В Заповедник Сказок. Билет в кино.
Вот для этого замечательного проекта:
Вот для этой замечательной темы: "День событий странных и удивительных"
БИЛЕТ В КИНО
Я никогда не была в кино. Мне, в общем-то, не очень хотелось туда идти, зная чем это чревато, но Светку с Димкой было не переубедить.
- Сегодня твой День рождения, - тараторила подруга, одновременно шаря рукой в сумочке и проверяя, не забыла ли она билеты. Я знала, что она еще раза три все перепроверит, пока мы дойдем до места. Дурацкая привычка, хотя и не самая худшая. - Тебе же двадцать исполняется. Двадцать лет! Так и вся жизнь мимо пролетит. Поверь, это будет незабываемое приключение!
Я согласилась, больше для того, чтобы ей угодить, поэтому сейчас шагала между своими бодрыми и веселыми друзьями, оставившей годовалого сына на попечение бабушки, и думала о том, что когда выйду из кинотеатра, если я оттуда выйду, моя жизнь уже никогда не будет прежней. Ну и пусть. Мне сегодня двадцать и все можно.
За билет мне самой платить не пришлось - друзья расстарались, потратились в честь праздника. Я знала, что это безумно дорого, но знала также, что Светку с Димкой отговаривать бесполезно. Все равно ведь не отстанут.
"Находиться в кинозале во время сеанса без 3D очков запрещается" - гласила надпись возле входа в зал, где сонного вида сотрудница раздавала эти самые очки. Да и зачем там сидеть без них? Жуткое, отвратительное зрелище, наверное. Конечно, струсившие в последний момент тоже находились, но таких сразу вылавливали ходившие между рядами смотрители зала и отправляли на выход без возвращения стоимости билета. В смотрители тоже абы кого не брали - отбирали по специальным тестам, предполагающим наличие завидной стрессоустойчивости. Хотя, по-моему, работа как работа, не лучше и не хуже других.
- А как кино называется? - спросила я, когда мы уже сидели на своих местах и лихорадочно натирали 3D очки салфеткой, пропитанной антибактериальным раствором.
- "Древняя Русь. Быт и уклад", - гордо ответила Светка, протягивая мне красочно напечатанную рекламку с аннотаций о фильме. Она бодрилась, но я заметила, что руки у нее все равно дрожали. Надо же, второй раз в кино, а все равно боится. Но Светка гордая, никогда не признается.
Быт и уклад. Тихая мирная история. Я втайне порадовалась про себя тому, что подруга не выбрала юрский период. Были такие, кто шел смотреть космические путешествия, морские сражения или бесконечные войны во всех проявлениях - названия картин были всегда размытые, никакой конкретики. Но в кино я была первый раз и мне все равно было не по себе.
- Лер, не вредничай, - пихнул меня с другой стороны локтем Димка, по своему истолковав мою настороженную физиономию. Для первого раза самое то! Уж поверь моему опыту.
А опыт у Светкиного мужа был, действительно, немалый. Он еле-еле смог дождаться своего шестнадцатилетия - выдачи паспорта и одновременно пропуска во взрослую жизнь. До шестнадцати в кино не пускали. Сейчас ему было двадцать три, и за этот короткий жизненный период Димка успел побывать на шести сеансах, впечатлениями от которых делился на всех наших посиделках, не взирая на то, что завсегдатаи уже успели выучить его истории наизусть.
Свет начал медленно гаснуть. Я почувствовала, как Светка сжала мою руку, зашептала прямо в ухо:
- Только не отпускай. Иначе вместе не окажемся. Будем потом искать друг друга - до конца кино можно не найти!
Резкая вспышка света, да такая, что не сразу вернулось пропавшее на мгновение зрение, а когда вернулось, впору было не поверить своим глазам.
Мы сидели на лесной опушке - позже я поняла, что это была именно опушка - на зеленой траве такого ослепительно изумрудного оттенка, что не сразу верилось, что она настоящая. Я никогда не видела настоящей травы. Не видела леса, насекомых, цветов, птиц и животных, да что там говорить - ничего вообще не видела, кроме искусственно созданной природы. Но пластиковые цветы никогда не смогут конкурировать с настоящими, а ничего настоящего не росло у нас вот уже двести лет со дня Катастрофы.
Казалось, я сойду с ума от этой какофонии: запахи врывались в ноздри таким дурманящим ароматом, соперничать с которым не могло ни одно произведение парфюмеров, разработанное в нашей научной лаборатории; пение птиц взрывало мозг гармоничным щебетанием; ощущения - да, подлинные ощущения шелковистой травы под руками, ведь я сидела прямо на ней - вызывало мурашки по всему телу. Я знала, мне рассказывали - посещение кино - самое яркое и запоминающееся в жизни событие. Знала - но все равно не удержалась и заплакала.
- Лерка, ну ты чего? - Димка тряс меня за плечи, однако слезы душили меня и не думали прекращаться, переходя в рыдание. - Чего это с ней?
- Да истерика у нее, не видишь? - Светка села на корточки рядом со мной. - Со мной тоже было, помнишь? Правда не так долго.
Звон и боль пощечины вывела меня из состояния истерического транса. Подруге надоело ждать. Время - деньги. А деньги за сеанс были уплачены немалые.
- Пошли, чего тут рассиживаться, - Светкин муж торопливо отряхивал прилипшие к синтетическому комбинезону мятые травинки и каких-то насекомых, принявших оный за очередное диковинное дерево.
- Куда? - прошептала я, испугавшись даже звука собственного голоса.
