Конференция, Герхард Мут
I
Городская конференция закончилась. Я не знал, что у нас так много людей, интересующихся темой охраны памятников истории и культуры. Своим выступлением не очень доволен: не сказал это, то, тут не акцентировал, здесь не резюмировал, не подвел итог и т.п. Законодательство об объектах культурного наследия очень сложное, хотя на первый взгляд и может показаться, что все просто.
Я был перед выступлением в некотором затруднении: если рассказывать просто, общо - значит, это не будет носить практическую пользу; если говорить подробно, вникать в тонкости (которых очень много), то можно запутать публику, отпугнуть. В итоге получилось не знаю что.
В части практических советов по борьбе против повреждений и уничтожений я сослался на два понятия=инструмента законодательства: территория памятника и охранная зона. Любое хозяйственное освоение территории памятника запрещено. Территория памятника может совпадать с контуром внешних стен памятника, а может (что чаще всего) простираться далеко за их пределы). Есть ещё охранная зона. Она устанавливается специально на сопредельной с памятником территории в целях обеспечения его сохранности: в её границах запрещено строительство и ограничена хозяйственная деятельность. Охранная зона - это не единственная зона, есть ещё две другие зоны, которые также могут устанавливаться кроме охранной зоны. Эти две зоны имеют менее строгий регламент. Вообще, чтобы было понятно, зоны охраны - все три, это вот такие территории, внутри которых градостроительная и хозяйственная деятельность оказывает прямое и косвенно воздействие на памятник. Поняли, зачем это все? Именно поэтому, если у памятника нет охранной зоны, нет утвержденных границ его территории, то их нужно - и охранную зону, и территорию - установить, особенно (!) тогда, когда планируется/хочется что-то построить рядом. И чтобы понять, можно или нельзя построить, окажет ли это негативное воздействие на памятник, прямое или косвенное, нужно разработать вот этот самый проект зон охраны, утвердить состав зон, их границы в установленном законом порядке. И вот уже после этого станет ясно: можно строить или нельзя. Если а) есть охранная зона в соответствии со "Схемой временных зон охраны памятников истории и культуры центральной части города Свердловска" от 1988 г. (на которую я ссылался, далее - Схема) ( 1, 2); б) есть некто, кто приходит и говорит, что я, мол, хочу здесь построить нечто вот такое, то ему нужно в этом вежливо отказать, на основании наличия этой самой охранной зоны. Если охранной зоны нет, её нужно разработать и утвердить границы в установленном законом порядке. Вместе с проектом зон охраны устанавливаются и границы территории памятника. Что на деле? Схему игнорируют (минкультуры и туризма СО), локальные зоны охраны не разрабатывают. Что делать в этой связи? Понудить путем массовых обращений, "методом Навального" если хотите. Я хоть и сказал, отвечая на вопрос, что Схема игнорируется министерством потому, что есть Проект зон охраны в составе Генплана, но, на самом деле, хочу уточнить, что игнорируется она даже не поэтому. Это только в письме депутату Артюху минкультуры так мотивировало свой игнор. Если бы вы сослались на тот же Проект зон охраны (который министерство якобы признает), то они нашли какую-нибудь иную отговорку, чтобы не признать Проект зон охраны в качестве легитимного (на самом деле, он не легитимен, конечно, что все-таки не означает, что на него нельзя ссылаться). Проходили уже.
Дополнительно: судебное решение со ссылкой на схему здесь.
По вопросу реконструкций. Реконструкция недопустима с точки зрения действующего законодательства. Недопустимо и изменение внешнего и внутреннего облика. Я привел очень вопиющие примеры. Надо было привести менее вопиющие, чтобы люди могли распознать реконструкцию там, где им кажется, что речь идет о ремонте и реставрации, хотя фото заранее подготовил.
Вообще, рекомендовал бы организаторам следующее. В другой раз предложить участникам заранее набросать тезисы своего доклада (как это бывает на научных конфах) для размещения на сайте. Это и поможет публике заранее подготовить вопросы, и самому участнику поможет выдержать канву своего выступления.
По поводу исторических поселений. Людмила Васильевна, которая задавала вопрос по этой проблеме, подошла и сказала, что я неправильно ответил. Вопрос, мол, ещё открыт. Чтож, я с этим не спорю, - открыт. Только как заставить мэрию направить заявку на включение Екатеринбурга в перечень? Поэтому я и предложил другой инструмент - статус достопримечательного места для исторического центра города.
II
Вчера был самый счастливый день в этом году: я узнал, что Герхард Мут жив и здоров.
Герхарду Муту 24-го июня исполнилось 90 лет, с чем я его и поздравил. Начало нашей переписки было положено в 2006 году, когда ветеран Второй мировой войны отправил на Уральскую картографическую фабрику, где я тогда работал, письмо.
В письме г-н Мут просил выслать ему некоторые листы топографической карты М 1:500000 от 1990 года европейской части России.
Карта была нужна, чтобы восстановить в памяти, вернее реконструировать в сознании пережитое в годы его нахождения на территории СССР (1941-45 гг). Выслать карту не получилось: не было в наличии.
Тут я должен сказать, что ещё в 2004 г. я поступил в аспирантуру кафедры культурологии УРГУ. Тема моей научной работы: Проблема взаимодействия культур России и Германии, интересуемый меня период: 30-50-е годы. Поэтому естественно, что мне было интересно переписываться с этим немцем хотя бы из соображений чисто научного интереса. И потом, я просто абсолютно бескорыстно бредил немецкой культурой, до сих пор испытываю к ней интерес. Мы с жаром обсуждали произведения немецкой литературы, например, "Приключения Вернера Хольта" Дитера Нолля, "Бильярд в половине 10-го" Белля, и многое другое. Собственно, г-н Мут и сам блистал незаурядным литературным талантом. Он выслал мне много своих мемуаров, напечатанных когда-то на машинке, а также копии газетных статей, автором которых он являлся. Все они произвели на меня неизгладимое впечатление. Я читал и легко вживался: слышал серость улочек немецких городков, видел немецкую речь, катался вместе с г-м Мутом на почтовом служебном велосипеде в предвоенный год, короче я "жил" там, или жил (Платон, припоминание). Воспоминания о войне, вся рефлексия, связанная с ними: почти русские вопросы (правильно ли я поступил вот тогда, например, когда не погиб вместе со своими боевыми товарищами, а попал в плен и т.д.?) и чисто немецкая надтреснутость («термин» Мишеля Уэльбека) - все это бесценный культурный материал, наследие. Весь генезис от «причастия буйвола» до крушения идолов, переоценки ценностей. Одно дело, когда ты читаешь про это в какой-нибудь книге, совсем другое, - когда слышишь это непосредственно от человека, пережившего историю.
Очень боялся, что позвонив, узнаю, что хорошего человека больше нет. Последний раз говорили по телефону полгода назад, а в таком возрасте полгода - срок. Планировал связаться с органами местного самоуправления города Бад Бланкенбург, с представителями которого я уже знаком онлайн, чтобы предварительно узнать, как там да что там с Герхардом. Но, решился, набрал номер, затаил дыхание, и услышал знакомый голос. И только я произнес «Guten Tag» так сразу же услышал: «Eкатеринбург»? Вот такой диалог культур. В самом начале я написал, что я счастлив. И это правда. В этом нет ничего кроме правды, это также правдиво как и сама правда.