходит, она тоже видела баркас, а всё вокруг уже горело. Люди в панике бросались в воду, пытались спрятаться в каютах бежали к причалу, хотя уже знали, что там ничего нет. Крики были приглушены рёвом огня, пожирающего платформу, а из её глаз полились слёзы. Теперь они оба понимали конец.
Шум почему-то отсупил, и он услышал в правом ухе музыку. Он ведь даже не снял наушники, когда всё произошло. В плеере зазвучало Zaz - La pluie. И на него нахлынуло спокойствие. Он был слишком разумен, чтобы не понимать безысходности своей ситуации. И сталко как-то спокойно, светло и тепло. Он достал из кармана куртки вторые наушники и переходник. Этот переходник позволял подсоединить к плееру две пары наушников. Он купил его неделю назад для них, и хотел как-то послушать музыку вместе, но никак не находил случая. Он снял с себя куртку, подключил наушники и переходник к плееру, в пару мгновений поставил песню на повтор и начал снимать с неё куртку. Она была в недоумении и шоке от осознания беды. Она не сопротивлялась. Просто не было сил. Он снял с неё куртку, надел на неё наушники и обнял.
Она плакала. Горячо и громко. Она прижалась к нему всем телом и плакала. Он гладил её по голове и шептал что-то. Конечно его не было слышно. И причиной был не шум, а музыка, которая играла на полную катушку.
Он немного отстранил её от себя, подхватил правой рукой под лопатку, а левой взял её правую руку и вытянул в сторону на уровне глаз. Когда-то давно они вместе ходили на танцы. Они вместе танцевали вальс. И именно сейчас ему захотелось потанцевать с ней. В последний раз потанцевать. Ведь танцем можно сказать то, что не передать словами. Она посмотрела на него заплаканными глазами, не в силах побороть страх перед смертью, а он уже кружил её в танце.
Музыка делала своё и она тоже начала попадать в такт. Он танцевали. Танцевали как никто и никогда. Вокруг была ночь и огонь, мороз и жар, вокруг были сотни различных звуков, порождённым огнём и людьми, но они слышали лишь музыку. И с каждым новым шагом, с каждым новым поворотом они всё крепче держались друг за друга, а их танец был самим совершенсвом, трогательный и нежный, неизменная близость и откровенность. Он был переполнен доверием и... любовью. Они так смотрели друг на друга, как не смотрели никогда. В этом взгляде была Любовь. Нежная и светлая, чистая, как озеро и изысканная, как фламинго. В этом взгляде была вечность. Больше ничего вокруг не существовало. Только он и она. И только в зрачках поблескивал огонёк, отражая такой не сущесвенный внешний мир. Он закрыл глаза потянулся губами к ней, а она к нему и... всё залил яркий горячий свет вырывающийся из недр земли. Как феникс, возрождающийся из пепла, огонь стремился в небо из места, на котором только что стояла такая серая и холодная нефтедобывающая платформа.
На нефтедобывающей платформе посреди моря холодной январской ночью произошла трагедия. Точно не известно что произошло, было ли это ошибкой персонала или старое оборудование не выдержало напора... Ведь даже металл может устать. Это уже и не важно. Это произошло. Что-то взорвалось и нефть загорелась. На платформе вмиг стало светло, как днём, и тепло, как летом. Кто-то бегал в панике, кто-то бежал на помощь к месту взрыва, кто-то уже знал, что авария настолько критична помочь ничем нельзя и пытался смыться с платформы, пока огонь не попал в скважину и на воздух не взлетело всё вокруг.
В это время он бежал вниз по лестнице отталкивая по пути непонимающих товарищей. Им казалось, что он трус, охваченный паникой. Но они ошибались. Он знал что произошло. И он понимал что помощь уже не требуется, всё что мог он сделал и теперь бежал в надежде найти одного единственного человека и уплыть с платформы. Ведь конец был лишь вопросом вермени.
Он нёсся не видя дороги, на молодом грязном от гари лице был начертан страх, он боялся не успеть. Изо рта вырывались клубы пара, а толстая тёплая куртка стала настоящей парилкой, воздух вокруг медленно накалялся. Он бежал за ней, той единственной, которую всегда любил и, хотя она до сих пор не приняла его ухаживаний, у них было общее прошлое и она была к нему не равнодушна. Просто не показывала этого. Он это знал. Он это чувствовал. И сейчас единственное чего он хотел было спасти её от гибели.
Он сбежал к жилым помещениям и собирался было бежать к её комнате, но она уже стояла в дверях, трогательно заспанная и немного тревожная. Она ещё не знала, что произошло, и боязко куталась в свою тёплую куртку. Он увидел её, как всегда очаровательную, даже сейчас, в свете огня, милая, растерянная и совсем ничего не понимающая. Она ещё спала, хотя уже встала. Завидев его она немного успокоилась. Она знала, если он рядом, ей ничего не угрожает. Потому что он любит её.
