В Заповедник сказок. Последнее задание.
Вот для этого замечательного проекта:
Вот для этой замечательной темы: "День маяка"
ПОСЛЕДНЕЕ ЗАДАНИЕ
Я бежала изо всех сил, словно за мной гналась стая оборотней. Торопилась. Боялась не успеть. И я не подведу. Не в этот раз.
С погодой только не повезло. Сугробы намело огромные. Я легкая, но иногда все же проваливалась в снег. Досадно и неприятно. Но я справлюсь. Должна справится. И еще, кажется, начиналась метель...
Цель четко обозначена впереди и видно ее отовсюду. Маяк - высокий, старый как мир. И смотритель уже разжигает костер на верхней площадке. Ишь, чадит.
Сначала - к лешему. Петрович жил в старом разлапистом дубе, таком огромном, что, казалось, его не обхватит даже великан. А великаны в нашем лесу водились немаленькие.
Я остановилась возле дуба. Он, не он? Сумерки. И метель, чтоб ее... Поскребла по дереву - не выходит. Поскребла по другому - и там тишина. Конечно, зима, спит Петрович, но это еще не повод от работы отлынивать. Разбудим. Вернее, его можно было бы разбудить, но времени не было. Так что ну его... к лешему.
Дверь избушки со скрипом отворилась и я ввалилась внутрь. Даже не спросив, можно ли войти.
- Совсем очумела. - Ведьма сидела возле очага, помешивая в котле мутную булькающую жидкость с травяным запахом. Зелье, стало быть. Ибо что еще может варить ведьма в котле? - Разрешеница испросить сперва надобно бы. Аль не разумеешь?
- Извините, Зинаида Люциферовна, - с шубы капало на пол и расползалось бесформенной лужей, - опаздываю.
- Опаздываить, - ведьма, кряхтя, поднялась. - Эх, молодежь... Быстрые зело, гордые. Спешка в энтом деле без надобности. Тута ужо что отмеряно, то отмеряно... Себя, чай, не бережешь... Вона шубка как поистрепалася.
Она шепелявила себе под нос, наливая, тем временем, мне молока. Холодное, со сливочками. Я облизнулась и торопливо принялась пить.
- А что Петрович?
- Спит.
- Вона как... не добудилася? Нехорошо энто...
Сама знаю, что нехорошо.
- Ладненько, сказывай, чаго тебе - знаньица, мудрости, опыта житейского?
Хотела сказать, что всего бы и побольше, да побоялась, что ведьма жадиной обзовет.
- Мудрости, Зинаида Люциферовна. Этого у вас не отнять.
Польстилась. Криво усмехнулась единственным зубом. На высушенной крючковатой ладони протянула мне маленькую голубую искорку. Я искорку приняла и под шубу спрятала.
- Здравы будьте, Зинаида Люциферовна.
Холодное молоко придало сил. Я промчалась с полверсты, наверное. А затем с ходу врезалась... в пень. Вернее, сначала я думала, что это пень. Пока он не зашевелился и не выдал поток такой отборной ругани, что захотелось зажать уши.
- От курица ощипанная! Куда несешься голову сломя?
Гном. В шапке по самые брови. В полушубке. Длиннющая кучерявая борода инеем покрылась. От столкновения он не удержался и неуклюже шлепнулся в сугроб. Я отлетела в противоположную сторону.
- Глаза ты, что ли, забываешь дома? - орал он, отплевываясь снегом. Чуть всю бороду мне не попутала, чертовка!
Ну да, борода - это святое.
А гнома я узнала. Араз норовом своим все гномью общину до белого каления доводил. Однако, сейчас бы он мне пригодился...
Я поднялась и шубу отряхнула.
- Прости несносную, Араз Мамедович, - говорю, - спешу я, на задании.
Гном протер глаза, залепленные снегом. На меня уставился.
- А, это ты. Давненько не встречались. Мы уж, грешным делом, думали, что ты все еще там... проживаешь. А ты - вот. Собрала?
- Не-е-т, - разочарованно протянула я, - от ведьмы только.
