(no subject)
Истории
Занавески с гондольерами.
Задумали мы в конце августа с i_mel на Уделку съездить, спозаранку. И вдруг он мне с утречка пишет: «А давай сегодня никуда не пойдём?» Я конечно отвечаю: «А давай», но сам думаю, чем вдруг образовавшийся свободный день заполнить? И тут меня как что-то дёрнуло , а не скататься ли мне под Волхов? У нас там шесть соток было, отец домик небольшой поставил, сад был с огородом, место это мне снится до сих пор. Дай думаю, поеду посмотрю, 18 лет там не был. Участок мы этот в 1994-ом, перед самым отъездом в Штаты продали, а в 1998-ом я как в первый раз в Питер вернулся, сразу cо своим дядей на жигулях белых туда и рванул. Сад с огородом уже тогда были в запустении, парник исчез, дверь на замке, но еще висели в окнах знакомые с малолетства занавески с гондольерами, а если заглянуть внутрь, то хорошо был виден оставленный на столе карандашный рисунок. Я на нём наш домик с садом нарисовал, и выходя из дома в последний раз, в августе 94-го, на столе рисунок оставил, так он там 4 года и пролежал. Никто в доме видать с тех пор не появлялся. Я еще в тот приезд подумал, что наверное больше сюда не вернусь, но всё же продолжал об этом месте вспоминать. И вот прошло 18 лет, а мне снова захотелось на занавески с гондольерами посмотреть. Висят ли?
Глянул я в расписание поездов , вижу, электричка с Московского через час отходит, а потом большой перерыв. Мне до вокзала как раз час и добираться, схватил со стола пакет сушек, в ларьке успел маленькую упаковочку сока купить, и вскочил в поезд за минуту до отправления. Ехать от Питера до дачи в одну сторону 2 часа с половиной, и раньше они тянулись бесконечно. С середины 80-х по середину 90-х, все годы что мы туда ездили, электрички были набиты людьми под завязку, в какой-то момент даже начали пускать 20-ти вагонные составы и удлиннять платформы в два раза. Теперь же поезд был почти пустой, с неба лило, а на станциях бригады мокрых рабочих укорачивали платформы обратно до десятивагонной длины. В моей же электричке вагонов было вообще шесть. Два с половиной часа пролетели неожиданно быстро, слушал я именно то что в конце 80-х гонял в плеере по пути на дачу - содранные с винилов «Белый альбом» и «Вкус мёда».
Погода по приезде только ухудшилась. Куртка с капюшоном, (ранее считавшаяся водонепроницаемой), меня не спасла - едва отойдя от станции я промок до нитки. По дороге к дому, неожиданно понял что возможно я его и не найду, так как за последние 18 лет там где не было ничего, вырос лес с огромными кустами, спрятав ориентиры и участки, ранее хорошо просматривавшиеся по обе стороны дороги. В результате я упёр гораздо дальше чем нужно, потерял кучу времени, и уже на обратном пути, почти отчаявшись, всё же обнаружил наш домишко.
С тыла запущенный участок огораживал относительно новый забор чуть не в человеческий рост, с дороги его надёжно защищала стена молодых деревьев, которых в 1998 и в помине не было, а справа и слева ограды если и были, то потонули в непроходимых зарослях. Стало понятно что дом давно умер. Печную трубу как корова языком слизнула, гондольеры с занавесок отправились вослед Харону, а окна ослепли - их изнутри заколотили фанерой. Сад превратился в заросли по шею, а ёлка за домом вымахала до высоты третьего этажа. Смотрю я на дом и думаю: «Ну, я тебя нашел, я к тебе всё же подойду». И начал под продолжающимся ливнем продираться от дороги сквозь высокую траву. К этому моменту мне уже каждое движение давалось с некоторым трудом. Мокрая одежда липла со всех сторон, хотелось включить дворники на очках и чтобы наконец «тёпленькая пошла», но не тут-то было. Продравшись к открытой веранде, я даже не смог на неё зайти из-за густо облепившего её кустарника, но то что я на ней увидел глубоко меня потрясло. Там лежали два мусорных совка. Один, железный, с нашей первой квартиры, в которой мы жили с 1975 по 1987, и второй, красный пластмассовый, со второй квартиры на проспекте Большевиков, где мы обитали с 1987 по 1994. Я про эти совки не вспоминал не знаю сколько лет! При взгляде на них такие сакральные пласты вскрылись, что я опешил. Опомнившись, поглядел на часы и понял, что электричка на Питер отходит через 25 минут, и если я на нее не успеваю, то застряну тут промокший и голодный на три часа. Сделав пару мутных фотографий и сняв коротенькое видео, поспешил к железной дороге.