- Поищем где бы закусить. Ибо какое кино без поп корна! - многозначительно изрек Димка, для убедительности покачав указательным пальцем.
Поп корн. Смешное слово. Угощение, получаемое из лопнувшей под воздействием жара кукурузы. Прочитала в Андэрнете. Там можно было найти все, что угодно, любой справочник, любые кулинарные книги, созданные людьми до Катастрофы. Нельзя было только взять продукты и попробовать все это приготовить. Не было у нас таких продуктов.
- На местных особо не пялься, но и не застывай как дурочка, когда спрашивают - отвечай, - наставляла меня Светка, когда мы трое, с трудом протискивались сквозь заросли какого-то буйно растущего кустарника.
- Да знаю я, отстань. Забыла, как мы с тобой в "Тропу древних" рубились?
- Ага, классная игрушка! - подмигнул Димка, еле удержавшись на ногах - чуть не споткнулся о выпирающий корень, пузатым осьминогом раскорячившийся на пути.
Постоялый двор назывался просто - "У дороги". Внушительных размеров ложка и вилка красовались на табличке, прибитой ко входу.
- Что закажем? - Светка плюхнулась на скамью напротив резного, наверно, деревянного стола, и наполовину стащила с себя верх комбинезона, оставшись в тонкой синтетической маечке на бретельках. В кино можно было переодеваться в любую одежду - купленную или сворованную, но в конце, когда в зале включался свет, каждый должен был остаться в своей, ведь одежда, добытая во время сеанса - это фантом, а значит, люди, снявшие свою, оказывались голыми. Им выписывали штраф, размером чуть ли не превосходящим стоимость билета, что почти навсегда отучало горемык переодеваться во время просмотра картины.
Я ткнула пальцем наугад в первое попавшееся блюдо. Какая разница, что заказывать, если ты все равно не пробовал, каково это на вкус. Конечно, можно было не заказывать ничего вообще - не оголодаем же мы за час и пятьдесят минут сеанса, но кто может отказать себе в искушении попробовать настоящую пищу?
Места, в которые мы приходили, чтобы восполнить жизненные силы организма, назывались комнатами потребления энергии. Таблетки с различными вкусами, синтетические напитки и бесчисленное количество контейнеров с пищей различной плотности и консистенцией - вот то, что составляло наше ежедневное меню, кардинально отличаясь от пищи настоящей, той которая бегала или росла на Поверхности двести лет тому назад.
Казалось, за такой огромный временной промежуток мы и не должны были ничего помнить - ни ярких цветов растений, ни запахов, которые доносит ветер, ни вкуса еды. Но ведь помнили! И в этом не было никакой уловки кинорежиссеров, просто въедливая генетическая память никак не давала нам распрощаться с прошлым, не давала забыть о том, что на Поверхности был когда-то целый удивительный, прекрасный и живой мир, в котором жили наши предки.
Память не хотела забывать свое прошлое и сейчас. Курица с картошкой, заказанные мной, по вкусу не походили ни на одну таблетку или контейнер с липкой массой разных цветов. Сказать, что было вкусно, значило ничего не сказать. Это было потрясающе вкусно! Конечно, мы не ели по-настоящему во время сеанса, так как в кино ходят затем, чтобы получать ощущения. Вкуса, страха, удовлетворения, радости, опасности или счастья. В полной мере насладиться ими можно было только здесь. Однообразие жизни в бункере эти ощущения сильно притупляло.
Мы съели все, что нам принесли. Потом, конечно, заказали поп корн. Отправив последний хрустящий комочек кукурузы в рот, Димка выдал:
- Светочка, я тут такой лесок неподалеку видел! Может мы с тобой, ну это... Быстренько, а?
Ну вот, начинается. Кто о чем, а вшивый - о бане (я любила такие выражения, часто заглядывала в Андэрнет, выискивая позаковыристей). Несмотря на два года в браке и маленького сынишку, любовные игры этой семейной пары уже стали притчей во языцех в нашем секторе.
- А Лера? Она здесь все-таки первый раз, - промямлила подруга, но я и не сомневалась - пойдет, нет, побежит даже. Видимо мой юбилей было просто предлогом попасть на сеанс и заняться... Тьфу, срамота!
- Идите уже, где наша не пропадала! - ответила я на умоляющие взгляды обоих друзей. - Я тут неподалеку, хм... прогуляюсь.
Как только мы вышли из таверны, Светка с Димкой наперегонки побежали обратно в злаполучные кусты, из которых мы вышли, на ходу расстегивая молнии на комбинезонах.
Я только ухмыльнулась им вслед. Вдохнула чудесный ни на что не похожий воздух, смешанный с запахами кухни, травой, подвяленной на солнце, и чем-то очень терпким и поразительно знакомым.
Школу я закончила два года назад и прекрасно помнила, как нас учили различать запахи. Урок так и назывался - "Запаховедение". С помощью различных химикатов наши ученые могли воссоздать практически все запахи и ароматы, исходившие от чего-либо и когда-либо жившего на Поверхности. Зачем было учиться различать запахи давно несуществующих существ и предметов нам никто не объяснял. Я давно поняла, что в школе мы вообще учим много того, что никогда не пригодится в жизни.
И я вспомнила. Так пах навоз. Именно конский навоз. Значит, неподалеку была конюшня.
Я шла на этот запах как мотылек на пламя. Лошадь! Если бы мы могли завести хоть какое-нибудь домашнее животное, если бы это вообще было возможно, то я бы завела именно её. Другие мечтали о собачках и кошках, о хомячках и аквариумных рыбках, а я всегда хотела завести только лошадь - серую, с большими глазами-блюдцами и мягкой гривой.
