Форсированное научение как метод психологической коррекции
Скорее всего, никакого открытия Америки я здесь не совершу - всё было придумано ещё лет сто назад, но это же не повод немного не порассуждать?
Возьмём обычного среднестатистического человека. У него бывают радости, бывают горести, с последними он как-то справляется и двигается дальше, первые просто переживает, наслаждаясь процессом. При этом, человек вне зависимости от того, приятными или неприятными были переживания, на них учится. Не в бытовом смысле, а в строго научном. Меняются привычки и установки, перестраиваются маршруты, по которым обычно текут в его голове мысли. Этот процесс сопровождает всю его деятельность, даже пассивное созерцание. Человек адаптируется. Чем изменения сильнее - тем большими адаптационными возможностями должна обладать психика, чтобы принимаемые решения оставались оптимальными уже для новых условий. Чем быстрее меняется окружающий мир, тем быстрее должна подстраиваться психика, и тем меньше у неё остаётся права на ошибку.
Слава Богу, мир меняется нечасто. Благо обычному человеку такие жизненные пертурбации даются тяжело - психика его начинает сбоить и в конце концов (по крайней мере частично) выходит из строя. Случится это может по-разному. Может развиться посттравматическое стрессовое расстройство, может парижский синдром, может фобия, иногда, если переживание было приятным - неконтролируемая зависимость, если приятным и сексуально окрашенным - фетиш. При длительном давлении на психику перед человеком разворачивается целый спектр депрессивных и тревожных расстройств, которые только и ждут, чтобы принять его в свои объятия. Если имело место не давление, а просто длительное существование в каких-то специфических условиях, психика тоже страдает, теряя в гибкости. Пример - профессиональная деформация, состояние, когда человек уже не мыслит иной формы поведения, кроме той, что требуется от него по службе. Книжки обычно приводят в пример тюремных надзирателей, больших начальников, учителей, психологов, мне ближе другой, но не менее характерный случай - профессиональная деформация у математиков и программистов, о специфике которой прекрасно написано, скажем, здесь. Ну, и наконец, стоит отметить, что любая адаптация происходит в контексте предыдущего жизненного опыта. Как следствие, с возрастом гибкость, а соответственно, функциональность психических механизмов падает. Реакция на новые события становится всё слабее, а память о когда-то усвоенных, но ныне бесполезных схемах, дополнительно мешает приспособиться к стремительно меняющейся жизни.
Но это обычный порядок вещей, а что происходит, когда что-то идёт не так ещё на этапе формирования личности? Например, возьмём человека излишне вспыльчивого, гневливого, тирана и самодура, учить которого чему-либо поздно. Он уже нашёл себе жизненную нишу и в ней как-то закрепился. Его всё устраивает и отклонение своих поведенческих реакций от нормы он не воспринимает как что-то плохое, страдают ведь другие, а он эгоист и думает только о себе. Можно ли с ним что-то сделать?
Первая мысль, которая приходит в голову - поместить человека в условия, которые просто вынудят его трансформироваться. Легче сказать, чем сделать, хотя художественная литература и кинематограф полны подобных историй. Тут и мужчины, становящиеся женщинами, и люди, попадающие на необитаемый остров, и застревающие в одном, повторяющемся раз за разом дне, etc. etc.
Мысль вторая - поставить перед человеком задачу, требующую работы над собой. Задачу, которую он бы сам хотел выполнить несмотря ни на что. Например, если наш герой влюбится без памяти, решит, что не может жить без объекта своей страсти, и… Ну, вы поняли. От перечисления книг с фильмами по этому сюжету я, пожалуй, воздержусь. Технически тоже нереализуемо.
Что ещё можно сделать? Можно изменить схему реакций. Добавить некий элемент, который модифицировал бы внутренний мир подопытного так, чтобы сохранение старой поведенческой парадигмы перестало удовлетворять жизненным установкам. Провести человека от мысли “вроде делаешь всё так же, а получается фигня” до “а что ж я раньше так не делал!”. При этом, первой мысли будет соответствовать утрата привычной модели восприятия при сохранении собственного Я. Второй - то, что думая по-старому в изменившихся условиях и закономерно получая неприемлемый результат, человек будет вынужден меняться. На выработку новых шаблонов поведения и новых сценариев обработки чувственных переживаний уйдёт время. И только по его прошествии, когда человек приспособится и снова станет вписываться в окружающий его мир, тогда и следует начать постепенно убирать внешнее воздействие, восстанавливая старое восприятие. При этом, всё новое, чему он научился, останется с ним. Весь поведенческий инструментарий, которого он раньше был лишён, будет теперь к его услугам.
Прекрасно, но как всего этого добиться на практике? Ответ - с помощью форсированного научения. Напомню, что научение как процесс - это изменение психики, происходящее в результате практики взаимодействия организма со средой (не путать с обучением). Форсированное значит искусственно ускоренное. Каким образом? Наверное, существуют и другие методы, как можно получить приемлемый результат, и, более того, не исключено, что какие-то из них даже используются психологами и психотерапевтами в повседневной практике, но я предложу лишь один, зато потенциально наиболее эффективный вариант - фармакотерапию.
