про макароны, кино и слэш
Капуччино? Сейчас приготовлю, гражданка.
Интересно: итальянцы делают обыкновеннейшие вещи, но по-своему. Макароны, например, - сколько хитростей! целое искусство! И называют их "спагетти". Или еще "паста"...
Гражданка Лилиана время от времени сюда заглядывает из-за сериала про Талейрана, Бонапарта и Фуше. А потому как она режиссер по профессии, с гражданином Колло они легко нашли общий язык...
Капуччино пришелся Лилиане по вкусу.
- ...Что до новой серии - напоминает роман большой дороги. Это не мой жанр, и тут мне нечего сказать. Забавно. А особенно понравился финал в кабинете министра полиции. Все и всё очень на своих местах.
- Хм, - отозвался Колло, - "роман большой дороги". Я понимаю, о чем речь, но вот занятная какая вещь: во-первых, театральные жанры по своей природе противоречат сквозному действию, когда едешь куда-нибудь и авось куда-нибудь приедешь. Во всяком случае, в классических жанрах. А поелику и литература нашего времени была под сильным влиянием театра, требование триединства, завязки-кульминации-развязки и целеполагание были так же священны, как "естественное право" и собственность. Это был канон. А впрочем, давай Бертрана спросим. Он все подряд читает. Может, у него другая точка зрения.
Это он нарочно. Наверняка нарочно: внимание ББ занимало другое.
- ...Какие рамки для фотографий Бийо подарил Анриетте! Мне даже такие захотелось для моих гербариев...
Смущенный Вилат умолк на полуслове. ББ, как человек вежливый, тем более в беседе задействована дама, не проигнорировал обращение Колло, хотя, конечно, посмотрел на него с плохо скрытым неудовольствием.
- Колло, я бы хотел понять, какую роль в вашей беседе ты отводишь мне?.. Возможно, есть зависимость между правилами построения литературного произведения и эпохой: более динамичная жизнь и перемены в умах во времена Рабле или Сервантеса вызывали к жизни "роман большой дороги". Но есть примеры такого романа и в наше время или близко к нему... Пожалуй, не совсем так, но в нем сочетаются разные элементы... Я говорю о романе Филдинга... Но если рассматривать не только нашу литературу и театр, то, к примеру, в Италии, театр, с трудом подчинявшийся классическим требованиям, в лице Гольдони, коему противостоит - наш современник - представитель и апологет "сквозного действия" - Карло Гоцци.
Вилату немедленно пришла мысль, и он сразу же ее высказал, вполголоса, правда:
- Ну, если уж на то пошло, Бертран, и вовсе не только Италия и Филдинг. А Дидро?! У него тоже есть вещи, такие по духу... как будто незавершенные, что ли... Ладно, я сейчас сбегаю в лавку за шарами на елку. (Дело было незадолго перед Рождеством.) И потом к Фукье за цикломенами. Он обещал нам подарить два, когда они соберутся цвести... - тут он еще больше понизил голос: - А вы послушайте, что еще гражданка будет говорить, и расскажете потом.
Лилиана услышала, как видно, и сказала:
- Я не спешу, - окидывая его проницательным взглядом, потом повернулась к Колло. Имя Фукье вызвало у нее некую ассоциацию: - А знаешь, я несколько задета... Чем? Да вот ником слэшерши, которую вы вчера показали. Потому что явно усматриваю намек на мою тематику и мою персону. Считаю нужным заявить в этом зрительном зале: я - фрейдистка, но не слэшер!
Колло пожал плечами:
- Не повод для переживаний, гражданка. У них... у ВАС там не все идиоты. То есть, хочу я сказать, понимают разницу, - и вернулся к теме, которая его интересовала в данный момент: - В любую эпоху есть несколько направлений в литературе, это ясно и очевидно. Но есть преобладающее. Вот о преобладании классицистского я и говорил. Чтобы все было однозначно и можно было объяснить: зачем, почему, что, кто и как... И, Бертран, ты не смешиваешь ли роман большой дороги с приключениями? Это я про Филдинга.