- Кто бы сомневался. - Араз, вставая, потянулся так, что захрустел суставами. Во мне зародилась смутная надежда. Неужто предложит? - Могу поделиться. Только ты хорошенько, хорошенько попроси, коза драная.
Определился бы уже, то ли курица, то ли коза.
Просить хорошенько я умела. Когда надо-то, отчего ж не попросить?
- Ми-и-ленький, Араз Мамедович, - начала я, - вы столько лет на свете белом живете, все-все знаете: и сколько капель в морях, и сколько звезд на небе; где клады зарыты, а куда вовсе ходить не стоит; как приручить дикого зверя; какие ягоды и коренья собирать надобно. Да и... всего не перечесть. Поделитесь знанием, а?
- Плохо просишь, крыса помойная.
Еще и крыса? Да за такое глаза бы ему выцарапала, если бы не задание. Ишь ты, кобенится. Цену себе набивает. И я не выдержала:
- Знаешь, Араз, поговаривают, что тебя скоро из клана вышибут. Потому как крепко всех ты там достал характером своим ядовитым. Я попросила - ты должен отдать. Правила такие. Или забыл, где живешь?
Я думала, он меня ударит. Спружинилась, чтоб увернуться.
- А ты наглая стала, - гном прищурился и иней из бороды вытрясать начал. - Научилась, да?
Научилась. С ними научишься.
- Ну что ж, держи. Бес с тобой. А к нему если пойдешь, привет от меня передавай.
И искорку мне протянул. Серебряную, переливчатую.
Я искорку хвать под шубу и бежать. А спасибо говорить не буду, не заслужил.
Нет, к бесу не пойду. Он нерасторопный больно. С прошлого раза шахматную партию не доиграли. Уговор был - в следующий раз пока не доиграю, не отдаст. А мне некогда...
К эльфам заскочить надо обязательно. Эти точно зимой не спят. Да они вообще никогда не спят. И не едят, похоже. В чем только душа держится?
Эти добрые. Особенно Алариэль. Ты ему пару-другую любезностей, он тебе - искорку. Золотую, воздушную. Эльфы красавцы - глаз не отвести. Потому я у них красоту и попросила.
Маяк потихоньку остывал. Я видела как на верхней площадке темнеет огонек костра. Второй раз смотритель его разжигать не будет. Не положено. Надобно поспешить...
Выбежав из леса я увидела их. Вернее, я их распугала. Единороги кинулись врассыпную, и я заметалась, не зная, за которым из них бежать. Да и стоило ли бежать? Они же такие... такие неприступные. Но если уж одарят - так одарят.
Следовало сменить тактику. И я просто села в снег. Времени мало, но пару минут подождать можно. А вдруг?
Сработало. Заинтересовались, подошли. Любопытные. При свете вышедшей луны шкура их заиграла изабелловым. А рога серебром отливали. Чудо чудное.
Засмотревшись, забыла даже, зачем я здесь. Но спохватилась вовремя.
- Дивные создания, хранящие время, - воркую с ними, уговариваю, - вы - волшебные существа, порождающие добро и способность верить в чудеса, сказки. Поделитесь немного, окажите любезность?
Один подошел почти к самому моему носу. Не испугался, не отпрянул. Лишь копытом по снегу чиркнул и ко мне покатилась фиолетовая искорка. Поверить не могу - вот удача!
- Спасибо вам, верные...
Реку льдом затянуло. Но я надеялась, может осталась хоть где-нибудь полынья. И темно уже по-настоящему. Как бы самой в эту полынью не угодить.
Полынья осталась. И русалку долго звать не пришлось. Вынырнула. Холодно ей на ветру, ежится.
- Марфушка, выручай. - Я чихнула - не простыть бы раньше времени.
- Чего тебе? - русалка руками на край полыньи оперлась. Даже хвост чешуйчатый видно стало.
- Здоровья.
Если его и просить, то только у них. У русалок здоровья хоть отбавляй. Никогда ничем не болеют.
