Терапия Янга
Схемная (Схематическая) Терапия
Введение
Пограничное Расстройство Личности (ПРЛ) традиционно считалось одним из наиболее трудно поддающихся лечению посредством психотерапии психиатрических расстройств. Схемная (схематическая) терапия (Джеффри Янг [Jeffrey Young] и Клошко [Kloshko], 1993; Янг и другие, 2003), развивающаяся в качестве методики лечения на протяжении последних 20 лет, представлена в этой статье в качестве обнадёживающего подхода к лечению лиц, страдающих от этого расстройства.
Схемная Терапия: Истоки
Подход схемной терапии к ПРЛ в каком-то смысле исполнен иронии. Джеффри Янг, работавший с Эйроном Бекком [Aaron Beck] в Филадельфии, интересовался лицами, не отвечающими на и отказывающимися от когнитивной терапии. Изучения «неуспеха» такого лечения привело к осознанию, что у таких лиц были гораздо более негибкие когнитивные структуры; более хронические, часто пожизненные психологические проблемы; а также, более укоренившиеся, дисфункциональные системы убеждений. Было обнаружено, что эти «схемы» обычно произрастали из трудного и наполненного насилием детства - детства, в котором базовые потребности ребёнка не были удовлетворены, так что ребёнок усваивал дизадаптивные стили совладания или выживания. Вне домашней обстановки и в своей взрослой жизни, эти стили совладания и мироощущения доставляли ещё больше проблем для таких пациентов и окружающих их людей.
Эти пациенты, во многих случаях, подпадали под определения расстройств личности. Диагностическое и Статистическое Руководство по Душевным Расстройствам, в четвёртом издании (Американская Психиатрическая Ассоциация, 1994) описывает расстройство личности как «непрекращающийся паттерн из внутренних ощущений и поведения, значительно отклоняющийся от ожиданий внутри данной культуры, являющийся всеохватным и негибким, ведущий своё происхождение в юношеском или раннем взрослом возрасте, стабильный во времени и ведущий к психологическому страданию или инвалидности». Одним из ключевых аспектов этого определения является акцен на негибкости такого расстройства.
Лечение пациентов с расстройствами личности выявляло много проблем для когнитивно-бихевиористических терапевтов. Янг обнаружил, что было необходимо продлить время лечения, тратя больше времени на исследование детских переживаний пациента и уделяя больше внимания природе и степени терапевтических отношений. Попытки категоризировать и кодифицировать дизадаптивные детские сценарии привело к сближению идей Янга с идеями некоторых психодинамически-ориентированных исследователей, в частности специалистов в сфере объектных отношений и теории привязанности (Эйнсворт и Баулби [Ainsworth & Bowlby], 1991; Гринберг и Митчелл [Greenberd & Mitchell], 1983). Наконец, в качестве способа значительного усиления степени терапевтического вмешательства, Янг внедрил серию техник из гештальтной и эмоционально-фокусированной терапии (Гринберг, 1979; Гринберг, Райс [Rice] и Эллиотт [Elliott], 1993; Гринберг, Сафран [Safran] и Райс, 1989; Пёрлз [Perls], 1969, 1973, 1975), в частности работу с воображением и технику диалога с пустым креслом (Келлогг [Kellogg], 2004) и, в меньшей степени, упражнения на осознанность (Стивенс [Stevens], 1971).
Результатом стала действительно интегративная психотерапия. Ранние дизадаптивные схемы стало возможным постигать и определять через использование опросников вроде Схемного Опросника Янга [Young Schema Questionnaire] (Янг и Браун [Brown], 2001) и Родительский Стиль по Янгу [Young Parenting Inventory] (Янг, 1994), через работу с воображением, через наблюдение за поведением пациента в терапевтической ситуации и через свидетельства пациентов об их переживаниях и трудностях. В конечном счёте, была выработана модель из 18 схем, а также инструкции для лечения этих схем и стилей совладания, охватывающие весь спектр когнитивных, бихевиористских и эмоционально-сфокусированных техник (Янг и другие, 2003).
ПРЛ и Выработка Режимов
Пограничное расстройство личности (и, в меньшей степени, нарциссическое расстройство личности) бросало уникальные вызовы изначальной схематической модели терапии. Хотя большинство пациентов, страдающих расстройствами личности, было поймано в ловушку негибкого стиля, доступного для схематической работы, пациенты с ПРЛ нередко находились в состоянии flux. Именно резкость в смене эмоций, часто от обожания до ненависти, представлялась столь трудной для терапевтов, друзей и членов семьи.
Лишь усугубляя ситуацию, многие из этих пациентов часто пребывали в верхнем диапазоне почти каждого пункта схематических inventories, таким образом изводя и себя, и терапевта. Решением Янга стало осознание того, что эти пациенты «переключались» между наборами схем и стилей совладания, и что было куда более полезным рассматривать личность пациента как состоящую из разных режимов, или различных аспектов самости. Эти различные режимы очерчены ниже.