Завернув за угол постоялого двора в поисках конюшни я услышала странный шум, крики, звон разбитой посуды. Ну вот, драка. Войны в картине не обещали, но от лицезрения бытовых ссор никто не застрахован. А то и от участия в них. Открылась дверь соседнего дома и мимо меня просвистел довольно увесистый предмет, еле успела увернуться.
Инстинктивно пытаясь где-то спрятаться, я нырнула в дверь низкого узкого здания с рядом маленьких окошек и чуть не сшибла с ног какого-то бородатого мужчину, тащившего большой серый мешок.
- Ага, явилася, - прошамкал дед. Навоз, думаешь, сам собой уберется?
- Простите, это вы мне?
- Тебе, милая, тебе. А ну живо взяла вилы и за уборку! - ни с того ни с сего рявкнул дед, волоком вытаскивая мешок наружу.
Выяснять отношения с вредным стариканом не хотелось. Впрочем, меня съедало любопытство: я попала на конюшню и дед, сам того не ведая, приказал мне исполнить давнюю детскую мечту - ухаживать за лошадьми мне хотелось даже больше, чем ездить на них верхом.
Я отыскала вилы и лопату, открыла щеколду заветного денника, попутно соображая как буду управляться с огромным животным, которого, по сути, видела первый раз в жизни.
Лошадь и не подумала меня пугаться. Как ни в чем не бывало отошла в сторону, милостливо разрешая подобрать с соломенной подстилки "конские яблоки".
После десятого денника я начала задумываться о том, что занимаюсь вовсе не тем, за что заплатили такие немалые деньги Светка и Димка. Где они, кстати? От напряжения ломило поясницу, на руках вскочили досадные красные волдыри. Из Андэрнета я знала, что такую работу выполняет конюх, а в конюхи обычно брали парней. Странные взгляды у режиссера этой картины.
Старик не появлялся. Я же, убрав последний денник, собралась было уходить на поиски сумасшедшей парочки, как вдруг услышала сдавленный то ли всхлип, то ли стон.
Звук исходил из кладовки с инвентарем. Я тихонько толкнула дверь и застыла, потрясенная увиденным.
На полу, среди грабель, лопат и кос лежал парень, похоже, мой ровесник. Черные длинные волосы слиплись от пота, лицо с закрытыми глазами было белее мела. Руками он зажимал живот, из-под рук скатывались на пол красно-багряные дорожки. Кровь! Ее натекло уже столько, что у него намокли штаны и вся солома, валявшаяся вокруг.
Я присмотрелась - штаны были из какой-то натуральной материи, лен, наверное. Рубаха вышита узорами с крестообразными завязками на груди. Кожаные сапоги. А это, вероятнее всего значило, что парень не зритель, а персонаж. Или фантом, как их еще называют.
Что ж, в таком случае можно было с легкостью развернуться и уйти. У меня с собой был мобифон, здесь он не работал, но время показывал исправно. До конца сеанса оставалось не более получаса.
Пока я стояла в раздумье парень открыл глаза.
- Не уходи, - он едва шевельнул губами и я наклонилась ниже, чтобы расслышать. - Страшно умирать одному.
Волнений за последний час с небольшим я пережила больше, чем за всю свою жизнь, поэтому попросту опустилась на влажную от крови солому рядом с ним. Комбинезон все равно не запачкаю, ведь по-настоящему крови нет. Всё, что мы переживали во время сеанса было лишь нашим субъективным ощущением, чудом современной техники, вмонтированной в стены и кресла сидений, обманом зрения, созданным 3D-очками.
Кое-как сняв с парня рубаху, я обвязала ее вокруг живота, завязала рукава в узел, пытаясь потуже стянуть рану. Затем поискала и нашла ведро с достаточно чистой водой, наполнила деревянный ковшик, сняла со ржавого гвоздя полуистлевшую ветошь и принялась оттирать измученное лицо от грязи и пота.
Двадцать минут до конца сеанса. Сказать по правде, я даже не знала, зачем проделываю все эти манипуляции, наверное, просто пытаясь хоть чем-нибудь занять себя. Конечно, мне было жаль бедолагу, но не более, чем любого другого киношного героя, оказавшегося на его месте. Фантом был лишь выдумкой сценаристов, а вот настоящий человек мог запросто умереть во время сеанса. Все знали об этом и понимали, что идут на риск, но все равно от желающих посетить кино не было отбоя, и я припомнила, что в зале, где мы находились, по-моему не оставалось ни одного свободного места.
Парень слабо застонал и, кажется, очнулся.
- Кто тебя так? - я не слишком надеялась на внятный ответ.
- Вилы... мужик... я сам... надеялся...
Десять минут до конца сеанса. Он шептал что-то еще в горячечном бреду путая слова и буквы и вдруг совершенно ясно спросил:
- Как тебя зовут?
- Ле... Алёна, - зачем-то соврала я.
- Красивое имя. Я - Альберт, можно просто Алик.
"Чушь какая, подумала я, зачем нам представляться друг другу? Мы ведь не в компьютерной игре, нельзя просто нажать кнопку "Сохранить" и назавтра вновь встретиться на том же уровне со знакомыми персонажами. Одно и то же кино никогда не показывали дважды. Говорили, так меньше зависимости. Люди привыкали, для некоторых кино было сродни наркотику и они тратили все свои сбережения до последней копейки, медленно сходя с ума в выдуманной реальности".