- Если я в чем уверен, Колло, так это в том, что делать заключение можно тогда, когда доберешься до последней страницы, и это применимо не только к читателю, но и к автору, ибо немало примеров знает литература, когда роман, задуманный и начатый как сатирический, превращался неожиданно для писателя в лирический, или наоборот... И характеризовать сериал, который перед нами разворачивается, на мой взгляд, довольно рано.
Ответ рассчитан был на то, чтобы от Колло достойно отвязаться, но... ББ, по возможности избегающий слишком прямых и точных вопросов, к тому же не считая себя толком представленным Лилиане, как того требует серьезная беседа, а с другой стороны, побаивающийся и писателей, и режиссеров, у кого он замечал избыток проницательности, этот самый ББ, видимо, оказался слабее своего любопытства. А возможно, он хотел еще и получить информацию "из первых рук" по каким-то вопросам, связанным с их увлечением кино. Возможно, что и впечатление хотел произвести, на Колло и прочих коллег, своей осведомленностью. Как бы оно ни было...
- Однако я бы хотел... - нерешительно начал он, - пользуясь счастливым присутствием здесь гражданки Кавани... я бы осмелился задать ей вопрос... Как мне кажется, вас интересуют человек и взаимоотношения людей, а не история, не политика, не мораль даже - может, я сделал неверный вывод? но ваши главные персонажи в основном находятся "по ту сторону добра и зла". И тем не менее, по-вашему, бывшие нацисты, собирающиеся в венском отеле, ощущают себя виновными - поэтому они имитируют суд друг над другом?.. А возможно ли это?
- Не вмешаться ли и мне?.. - вслух спросил Мари-Жан, у самого себя, вероятно. Для него, в отличие от ББ, это сложности не представляло. - Хотя это можно объяснить прежде всего тем, что я человек совсем другой эпохи, в вашем фильме меня не покидало ощущение нереальности, сна во сне. Не то Макс и Шарлотта вызывают к жизни силу, людей и причину, которая их уничтожит, не то провоцируют ее. Мне это очень напомнило "Маятник Фуко". Скажите, Лилиана, вы сами видите такое сходство?
Завсегдатаи кафе, и те, кто в разговоре не участвовал, разом повернулись с одинаково вопросительным выражением лиц.
- Моя рассеянность, - пояснил Мари-Жан с
улыбкой, - "Макс" - так зовут героя; имя героини я не помню, но знаю имя актрисы - Шарлотта.
- Любопытный поворот темы, - произнес Колло с глубокомысленным видом. - Фильм я видел, Эко не читал.
Лилиана слушала с интересом и с интересом наблюдала за ними.
- Судя по вопросу, вы, Мари-Жан, побывали очень далеко от своей эпохи, - тут она улыбнулась. - Ответ вас, наверное, разочарует. Но идея, обыгранная Умберто, высказывалась и до него. Может быть, не так мастерски. Не об этом речь, синьоры. Еще Монтень говорил - "людей мучают не самые вещи, а представления, которые они создали себе о них". В этом смысле и мои фильмы - все они о призраках. И вы лучше меня знаете, какой силой обладает сознание и еще больше подсознание. Мы связываем их с физической жизнью, а на самом деле... Кто знает! - она перевела глаза на ББ. - Вы, синьор Барер, не вполне правы. И у моих героев, и у меня тем более, есть и политическое кредо, и моральное. Разные, но есть. Если бы они действительно были "по ту сторону добра и зла", они бы не страдали, не боялись. Но есть нечто, реально существующее, что сильнее убеждений и морали. И тут бесполезны осуждения. С этим невозможна борьба. Нужно или отойти с дороги, или... Но я тоже человек своего времени, и не все могу сказать вслух. Чувство вины или невиновности тоже не зависит от убеждений. И даже от привитых этических воззрений. Но существует много способов внушать себе мысль о своей виновности или невиновности, правоте или неправоте... Вы сами это знаете хорошо. - Она перешла вдруг на другой язык, хотя ее и так прекрасно понимали. - В моем этом фильме - как это сказать по-французски?.. В этом моем фильме все и каждый испытывает одновременно чувство вины, но признает себя слабее обстоятельств. Поэтому если говорить о вине - да, если о раскаянии, сознательном и осознанном, - то - нет.