На безлюдной станции мокла пустая электричка, единственным человеком в ней был машинист, от нечего делать читавший газету. Я на всякий случай спросил его в открытую форточку: «Во сколько отправляемся?» , но тот зло и молча задернул на окне кабины неожиданно розовую занавеску и спрятался за ней. В этом месте я мог бы соврать, что из под занавески вдруг выскочил румяный Петрушка с палкой, и противным голосом завизжал: «Пошёл ты в жопу!», или не завизжал, а посмотрел внимательно, погрозил палкой и скрылся. Но я врать не буду. Не было Петрушки. Сел я в пустой вагон и поехал. Нет, вру - встал я в пустой вагон и поехал. Сидеть к тому моменту я уже не мог - стоять мокрым было как-то комфортнее. Все два с половиной часа ехал наедине с лужей, которая с меня натекала. Дома потом конечно водки выпил. В конечном итоге, потратив на дорогу в общей сложности 7 часов, я пробыл у дома около пяти минут и предпочёл бы всё это забыть как страшный сон, если б не те два совка на веранде. Теперь мне снова хочется туда вернуться и забрать хотя бы один совок. Лучше тот что железный, из совсем раннего детства. Надо только с погодой подгадать. А 18 лет назад надо было конечно взять рисунок со стола. И занавески с гондольерами.
UPD. Через пять лет, в октябре 2021 года эта история получила неожиданное продолжение.
Занавески с гондольерами.
Задумали мы в конце августа с i_mel на Уделку съездить, спозаранку. И вдруг он мне с утречка пишет: «А давай сегодня никуда не пойдём?» Я конечно отвечаю: «А давай», но сам думаю, чем вдруг образовавшийся свободный день заполнить? И тут меня как что-то дёрнуло , а не скататься ли мне под Волхов? У нас там шесть соток было, отец домик небольшой поставил, сад был с огородом, место это мне снится до сих пор. Дай думаю, поеду посмотрю, 18 лет там не был. Участок мы этот в 1994-ом, перед самым отъездом в Штаты продали, а в 1998-ом я как в первый раз в Питер вернулся, сразу cо своим дядей на жигулях белых туда и рванул. Сад с огородом уже тогда были в запустении, парник исчез, дверь на замке, но еще висели в окнах знакомые с малолетства занавески с гондольерами, а если заглянуть внутрь, то хорошо был виден оставленный на столе карандашный рисунок. Я на нём наш домик с садом нарисовал, и выходя из дома в последний раз, в августе 94-го, на столе рисунок оставил, так он там 4 года и пролежал. Никто в доме видать с тех пор не появлялся. Я еще в тот приезд подумал, что наверное больше сюда не вернусь, но всё же продолжал об этом месте вспоминать. И вот прошло 18 лет, а мне снова захотелось на занавески с гондольерами посмотреть. Висят ли?
Глянул я в расписание поездов , вижу, электричка с Московского через час отходит, а потом большой перерыв. Мне до вокзала как раз час и добираться, схватил со стола пакет сушек, в ларьке успел маленькую упаковочку сока купить, и вскочил в поезд за минуту до отправления. Ехать от Питера до дачи в одну сторону 2 часа с половиной, и раньше они тянулись бесконечно. С середины 80-х по середину 90-х, все годы что мы туда ездили, электрички были набиты людьми под завязку, в какой-то момент даже начали пускать 20-ти вагонные составы и удлиннять платформы в два раза. Теперь же поезд был почти пустой, с неба лило, а на станциях бригады мокрых рабочих укорачивали платформы обратно до десятивагонной длины. В моей же электричке вагонов было вообще шесть. Два с половиной часа пролетели неожиданно быстро, слушал я именно то что в конце 80-х гонял в плеере по пути на дачу - содранные с винилов «Белый альбом» и «Вкус мёда».
