Дед попал на войну, уже отслужив в армии, 27-летним.
В первом же бою (насколько я запомнила по его словам) убили его брата, а его самого взяли в плен. Скорее всего, там бы он и сгинул, не выдержав жизни впроголодь и работы на износ (когда-то он сознательно покалечил себе пальцы, дабы и не работать на немцев, и получить хоть какую-то передышку от изнуряющего труда. И в тот момент, насколько я понимаю, ему было всё равно, к чему это приведёт, хоть к расстрелу его, как ставшего нетрудоспособным - он дошёл уже до черты). Но спас случай - деда взял к себе батраком немецкий фермер, и за работу кормил той же едой, что хозяйка готовила для семьи.
После освобождения из плена, участия в освобождении Праги в составе действующей армии, дед возвратился на родину. Приехал жить к младшей сестре в село, где и познакомился с моей бабушкой, потерявшей первого мужа на фронте.
Но военнопленные не рассматривались в СССР как те, кто пострадал от войны или, тем более, как те, кто помогал добыть победу. Сталин сказал: "у нас военнопленных нет, у нас есть только одни предатели". Многие из тех, кому посчастливилось выжить в немецких концлагерях, попали затем в советские
Дед остался на свободе. Чудом, возможно. В первые послевоенные годы за ним наблюдал специально обученный человек из органов, приезжавший в село изучить жизнь и деятельность "подозрительного" человека.
Я видела его единственный раз на день победы, в 1988 году. Он тогда с односельчанами-фронтовиками беззвучно плакал возле камня, на котором были выбиты фамилии погибших деревенских парней, в т.ч. его брата. Скорбь, комок в горле и невыразимая словами печаль - это то, что я почувствовала и переживала дальше сама в этот день. До сегодняшнего дня.
Сегодня я наконец-то отрыдалась, и за деда тоже - в голос.
Дедушка, любименький, если ты видишь и слышишь меня - "не было бы этого, точно не было" (С). Ни моего отца, ни меня, ни моих детей. Если бы не ты и не такие как ты и твой брат
После освобождения из плена, участия в освобождении Праги в составе действующей армии, дед возвратился на родину. Приехал жить к младшей сестре в село, где и познакомился с моей бабушкой, потерявшей первого мужа на фронте.
Но военнопленные не рассматривались в СССР как те, кто пострадал от войны или, тем более, как те, кто помогал добыть победу. Сталин сказал: "у нас военнопленных нет, у нас есть только одни предатели". Многие из тех, кому посчастливилось выжить в немецких концлагерях, попали затем в советские
Дед остался на свободе. Чудом, возможно. В первые послевоенные годы за ним наблюдал специально обученный человек из органов, приезжавший в село изучить жизнь и деятельность "подозрительного" человека.
Я видела его единственный раз на день победы, в 1988 году. Он тогда с односельчанами-фронтовиками беззвучно плакал возле камня, на котором были выбиты фамилии погибших деревенских парней, в т.ч. его брата. Скорбь, комок в горле и невыразимая словами печаль - это то, что я почувствовала и переживала дальше сама в этот день. До сегодняшнего дня.
Сегодня я наконец-то отрыдалась, и за деда тоже - в голос.
Дедушка, любименький, если ты видишь и слышишь меня - "не было бы этого, точно не было" (С). Ни моего отца, ни меня, ни моих детей. Если бы не ты и не такие как ты и твой брат