- Держи, пигалица.
Она нырнула обратно, хлопнув хвостом по краю полыньи. По льду покатилась, зазвенела красная искорка.
А теперь - на маяк.
Маяк был высокий. Я взопрела вся, пока неслась вверх по длинной винтовой лестнице.
На площадке догорал костер. Несколько поленьев уже вовсе потухли, но другие еще отсвечивали красным, а значит, можно еще успеть.
Я подошла к краю. Площадка открытая. Продуваемая всеми ветрами. А за краем - темнота. Пропасть. И боязно... Да ладно, не в первый раз. В девятый. И в последний.
Cосредоточилась и прыгнула во тьму. Послышалось, как за спиной кричал смотритель: "Не успеешь, дура!" Да только мне могло и показаться...
Приземлилась я аккурат в лужу. Конечно, это же я! Отряхнулась, только прохожие шарахнулись.
А здесь зимы нет. Вернее, она есть по календарю. Но нет снега, сугробов. Откуда ж им взяться, если улицы посыпают реагентами. Машины чадят, взвизгивают тормозами. Люди снуют туда суда, торопятся. Газетные киоски, закусочные и бесконечная вереница магазинов. Неоновая реклама и фонари-прожекторы. Тьфу, мерзость.
Необходимо определить направление. Это у меня всегда хорошо получалось. Два квартала, поворот и я у госпиталя.
Осталось пройти. Я незаметная. Но только, если не приглядываться. Приглядевшись, меня всякий увидит.
Повела носом. Чихнула. Тяжелый запах лекарств. Не люблю. Разве только валерьянку...
Кинулась в палату, прямо на кровать. Вот она, моя маленькая хозяйка. Под капельницей, с кучей присоединенных проводов и какой-то пикающей штуковиной.
Но мне это неинтересно. Опоздала или нет? Посмотрим.
Я принялась тереться о щеку ребенка. Худенькие ручки с крохотными пальчиками. Ей всего три и... как они сказали? Эпи-леп-ти-чес-кий припадок. Сердце слабое. Была остановка...
У меня тоже почти остановилось. И я отдаю, вываливаю ей все и сразу: голубую искорку мудрости, серебряную - знания, золотую - красоты, фиолетовую - веры в чудеса и красную, очень важную, по моему мнению - искорку здоровья. Конечно, я еще хотела зеленую - искорку любви к природе от Петровича. Но... чего нет, того нет.
Я мурлыкаю и нежно цапаю коготками одеяло. Живи долго и счастливо, хозяйка. И пусть поможет... на этот раз.
Утром девочка открыла глаза. Седой дядька с бородой, на гнома нашего похожий, лишь руками разводил - чудо! А еще говорил, что родители ребенка перешли какие-то границы. "Я понимаю - игрушки мягкие, цветы, любимые ее вещи. Однако... зачем вы кошку притащили?"
Он ругался, почти как Арзас. Но меня оставил.
А родители девочки перешептывались в углу палаты:
- Откуда она взялась, кошка наша? - недоумевал папа.
Мама лишь пожимала плечами:
- Столько раз приходила и возвращалась. Уходила снова. Вот ведь... загадка.
Я подождала еще три дня. Убедилась, что все хорошо. И сбежала.
Я выполнила задание. Наконец-то! Теперь - обратно. В мой мир. Отдохну. Молока попью с Зинаидой Люциферовной. Со сливками. Сливки у нее зело хороши. Разбужу, наконец, Петровича. С бесом партию шахматную доиграю. Алариэль расскажет новую притчу. А Марфа снова будет смеяться над моими похождениями.
Потом я сяду возле реки и буду ждать единорогов. Удивительно, почему мне раньше в голову не приходило познакомится с ними поближе?
Замечтавшись, я выбежала на дорогу. А дальше - удар... и темнота.
Взвизгнули тормоза. Из машины вышли двое. Мужчина и женщина.
- Что там? - Женщина поплотнее запахнула шубку.
- Да так... - Мужчина брезгливо пнул ногой маленькое скрюченное тело. - Кошка драная. Поехали.
