Просто так
Дурю.
Стихи экуменические
На севере диком, стоит, как полено, на горке угрюмый буддист,
И снится ему Моисей и суббота, и серый еврей под холмом.
Ещё ему снится однако, всё время чукотский обкуренный чум.
И в чуме народном в единстве с норвегом еврей пьёт хмельное саке
Буддист одинокий, шныряя над тленом, всё ищет какой-нибудь чат
Где вместе в евреем, норвегом и русским он будет всегда виноват.
Католик сердитый, прижав Бенедикта к нетленному сердцу пыхтит
И в скромной одежде монашки проходят блюдя не его целибат,
Особенно часто он был украинцем и в унию часто впадал,
И делал детей с очень голой буддисткой, открыто и честно, увы.
И в чуме копчёном рождались детишки, уже в колоратках, ага,
И экуменически нагло сливали над чумом весь курс (бу-га-га) ОПК.
Особенно строго любил православный, он стар был и очень умён,
Подрясник снимая, он путался часто и всё попадал не туда,
Поэтому дети рождались с натугой, и сразу же шли в монастырь,
А дикий норвег хохотал неприятно и тоже подрясник хотел,
И в чуме народном он часто как Хунта, увы успевал до того,
Вот дети арийцы и были, однако - скорее всего от него.
Восточный не чукча любил что придётся и под руку что попадёт,
Он строг был и носом горбат и в кудряшках и дома имел пулемёт,
Ещё не всегда был уверен он в чукче и близко его не пускал,
Какой-то, он, чукча, был не православный, и рожей не вышел вообще.
Он путался в детях своих и еврея, и всем колоратки снимал,
И чтобы вскормить переростков ораву, шавермой везде торговал.
Вообще этот мир иногда потрясает - в нём просто всего до фига,
Особенно нравятся негры в пустыне и в белых сибирских снегах.
Они очень любят и пиво и водку, но сильно сереют потом,
И мячик играть в баскетбол забывают, а женщин не могут вообще.
Поэтому трезвыми будем нарочно, чтоб вдруг были негры в роду?
А каждый кто пьёт, непременно с буддисткой окажется в том же аду.
Стихи экуменические
На севере диком, стоит, как полено, на горке угрюмый буддист,
И снится ему Моисей и суббота, и серый еврей под холмом.
Ещё ему снится однако, всё время чукотский обкуренный чум.
И в чуме народном в единстве с норвегом еврей пьёт хмельное саке
Буддист одинокий, шныряя над тленом, всё ищет какой-нибудь чат
Где вместе в евреем, норвегом и русским он будет всегда виноват.
Католик сердитый, прижав Бенедикта к нетленному сердцу пыхтит
И в скромной одежде монашки проходят блюдя не его целибат,
Особенно часто он был украинцем и в унию часто впадал,
И делал детей с очень голой буддисткой, открыто и честно, увы.
И в чуме копчёном рождались детишки, уже в колоратках, ага,
И экуменически нагло сливали над чумом весь курс (бу-га-га) ОПК.
Особенно строго любил православный, он стар был и очень умён,
Подрясник снимая, он путался часто и всё попадал не туда,
Поэтому дети рождались с натугой, и сразу же шли в монастырь,
А дикий норвег хохотал неприятно и тоже подрясник хотел,
И в чуме народном он часто как Хунта, увы успевал до того,
Вот дети арийцы и были, однако - скорее всего от него.
Восточный не чукча любил что придётся и под руку что попадёт,
Он строг был и носом горбат и в кудряшках и дома имел пулемёт,
Ещё не всегда был уверен он в чукче и близко его не пускал,
Какой-то, он, чукча, был не православный, и рожей не вышел вообще.
Он путался в детях своих и еврея, и всем колоратки снимал,
И чтобы вскормить переростков ораву, шавермой везде торговал.
Вообще этот мир иногда потрясает - в нём просто всего до фига,
Особенно нравятся негры в пустыне и в белых сибирских снегах.
Они очень любят и пиво и водку, но сильно сереют потом,
И мячик играть в баскетбол забывают, а женщин не могут вообще.
Поэтому трезвыми будем нарочно, чтоб вдруг были негры в роду?
А каждый кто пьёт, непременно с буддисткой окажется в том же аду.