Злоключения Шубарта в темнице или Тюрьма с роялем
Эту историю я давно обещала dzeso, но руки до нее дошли только на днях. В конце XVIII века жил в Германии Кристиан-Фридрих-Даниэль Шубарт. Был он очень одаренным человеком и чем только не занимался: музыкой, журналистикой, поэзией, литературой… В Аугсбурге, а позже в Ульме он издавал газету «Немецкая хроника», причем был ее единственным не только издателем, но и автором, позволяя себе и нападки на иезуитов, и критику деспотизма и существующих порядков в Германии. После таких статей тираж газеты взлетел до небес: 3-4 тысячи, но зато автор нажил немало могущественных врагов. Поэтому когда он допустил промашку (поместил в газете сообщение о тяжелой болезни австрийской императрицы Марии-Терезии) его быстро прижали к ногтю.
Нам, детям 21 века сложно представить себе время, когда говорить о болезни монарха считалось преступлением. Тем не менее, так было, причем и в нашей стране. Можно вспомнить «Записки» А.М. Тургенева, где приведен такой эпизод: «Часовой рейтар 2 роты из малороссиян, по прозванью Костюк, шепнул мне: „кажу, вахмистр, кажут, царица захилела!" Я отвечал ему: „молчи, дурень, не наше дело". В XVIII веке сказать о государыне, что она больна, было страшное слово. Уголовное преступление!». А если учесть, что статья Шубарта не только подпадала под закон об оскорблении величия, но и не соответствовала действительности (Императрица была жива-здорова), то журналист отгреб - мало не показалось. Австрийский посол нажаловался Вюртембергскому герцогу Карлу Евгению (Кстати, это дядя нашей императрицы Марии Федоровны) и тот поневоле должен был принять меры, поскольку Ульм находился в его владениях.
Шубарт. 1791. Гравюра Лобауера
Сами сШубарт пишет об этом инциденте следующее: «Посол императора в Ульме генерал Рид, человек упрямый и гордый, был возмущен тем, что однажды, когда я должен был играть перед ним, я отказался из-за отсутствия хорошего рояля. А тут еще подбавили жару его единоверцы; и он только поджидал случая расправиться со мною под каким-нибудь благовидным предлогом. Когда я поместил в «Хронике» сообщение, которое было заимствовано из одного письма, полученного из Вены, что «у императрицы случился удар», он счел; что это будет достаточным поводом, чтобы схватить меня и отправить в Венгрию в пожизненное заточение. Но господь бог, уже предначертавший мою судьбу, судил иначе. Посол сообщил о своем намерении герцогу Вюртембергскому, который тотчас обещал взять меня под стражу, потому что и у него было ко мне немало претензий. Более сокровенные причины незачем знать ни мне, ни читателю. В день Страшного суда раскроется все! В свое оправдание я должен сказать только, что пущенный вскоре слух, будто я написал рискованное стихотворение на одну весьма почитаемую герцогом особу, был совершенно ложным и неосновательным. Ненависть попов, которая не угасает, пока не истребит предмета своей ярости, - вот единственная причина моего заключения! Если бы вышло по воле попов - этих позорных пятен лучшей из религий, - я давно уже умер бы от медленной пытки.»
Арест Шубарта. Гравюра 1793 г.
Итак, наш герой оказался в тюрьме в замке Асберг. В предисловии к книге «Немецкие демократы XVIII века» подробно рассказывают, как Шубарта бросили в каменный мешок и долго живописуют жестокость герцога. Что поделаешь, книга издана в 1956 году. К счастью, существуют тексты самого Кристиана-Фридриха-Даниэля. Из них можно узнать много интересного. Что в кандалы героя не заковали, что у него была печь, которую он сам топил, свечи, щипцы для снятия нагара, столовые приборы. Что страшный герцог определил жене журналиста пособие в 200 гульденов в год, а детей его приказал принять в штуттгартскую академию. Через год Шубарта перевели в другое помещение, гду он завел приятельские отношения с неким фон Ш. Их комнаты (именно так, «комнаты», а не «камеры» пишет автор) находились рядом и они могли переговариваться через отверстие под печью. Тут мы встречаем еще одну занятную подробность. Вот что говорит сам Шубарт о своем соседе: «Я иногда слышал, как он играл на рояле, читал, молился, а в бессонные ночи обращал к небу стесненные вздохи». Э-э-э-э… Тюрьма с роялем? Было и такое. Кстати, через некоторое время (после 3 лет заключения) рояль получит и сам Шубарт. А также право беспрепятственно передвигаться в стенах крепости и возможность принимать гостей, в числе которых был и не кто иной как Шиллер. Еще через несколько лет Шубарт, все еще продолжая пребывать в тюрьме, выпустит книжку своих стихотворений. И, наконец, в 1787 году, после многочисленных ходатайств будет освобожден.