Вот для этой замечательной темы: "День маяка"
ПОСЛЕДНЕЕ ЗАДАНИЕ
Я бежала изо всех сил, словно за мной гналась стая оборотней. Торопилась. Боялась не успеть. И я не подведу. Не в этот раз.
С погодой только не повезло. Сугробы намело огромные. Я легкая, но иногда все же проваливалась в снег. Досадно и неприятно. Но я справлюсь. Должна справится. И еще, кажется, начиналась метель...
Цель четко обозначена впереди и видно ее отовсюду. Маяк - высокий, старый как мир. И смотритель уже разжигает костер на верхней площадке. Ишь, чадит.
Сначала - к лешему. Петрович жил в старом разлапистом дубе, таком огромном, что, казалось, его не обхватит даже великан. А великаны в нашем лесу водились немаленькие.
Я остановилась возле дуба. Он, не он? Сумерки. И метель, чтоб ее... Поскребла по дереву - не выходит. Поскребла по другому - и там тишина. Конечно, зима, спит Петрович, но это еще не повод от работы отлынивать. Разбудим. Вернее, его можно было бы разбудить, но времени не было. Так что ну его... к лешему.
Дверь избушки со скрипом отворилась и я ввалилась внутрь. Даже не спросив, можно ли войти.
- Совсем очумела. - Ведьма сидела возле очага, помешивая в котле мутную булькающую жидкость с травяным запахом. Зелье, стало быть. Ибо что еще может варить ведьма в котле? - Разрешеница испросить сперва надобно бы. Аль не разумеешь?
- Извините, Зинаида Люциферовна, - с шубы капало на пол и расползалось бесформенной лужей, - опаздываю.
- Опаздываить, - ведьма, кряхтя, поднялась. - Эх, молодежь... Быстрые зело, гордые. Спешка в энтом деле без надобности. Тута ужо что отмеряно, то отмеряно... Себя, чай, не бережешь... Вона шубка как поистрепалася.
Она шепелявила себе под нос, наливая, тем временем, мне молока. Холодное, со сливочками. Я облизнулась и торопливо принялась пить.
- А что Петрович?
- Спит.
- Вона как... не добудилася? Нехорошо энто...
Сама знаю, что нехорошо.
- Ладненько, сказывай, чаго тебе - знаньица, мудрости, опыта житейского?
Хотела сказать, что всего бы и побольше, да побоялась, что ведьма жадиной обзовет.
- Мудрости, Зинаида Люциферовна. Этого у вас не отнять.
Польстилась. Криво усмехнулась единственным зубом. На высушенной крючковатой ладони протянула мне маленькую голубую искорку. Я искорку приняла и под шубу спрятала.
- Здравы будьте, Зинаида Люциферовна.
Холодное молоко придало сил. Я промчалась с полверсты, наверное. А затем с ходу врезалась... в пень. Вернее, сначала я думала, что это пень. Пока он не зашевелился и не выдал поток такой отборной ругани, что захотелось зажать уши.
- От курица ощипанная! Куда несешься голову сломя?
Гном. В шапке по самые брови. В полушубке. Длиннющая кучерявая борода инеем покрылась. От столкновения он не удержался и неуклюже шлепнулся в сугроб. Я отлетела в противоположную сторону.
- Глаза ты, что ли, забываешь дома? - орал он, отплевываясь снегом. Чуть всю бороду мне не попутала, чертовка!
Ну да, борода - это святое.
А гнома я узнала. Араз норовом своим все гномью общину до белого каления доводил. Однако, сейчас бы он мне пригодился...
Я поднялась и шубу отряхнула.
- Прости несносную, Араз Мамедович, - говорю, - спешу я, на задании.
Гном протер глаза, залепленные снегом. На меня уставился.
- А, это ты. Давненько не встречались. Мы уж, грешным делом, думали, что ты все еще там... проживаешь. А ты - вот. Собрала?
- Не-е-т, - разочарованно протянула я, - от ведьмы только.
