Холодно и странно.
Странные какие-то сутки выдались. В смысле, все почему-то хотели от меня странного.
Нет, мужчина, которого преследовали эсэсовцы и самураи, причем одновременно, это как раз нормально в наших широтах. Дама, ломившаяся ночью в квартиру соседа с ножом, желая разобраться за станок, которым ей облучают голову - банально и даже скучно. С обычными пациентами более-менее понятно, как себя вести и что делать. Против эсэсовцев и самураев отправили два пулеметных расчета, а даме предложили заэкранировать голову, на что она согласилась. Гораздо больше геморроя доставляют коллеги, норовящие спихнуть что-нибудь эдакое.
Районная больница привезла самоубийцу, который спрыгнул с высоты и пребывал в попереповыломанном состоянии и без селезёнки. Все бы ничего, но пневмоторакс, господа! Что мы с ним будем делать? После долгих пререканий и консилиума отправили обратно.
Маленькая участковая больница решила избавиться от дементной бабушки. Бабушка спокойная, мухи не обидит, без психоза и ни в чём, кроме ухода не нуждается. Гораздо больше беспокойства вызвала сопровождавшая бабулю доктор. Услышав фразу "показаний для лечения нет" она впала в буйство, раскричалась, выскочила на улицу, села в машину и скрылась за горизонтом. Видимо, наивно полагала, что если бабушку оставить у нас, то мы никуда не денемся и госпитализируем. Ага, щаз! У нас тоже машина имеется, и уже через пару часов бабулька была радостно принята в той самой участковой больнице.
Ближе к ночи скорая привезла маму и дочку. Вообще-то, скорую вызвала дочка, заявив о намерении немедленно покончить с собой. Но кто из них более болен - мама или доча - большой вопрос. Они в течение получаса орали, рыдали, выясняли отношения, решали, хочет дочка самоубиться или нет, угрожали, что никто из нас здесь работать не будет, в конце концов были отпущены восвояси. Дочка хотела напоследок еще жалобу в книгу замечаний и предложений накатать, но отговорил (+2 к дипломатии).
В два часа ночи из райцентра скорая привезла мальчика 14 лет от роду с легкой умственной отсталостью в сопровождении мамаши. Когда читал направление, с трудом сдерживал нецензурные высказывания. Когда говорил с мамой и мальчиком, сдерживаться было еще труднее. Если коротко, то хлопчик вернулся домой, слегка попахивая джин-тоником (на приборе алкоголь обнаружен не был). Мама устроила разборки, сын дал аффективную реакцию и попытался уйти на улицу, мама не пускала, сын, вырываясь, разбил стекло в шкафу. Мама вызвала участкового, дабы тот провел воспитательную беседу. Участковому лениво было на ночь глядя изоборажать педагога, и он переправил проблему местному психиатру, а тот, не долго думая, отправил к нам. В два часа ночи! (Нет, я не буду ругаться!!) В конечном итоге, понимая, что дальше отправлять некуда, в роли педагога выступил я. Пацану объяснил, что так делать нельзя, мамаше - про особенности поведения и эмоций у подростков в период полового созревания. Та предприняла робкую попытку предложить "все-таки полечить" её отпрыска. С самой злозлодейской своей улыбкой предложил заколоть его аминазином до состояния овоща. Дружно отказались, уехали.
Позвонила странная медсестра из наркологии и заявила, что надо срочно взглянуть на одного наркомана: "Что-то он мне не нравится". Что именно ей не нравится, объяснить не смогла. Пришел (дальний корпус, через улицу, холод, дождь). Показывает пациента. Пациент спит. Дыхание ровное, спокойное, не хриплое, пульс и давление нормальные.
- Так в чем проблема-то? - спрашиваю.
- Он какой-то слишком загруженный.
Смотрю историю болезни. Пациент на метадоновой программе, доза в сутки небольшая, для снятия абстиненции получает, как водится, неслабую жменю диазепама, клофелина, трамадола и хлорпротиксена. Я бы с такого коктейля вообще окочурился, а наркоманам - в самый раз.
- И что, - говорю, - нормальная доза.
Подходит к пациенту, трясет его. Тот с трудом продирает глаза, на вопрос о самочувствии бурчит: "Нрмлн!"
- Ну вот, - говорю, - нормально все, это не кома.
Выходим из палаты. Пациент в это время решил, видимо, сходить по нужде и начал вставать.
- Вот, смотрите! Он не спит и куда-то рвется!
Десница тысячелетия и моллюск!!! (Заметьте, вслух я этого не сказал).
- Конечно не спит, - отвечаю, - его же разбудили.
