Малая Родина
В последний вечер недельной поездки на «малую родину» - в город Уфа - я смиряюсь.
Я сижу на пластиковом стуле на заднем дворе бабушкиного дома. Из колонок ноутбука - французская песенка. Тепло. Закат. Толстая женщина в розовом плюшевом трико пересекает соседний огород. Молодой лук торчит зелеными стрелками. Зацветающая вишня и компостная куча…
Самодельные теплицы, укрываемые на ночь старыми ватными пальто. Виноград, подвязанный цветной проволокой. В доме с мусором обращаются пристально: картофельные очистки - в помои, картонки - для того, чтобы растапливать баню, синтетика - в черные «гарбиджи», которые выставляются на обочину у дома. Полиэтиленовые мешки, пластиковые бутылки и банки из-под майонеза - отдельная категория: тара, которая «пригодится» - для рассады, вторичной упаковки и передачи «гостинцев».
В огороде - трухлявые бревна для несостоявшихся срубов, разновозрастные брусья, разнокалиберные доски, досочки, щепки, фанерки и листы старого железа, обретшие в сезонные непогоды разнообразные оттенки ржавчины.
Раньше мне хотелось собрать все это в одну кучу бульдозером и очистить пространство для экологического минимализма.
Но одним солнечным утром я вышла в огород с фотоаппаратом. И все это цыганское сочетание хлама обратилось фотогеничным сочетанием фактур. Солнечные зайчики играют в ванной, которая стоит посреди огорода для сбора дождевой воды. Железо и полугнилая древесина подчеркивают очарование друг друга, представляя новаторский дизайн как в бразильском доме архитектора Пешо. Чеснок и лук шелестят на ветру стройными рядами.
У моих уфимских подруг выросшие дети: родительские собрания и «школа волшебников» № 39. Они занимаются английским с 3-х лет, но даже продвинутые мамаши обращаются за консультацией к книжкам, а не к живым психологам.
Все нефтеперерабатывающие заводы Башкирии купил Евтушенко. А Газпром поставил для руководства одним из гигантских предприятий 30-летнего зятя Миронова. Он живет в одном провинциальном башкирском городе, а на работу ездит в другой - на мотоцикле. По слухам, его зарплата - 10 000 000 рублей. Какая разница где жить, когда у тебя столько денег :-). Его жесткие методы руководства пользуются уважением у молодых предпринимателей Уфы.
Плоские пятиэтажные улицы. Все квартиры на первых этажах домов выкуплены и заняты маленькими магазинами. Каждая торговая точка имеет вывеску. Магазины обязаны делать вывески на двух языках: русском и башкирском. Поэтому улицы в перспективе похожи на караван-сарай. Башкиры - восточные люди, им не режет глаз мозаика разноцветных букв на облезлых панелях. Пьяниц не больше, чем в спальных районах Москвы. Машин тоже не меньше. Разметки на дорогах нет, и все машины разъезжаются также, как это могло бы происходить в Бомбее: по внутренним правилам, по законам тех, кто быстрее и нахальнее.
Бывшие собутыльники стали грузными и носят очки. Они относятся к жизни цинично: коррупция в Башкирии - это не просто метод обогащения. Это - способ поддержания клана, святые принципы родственных отношений. Не друзей и партнеров, а именно родственников. Генетическая память бывших кочевников обязывает поддерживать свою стаю.
Если я вернусь сюда, я стану ездить на работу на сигвее. В деловом костюме и кедах. С заплечным мешком для второй обуви. С наушниками в ушах. Приятели говорят, что меня будут снимать для башкирского телевидения. Но я всего лишь страхуюсь от разочарования - заранее придумываю себе и этику, и эстетику жизни, от которой я давно отвыкла.
А в зиму я куплю себе большой старый джип, буду на нем возить маму в театр и ездить в уральские горы.
Тот ямаец из группы moloko, с которым я когда-то провела ночь в квартире подруги в Южном Измайлово, хорошо говорил о свободе. «Freedom is here, - он глухо стучал себя кулаком в грудь, - И нет никакой разницы - где сейчас находится твое тело…»
Откуда-то вспомнилась фраза «С интересом смотреть в свое будущее». Откуда она? Из каких сектантских текстов или советских книжек? Но она лучше многого отражает мое нынешнее состояние. Я назвала его «позитивным вариантом фразы: со страхом закрывать глаза на будущее».
В аэропорту - команда «Салават Юлаев». Они - национальные герои: к самолету прибывают на черных представительских мерседесах.
Впрочем, летом хорошо везде.