- Кто бы сомневался. - Араз, вставая, потянулся так, что захрустел суставами. Во мне зародилась смутная надежда. Неужто предложит? - Могу поделиться. Только ты хорошенько, хорошенько попроси, коза драная.
Определился бы уже, то ли курица, то ли коза.
Просить хорошенько я умела. Когда надо-то, отчего ж не попросить?
- Ми-и-ленький, Араз Мамедович, - начала я, - вы столько лет на свете белом живете, все-все знаете: и сколько капель в морях, и сколько звезд на небе; где клады зарыты, а куда вовсе ходить не стоит; как приручить дикого зверя; какие ягоды и коренья собирать надобно. Да и... всего не перечесть. Поделитесь знанием, а?
- Плохо просишь, крыса помойная.
Еще и крыса? Да за такое глаза бы ему выцарапала, если бы не задание. Ишь ты, кобенится. Цену себе набивает. И я не выдержала:
- Знаешь, Араз, поговаривают, что тебя скоро из клана вышибут. Потому как крепко всех ты там достал характером своим ядовитым. Я попросила - ты должен отдать. Правила такие. Или забыл, где живешь?
Я думала, он меня ударит. Спружинилась, чтоб увернуться.
- А ты наглая стала, - гном прищурился и иней из бороды вытрясать начал. - Научилась, да?
Научилась. С ними научишься.
- Ну что ж, держи. Бес с тобой. А к нему если пойдешь, привет от меня передавай.
И искорку мне протянул. Серебряную, переливчатую.
Я искорку хвать под шубу и бежать. А спасибо говорить не буду, не заслужил.
Нет, к бесу не пойду. Он нерасторопный больно. С прошлого раза шахматную партию не доиграли. Уговор был - в следующий раз пока не доиграю, не отдаст. А мне некогда...
К эльфам заскочить надо обязательно. Эти точно зимой не спят. Да они вообще никогда не спят. И не едят, похоже. В чем только душа держится?
Эти добрые. Особенно Алариэль. Ты ему пару-другую любезностей, он тебе - искорку. Золотую, воздушную. Эльфы красавцы - глаз не отвести. Потому я у них красоту и попросила.
Маяк потихоньку остывал. Я видела как на верхней площадке темнеет огонек костра. Второй раз смотритель его разжигать не будет. Не положено. Надобно поспешить...
Выбежав из леса я увидела их. Вернее, я их распугала. Единороги кинулись врассыпную, и я заметалась, не зная, за которым из них бежать. Да и стоило ли бежать? Они же такие... такие неприступные. Но если уж одарят - так одарят.
Следовало сменить тактику. И я просто села в снег. Времени мало, но пару минут подождать можно. А вдруг?
Сработало. Заинтересовались, подошли. Любопытные. При свете вышедшей луны шкура их заиграла изабелловым. А рога серебром отливали. Чудо чудное.
Засмотревшись, забыла даже, зачем я здесь. Но спохватилась вовремя.
- Дивные создания, хранящие время, - воркую с ними, уговариваю, - вы - волшебные существа, порождающие добро и способность верить в чудеса, сказки. Поделитесь немного, окажите любезность?
Один подошел почти к самому моему носу. Не испугался, не отпрянул. Лишь копытом по снегу чиркнул и ко мне покатилась фиолетовая искорка. Поверить не могу - вот удача!
- Спасибо вам, верные...
Реку льдом затянуло. Но я надеялась, может осталась хоть где-нибудь полынья. И темно уже по-настоящему. Как бы самой в эту полынью не угодить.
Полынья осталась. И русалку долго звать не пришлось. Вынырнула. Холодно ей на ветру, ежится.
- Марфушка, выручай. - Я чихнула - не простыть бы раньше времени.
- Чего тебе? - русалка руками на край полыньи оперлась. Даже хвост чешуйчатый видно стало.
- Здоровья.
Если его и просить, то только у них. У русалок здоровья хоть отбавляй. Никогда ничем не болеют.
- Держи, пигалица.
