после Потопа. . .
Н А В О Д Н Е Н И Е
Комната в каком-то доме, не роскошная, не убогая, но со следами беспорядка. Неприбрана постель, приоткрыты дверцы шкафа. В нише на подоконнике сидит женщина, обхватив руками колени.
Она еще молода, но вид у нее поблекший, усталый, больной. В темных густых волосах, разбросанных по плечам и спутанных, блестит несколько серебряных нитей. На ней какая-то рубашка-балахон сомнительной белизны. Плащ, которым были укрыты ее плечи, сполз, но несмотря на пронизывающую сырость и холод, она этого не замечает. Засмотревшись в окно, она вдруг сосредотачивается на разглядывании своих рук, а потом машинально, без всякого выражения, начинает напевать:
- Кадерусель богато жил…
Кадерусель богато жил -
Домик без крыши он купил…
Где-то внизу дома хлопает дверь. Женщина не обращает на это внимания. Поет (чуть громче):
- Домик без крыши он купил.
Галки охотно в нем ютятся,
Летом и ласточки гнездятся…
В комнату входит мужчина, лет сорока, в темной одежде без украшений, без парика и пудры. Ставит на стол корзинку и смотрит на женщину.
ОНА (поет, не замечая вошедшего). Да, да, да это так,
Кадерусель большой чудак…
ОН (окликает ее, видя, что она не слышит, подходит, поправляет плащ и тоже смотрит в окно).
ОНА (повернув голову, морщит лоб, взгляд делается более осмысленным). Что там?..
ОН (неохотно). Все так же… Но вода перестала прибывать.
ОНА (выглядывая в окно). А Ситэ уже не видно!.. Иснар сказал, помнишь, люди будут спрашивать, на каком берегу Сены стоял Париж... На каком берегу?..
ОН (берет ее за руку). Я достал немного картофеля. Не велик деликатес, но…
ОНА. Думаешь, в Шарантоне нас кормили устрицами? Это все… неважно… (Помедлив, встает с места, пересаживается к столу и принимается перебирать чечевицу, рассыпанную по столу - видимо, это занятие развлекает ее уже несколько часов.
Спрашивает без интереса.) А Ратуша тоже?
ОН (сидит напротив, сцепив руки, вздрагивая от холода). Не знаю. Туда невозможно добраться… все ниже Монмартра
залито водой.
Разговор перемежается долгими паузами.
ОНА (тоном безнадежной уверенности). И Ратуша… И Тюильри… и тюрьмы… Всё, конечно, всё.
ОН. Многие успели спастись.
ОНА. А зачем? Что делать?.. (Рассуждает спокойным тоном, без страха и отчаяния.) Днем раньше, днем позже, так зачем ждать… Это должно было случиться.
ОН (осторожно). Почему?
ОНА. Ну… потому что должен быть конец. Тишина, пустота… Это так хорошо, когда нет людей… Потом вода сойдет,выглянет солнце, начнет расти трава… Она ведь будет расти без нас, без Трибунала, без декретов и без короля… и без республики…
ОН (с тревогой и с раздражением). Успокойтесь. Весна придет, а вода отступит, и в Париж вернуться люди.
ОНА. А зачем?..
ОН (не ответив). Ужасно холодно, Анна. Я хочу немного поспать. Разбудите меня, если нужно. (Не раздеваясь,
бросается на кровать, укрывается с головой.)
ОНА (погруженная в свои мысли,
перебирает чечевицу, то вздыхает, то что-то бормочет себе под нос.)
2
Глубокий вечер. В комнате совершенно темно, только какие-то тусклые пятна света дрожат на стене, противоположной окну. АННА неподвижно сидит у стола, кажется, дремлет. ОН просыпается, с трудом поднимая голову и осознавая, где он и что с ним. Встает, наощупь зажигает огарок свечи. Осторожно трясет Анну за плечо.
ОН. Вы так и не ели?.. Подождите, попробую растопить камин… Он действует неумело, а мокрые дрова не горят, а только наполняют комнату едким дымом.
АННА (безучастно наблюдает за всеми его движениями и вдруг говорит). Бросьте. Не надо. (Садится на край постели, кутаясь в плащ.) Антуан… Почему вы меня спасли? Зачем?..
АНТУАН (оборачивается. Глаза слезятся от дыма). Зачем?.. Просто… просто я мог кого-то спасти, и это оказались вы.
АННА. Там было много людей… женщин, стариков… Почему я? Я должна была умереть. Мне положено было умереть, потому что я убила человека.
АНТУАН (вздрогнув). Оставим этот разговор, Анна.
АННА (настойчиво). Я не безумная и все хорошо помню. Я его ненавидела, он был мой враг, и я указала на него. Я убийца. (Глядя ему в лицо.) А ведь он был вашим другом.
АНТУАН (помолчав, выговаривает каждое слово медленно, с трудом, но отчетливо). Вы его не убивали, Анна. Сюлло
умер. Судьба это или случайность, не знаю. Не думайте больше о нем.
АННА. А о чем мне думать? (Проводит рукой по лицу.) Сейчас какой месяц?
АНТУАН. Март. Март 1794 года.