Вилат пробирался к своему месту осторожно, но от тихой реплики не удержался:
- Ну да... Раскаяние - это когда пытаются хоть что-то как-то исправить. Или компенсировать... - очутившись в центре внимания, он с наигранной беспечностью доложил: - Шарики я выбрал. Красивые такие! Цикламены тоже несу. Надо бы их поставить на окошко, чтоб им не было жарко... - ни на кого не глядя, он перебирал свои приобретения, и вдруг отложил их и серьезно посмотрел в лицо итальянке. - Знаете, что мне сейчас подумалось? Есть очень прозрачная аналогия между вашим фильмом, Пьера-Паоло, Висконти, Тинто Брасса и слэшами на нашу Революцию. Это не в обиду вам! У вас другое понимание проблем, я не говорю уж про эстетические достоинства. Но так же, как вы связываете фашизм, как величайшую катастрофу для человечества, с вырвавшейся из-под контроля девиантной сексуальностью, так и слэшеры связывают наше время... Все, что я видел у них, - это только разрушительная, негативная сторона Революции, только ее хаос - другая ее сторона в расчет не принимается... Некоторые нам будто бы сочувствуют даже и о нас, с иронией, сожалеют, но и они - ведут всю ту же линию. Поэтому вы не просто так отреагировали на этот ник. Хотя он, может, и вовсе даже случайный... - спохватившись (как обычно, запоздало), Вилат опустил ресницы.
- А ведь вы правы, Вилат, - среди общей тишины заговорил ББ. - Они с нами обращаются так же, как Средневековье обращалось со своими чертями и ведьмами... Хотя... - ББ не был бы самим собой, если бы не видел одновременно две стороны вопроса, - когда автор берется за подобную тему, будь то война, нацизм, Террор, тот или другой, они делают два дела сразу: деидеологизируют и деполитизируют историческое явление - и одновременно возвращают нас из мира абстракций в мир человеков...
- Хотел бы я знать, когда это Вилат "не прав"... - съязвил Колло, себе под нос. Однако на сей раз и он, кажется, разделял Вилатову точку зрения: - Видишь, гражданка, ментальность нашего времени в оценках вашего, - это обычно и понятно. Но ведь может быть и наоборот. Ты не обиделась?.. Тут не на что обижаться. "Тенденцию", как вы там говорите, он уловил точно. А в тенденцию попадают и настоящие художники, и паразиты от литературы.
Лилиана, не отводя взгляд, некоторое время молча раздумывала над сказанным, но не долго. Она встала, подала руку Вилату и крепко пожала:
- Рада была познакомиться, - и так же попрощалась с Колло, Мари-Жаном и ББ.
Обе стороны получили, так сказать, информацию к размышлению. Беседы в кафе зажурчали вновь, каждая по своему руслу, постепенно сглаживая общую напряженность.
- Холодно на улице? - спросил ББ. - Я попросил Жюно приготовить вам горячего молока. Что за красивые шарики вы нашли?..
Вилат придирчиво-шутя заглянул в чашку:
- А молоко без пенки?.. Спасибо! Шарики - вот со снежинкой, а вот... Ах, дома же и увидите, - у него еще чуть-чуть дрожали пальцы от волнения. - А что за кино Полански? Может, я не знаю?..
ББ не мог ответить, а Мари-Жан сказал, что фильм ставит проблему несколько прямолинейно, и эстетическая сторона оставляет желать большего... К ним подскочил Камил - до сих пор его не было слышно лишь потому, что он застал последнюю сцену.
- Вилат, браво! Они чересчур з-зазнались с их техникой, и вообразили, что понимают все, и что все их интерпретации попадают в т-точку! Я бы сказал еще...
Антуан же заметил с преувеличенным равнодушием, что слэшеры - не тот предмет, который заслуживает внимания.