Она нырнула обратно, хлопнув хвостом по краю полыньи. По льду покатилась, зазвенела красная искорка.
А теперь - на маяк.
Маяк был высокий. Я взопрела вся, пока неслась вверх по длинной винтовой лестнице.
На площадке догорал костер. Несколько поленьев уже вовсе потухли, но другие еще отсвечивали красным, а значит, можно еще успеть.
Я подошла к краю. Площадка открытая. Продуваемая всеми ветрами. А за краем - темнота. Пропасть. И боязно... Да ладно, не в первый раз. В девятый. И в последний.
Cосредоточилась и прыгнула во тьму. Послышалось, как за спиной кричал смотритель: "Не успеешь, дура!" Да только мне могло и показаться...
Приземлилась я аккурат в лужу. Конечно, это же я! Отряхнулась, только прохожие шарахнулись.
А здесь зимы нет. Вернее, она есть по календарю. Но нет снега, сугробов. Откуда ж им взяться, если улицы посыпают реагентами. Машины чадят, взвизгивают тормозами. Люди снуют туда суда, торопятся. Газетные киоски, закусочные и бесконечная вереница магазинов. Неоновая реклама и фонари-прожекторы. Тьфу, мерзость.
Необходимо определить направление. Это у меня всегда хорошо получалось. Два квартала, поворот и я у госпиталя.
Осталось пройти. Я незаметная. Но только, если не приглядываться. Приглядевшись, меня всякий увидит.
Повела носом. Чихнула. Тяжелый запах лекарств. Не люблю. Разве только валерьянку...
Кинулась в палату, прямо на кровать. Вот она, моя маленькая хозяйка. Под капельницей, с кучей присоединенных проводов и какой-то пикающей штуковиной.
Но мне это неинтересно. Опоздала или нет? Посмотрим.
Я принялась тереться о щеку ребенка. Худенькие ручки с крохотными пальчиками. Ей всего три и... как они сказали? Эпи-леп-ти-чес-кий припадок. Сердце слабое. Была остановка...
У меня тоже почти остановилось. И я отдаю, вываливаю ей все и сразу: голубую искорку мудрости, серебряную - знания, золотую - красоты, фиолетовую - веры в чудеса и красную, очень важную, по моему мнению - искорку здоровья. Конечно, я еще хотела зеленую - искорку любви к природе от Петровича. Но... чего нет, того нет.
Я мурлыкаю и нежно цапаю коготками одеяло. Живи долго и счастливо, хозяйка. И пусть поможет... на этот раз.
Утром девочка открыла глаза. Седой дядька с бородой, на гнома нашего похожий, лишь руками разводил - чудо! А еще говорил, что родители ребенка перешли какие-то границы. "Я понимаю - игрушки мягкие, цветы, любимые ее вещи. Однако... зачем вы кошку притащили?"
Он ругался, почти как Арзас. Но меня оставил.
А родители девочки перешептывались в углу палаты:
- Откуда она взялась, кошка наша? - недоумевал папа.
Мама лишь пожимала плечами:
- Столько раз приходила и возвращалась. Уходила снова. Вот ведь... загадка.
Я подождала еще три дня. Убедилась, что все хорошо. И сбежала.
Я выполнила задание. Наконец-то! Теперь - обратно. В мой мир. Отдохну. Молока попью с Зинаидой Люциферовной. Со сливками. Сливки у нее зело хороши. Разбужу, наконец, Петровича. С бесом партию шахматную доиграю. Алариэль расскажет новую притчу. А Марфа снова будет смеяться над моими похождениями.
Потом я сяду возле реки и буду ждать единорогов. Удивительно, почему мне раньше в голову не приходило познакомится с ними поближе?
Замечтавшись, я выбежала на дорогу. А дальше - удар... и темнота.
Взвизгнули тормоза. Из машины вышли двое. Мужчина и женщина.
- Что там? - Женщина поплотнее запахнула шубку.
- Да так... - Мужчина брезгливо пнул ногой маленькое скрюченное тело. - Кошка драная. Поехали.