Свой дом
Начало здесь
http://catstail.livejournal.com/328373.html
(Окончание)
Несмотря на то, что Таня переезжала не один раз, она в очередной раз удивилась, какое это тяжелое и нервное мероприятие. Вещей откуда-то набралось больше, чем ожидалось, холодильник не проходил в дверь, грузчики с машиной опоздали, и в довершение в момент переезда разразилась гроза…
В результате Таня так нанервничалась и устала, что оставила все вещи сваленными в гостиной, только разложила постель в одной из спален и достала чайник с чашкой. За домом сохранились остатки поленницы с почерневшими дровами, ими Таня и затопила камин, заварила себе чаю и опустилась в кресло-качалку. Наступал вечер, откуда-то доносилась тихая музыка, закатное солнце освещало цветущую яблоню на заднем дворе. Таня открыла дверь, ведущую в садик, и подвинула кресло, чтобы смотреть на яблоню, над которой вились пчелы. Постепенно она успокоилась и даже почувствовала себя счастливой, и ей захотелось поделиться этим покоем и счастьем.
Таня заговорила вслух:
- Здравствуй, дом! Ты мне очень нравишься, и я хочу, чтобы ты стал совсем моим, хочу прожить здесь всю оставшуюся жизнь. Знаешь, у меня никогда не было по-настоящему своего дома. Общежитие и коммунальная квартира это ведь не дом, правда? Даже когда мне казалось, что вот это мой дом, всегда случалось что-то, или появлялся кто-то, мне говорили «Это не твое!», и надо было собираться и уходить. Получилось, что и отдельная квартира - не всегда дом. Или легко перестает быть домом. И в тебе поселяется чувство безнадежной бездомности. Такой Вечный Жид в юбке. А я всегда мечтала иметь именно дом с садиком. Чтобы дети играли в этом садике. И собаку. У меня никогда не было своей собаки, я любила чужих. Как ты думаешь, у тебя хватит места еще и для собаки?
Стемнело. После дождя на землю опустился туман, скрыл забор и кусты, и садик стал казаться бесконечным, из него потянуло холодом. Комнату освещал только потухающий камин, но Тане не хотелось ни зажигать свет, ни закрыть дверь в сад. Ей захотелось зажечь свечи, но разве найдешь их в такой неразберихе?
Яблоня светилась в темноте, как серебристое облако. Таня не заметила, в какой момент от яблони отделилось меньшее облачко и поплыло к дому. На пороге оно уплотнилось и превратилось в полупрозрачный силуэт тонкой женской фигуры. Таня замерла с пустой чашкой в руке, всматриваясь в едва различимое лицо. Женщина была, наверно, одних лет с Таней.
- Это мой дом! - услышала Таня тихий голос, похожий на шелест листьев.
- Я знаю!
- Это мое кресло, и полка, и камин…
- Знаю!
- Мне не нравится, когда люди приходят в мой дом без приглашения.
- Иногда бездомный стучится в дверь дождливой ночью, и хозяева разрешают ему согреться и переночевать.
- А потом он поселяется в доме навсегда и пытается выжить хозяев?
Фигура стала почти осязаемой. Таня помолчала, а потом задумчиво произнесла:
- А не бывает иногда, что они становятся друзьями, и хозяева не возражают пожить вместе?
- Разве ты не боишься меня? - голос звучал громче.
- Я видела в жизни вещи пострашнее.
- Другие боялись.
- Зачем же ты пугала их?
- Они были очень шумные, уверенные… И счастливые…
- Тебе не нравятся счастливые люди?
- Нет! Потому что я тоже могла быть счастлива…
- Что же с тобой случилось?
Вместо ответа женщина спросила:
- Где твой муж?
- У меня нет мужа.
- Дети?
- Мои дети выросли, у них своя жизнь. Я не хочу мешать им. И у меня больше нет обязательств. Это и грустно, и хорошо.
