(no subject)
Я вот что понять не могу. Как могла уцелеть на земле Индия? Может, я передергиваю, но вот - есть мы, при всей разности наших египтов, китаев, европ, америк, - мы как некая коммуналка, и есть Индия, которая - где? Если она на Земле, то весь мир - Индия, и нас нет. Если мы есть, то нет Индии, не может ее быть. Либо мы нереальны, либо она.
Или нужны две земли - на одной мы, на другой она. Когда-то я написал: мир делится на Индию и всё остальное. В запальчивости написал, неверно. Если делится на нее, то остального нет. И наоборот. Если на нас делится - нет ее.
Собственно, это и происходило: вся история Индии - это последовательное ханжеское ее вытравливание с лица земли. Нет, не так. Мать насиловали. Грудь посасывали и насиловали. Поглаживали по голове, а горло к земле прижимали - коленом. И я понять не могу не то, почему так происходило, - это понятно, а как смогла она уцелеть и жива до сих пор. Ни один народ не смог бы. И не смог - в куда более щадящих условиях, мы знаем примеры. А она смогла.
Здесь что-то не по земным законам, не отсюда она. Народ Израиля - без году неделя был в плену египетском, а стон во все небо, и Бог, и пророки, дедка за репку, пустыня, исход, детская травма на всю жизнь. Индия - восемьсот лет под мусульманами. Язык вырван, святыни разрушены, насильственное обращение не то что в чуждую веру, а как в первую группу крови вливают четвертую. И что? Встает утром, восемь веков спустя, подходит к зеркалу - будто их и не было. Светла, молода, нерастрачена. А Тадж-Махал - святыня ислама - индийский национальный символ. И сразу вослед этим восьми векам - колонизация англичанами, два, а точней, три столетия обращения в христианство. Свысока, лицемерного. Мол, культура пришла к варварам. Единственно истинная вера, вся в крови, грязи и ханжестве, подмяв под себя треть планеты, раздев, разграбив и воцарившись, учит - кого? Вьюн учит дерево. Обвивает, сосет, жиреет, душит, учит.
Крупнейший ученый, первый и главный авторитет Макс Мюллер выпускает библию Востока, пятьдесят шесть откомментированных томов, половина из них - Индия. Первое окно для Европы. Учит, как смотреть в него: белая раса, арии, пришли в Индию с северо-запада, привнесли культуру, знания, потом смешались с аборигенами, выродились. Отсюда - вначале Веды, потом тишь, по нисходящей. Так смотрела просвещенная Европа на Индию - по нисходящей, до белокурых ариев, до нацизма.
Что ж это за народ - всунь ему кусок говядины в рот, и он уже мусульманин, дай ему свитерок, чтоб согрелся, и он уже христианин. Вырежь пару миллионов, а он молчит, ладони у лица складывает, улыбается. Сожги книги, лиши языка, убей Бога, - рис собирает, детей растит, улыбается. Где нация, где руки, за которые взяться, где сопротивление? Нет. Никогда и не было.
Ахимса. Непричинение вреда ни одному из живых существ. Никому - ни человеку, ни муравью, ни воде, ни огню. Три тысячи лет назад, а точнее, пять, принята эта заповедь. Не в ряду других, а первая, главная. И только после нее - Бог, правда, честность, целомудрие, уважай родителей, или что там еще по списку. Первая, и именно потому все остальное, из нее исходящее. Гениально просто. И совершенно не от мира сего. Ни в одной этике мира этого нет. Тысячелетья бьемся над законами нравственности, места живого нет на этом проклятом поле. А тут - изначально, и так просто, и на все времена. Здесь печка стоит, от нее и считай. И стоит, и считают - по сей день.
И тогда нет места ни богоизбранности, ни таким заповедям, как вырвиглаз, ни лицемерью щек - другую подставь, а из храма гони палкой, да, подставь, но при этом и оба глаза вырви, богу богово, а кесарю кесарево. У какого еще народа так, чтобы принятое изначально оставалось незыблемым на все времена и сегодня было таким же словом-делом, равносильным жизни, как и в первый день? Я не вижу аналога.