Интересно: итальянцы делают обыкновеннейшие вещи, но по-своему. Макароны, например, - сколько хитростей! целое искусство! И называют их "спагетти". Или еще "паста"...
Гражданка Лилиана время от времени сюда заглядывает из-за сериала про Талейрана, Бонапарта и Фуше. А потому как она режиссер по профессии, с гражданином Колло они легко нашли общий язык...
Капуччино пришелся Лилиане по вкусу.
- ...Что до новой серии - напоминает роман большой дороги. Это не мой жанр, и тут мне нечего сказать. Забавно. А особенно понравился финал в кабинете министра полиции. Все и всё очень на своих местах.
- Хм, - отозвался Колло, - "роман большой дороги". Я понимаю, о чем речь, но вот занятная какая вещь: во-первых, театральные жанры по своей природе противоречат сквозному действию, когда едешь куда-нибудь и авось куда-нибудь приедешь. Во всяком случае, в классических жанрах. А поелику и литература нашего времени была под сильным влиянием театра, требование триединства, завязки-кульминации-развязки и целеполагание были так же священны, как "естественное право" и собственность. Это был канон. А впрочем, давай Бертрана спросим. Он все подряд читает. Может, у него другая точка зрения.
Это он нарочно. Наверняка нарочно: внимание ББ занимало другое.
- ...Какие рамки для фотографий Бийо подарил Анриетте! Мне даже такие захотелось для моих гербариев...
Смущенный Вилат умолк на полуслове. ББ, как человек вежливый, тем более в беседе задействована дама, не проигнорировал обращение Колло, хотя, конечно, посмотрел на него с плохо скрытым неудовольствием.
- Колло, я бы хотел понять, какую роль в вашей беседе ты отводишь мне?.. Возможно, есть зависимость между правилами построения литературного произведения и эпохой: более динамичная жизнь и перемены в умах во времена Рабле или Сервантеса вызывали к жизни "роман большой дороги". Но есть примеры такого романа и в наше время или близко к нему... Пожалуй, не совсем так, но в нем сочетаются разные элементы... Я говорю о романе Филдинга... Но если рассматривать не только нашу литературу и театр, то, к примеру, в Италии, театр, с трудом подчинявшийся классическим требованиям, в лице Гольдони, коему противостоит - наш современник - представитель и апологет "сквозного действия" - Карло Гоцци.
Вилату немедленно пришла мысль, и он сразу же ее высказал, вполголоса, правда:
- Ну, если уж на то пошло, Бертран, и вовсе не только Италия и Филдинг. А Дидро?! У него тоже есть вещи, такие по духу... как будто незавершенные, что ли... Ладно, я сейчас сбегаю в лавку за шарами на елку. (Дело было незадолго перед Рождеством.) И потом к Фукье за цикломенами. Он обещал нам подарить два, когда они соберутся цвести... - тут он еще больше понизил голос: - А вы послушайте, что еще гражданка будет говорить, и расскажете потом.
Лилиана услышала, как видно, и сказала:
- Я не спешу, - окидывая его проницательным взглядом, потом повернулась к Колло. Имя Фукье вызвало у нее некую ассоциацию: - А знаешь, я несколько задета... Чем? Да вот ником слэшерши, которую вы вчера показали. Потому что явно усматриваю намек на мою тематику и мою персону. Считаю нужным заявить в этом зрительном зале: я - фрейдистка, но не слэшер!
Колло пожал плечами:
- Не повод для переживаний, гражданка. У них... у ВАС там не все идиоты. То есть, хочу я сказать, понимают разницу, - и вернулся к теме, которая его интересовала в данный момент: - В любую эпоху есть несколько направлений в литературе, это ясно и очевидно. Но есть преобладающее. Вот о преобладании классицистского я и говорил. Чтобы все было однозначно и можно было объяснить: зачем, почему, что, кто и как... И, Бертран, ты не смешиваешь ли роман большой дороги с приключениями? Это я про Филдинга.