АННА. Я тоже путаюсь в новом календаре… Когда-то в марте я была во Флоренции. Там столько солнца!
АНТУАН. Вы были во Флоренции?
АННА. У меня был хороший голос… Я могла быть актрисой, могла стать певицей… или художницей. Мне не нравится Фрагонар, мне нравится Грез. (Опять помрачнев.) Но все это пустое. Искусство бесполезно.
АНТУАН (желчно). Бесполезно. Все бесполезно. Как мой словарь… Силы, растраченные на статейки, которые живут
один день…
Наконец поленья начинают тлеть, пока слабо. В комнате делается чуть светлее.
АННА (кивает). Особенно словарь. Наш язык исчезнет, его забудут… Если когда-нибудь будет другой мир, другая
жизнь, возникнут и другие слова.
АНТУАН. Я всегда хотел быть французом. Я думаю по-французски, Франция - моя родина… Но я хотел бы побывать там. Во Флоренции.
АННА. Там много солнца. И нет ни фонарей, ни гильотины… (Вдруг, словно оттаяв, заливается слезами.)
АНТУАН (взяв ее холодные руки в свои). Ну, не надо! Больше нет фонарей и гильотины, а только схлынет вода, мы уедем… Хотите, уедем в Италию? Будете снова учится пению.
АННА (серьезно и радостно). А ты?
АНТУАН. Напишу книгу.
АННА. О чем?
АНТУАН. О жизни. О любви.
АННА. А политики там не будет? И смерти не будет?
АНТУАН. Нет, конечно.
АННА. Правда?
АНТУАН. Да.
АННА (со страхом). А если вода не уйдет? А если сейчас придут за нами?
АНТУАН. Никто не придет. Им не до нас. (Целует ее в лоб и укладывает на кровать, как ребенка.) Отдохни. А завтра будет день, и увидишь, лучший, чем сегодня.
АННА (улыбнувшись). Правда?.. Обними меня…
3
Утро. Сквозь плотные, точно ватные облака пробивается слабый солнечный луч. АННА стоит у окна, навалившись на подоконник. Ее красивые волосы старательно расчесаны и собраны в жгут. Внезапно она громко радостно вскрикивает, отчего АНТУАН просыпается.
АНТУАН. Что случилось?
АННА (показывая куда-то рукой). Пошло на убыль! Пошло на убыль! Вон, видишь? Темная полоса на стене. Вода отступает!
АНТУАН (трет глаза спросонья, ежится от сырости, потом начинает соображать). Да… Отступает… Вода отступает.
АННА (оживленно). Если бы достать лодку, мы могли бы выбраться отсюда! Добраться до Анжу. А потом в Италию! Только бы достать лодку…
АНТУАН (с сомнением, не желая, однако, ее разочаровывать). Это трудно, Анна… Но я попробую. Вы хотите уехать?
АННА (нетерпеливо). Да! Если мы останемся здесь, и опять соберется Конвент, и трибунал, и все-все-все, они нас не выпустят. Они нас убьют!
АНТУАН (гладит ее по волосам). Кому до нас какое дело. Жди меня, никуда не выходи, хорошо?
АННА кивает и забирается на подоконник.
Через несколько часов.
АНТУАН (озябший, но довольный, вернулся. Снимает перчатки). Я нашел лодку. Это почти чудо, но это так… За такое короткое время вода упала еще на несколько футов. Ты видишь, как погода налаживается!
АННА. Ну да! И мы уедем! (Она держит на коленях серого дрожащего котенка и успокаивающе почесывает его за ушком.) Он пришел сам. Где-то прятался, наверное.
АНТУАН. Бедняжка.
АННА (вдруг хмурит брови и напряженно раздумывает. Поднимает голову). Наверное, где-то есть и люди. Кто-то же спасся, не могли все погибнуть… На лодке мы доберемся до Ратуши?
АНТУАН. Да.
АННА. Надо добраться. Вдруг кто-нибудь там остался живой, и мы можем помочь? А потом уедем!
АНТУАН (с затаенной доброй иронией). Ну конечно.
АННА. Все-таки нельзя не помочь, правда? Может, кто-то жив, но ослабел от голода, а у нас есть картошка… Вон сколько! (Показывает на несколько черных сморщенных клубней.) А может быть, и в предместьях кто-то остался?
АНТУАН. Может быть.
АННА (вдохновленная). А знаешь… Может, люди поняли, что это предупреждение?.. Что так нельзя и надо жить иначе… Может, мы начнем все с начала?
АНТУАН. Может быть. (Застегивает плащ, надевает перчатки.) Там в шкафу есть белье, надо взять на корпию, если мы действительно застанем кого-то в живых.
АННА спрыгивает с подоконника, сажает котенка в кресло и бросается к шкафу.
Под окном слышен голос - поставленный, звучный голос Колло д`Эрбуа:
- Эй, парижане!.. Кто-нибудь! Наводнение кончилось!.. (Задрав голову и увидев в окне Анну и Антуана, радостно машет рукой.) Ривароль! Теруань, и ты жива?! Скорей сюда! в Тампле спаслись пятьдесят человек! И в Нотр-Дам кто-то есть, они вывесили флаг, но, наверное, сильно ослабели от голода. Скорей!..
продолжение