Две из пяти мировых религий возникают в Индии. И что? Хоть один крестовый поход, газават? Нет. Великое могучее царство. И что? Агрессия, амбиции к мировому владычеству? Нет. Богатейшие знания, опыт. И что? Никакого навязывания себя другим, никакой экспансии. Взгляд внутрь, в себя, в бесконечность, в бога. Нет народа, есть человек. Нет того, вокруг чего сплачиваются - ни страны, ни национальной идеи. Есть взгляд, внутрь, от Атмана к Брахману, и обратно, тот же. Есть Веды. Но кто это сказал, кажется, Померанц: вычти Библию у евреев, Коран у мусульман, и религия рассыпается. Вычти священные книги у индусов, и Индия как мироощущение остается. Не здесь основа. А где?
Нас еще нет почти, только ходить учимся, а они уже всё прошли, сидят, на закат смотрят, ноль придумывают. Ману, первочеловек и человек вообще. Так просто: Ману - сын солнца и брат смерти. Кто такой «человек»? Сын солнца, брат смерти. Вот и всё. Здесь печка, считай отсюда. Три миллиарда лет примерно, потом распад, и мир заново ткется, другой узор - из тех же нитей, ах, как долго она вышивала, и опять расплетается. Не линейное время и не цикличное, а и то и другое одновременно. Невоплощенное лежит в основе. Бог это творчество, если попросту. И в этом первопричина порождения мира. И никаких прикладных целей. Проявление себя в творческом действии. Вот и вся мотивация, знакомая каждому, кто имел с этим дело. И никаких целевых аудиторий, богоизбранных. Творить, оставаясь почти безымянным, небесным отшельником, в стороне от кумирен. Брахмой, творцом мира, никем. А на устах кто? Шива, Вишну, другие, те, кто в людях, - не он.
И вот, две с половиной тысячи лет назад, когда уже все свершилось - там, у них, а в Греции - только-только еще начинается: Гомер, Платон, - в Индии происходит некое брожение: надо поговорить, уточнить мироздание. На юге возникает несколько философских групп. Адживики во главе с Гонсалой, джайнисты с Джиной Махавирой, буддисты с Буддой, шраманы и брахманы… Готовятся, строят миры, а на зиму идут на север, к Гималаям, селятся в пещерах, устраивают совместные диспуты. Мирно, у костров. И расходятся по берегам. Ни религиозного экстаза, ни священных войн.
А потом приходит император Ашока и объединяет народ в одну семью, все веры сестры, всем сестрам по серьгам, а буддизм - любимая. И древо цветет, все ветви. И буддизм - не откуда-то взявшийся инородец, не прижившийся в Индии и отторгнутый ею почти без следа. Извините. Надо внятно сказать, а не комкать, держа за щекой. Громко и внятно: буддизм - индийская религия, и никакая другая. Одно из направлений индийской философии, рожденной и воспитанной индусами в Индии. Вот так, и честно, и внятно, и с этого начинать. А то, что он не стал со временем единственной или господствующей религией, и почему не стал - это уже другой вопрос. В том же ряду, где, например, почему не стал ею джайнизм или ислам. Чей писатель Набоков? Не русский? А Беккет? То же с буддизмом. Да, немного прихрамывает, как и любое сравненье. Суть не меняется. Рожден Индией, возмужал, построил дом, родил детей и, как подобает духу, ушел в Гималаи. По-хорошему.
Ахимса. Никогда нам этого не понять, ни в голове не сложить, ни в сердце. И не подняться к этому, никакими преображеньями, сколько б ни жили. Вот что в начало положено - в начало мысли, чувства, ощущенья себя в мире: ты, человек, не выше воды, не чище огня, не дороже дерева. Ты - это весь мир, весь Бог, в одном нераздельном вдохе. Нет границ твоих очертаний. И тогда ахимса становится не умозрением, а твоим костным мозгом. Ахимса, а потом уже - Бог, родина и прочий пафос. Точнее, он перестает быть пафосом, тем полем - героическим, бумажным, проклятым, на котором мы все лежим.
(c) sologur.livejournal.com/