- Сколько нам осталось... до конца? - с трудом выговорил Алик и моя реальность обрушилась на меня со скоростью лавины. Фантому время ни к чему. А это значит...
- Ты что, зритель? - я с ужасом уставилась на парня, красочно представляя, как он отдаст концы с минуты на минуту. - Почему сразу не сказал? Ты что на себя напялил? Жить надоело?
- Не ори. Так сколько нам?
Я мельком глянула на мобифон.
- Пять минут до конца сеанса.
- Слушай, окажи услугу напоследок. - Он еле говорил, повязка вся напиталась кровью. - Притащи сюда мой комбез. Я спрятал его тут, в конюшне. Засунул между тюками сена. Оденешь меня? Знаешь, не хотелось бы так, мертвым и голым в зале... Смотреть все будут...
- С ума сошел? Даже не думай умирать. - Выйдя из комнаты я легко нашарила руками прохладную синтетическую ткань комбинезона в колючем сене. Прихватила и ботинки, валявшиеся неподалеку. Подойдя к Алику стащила мокрые штаны с металлическим запахом крови и стала натягивать комбез на голое липкое тело. - Осталось недолго, там скорая, врачи в зале... На каждом сеансе так, ты же знаешь.
- Алёна, - я вздрогнула от непривычного имени, - я ведь... не хочу... да ладно.
Он слабо махнул рукой, отчаиваясь что-либо объяснить, а я и не настаивала. Только бы успеть натянуть проклятую ткань, только бы успеть...
Стало медленно темнеть. По рассказам Светкиного мужа я вспомнила об этой подсказке сценаристов, ненавязчивом сигнале о том, что кино близится к концу. Одеть руки Алика в рукава я уже и не надеялась, просто устало плюхнулась рядом.
Наверное я уснула, а может просто потеряла сознание. Очнулась от того, что кто-то тормошил меня за плечи, знакомый голос гудел в голове:
- Лера, Валерия, да очнись же ты! - Кто-то снял с меня 3D очки. Во время сеанса, кстати, зрители их снять не могли - в вымышленном мире очков на нас не было. А ведь невозможно снять с себя то, чего нет. Очередная уловка сценаристов. - Дим, тащи сюда нашатырь, вон доктор мимо пробегает!
Я открыла глаза. Светка и Димкой с перекошенными лицами возвышались над моим телом, распростертым на плюшевой обивке сидения.
- Слава Вселенной, жива! - заголосила подруга. - А мы вернулись из леса - нет тебя! Во всех местных дворах спрашивали, в лес забегали, в конюшню...
"А я и сидела в конюшне. В кладовке. Искать лучше надо было," - мрачно подумала я.
Кстати, по поводу искать. Как будто вернувшись с небес на землю услужливая память воскресила последний кадр моего пребывания в кино. Я с ужасом осмотрелась вокруг: большая часть зрителей уже покинула кинозал, несколько человек приходили в себя на креслах, окруженные группой сострадальцев и медиков. В целлофан упаковывали умерших. Трупы. Сегодня я насчитала троих.
Светка еще что-то говорила и жестикулировала. Я встала и молча пошла к бригаде скорой помощи, безнадежно отложившей в сторону дефибриллятор.
Спутанные черные волосы. Заостренные черты лица. Полуодетый комбинезон. Ни следа крови, ни ран на бледной полупрозрачной коже. Человек во время сеанса умирает от ощущений. А может от безнадежности. Не успели.
Я стояла, не в силах оторвать взгляд от того, кого раньше звали Аликом. А моего настоящего имени он так и не узнал. Как глупо вышло. Сзади неслышно подошли Светка с Димкой. Подруга молча обняла меня за плечи.
- Это Альберт из третьего Б сектора. - Димка видимо догадался, где мы с ним познакомились. - У него же онкология была, последняя стадия, а это неизлечимо, ты же знаешь...
Чума двадцать первого века. Странная, мистическая болезнь, от которой спустя двести лет так и не нашли лекарства. С развитием нашей медицины мы превзошли всё - туберкулез, грипп, СПИД и различные гепатиты. Но онкология осталась, выжив вместе с человеческими существами, видоизменяясь вместе с ними и не поддаваясь никаким методам лечения.
Однако неизлечимая болезнь была далеко не самой распространенной причиной совершенно легального ухода из жизни во время сеанса.
Прошло двести лет с момента Катастрофы. Нас погубил большой андронный коллайдер. В общем, все предсказывали, что это когда-нибудь произойдет, предвещая взрыв и всяческие аномалии, но вышло так, что в один ужасный день на Поверхности начало погибать все живое - растения, а потом и животные. Люди, видя это, в панике заметались, ищя надежное укрытие.
Коллайдер же нас и спас. Теперь мы жили в огромном бункере под землей, построенном еще до Катастрофы специально для проведения опытов, с искусственным кислородом, без единого настоящего растения или животного. И ни один ученый так до сих пор и не взялся объяснить, по какой такой причудливой прихоти природы выжил человек. А на Поверхности, вопреки прогнозам ученых, был вовсе не Всемирный потоп и бесконечный океан, а огромная огненная пустыня и атмосфера, непригодная для жизни.
Предполагают, что Высшие власти приказали построить кинотеатр, то ли для развлечения, то ли для навязчивого естественного и добровольного отбора. Бункер тоже не резиновый. Люди ходят туда затем, чтобы познать неизведанное, давно забытое, но все еще манящее генетическими корнями чувство жизни на Поверхности. Но ходят еще и затем, чтобы умереть. После посещения кинотеатра далеко не все способны снова вернуться в нашу серую реальность.