- Если я в чем уверен, Колло, так это в том, что делать заключение можно тогда, когда доберешься до последней страницы, и это применимо не только к читателю, но и к автору, ибо немало примеров знает литература, когда роман, задуманный и начатый как сатирический, превращался неожиданно для писателя в лирический, или наоборот... И характеризовать сериал, который перед нами разворачивается, на мой взгляд, довольно рано.
Ответ рассчитан был на то, чтобы от Колло достойно отвязаться, но... ББ, по возможности избегающий слишком прямых и точных вопросов, к тому же не считая себя толком представленным Лилиане, как того требует серьезная беседа, а с другой стороны, побаивающийся и писателей, и режиссеров, у кого он замечал избыток проницательности, этот самый ББ, видимо, оказался слабее своего любопытства. А возможно, он хотел еще и получить информацию "из первых рук" по каким-то вопросам, связанным с их увлечением кино. Возможно, что и впечатление хотел произвести, на Колло и прочих коллег, своей осведомленностью. Как бы оно ни было...
- Однако я бы хотел... - нерешительно начал он, - пользуясь счастливым присутствием здесь гражданки Кавани... я бы осмелился задать ей вопрос... Как мне кажется, вас интересуют человек и взаимоотношения людей, а не история, не политика, не мораль даже - может, я сделал неверный вывод? но ваши главные персонажи в основном находятся "по ту сторону добра и зла". И тем не менее, по-вашему, бывшие нацисты, собирающиеся в венском отеле, ощущают себя виновными - поэтому они имитируют суд друг над другом?.. А возможно ли это?
- Не вмешаться ли и мне?.. - вслух спросил Мари-Жан, у самого себя, вероятно. Для него, в отличие от ББ, это сложности не представляло. - Хотя это можно объяснить прежде всего тем, что я человек совсем другой эпохи, в вашем фильме меня не покидало ощущение нереальности, сна во сне. Не то Макс и Шарлотта вызывают к жизни силу, людей и причину, которая их уничтожит, не то провоцируют ее. Мне это очень напомнило "Маятник Фуко". Скажите, Лилиана, вы сами видите такое сходство?
Завсегдатаи кафе, и те, кто в разговоре не участвовал, разом повернулись с одинаково вопросительным выражением лиц.
- Моя рассеянность, - пояснил Мари-Жан с
улыбкой, - "Макс" - так зовут героя; имя героини я не помню, но знаю имя актрисы - Шарлотта.
- Любопытный поворот темы, - произнес Колло с глубокомысленным видом. - Фильм я видел, Эко не читал.
Лилиана слушала с интересом и с интересом наблюдала за ними.
- Судя по вопросу, вы, Мари-Жан, побывали очень далеко от своей эпохи, - тут она улыбнулась. - Ответ вас, наверное, разочарует. Но идея, обыгранная Умберто, высказывалась и до него. Может быть, не так мастерски. Не об этом речь, синьоры. Еще Монтень говорил - "людей мучают не самые вещи, а представления, которые они создали себе о них". В этом смысле и мои фильмы - все они о призраках. И вы лучше меня знаете, какой силой обладает сознание и еще больше подсознание. Мы связываем их с физической жизнью, а на самом деле... Кто знает! - она перевела глаза на ББ. - Вы, синьор Барер, не вполне правы. И у моих героев, и у меня тем более, есть и политическое кредо, и моральное. Разные, но есть. Если бы они действительно были "по ту сторону добра и зла", они бы не страдали, не боялись. Но есть нечто, реально существующее, что сильнее убеждений и морали. И тут бесполезны осуждения. С этим невозможна борьба. Нужно или отойти с дороги, или... Но я тоже человек своего времени, и не все могу сказать вслух. Чувство вины или невиновности тоже не зависит от убеждений. И даже от привитых этических воззрений. Но существует много способов внушать себе мысль о своей виновности или невиновности, правоте или неправоте... Вы сами это знаете хорошо. - Она перешла вдруг на другой язык, хотя ее и так прекрасно понимали. - В моем этом фильме - как это сказать по-французски?.. В этом моем фильме все и каждый испытывает одновременно чувство вины, но признает себя слабее обстоятельств. Поэтому если говорить о вине - да, если о раскаянии, сознательном и осознанном, - то - нет.