Он тоже немного успокоился - с ней всё в порядке. Сейчас они сядут на лодку - единственный путь с платформы и уплывут на берег. Должен был быть ещё вертолёт, но он бывал лишь когда начальство было на платформе. А сейчас начальства не было.
- Что произошло?.. - Скрестив руки на груди, скорее греясь, чем закрываясь она хотела было с привычной холодностью в голосе поинтересоваться о причинах шума, что выгнал её из постели, но он подбежал , схватил её за руку и побежал не сказав ни слова. Нужно было успеть до того, как баркас наполнится людьми и тронется, не дожидаясь отстающих. Он хорошо понимал, что на всех не хватит. Были ещё две спасательные шлюпки, но одна недавно была снята на ремонт и отсутствовала, а на второй прошлым утром бригадир отправил в больницу одного из местных старожилов, которому стало плохо.
Они даже не бежали, они летели. Он крепко сжимал её запястье, она пыталась что-то спросить, что-то сказать, но шум не позволял услышать что-либо из её слов. Пролёт за пролётом, они выбрались на вертолётную площадку и... увидели баркас, плывущий в сторону берега. Он был уже в полукилометре от них и удалялся с на редкость большой скоростью. Это был конец.
Он понимал что догнать баркас возможности нет. Просто прыгнуть в воду и пытаться уплыть было явным самоубийсвом, так как вода была холодной и январская ночь явно не распологала к плаванью. Других выходов не было. Совсем. Он, тяжело дыша, смотрел вдаль. Из его глаз покатились слёзы. Если бы он не пытался ликвидировать аварию и побежал бы сразу, то успел бы. Почему? Почему он не был трусом? Неужели обязанности были для него важнее жизни?
Он опомнился, когда она уже кричала ему в ухо, ей было больно - он слишком сильно сжимал её запастье. В её глазах был страх. Она уже понимала что происходит, она тоже видела баркас, а всё вокруг уже горело. Люди в панике бросались в воду, пытались спрятаться в каютах бежали к причалу, хотя уже знали, что там ничего нет. Крики были приглушены рёвом огня, пожирающего платформу, а из её глаз полились слёзы. Теперь они оба понимали конец.
Шум почему-то отсупил, и он услышал в правом ухе музыку. Он ведь даже не снял наушники, когда всё произошло. В плеере зазвучало Zaz - La pluie. И на него нахлынуло спокойствие. Он был слишком разумен, чтобы не понимать безысходности своей ситуации. И сталко как-то спокойно, светло и тепло. Он достал из кармана куртки вторые наушники и переходник. Этот переходник позволял подсоединить к плееру две пары наушников. Он купил его неделю назад для них, и хотел как-то послушать музыку вместе, но никак не находил случая. Он снял с себя куртку, подключил наушники и переходник к плееру, в пару мгновений поставил песню на повтор и начал снимать с неё куртку. Она была в недоумении и шоке от осознания беды. Она не сопротивлялась. Просто не было сил. Он снял с неё куртку, надел на неё наушники и обнял.
Она плакала. Горячо и громко. Она прижалась к нему всем телом и плакала. Он гладил её по голове и шептал что-то. Конечно его не было слышно. И причиной был не шум, а музыка, которая играла на полную катушку.
Он немного отстранил её от себя, подхватил правой рукой под лопатку, а левой взял её правую руку и вытянул в сторону на уровне глаз. Когда-то давно они вместе ходили на танцы. Они вместе танцевали вальс. И именно сейчас ему захотелось потанцевать с ней. В последний раз потанцевать. Ведь танцем можно сказать то, что не передать словами. Она посмотрела на него заплаканными глазами, не в силах побороть страх перед смертью, а он уже кружил её в танце.
Музыка делала своё и она тоже начала попадать в такт. Он танцевали. Танцевали как никто и никогда. Вокруг была ночь и огонь, мороз и жар, вокруг были сотни различных звуков, порождённым огнём и людьми, но они слышали лишь музыку. И с каждым новым шагом, с каждым новым поворотом они всё крепче держались друг за друга, а их танец был самим совершенсвом, трогательный и нежный, неизменная близость и откровенность. Он был переполнен доверием и... любовью. Они так смотрели друг на друга, как не смотрели никогда. В этом взгляде была Любовь. Нежная и светлая, чистая, как озеро и изысканная, как фламинго. В этом взгляде была вечность. Больше ничего вокруг не существовало. Только он и она. И только в зрачках поблескивал огонёк, отражая такой не сущесвенный внешний мир. Он закрыл глаза потянулся губами к ней, а она к нему и... всё залил яркий горячий свет вырывающийся из недр земли. Как феникс, возрождающийся из пепла, огонь стремился в небо из места, на котором только что стояла такая серая и холодная нефтедобывающая платформа.