Я не хочу сказать, что тюрьма - это рай небесный. Конечно, нет. Любое ограничение личной свободы человека - это ужасно. Но если в тексте мемуаров или воспоминаний XVIII века встретится слово «темница», не стоит сразу представлять себе тесную камеру, битком набитую вшивыми зэками, с парашей у двери и забитыми досками окнами. Вполне вероятно, что это была «тюрьма с роялем».
Нам, детям 21 века сложно представить себе время, когда говорить о болезни монарха считалось преступлением. Тем не менее, так было, причем и в нашей стране. Можно вспомнить «Записки» А.М. Тургенева, где приведен такой эпизод: «Часовой рейтар 2 роты из малороссиян, по прозванью Костюк, шепнул мне: „кажу, вахмистр, кажут, царица захилела!" Я отвечал ему: „молчи, дурень, не наше дело". В XVIII веке сказать о государыне, что она больна, было страшное слово. Уголовное преступление!». А если учесть, что статья Шубарта не только подпадала под закон об оскорблении величия, но и не соответствовала действительности (Императрица была жива-здорова), то журналист отгреб - мало не показалось. Австрийский посол нажаловался Вюртембергскому герцогу Карлу Евгению (Кстати, это дядя нашей императрицы Марии Федоровны) и тот поневоле должен был принять меры, поскольку Ульм находился в его владениях.
Шубарт. 1791. Гравюра Лобауера
Сами сШубарт пишет об этом инциденте следующее: «Посол императора в Ульме генерал Рид, человек упрямый и гордый, был возмущен тем, что однажды, когда я должен был играть перед ним, я отказался из-за отсутствия хорошего рояля. А тут еще подбавили жару его единоверцы; и он только поджидал случая расправиться со мною под каким-нибудь благовидным предлогом. Когда я поместил в «Хронике» сообщение, которое было заимствовано из одного письма, полученного из Вены, что «у императрицы случился удар», он счел; что это будет достаточным поводом, чтобы схватить меня и отправить в Венгрию в пожизненное заточение. Но господь бог, уже предначертавший мою судьбу, судил иначе. Посол сообщил о своем намерении герцогу Вюртембергскому, который тотчас обещал взять меня под стражу, потому что и у него было ко мне немало претензий. Более сокровенные причины незачем знать ни мне, ни читателю. В день Страшного суда раскроется все! В свое оправдание я должен сказать только, что пущенный вскоре слух, будто я написал рискованное стихотворение на одну весьма почитаемую герцогом особу, был совершенно ложным и неосновательным. Ненависть попов, которая не угасает, пока не истребит предмета своей ярости, - вот единственная причина моего заключения! Если бы вышло по воле попов - этих позорных пятен лучшей из религий, - я давно уже умер бы от медленной пытки.»
Арест Шубарта. Гравюра 1793 г.
Итак, наш герой оказался в тюрьме в замке Асберг. В предисловии к книге «Немецкие демократы XVIII века» подробно рассказывают, как Шубарта бросили в каменный мешок и долго живописуют жестокость герцога. Что поделаешь, книга издана в 1956 году. К счастью, существуют тексты самого Кристиана-Фридриха-Даниэля. Из них можно узнать много интересного. Что в кандалы героя не заковали, что у него была печь, которую он сам топил, свечи, щипцы для снятия нагара, столовые приборы. Что страшный герцог определил жене журналиста пособие в 200 гульденов в год, а детей его приказал принять в штуттгартскую академию. Через год Шубарта перевели в другое помещение, гду он завел приятельские отношения с неким фон Ш. Их комнаты (именно так, «комнаты», а не «камеры» пишет автор) находились рядом и они могли переговариваться через отверстие под печью. Тут мы встречаем еще одну занятную подробность. Вот что говорит сам Шубарт о своем соседе: «Я иногда слышал, как он играл на рояле, читал, молился, а в бессонные ночи обращал к небу стесненные вздохи». Э-э-э-э… Тюрьма с роялем? Было и такое. Кстати, через некоторое время (после 3 лет заключения) рояль получит и сам Шубарт. А также право беспрепятственно передвигаться в стенах крепости и возможность принимать гостей, в числе которых был и не кто иной как Шиллер. Еще через несколько лет Шубарт, все еще продолжая пребывать в тюрьме, выпустит книжку своих стихотворений. И, наконец, в 1787 году, после многочисленных ходатайств будет освобожден.
Я не хочу сказать, что тюрьма - это рай небесный. Конечно, нет. Любое ограничение личной свободы человека - это ужасно. Но если в тексте мемуаров или воспоминаний XVIII века встретится слово «темница», не стоит сразу представлять себе тесную камеру, битком набитую вшивыми зэками, с парашей у двери и забитыми досками окнами. Вполне вероятно, что это была «тюрьма с роялем».