На следующий день, списав со счета все свои сбережения, я купила билет в кино.
Вот для этой замечательной темы: "День событий странных и удивительных"
БИЛЕТ В КИНО
Я никогда не была в кино. Мне, в общем-то, не очень хотелось туда идти, зная чем это чревато, но Светку с Димкой было не переубедить.
- Сегодня твой День рождения, - тараторила подруга, одновременно шаря рукой в сумочке и проверяя, не забыла ли она билеты. Я знала, что она еще раза три все перепроверит, пока мы дойдем до места. Дурацкая привычка, хотя и не самая худшая. - Тебе же двадцать исполняется. Двадцать лет! Так и вся жизнь мимо пролетит. Поверь, это будет незабываемое приключение!
Я согласилась, больше для того, чтобы ей угодить, поэтому сейчас шагала между своими бодрыми и веселыми друзьями, оставившей годовалого сына на попечение бабушки, и думала о том, что когда выйду из кинотеатра, если я оттуда выйду, моя жизнь уже никогда не будет прежней. Ну и пусть. Мне сегодня двадцать и все можно.
За билет мне самой платить не пришлось - друзья расстарались, потратились в честь праздника. Я знала, что это безумно дорого, но знала также, что Светку с Димкой отговаривать бесполезно. Все равно ведь не отстанут.
"Находиться в кинозале во время сеанса без 3D очков запрещается" - гласила надпись возле входа в зал, где сонного вида сотрудница раздавала эти самые очки. Да и зачем там сидеть без них? Жуткое, отвратительное зрелище, наверное. Конечно, струсившие в последний момент тоже находились, но таких сразу вылавливали ходившие между рядами смотрители зала и отправляли на выход без возвращения стоимости билета. В смотрители тоже абы кого не брали - отбирали по специальным тестам, предполагающим наличие завидной стрессоустойчивости. Хотя, по-моему, работа как работа, не лучше и не хуже других.
- А как кино называется? - спросила я, когда мы уже сидели на своих местах и лихорадочно натирали 3D очки салфеткой, пропитанной антибактериальным раствором.
- "Древняя Русь. Быт и уклад", - гордо ответила Светка, протягивая мне красочно напечатанную рекламку с аннотаций о фильме. Она бодрилась, но я заметила, что руки у нее все равно дрожали. Надо же, второй раз в кино, а все равно боится. Но Светка гордая, никогда не признается.
Быт и уклад. Тихая мирная история. Я втайне порадовалась про себя тому, что подруга не выбрала юрский период. Были такие, кто шел смотреть космические путешествия, морские сражения или бесконечные войны во всех проявлениях - названия картин были всегда размытые, никакой конкретики. Но в кино я была первый раз и мне все равно было не по себе.
- Лер, не вредничай, - пихнул меня с другой стороны локтем Димка, по своему истолковав мою настороженную физиономию. Для первого раза самое то! Уж поверь моему опыту.
А опыт у Светкиного мужа был, действительно, немалый. Он еле-еле смог дождаться своего шестнадцатилетия - выдачи паспорта и одновременно пропуска во взрослую жизнь. До шестнадцати в кино не пускали. Сейчас ему было двадцать три, и за этот короткий жизненный период Димка успел побывать на шести сеансах, впечатлениями от которых делился на всех наших посиделках, не взирая на то, что завсегдатаи уже успели выучить его истории наизусть.
Свет начал медленно гаснуть. Я почувствовала, как Светка сжала мою руку, зашептала прямо в ухо:
- Только не отпускай. Иначе вместе не окажемся. Будем потом искать друг друга - до конца кино можно не найти!
Резкая вспышка света, да такая, что не сразу вернулось пропавшее на мгновение зрение, а когда вернулось, впору было не поверить своим глазам.
Мы сидели на лесной опушке - позже я поняла, что это была именно опушка - на зеленой траве такого ослепительно изумрудного оттенка, что не сразу верилось, что она настоящая. Я никогда не видела настоящей травы. Не видела леса, насекомых, цветов, птиц и животных, да что там говорить - ничего вообще не видела, кроме искусственно созданной природы. Но пластиковые цветы никогда не смогут конкурировать с настоящими, а ничего настоящего не росло у нас вот уже двести лет со дня Катастрофы.
Казалось, я сойду с ума от этой какофонии: запахи врывались в ноздри таким дурманящим ароматом, соперничать с которым не могло ни одно произведение парфюмеров, разработанное в нашей научной лаборатории; пение птиц взрывало мозг гармоничным щебетанием; ощущения - да, подлинные ощущения шелковистой травы под руками, ведь я сидела прямо на ней - вызывало мурашки по всему телу. Я знала, мне рассказывали - посещение кино - самое яркое и запоминающееся в жизни событие. Знала - но все равно не удержалась и заплакала.
- Лерка, ну ты чего? - Димка тряс меня за плечи, однако слезы душили меня и не думали прекращаться, переходя в рыдание. - Чего это с ней?
- Да истерика у нее, не видишь? - Светка села на корточки рядом со мной. - Со мной тоже было, помнишь? Правда не так долго.
Звон и боль пощечины вывела меня из состояния истерического транса. Подруге надоело ждать. Время - деньги. А деньги за сеанс были уплачены немалые.
- Пошли, чего тут рассиживаться, - Светкин муж торопливо отряхивал прилипшие к синтетическому комбинезону мятые травинки и каких-то насекомых, принявших оный за очередное диковинное дерево.
- Куда? - прошептала я, испугавшись даже звука собственного голоса.