Вернёмся к оставленному нами на произвол судьбы мужчине. Что будет, если прописать ему не успокоительное (которое вполне мог бы назначить и психотерапевт), а, наоборот, препарат, растормаживающий психику, вызывающий повышение агрессивности и ослабляющий сознательный контроль? Пациент слетит с катушек. Ну, может, не совсем слетит, но точно будет срываться постоянно, и там, где мы раньше получали реакции, ещё как-то позволявшие ему удерживаться в социуме, теперь какая-либо адекватность исчезнет окончательно. Но главным здесь будет не это, а то, что в происходящем пациент будет отдавать себе отчёт, ведь изменения произойдут скачкообразно, разрушив привычный ему мир. Он будет страдать. Чаще косвенно - люди перестанут с ним общаться, его уволят с работы, жена подаст на развод, сын убежит из дома или повесится, но иногда и напрямую - он будет чувствовать, что поступает неадекватно, неправильно, будет сожалеть, мучиться. И будет стараться измениться, научиться сдерживаться и унимать свой буйный нрав. На этом этапе может помочь и классическая психотерапия - специалист расскажет ему, как успешнее бороться с внутренними демонами. И в какой-то момент человек сможет вернуться к более-менее нормальному существованию, опять стать членом общества, научившись гасить взрывные порывы до социально-приемлемого уровня. Тогда, может, немного погодя, мы снимем его с лекарств. Что произойдёт? C его внутренним Я снова ничего, но выработанная стратегия поведения действовать не перестанет, и вместо возвращения к прежней ситуации мы получим человека, способного к ранее отсутствовавшему самоконтролю. Человека, которому будет уже легко удерживаться в рамках нормы.
Ещё пример. На этот раз возьмём застенчивого интроверта, который теряется в общении с людьми и тяжело идёт на контакт. Что нам необходимо? Модифицировать его восприятие так, чтобы он смог выработать схемы поведения, не дающиеся ему в повседневной жизни. Здесь ситуация поинтересней, чем в прошлый раз. Почему с нашим первым товарищем не сработали бы успокоительные? Элементарно - установку “когда я злюсь, я начинаю кричать и швыряться мебелью” их приём бы не затронул. Что бы они сделали, так это просто отняли у человека способность злиться. В результате, когда мы сняли бы его с седатиков, спящая до того установка снова активировалась, и всё вернулось на круги своя. Необходимо было заставить его поработать над собой. Теперь это не сработает. Чтобы пациент №2 смог чему-то научиться, для него, наоборот, стоит создать тепличные условия. Обычно это делается модификацией среды (понимающий психотерапевт, групповая терапия и т.п.), но можно сделать и изменением схемы восприятия. Энтактогены, они же эмпатогены, препараты, повышающие коммуникабельность, социализацию, сопереживание, способствующие большей открытости в выражении собственных мыслей и чувств. К этой категории относятся в основном наркотики, например, небезызвестный MDMA, он же экстази. Насколько правомерно предлагать их в качестве лекарств - это, конечно, вопрос, но в соответствии с описанной концепцией, использование подобных препаратов в течение достаточного для выработки и закрепления новых поведенческих стереотипов времени вполне оправдано. С ними пациент увидит вживую, что переживать и бояться нечего, получит необходимый общенческий опыт, опираясь на который, сможет в дальнейшем жить уже и без лекарств. Кроме того, как и в первом случае, параллельно лекарственному воздействию здесь может помочь и классическая психотерапия.
Мы рассмотрели два возможных варианта применения фармакотерапии для форсированного научения. Первый - в ситуации, когда пациенту требовалась дополнительная мотивация, второй - когда требовались дополнительные ресурсы (или, скорее, снятие естественных ограничений). И то и другое было необходимо для реализации адаптационного потенциала психики и выработки требующихся в обычной жизни навыков. Эту концепцию можно трактовать и шире, используя не только с целью компенсации каких-то личностных дефектов, но и для выработки нового эмоционального опыта.
Поясню. Способность к эффективному функционированию в различных условиях зависит не только от динамических характеристик психики, но и от её готовности в этих условиях оказаться. От прежнего подобного опыта. И реальность этого опыта в данном случае не столь важна. Мы говорим о психологии - достаточно реальности переживаний. Чтобы научиться справляться, например, со стрессом, не обязательно попадать в стрессовые ситуации, достаточно лишь самого стресса, с которым, опять же, может помочь фармакология. Как и со страхом, с болью, с вышеупомянутой злостью.
Такое, расширенное понимание описанной практики открывает перспективы её использования не только для лечения, но и для настоящего обучения. Воссоздать на пилотажном тренажёре картину реального воздушного боя несложно, но какой бы реалистичной ни была симуляция, она всегда симуляцией и останется. Курсант будет помнить, что он в безопасности на земле. Он не станет бояться, а, следовательно, в условиях реального столкновения, будет вынужден не просто вспомнить всё, чему его учили, но и справиться с теми эмоциями, которые он, возможно, испытывает впервые. А ведь этого было бы просто избежать, проведя на земле пару тренировок, ставящих целью отработку адекватной реакции именно на стресс. Тренировок, позволяющих с помощью фармакологии воссоздать не ситуацию, но эмоции, и научить человека с этими эмоциями справляться.
И для того, чтобы оценить преимущества предлагаемой методологии совершенно не обязательно быть военным лётчиком, полицейским или пожарным. Психологически сложные ситуации подстерегают нас на каждом шагу, и единственное, что может помочь нам с ними справиться - это опыт. Но опыт именно переживаний, а не несчастной любви, смерти близких, нападения грабителя на улице и оставленного включённым газа в квартире. Опыт, который можно получить и не переживая всё это на самом деле.