Женщина уже в комнате. Таня встала, чтобы уступить ей кресло. Та махнула рукой:
- Сиди! Мне оно уже не нужно. Ты спросила, что со мной случилось. Мой муж убил меня. Любил и убил. Из ревности.
- Я догадалась. А потом он убил себя.
- Много лет я молила бога о ребенке. И когда я совсем потеряла надежду, случилось чудо. Я чуть не умерла от счастья. Я сказала об этом мужу, а он оскорбил меня. Он не поверил, что это его ребенок. Я ударила его по лицу, и он оттолкнул меня. Он не хотел убивать, но толкнул слишком сильно, и я упала неудачно. Он убил не только меня, но и малыша. Этого я ему простить не могу до сих пор.
- И ты убила его?
- Этого я не могу. Но я приходила к нему каждую ночь с малышом на руках и рассказывала, кем бы мог стать наш сын… Он не выдержал.
- Ты любила его раньше?
- Я любила его всю свою жизнь, но иногда любовь превращается в такую же сильную ненависть.
Помолчали. Таня заговорила первой:
- Я тебя понимаю. Ни меня, ни моих детей никто физически не убивал. Но когда тебя, детей близкий человек просто выбрасывает, вычеркивает из своей жизни, это похоже на убийство. Хочется отомстить, хоть так доказать, что вы живы. Человек уходит, потом умирает, а обида живет и не уменьшается. И это убивает твою душу, ты не можешь уже ни верить, ни любить, ни сочувствовать.
- Когда он умер, я старалась простить, забыть. Не смогла, поэтому я до сих пор здесь. Понимаешь?
- Значит, нам обеим надо учиться прощать, или так и будем обе пугать здесь людей до скончания века, - неожиданно для себя рассмеялась Таня. И посерьезнев, спросила:
- Ты придешь еще? А то мне одиноко.
- Заведи собаку, - улыбнулась женщина, - Прощай, сестра. Скажи в полиции, чтобы раскопали под поленницей. Ни к чему тебе жить на кладбище.
И после паузы:
- Я больше всего любила белые ирисы.
-Я посажу,- пообещала Таня.
http://catstail.livejournal.com/328373.html
(Окончание)
Несмотря на то, что Таня переезжала не один раз, она в очередной раз удивилась, какое это тяжелое и нервное мероприятие. Вещей откуда-то набралось больше, чем ожидалось, холодильник не проходил в дверь, грузчики с машиной опоздали, и в довершение в момент переезда разразилась гроза…
В результате Таня так нанервничалась и устала, что оставила все вещи сваленными в гостиной, только разложила постель в одной из спален и достала чайник с чашкой. За домом сохранились остатки поленницы с почерневшими дровами, ими Таня и затопила камин, заварила себе чаю и опустилась в кресло-качалку. Наступал вечер, откуда-то доносилась тихая музыка, закатное солнце освещало цветущую яблоню на заднем дворе. Таня открыла дверь, ведущую в садик, и подвинула кресло, чтобы смотреть на яблоню, над которой вились пчелы. Постепенно она успокоилась и даже почувствовала себя счастливой, и ей захотелось поделиться этим покоем и счастьем.
Таня заговорила вслух:
- Здравствуй, дом! Ты мне очень нравишься, и я хочу, чтобы ты стал совсем моим, хочу прожить здесь всю оставшуюся жизнь. Знаешь, у меня никогда не было по-настоящему своего дома. Общежитие и коммунальная квартира это ведь не дом, правда? Даже когда мне казалось, что вот это мой дом, всегда случалось что-то, или появлялся кто-то, мне говорили «Это не твое!», и надо было собираться и уходить. Получилось, что и отдельная квартира - не всегда дом. Или легко перестает быть домом. И в тебе поселяется чувство безнадежной бездомности. Такой Вечный Жид в юбке. А я всегда мечтала иметь именно дом с садиком. Чтобы дети играли в этом садике. И собаку. У меня никогда не было своей собаки, я любила чужих. Как ты думаешь, у тебя хватит места еще и для собаки?