Погода по приезде только ухудшилась. Куртка с капюшоном, (ранее считавшаяся водонепроницаемой), меня не спасла - едва отойдя от станции я промок до нитки. По дороге к дому, неожиданно понял что возможно я его и не найду, так как за последние 18 лет там где не было ничего, вырос лес с огромными кустами, спрятав ориентиры и участки, ранее хорошо просматривавшиеся по обе стороны дороги. В результате я упёр гораздо дальше чем нужно, потерял кучу времени, и уже на обратном пути, почти отчаявшись, всё же обнаружил наш домишко.
С тыла запущенный участок огораживал относительно новый забор чуть не в человеческий рост, с дороги его надёжно защищала стена молодых деревьев, которых в 1998 и в помине не было, а справа и слева ограды если и были, то потонули в непроходимых зарослях. Стало понятно что дом давно умер. Печную трубу как корова языком слизнула, гондольеры с занавесок отправились вослед Харону, а окна ослепли - их изнутри заколотили фанерой. Сад превратился в заросли по шею, а ёлка за домом вымахала до высоты третьего этажа. Смотрю я на дом и думаю: «Ну, я тебя нашел, я к тебе всё же подойду». И начал под продолжающимся ливнем продираться от дороги сквозь высокую траву. К этому моменту мне уже каждое движение давалось с некоторым трудом. Мокрая одежда липла со всех сторон, хотелось включить дворники на очках и чтобы наконец «тёпленькая пошла», но не тут-то было. Продравшись к открытой веранде, я даже не смог на неё зайти из-за густо облепившего её кустарника, но то что я на ней увидел глубоко меня потрясло. Там лежали два мусорных совка. Один, железный, с нашей первой квартиры, в которой мы жили с 1975 по 1987, и второй, красный пластмассовый, со второй квартиры на проспекте Большевиков, где мы обитали с 1987 по 1994. Я про эти совки не вспоминал не знаю сколько лет! При взгляде на них такие сакральные пласты вскрылись, что я опешил. Опомнившись, поглядел на часы и понял, что электричка на Питер отходит через 25 минут, и если я на нее не успеваю, то застряну тут промокший и голодный на три часа. Сделав пару мутных фотографий и сняв коротенькое видео, поспешил к железной дороге.
На безлюдной станции мокла пустая электричка, единственным человеком в ней был машинист, от нечего делать читавший газету. Я на всякий случай спросил его в открытую форточку: «Во сколько отправляемся?» , но тот зло и молча задернул на окне кабины неожиданно розовую занавеску и спрятался за ней. В этом месте я мог бы соврать, что из под занавески вдруг выскочил румяный Петрушка с палкой, и противным голосом завизжал: «Пошёл ты в жопу!», или не завизжал, а посмотрел внимательно, погрозил палкой и скрылся. Но я врать не буду. Не было Петрушки. Сел я в пустой вагон и поехал. Нет, вру - встал я в пустой вагон и поехал. Сидеть к тому моменту я уже не мог - стоять мокрым было как-то комфортнее. Все два с половиной часа ехал наедине с лужей, которая с меня натекала. Дома потом конечно водки выпил. В конечном итоге, потратив на дорогу в общей сложности 7 часов, я пробыл у дома около пяти минут и предпочёл бы всё это забыть как страшный сон, если б не те два совка на веранде. Теперь мне снова хочется туда вернуться и забрать хотя бы один совок. Лучше тот что железный, из совсем раннего детства. Надо только с погодой подгадать. А 18 лет назад надо было конечно взять рисунок со стола. И занавески с гондольерами.
UPD. Через пять лет, в октябре 2021 года эта история получила неожиданное продолжение.