Вилат пробирался к своему месту осторожно, но от тихой реплики не удержался:
- Ну да... Раскаяние - это когда пытаются хоть что-то как-то исправить. Или компенсировать... - очутившись в центре внимания, он с наигранной беспечностью доложил: - Шарики я выбрал. Красивые такие! Цикламены тоже несу. Надо бы их поставить на окошко, чтоб им не было жарко... - ни на кого не глядя, он перебирал свои приобретения, и вдруг отложил их и серьезно посмотрел в лицо итальянке. - Знаете, что мне сейчас подумалось? Есть очень прозрачная аналогия между вашим фильмом, Пьера-Паоло, Висконти, Тинто Брасса и слэшами на нашу Революцию. Это не в обиду вам! У вас другое понимание проблем, я не говорю уж про эстетические достоинства. Но так же, как вы связываете фашизм, как величайшую катастрофу для человечества, с вырвавшейся из-под контроля девиантной сексуальностью, так и слэшеры связывают наше время... Все, что я видел у них, - это только разрушительная, негативная сторона Революции, только ее хаос - другая ее сторона в расчет не принимается... Некоторые нам будто бы сочувствуют даже и о нас, с иронией, сожалеют, но и они - ведут всю ту же линию. Поэтому вы не просто так отреагировали на этот ник. Хотя он, может, и вовсе даже случайный... - спохватившись (как обычно, запоздало), Вилат опустил ресницы.
- А ведь вы правы, Вилат, - среди общей тишины заговорил ББ. - Они с нами обращаются так же, как Средневековье обращалось со своими чертями и ведьмами... Хотя... - ББ не был бы самим собой, если бы не видел одновременно две стороны вопроса, - когда автор берется за подобную тему, будь то война, нацизм, Террор, тот или другой, они делают два дела сразу: деидеологизируют и деполитизируют историческое явление - и одновременно возвращают нас из мира абстракций в мир человеков...
- Хотел бы я знать, когда это Вилат "не прав"... - съязвил Колло, себе под нос. Однако на сей раз и он, кажется, разделял Вилатову точку зрения: - Видишь, гражданка, ментальность нашего времени в оценках вашего, - это обычно и понятно. Но ведь может быть и наоборот. Ты не обиделась?.. Тут не на что обижаться. "Тенденцию", как вы там говорите, он уловил точно. А в тенденцию попадают и настоящие художники, и паразиты от литературы.
Лилиана, не отводя взгляд, некоторое время молча раздумывала над сказанным, но не долго. Она встала, подала руку Вилату и крепко пожала:
- Рада была познакомиться, - и так же попрощалась с Колло, Мари-Жаном и ББ.
Обе стороны получили, так сказать, информацию к размышлению. Беседы в кафе зажурчали вновь, каждая по своему руслу, постепенно сглаживая общую напряженность.
- Холодно на улице? - спросил ББ. - Я попросил Жюно приготовить вам горячего молока. Что за красивые шарики вы нашли?..
Вилат придирчиво-шутя заглянул в чашку:
- А молоко без пенки?.. Спасибо! Шарики - вот со снежинкой, а вот... Ах, дома же и увидите, - у него еще чуть-чуть дрожали пальцы от волнения. - А что за кино Полански? Может, я не знаю?..
ББ не мог ответить, а Мари-Жан сказал, что фильм ставит проблему несколько прямолинейно, и эстетическая сторона оставляет желать большего... К ним подскочил Камил - до сих пор его не было слышно лишь потому, что он застал последнюю сцену.
- Вилат, браво! Они чересчур з-зазнались с их техникой, и вообразили, что понимают все, и что все их интерпретации попадают в т-точку! Я бы сказал еще...
Антуан же заметил с преувеличенным равнодушием, что слэшеры - не тот предмет, который заслуживает внимания.