Стемнело. После дождя на землю опустился туман, скрыл забор и кусты, и садик стал казаться бесконечным, из него потянуло холодом. Комнату освещал только потухающий камин, но Тане не хотелось ни зажигать свет, ни закрыть дверь в сад. Ей захотелось зажечь свечи, но разве найдешь их в такой неразберихе?
Яблоня светилась в темноте, как серебристое облако. Таня не заметила, в какой момент от яблони отделилось меньшее облачко и поплыло к дому. На пороге оно уплотнилось и превратилось в полупрозрачный силуэт тонкой женской фигуры. Таня замерла с пустой чашкой в руке, всматриваясь в едва различимое лицо. Женщина была, наверно, одних лет с Таней.
- Это мой дом! - услышала Таня тихий голос, похожий на шелест листьев.
- Я знаю!
- Это мое кресло, и полка, и камин…
- Знаю!
- Мне не нравится, когда люди приходят в мой дом без приглашения.
- Иногда бездомный стучится в дверь дождливой ночью, и хозяева разрешают ему согреться и переночевать.
- А потом он поселяется в доме навсегда и пытается выжить хозяев?
Фигура стала почти осязаемой. Таня помолчала, а потом задумчиво произнесла:
- А не бывает иногда, что они становятся друзьями, и хозяева не возражают пожить вместе?
- Разве ты не боишься меня? - голос звучал громче.
- Я видела в жизни вещи пострашнее.
- Другие боялись.
- Зачем же ты пугала их?
- Они были очень шумные, уверенные… И счастливые…
- Тебе не нравятся счастливые люди?
- Нет! Потому что я тоже могла быть счастлива…
- Что же с тобой случилось?
Вместо ответа женщина спросила:
- Где твой муж?
- У меня нет мужа.
- Дети?
- Мои дети выросли, у них своя жизнь. Я не хочу мешать им. И у меня больше нет обязательств. Это и грустно, и хорошо.
Женщина уже в комнате. Таня встала, чтобы уступить ей кресло. Та махнула рукой:
- Сиди! Мне оно уже не нужно. Ты спросила, что со мной случилось. Мой муж убил меня. Любил и убил. Из ревности.
- Я догадалась. А потом он убил себя.
- Много лет я молила бога о ребенке. И когда я совсем потеряла надежду, случилось чудо. Я чуть не умерла от счастья. Я сказала об этом мужу, а он оскорбил меня. Он не поверил, что это его ребенок. Я ударила его по лицу, и он оттолкнул меня. Он не хотел убивать, но толкнул слишком сильно, и я упала неудачно. Он убил не только меня, но и малыша. Этого я ему простить не могу до сих пор.
- И ты убила его?
- Этого я не могу. Но я приходила к нему каждую ночь с малышом на руках и рассказывала, кем бы мог стать наш сын… Он не выдержал.
- Ты любила его раньше?
- Я любила его всю свою жизнь, но иногда любовь превращается в такую же сильную ненависть.
Помолчали. Таня заговорила первой:
- Я тебя понимаю. Ни меня, ни моих детей никто физически не убивал. Но когда тебя, детей близкий человек просто выбрасывает, вычеркивает из своей жизни, это похоже на убийство. Хочется отомстить, хоть так доказать, что вы живы. Человек уходит, потом умирает, а обида живет и не уменьшается. И это убивает твою душу, ты не можешь уже ни верить, ни любить, ни сочувствовать.
- Когда он умер, я старалась простить, забыть. Не смогла, поэтому я до сих пор здесь. Понимаешь?
- Значит, нам обеим надо учиться прощать, или так и будем обе пугать здесь людей до скончания века, - неожиданно для себя рассмеялась Таня. И посерьезнев, спросила:
- Ты придешь еще? А то мне одиноко.
- Заведи собаку, - улыбнулась женщина, - Прощай, сестра. Скажи в полиции, чтобы раскопали под поленницей. Ни к чему тебе жить на кладбище.
И после паузы:
- Я больше всего любила белые ирисы.
-Я посажу,- пообещала Таня.