Самоцензура и "политкорректность"
Самоцензура - одна из достойнейших способностей разума, данных человеку (и один из явных признаков свободы воли). Не будь её - сколь смраден стал бы мир!
Почему самоцензура? Ну, можно назвать это чувством меры, совестливостью, вкусом и т.д. Но это будут лишь аспекты внутреннего акта самосдержания.
Парадоксально, но насаждаемая "политкорректность" действует обратно декларируемым целям, не очищает, а загрязняет ментальное пространство, ибо подменяет внутреннюю сдержанность внешним (формальным) принуждением; а поскольку человек свободен (по естеству своему, даже если не сознаёт свободы - он её ощущает), то он это принуждение силится преодолеть; т.е. вместо внутреннего свободного выбора (и свободного самосдерживания) человек совершает акт инстинктивного освобождения от оков, становясь спонтанным хулиганом.
"Политкорректность" часто извращает естественное требование внутреннего цензора, поскольку внутреннее (инстинктивно) сопротивляется внешнему давлению, порою беззаконному, бредовому, ищет выходы из-под пресса внешнего и приходит к такому отрицанию малейшей несвободы, какого никогда не позволил бы себе (свободный) внутренний цензор.
"Политкорректность" абсурдирует и содержание табуированных тем, запрещая порою даже упоминание о них, т.е. не позволяя разуму просто разобраться в содержании предметов, не подлежащих упоминанию; и предметы эти вследствие такого запрета приобретают в разуме черты самые фантастические; так что внутреннему цензору часто не удаётся оценить, что именно в указанном предмете столь запретно, а потому он просто снимает внешнюю запретительную санкцию, не дерзая рассматривать предмет запрещения детально.
*
Если угодно, в этом и состоит план: порабощение через отказ от внутренней свободы в пользу внешнего принуждения к определённому (кем-то и для чего-то) выбору, к выбору "лучшего" (не сказано, для кого "лучшего").
Почему самоцензура? Ну, можно назвать это чувством меры, совестливостью, вкусом и т.д. Но это будут лишь аспекты внутреннего акта самосдержания.
Парадоксально, но насаждаемая "политкорректность" действует обратно декларируемым целям, не очищает, а загрязняет ментальное пространство, ибо подменяет внутреннюю сдержанность внешним (формальным) принуждением; а поскольку человек свободен (по естеству своему, даже если не сознаёт свободы - он её ощущает), то он это принуждение силится преодолеть; т.е. вместо внутреннего свободного выбора (и свободного самосдерживания) человек совершает акт инстинктивного освобождения от оков, становясь спонтанным хулиганом.
"Политкорректность" часто извращает естественное требование внутреннего цензора, поскольку внутреннее (инстинктивно) сопротивляется внешнему давлению, порою беззаконному, бредовому, ищет выходы из-под пресса внешнего и приходит к такому отрицанию малейшей несвободы, какого никогда не позволил бы себе (свободный) внутренний цензор.
"Политкорректность" абсурдирует и содержание табуированных тем, запрещая порою даже упоминание о них, т.е. не позволяя разуму просто разобраться в содержании предметов, не подлежащих упоминанию; и предметы эти вследствие такого запрета приобретают в разуме черты самые фантастические; так что внутреннему цензору часто не удаётся оценить, что именно в указанном предмете столь запретно, а потому он просто снимает внешнюю запретительную санкцию, не дерзая рассматривать предмет запрещения детально.
*
Если угодно, в этом и состоит план: порабощение через отказ от внутренней свободы в пользу внешнего принуждения к определённому (кем-то и для чего-то) выбору, к выбору "лучшего" (не сказано, для кого "лучшего").