Дальше до утра была обычная рутина: самураи, эсэсовцы, демонические голоса и все такое...
Нет, мужчина, которого преследовали эсэсовцы и самураи, причем одновременно, это как раз нормально в наших широтах. Дама, ломившаяся ночью в квартиру соседа с ножом, желая разобраться за станок, которым ей облучают голову - банально и даже скучно. С обычными пациентами более-менее понятно, как себя вести и что делать. Против эсэсовцев и самураев отправили два пулеметных расчета, а даме предложили заэкранировать голову, на что она согласилась. Гораздо больше геморроя доставляют коллеги, норовящие спихнуть что-нибудь эдакое.
Районная больница привезла самоубийцу, который спрыгнул с высоты и пребывал в попереповыломанном состоянии и без селезёнки. Все бы ничего, но пневмоторакс, господа! Что мы с ним будем делать? После долгих пререканий и консилиума отправили обратно.
Маленькая участковая больница решила избавиться от дементной бабушки. Бабушка спокойная, мухи не обидит, без психоза и ни в чём, кроме ухода не нуждается. Гораздо больше беспокойства вызвала сопровождавшая бабулю доктор. Услышав фразу "показаний для лечения нет" она впала в буйство, раскричалась, выскочила на улицу, села в машину и скрылась за горизонтом. Видимо, наивно полагала, что если бабушку оставить у нас, то мы никуда не денемся и госпитализируем. Ага, щаз! У нас тоже машина имеется, и уже через пару часов бабулька была радостно принята в той самой участковой больнице.
Ближе к ночи скорая привезла маму и дочку. Вообще-то, скорую вызвала дочка, заявив о намерении немедленно покончить с собой. Но кто из них более болен - мама или доча - большой вопрос. Они в течение получаса орали, рыдали, выясняли отношения, решали, хочет дочка самоубиться или нет, угрожали, что никто из нас здесь работать не будет, в конце концов были отпущены восвояси. Дочка хотела напоследок еще жалобу в книгу замечаний и предложений накатать, но отговорил (+2 к дипломатии).
В два часа ночи из райцентра скорая привезла мальчика 14 лет от роду с легкой умственной отсталостью в сопровождении мамаши. Когда читал направление, с трудом сдерживал нецензурные высказывания. Когда говорил с мамой и мальчиком, сдерживаться было еще труднее. Если коротко, то хлопчик вернулся домой, слегка попахивая джин-тоником (на приборе алкоголь обнаружен не был). Мама устроила разборки, сын дал аффективную реакцию и попытался уйти на улицу, мама не пускала, сын, вырываясь, разбил стекло в шкафу. Мама вызвала участкового, дабы тот провел воспитательную беседу. Участковому лениво было на ночь глядя изоборажать педагога, и он переправил проблему местному психиатру, а тот, не долго думая, отправил к нам. В два часа ночи! (Нет, я не буду ругаться!!) В конечном итоге, понимая, что дальше отправлять некуда, в роли педагога выступил я. Пацану объяснил, что так делать нельзя, мамаше - про особенности поведения и эмоций у подростков в период полового созревания. Та предприняла робкую попытку предложить "все-таки полечить" её отпрыска. С самой злозлодейской своей улыбкой предложил заколоть его аминазином до состояния овоща. Дружно отказались, уехали.
Позвонила странная медсестра из наркологии и заявила, что надо срочно взглянуть на одного наркомана: "Что-то он мне не нравится". Что именно ей не нравится, объяснить не смогла. Пришел (дальний корпус, через улицу, холод, дождь). Показывает пациента. Пациент спит. Дыхание ровное, спокойное, не хриплое, пульс и давление нормальные.
- Так в чем проблема-то? - спрашиваю.
- Он какой-то слишком загруженный.
Смотрю историю болезни. Пациент на метадоновой программе, доза в сутки небольшая, для снятия абстиненции получает, как водится, неслабую жменю диазепама, клофелина, трамадола и хлорпротиксена. Я бы с такого коктейля вообще окочурился, а наркоманам - в самый раз.
- И что, - говорю, - нормальная доза.
Подходит к пациенту, трясет его. Тот с трудом продирает глаза, на вопрос о самочувствии бурчит: "Нрмлн!"
- Ну вот, - говорю, - нормально все, это не кома.
Выходим из палаты. Пациент в это время решил, видимо, сходить по нужде и начал вставать.
- Вот, смотрите! Он не спит и куда-то рвется!
Десница тысячелетия и моллюск!!! (Заметьте, вслух я этого не сказал).
- Конечно не спит, - отвечаю, - его же разбудили.
Дальше до утра была обычная рутина: самураи, эсэсовцы, демонические голоса и все такое...