- Поищем где бы закусить. Ибо какое кино без поп корна! - многозначительно изрек Димка, для убедительности покачав указательным пальцем.
Поп корн. Смешное слово. Угощение, получаемое из лопнувшей под воздействием жара кукурузы. Прочитала в Андэрнете. Там можно было найти все, что угодно, любой справочник, любые кулинарные книги, созданные людьми до Катастрофы. Нельзя было только взять продукты и попробовать все это приготовить. Не было у нас таких продуктов.
- На местных особо не пялься, но и не застывай как дурочка, когда спрашивают - отвечай, - наставляла меня Светка, когда мы трое, с трудом протискивались сквозь заросли какого-то буйно растущего кустарника.
- Да знаю я, отстань. Забыла, как мы с тобой в "Тропу древних" рубились?
- Ага, классная игрушка! - подмигнул Димка, еле удержавшись на ногах - чуть не споткнулся о выпирающий корень, пузатым осьминогом раскорячившийся на пути.
Постоялый двор назывался просто - "У дороги". Внушительных размеров ложка и вилка красовались на табличке, прибитой ко входу.
- Что закажем? - Светка плюхнулась на скамью напротив резного, наверно, деревянного стола, и наполовину стащила с себя верх комбинезона, оставшись в тонкой синтетической маечке на бретельках. В кино можно было переодеваться в любую одежду - купленную или сворованную, но в конце, когда в зале включался свет, каждый должен был остаться в своей, ведь одежда, добытая во время сеанса - это фантом, а значит, люди, снявшие свою, оказывались голыми. Им выписывали штраф, размером чуть ли не превосходящим стоимость билета, что почти навсегда отучало горемык переодеваться во время просмотра картины.
Я ткнула пальцем наугад в первое попавшееся блюдо. Какая разница, что заказывать, если ты все равно не пробовал, каково это на вкус. Конечно, можно было не заказывать ничего вообще - не оголодаем же мы за час и пятьдесят минут сеанса, но кто может отказать себе в искушении попробовать настоящую пищу?
Места, в которые мы приходили, чтобы восполнить жизненные силы организма, назывались комнатами потребления энергии. Таблетки с различными вкусами, синтетические напитки и бесчисленное количество контейнеров с пищей различной плотности и консистенцией - вот то, что составляло наше ежедневное меню, кардинально отличаясь от пищи настоящей, той которая бегала или росла на Поверхности двести лет тому назад.
Казалось, за такой огромный временной промежуток мы и не должны были ничего помнить - ни ярких цветов растений, ни запахов, которые доносит ветер, ни вкуса еды. Но ведь помнили! И в этом не было никакой уловки кинорежиссеров, просто въедливая генетическая память никак не давала нам распрощаться с прошлым, не давала забыть о том, что на Поверхности был когда-то целый удивительный, прекрасный и живой мир, в котором жили наши предки.
Память не хотела забывать свое прошлое и сейчас. Курица с картошкой, заказанные мной, по вкусу не походили ни на одну таблетку или контейнер с липкой массой разных цветов. Сказать, что было вкусно, значило ничего не сказать. Это было потрясающе вкусно! Конечно, мы не ели по-настоящему во время сеанса, так как в кино ходят затем, чтобы получать ощущения. Вкуса, страха, удовлетворения, радости, опасности или счастья. В полной мере насладиться ими можно было только здесь. Однообразие жизни в бункере эти ощущения сильно притупляло.
Мы съели все, что нам принесли. Потом, конечно, заказали поп корн. Отправив последний хрустящий комочек кукурузы в рот, Димка выдал:
- Светочка, я тут такой лесок неподалеку видел! Может мы с тобой, ну это... Быстренько, а?
Ну вот, начинается. Кто о чем, а вшивый - о бане (я любила такие выражения, часто заглядывала в Андэрнет, выискивая позаковыристей). Несмотря на два года в браке и маленького сынишку, любовные игры этой семейной пары уже стали притчей во языцех в нашем секторе.
- А Лера? Она здесь все-таки первый раз, - промямлила подруга, но я и не сомневалась - пойдет, нет, побежит даже. Видимо мой юбилей было просто предлогом попасть на сеанс и заняться... Тьфу, срамота!
- Идите уже, где наша не пропадала! - ответила я на умоляющие взгляды обоих друзей. - Я тут неподалеку, хм... прогуляюсь.
Как только мы вышли из таверны, Светка с Димкой наперегонки побежали обратно в злаполучные кусты, из которых мы вышли, на ходу расстегивая молнии на комбинезонах.
Я только ухмыльнулась им вслед. Вдохнула чудесный ни на что не похожий воздух, смешанный с запахами кухни, травой, подвяленной на солнце, и чем-то очень терпким и поразительно знакомым.
Школу я закончила два года назад и прекрасно помнила, как нас учили различать запахи. Урок так и назывался - "Запаховедение". С помощью различных химикатов наши ученые могли воссоздать практически все запахи и ароматы, исходившие от чего-либо и когда-либо жившего на Поверхности. Зачем было учиться различать запахи давно несуществующих существ и предметов нам никто не объяснял. Я давно поняла, что в школе мы вообще учим много того, что никогда не пригодится в жизни.
И я вспомнила. Так пах навоз. Именно конский навоз. Значит, неподалеку была конюшня.
Я шла на этот запах как мотылек на пламя. Лошадь! Если бы мы могли завести хоть какое-нибудь домашнее животное, если бы это вообще было возможно, то я бы завела именно её. Другие мечтали о собачках и кошках, о хомячках и аквариумных рыбках, а я всегда хотела завести только лошадь - серую, с большими глазами-блюдцами и мягкой гривой.
Завернув за угол постоялого двора в поисках конюшни я услышала странный шум, крики, звон разбитой посуды. Ну вот, драка. Войны в картине не обещали, но от лицезрения бытовых ссор никто не застрахован. А то и от участия в них. Открылась дверь соседнего дома и мимо меня просвистел довольно увесистый предмет, еле успела увернуться.
Инстинктивно пытаясь где-то спрятаться, я нырнула в дверь низкого узкого здания с рядом маленьких окошек и чуть не сшибла с ног какого-то бородатого мужчину, тащившего большой серый мешок.
- Ага, явилася, - прошамкал дед. Навоз, думаешь, сам собой уберется?
- Простите, это вы мне?
- Тебе, милая, тебе. А ну живо взяла вилы и за уборку! - ни с того ни с сего рявкнул дед, волоком вытаскивая мешок наружу.
Выяснять отношения с вредным стариканом не хотелось. Впрочем, меня съедало любопытство: я попала на конюшню и дед, сам того не ведая, приказал мне исполнить давнюю детскую мечту - ухаживать за лошадьми мне хотелось даже больше, чем ездить на них верхом.
Я отыскала вилы и лопату, открыла щеколду заветного денника, попутно соображая как буду управляться с огромным животным, которого, по сути, видела первый раз в жизни.
Лошадь и не подумала меня пугаться. Как ни в чем не бывало отошла в сторону, милостливо разрешая подобрать с соломенной подстилки "конские яблоки".
После десятого денника я начала задумываться о том, что занимаюсь вовсе не тем, за что заплатили такие немалые деньги Светка и Димка. Где они, кстати? От напряжения ломило поясницу, на руках вскочили досадные красные волдыри. Из Андэрнета я знала, что такую работу выполняет конюх, а в конюхи обычно брали парней. Странные взгляды у режиссера этой картины.
Старик не появлялся. Я же, убрав последний денник, собралась было уходить на поиски сумасшедшей парочки, как вдруг услышала сдавленный то ли всхлип, то ли стон.
Звук исходил из кладовки с инвентарем. Я тихонько толкнула дверь и застыла, потрясенная увиденным.
На полу, среди грабель, лопат и кос лежал парень, похоже, мой ровесник. Черные длинные волосы слиплись от пота, лицо с закрытыми глазами было белее мела. Руками он зажимал живот, из-под рук скатывались на пол красно-багряные дорожки. Кровь! Ее натекло уже столько, что у него намокли штаны и вся солома, валявшаяся вокруг.
Я присмотрелась - штаны были из какой-то натуральной материи, лен, наверное. Рубаха вышита узорами с крестообразными завязками на груди. Кожаные сапоги. А это, вероятнее всего значило, что парень не зритель, а персонаж. Или фантом, как их еще называют.
Что ж, в таком случае можно было с легкостью развернуться и уйти. У меня с собой был мобифон, здесь он не работал, но время показывал исправно. До конца сеанса оставалось не более получаса.
Пока я стояла в раздумье парень открыл глаза.
- Не уходи, - он едва шевельнул губами и я наклонилась ниже, чтобы расслышать. - Страшно умирать одному.
Волнений за последний час с небольшим я пережила больше, чем за всю свою жизнь, поэтому попросту опустилась на влажную от крови солому рядом с ним. Комбинезон все равно не запачкаю, ведь по-настоящему крови нет. Всё, что мы переживали во время сеанса было лишь нашим субъективным ощущением, чудом современной техники, вмонтированной в стены и кресла сидений, обманом зрения, созданным 3D-очками.
Кое-как сняв с парня рубаху, я обвязала ее вокруг живота, завязала рукава в узел, пытаясь потуже стянуть рану. Затем поискала и нашла ведро с достаточно чистой водой, наполнила деревянный ковшик, сняла со ржавого гвоздя полуистлевшую ветошь и принялась оттирать измученное лицо от грязи и пота.
Двадцать минут до конца сеанса. Сказать по правде, я даже не знала, зачем проделываю все эти манипуляции, наверное, просто пытаясь хоть чем-нибудь занять себя. Конечно, мне было жаль бедолагу, но не более, чем любого другого киношного героя, оказавшегося на его месте. Фантом был лишь выдумкой сценаристов, а вот настоящий человек мог запросто умереть во время сеанса. Все знали об этом и понимали, что идут на риск, но все равно от желающих посетить кино не было отбоя, и я припомнила, что в зале, где мы находились, по-моему не оставалось ни одного свободного места.
Парень слабо застонал и, кажется, очнулся.
- Кто тебя так? - я не слишком надеялась на внятный ответ.
- Вилы... мужик... я сам... надеялся...
Десять минут до конца сеанса. Он шептал что-то еще в горячечном бреду путая слова и буквы и вдруг совершенно ясно спросил:
- Как тебя зовут?
- Ле... Алёна, - зачем-то соврала я.
- Красивое имя. Я - Альберт, можно просто Алик.
"Чушь какая, подумала я, зачем нам представляться друг другу? Мы ведь не в компьютерной игре, нельзя просто нажать кнопку "Сохранить" и назавтра вновь встретиться на том же уровне со знакомыми персонажами. Одно и то же кино никогда не показывали дважды. Говорили, так меньше зависимости. Люди привыкали, для некоторых кино было сродни наркотику и они тратили все свои сбережения до последней копейки, медленно сходя с ума в выдуманной реальности".
- Сколько нам осталось... до конца? - с трудом выговорил Алик и моя реальность обрушилась на меня со скоростью лавины. Фантому время ни к чему. А это значит...
- Ты что, зритель? - я с ужасом уставилась на парня, красочно представляя, как он отдаст концы с минуты на минуту. - Почему сразу не сказал? Ты что на себя напялил? Жить надоело?
- Не ори. Так сколько нам?
Я мельком глянула на мобифон.
- Пять минут до конца сеанса.
- Слушай, окажи услугу напоследок. - Он еле говорил, повязка вся напиталась кровью. - Притащи сюда мой комбез. Я спрятал его тут, в конюшне. Засунул между тюками сена. Оденешь меня? Знаешь, не хотелось бы так, мертвым и голым в зале... Смотреть все будут...
- С ума сошел? Даже не думай умирать. - Выйдя из комнаты я легко нашарила руками прохладную синтетическую ткань комбинезона в колючем сене. Прихватила и ботинки, валявшиеся неподалеку. Подойдя к Алику стащила мокрые штаны с металлическим запахом крови и стала натягивать комбез на голое липкое тело. - Осталось недолго, там скорая, врачи в зале... На каждом сеансе так, ты же знаешь.
- Алёна, - я вздрогнула от непривычного имени, - я ведь... не хочу... да ладно.
Он слабо махнул рукой, отчаиваясь что-либо объяснить, а я и не настаивала. Только бы успеть натянуть проклятую ткань, только бы успеть...
Стало медленно темнеть. По рассказам Светкиного мужа я вспомнила об этой подсказке сценаристов, ненавязчивом сигнале о том, что кино близится к концу. Одеть руки Алика в рукава я уже и не надеялась, просто устало плюхнулась рядом.
Наверное я уснула, а может просто потеряла сознание. Очнулась от того, что кто-то тормошил меня за плечи, знакомый голос гудел в голове:
- Лера, Валерия, да очнись же ты! - Кто-то снял с меня 3D очки. Во время сеанса, кстати, зрители их снять не могли - в вымышленном мире очков на нас не было. А ведь невозможно снять с себя то, чего нет. Очередная уловка сценаристов. - Дим, тащи сюда нашатырь, вон доктор мимо пробегает!
Я открыла глаза. Светка и Димкой с перекошенными лицами возвышались над моим телом, распростертым на плюшевой обивке сидения.
- Слава Вселенной, жива! - заголосила подруга. - А мы вернулись из леса - нет тебя! Во всех местных дворах спрашивали, в лес забегали, в конюшню...
"А я и сидела в конюшне. В кладовке. Искать лучше надо было," - мрачно подумала я.
Кстати, по поводу искать. Как будто вернувшись с небес на землю услужливая память воскресила последний кадр моего пребывания в кино. Я с ужасом осмотрелась вокруг: большая часть зрителей уже покинула кинозал, несколько человек приходили в себя на креслах, окруженные группой сострадальцев и медиков. В целлофан упаковывали умерших. Трупы. Сегодня я насчитала троих.
Светка еще что-то говорила и жестикулировала. Я встала и молча пошла к бригаде скорой помощи, безнадежно отложившей в сторону дефибриллятор.
Спутанные черные волосы. Заостренные черты лица. Полуодетый комбинезон. Ни следа крови, ни ран на бледной полупрозрачной коже. Человек во время сеанса умирает от ощущений. А может от безнадежности. Не успели.
Я стояла, не в силах оторвать взгляд от того, кого раньше звали Аликом. А моего настоящего имени он так и не узнал. Как глупо вышло. Сзади неслышно подошли Светка с Димкой. Подруга молча обняла меня за плечи.
- Это Альберт из третьего Б сектора. - Димка видимо догадался, где мы с ним познакомились. - У него же онкология была, последняя стадия, а это неизлечимо, ты же знаешь...
Чума двадцать первого века. Странная, мистическая болезнь, от которой спустя двести лет так и не нашли лекарства. С развитием нашей медицины мы превзошли всё - туберкулез, грипп, СПИД и различные гепатиты. Но онкология осталась, выжив вместе с человеческими существами, видоизменяясь вместе с ними и не поддаваясь никаким методам лечения.
Однако неизлечимая болезнь была далеко не самой распространенной причиной совершенно легального ухода из жизни во время сеанса.
Прошло двести лет с момента Катастрофы. Нас погубил большой андронный коллайдер. В общем, все предсказывали, что это когда-нибудь произойдет, предвещая взрыв и всяческие аномалии, но вышло так, что в один ужасный день на Поверхности начало погибать все живое - растения, а потом и животные. Люди, видя это, в панике заметались, ищя надежное укрытие.
Коллайдер же нас и спас. Теперь мы жили в огромном бункере под землей, построенном еще до Катастрофы специально для проведения опытов, с искусственным кислородом, без единого настоящего растения или животного. И ни один ученый так до сих пор и не взялся объяснить, по какой такой причудливой прихоти природы выжил человек. А на Поверхности, вопреки прогнозам ученых, был вовсе не Всемирный потоп и бесконечный океан, а огромная огненная пустыня и атмосфера, непригодная для жизни.
Предполагают, что Высшие власти приказали построить кинотеатр, то ли для развлечения, то ли для навязчивого естественного и добровольного отбора. Бункер тоже не резиновый. Люди ходят туда затем, чтобы познать неизведанное, давно забытое, но все еще манящее генетическими корнями чувство жизни на Поверхности. Но ходят еще и затем, чтобы умереть. После посещения кинотеатра далеко не все способны снова вернуться в нашу серую реальность.
На следующий день, списав со счета все свои сбережения, я купила билет в кино.