Истоки ПРЛ
Считается, что ПРЛ имеет три фактора происхождения: (1) генетика и темперамент, (2) детские впечатления в семье и внешнем мире и (3) взаимодействие между темпераментом ребёнка и стилем воспитания и реакцими опекунов. Предполагаемые факторы генетики и темперамента фокусируются на склонности к «эмоционально интенсивному, лабильному темпераменту».
Следующие ситуации семейной обстановки могут влиять на развитие расстройства:
1. Семейная обстановка небезопасна и нестабильна;
2. Лишающая семейная обстановка;
3. Семейная обстановка жёстко наказывающая и отторгающая;
4. Подчиняющая семейная обстановка.
Эти четыре критерия можно встретить в ситуации семьи, характеризующейся отторжением и насилием, и значительное число пациентов с ПРЛ сообщает об опыте сексуальной, физической и/или эмоционльной агрессии.
Агрессия хотя и распространена, но не всегда является решающим фактором. В таких случаях, значительным фактором может оказаться «несоответствие» между темпераментом ребёнка и родительским стилем воспитания. Эмоциональная интенсивность этих детей может не сочетаться с подходом их родителей, являющихся чрезвычайно негибкими или авторитарными, либо неспособными иметь дело с аффектом. Проистекающие отсюда реакции гнева, фрустрации или оторванности могут ещё более усилить трудности у таких детей.
Пограничные Режимы
Янг видит ПРЛ как волнение, возникающее в континууме из множественных личностей или диссоциативное расстройство идентичности. В своей основе, внутренний мир пограничного пациента характеризуется пятью режимами, или аспектами, самости, взаимодействующими между собой разрушительным образом. В таком взаимодействии, пациент живёт в чём-то вроде внутреннего театра, в котором силы жестокости, ярости, подчинения и самоугрызения сменяют друг друга на сцене. Очевидно, что понимание взаимодействия этих режимов также помогает объяснить и явно «иррациональное» поведение этих пациентов.
По существу, есть три группы режимов: ребёнок, родитель и режимы совладания. Хотя концепция режимов сегодня видится в качестве основы схемнотерапевтической работы с тяжёлыми расстройствами личности - такими как пограничное, нарциссическое и антисоциальное расстройство - не все из этих режимов обладают равным весом в каждом типе расстройства.
В пограничном созвездии есть пять центральных режимов: (1) брошенный и побитый ребёнок, (2) гневный и импульсивный ребёнок, (3) отстранённый защитник, (4) наказывающий родитель и (5) здоровый взрослый. Развитие здорового взрослого является одной из целей этой терапии; обычно, он олицетворяется в терапевте и, по ходу терапевтического процесса, усваивается пациентом.
Режим Брошенного / Побитого Ребёнка
Брошенный/побитый ребёнок варьирует тему исуганного уединения. В этом режиме пациенты выглядят хрупкими и подобными детям. Они выглядят печальными, frantic, напуганными, нелюбимыми, брошенными. Они ощущают беспомощность и крайнее одиночество и одержимы поиском родительской персоны, которая бы о них позаботилась.
Это является ключевым состоянием существования пограничного пациента, что выявляет один из ключевых философских моментов в этом способе лечения - то, что на глубоком эмоциональном уровне терапевт должен воспринимать этих пациентов как функционирующих в качестве маленьких детей.
Режим Разгневанного и Импульсивного Ребёнка
Этот режим отражает ту часть ребёнка, которая знает что её потребности не удовлетворены - которая знает, что она страдает несправедливо. Режим Разгневанного Ребёнка выражает ярость по поводу плохого обращения и невстреченных эмоциональных потребностей, что изначально сформировало её схемы: агрессия, оставление, лишение, подчинение, отторжение и наказание. Разгневанный и импульсивный ребёнок является ещё одним парадоксом в случае пограничных пациентов. В каком-то смысле, пациенты имеют право на ярость. Этот режим может включаться в ситуациях с реальными или воображаемыми моментами лишения, плохого обращения или оставления. Вырвавшаяся ярость часто причиняет глубокое беспокойство для семьи, друзей и терапевта; в ней часто видят один из наиболее трудных аспектов лечения пациентов с ПРЛ. Трагический аспект заключается в том, что эта ярость делает ещё более трудным удовлетворение нужд этих пациентов.
Следующая дилемма заключается в детской ситуации многих из этих пациентов, где выражение эмоций, особенно гнева и влечений, было запрещено. После этих вспышек гнева, может включиться наказывающий родитель, чтобы наказывать брошенного/побитого ребёнка. Эти разновидности выражения гнева могут затем смениться нанесением себе порезов или другими формами самонаказания, поскольку пациенты вновь разыгрывают динамику своей семейной ситуации.
В контексте терапии, пациент находится под воздействием режима отстранённого защитника, режима совладания, в котором пациент «умалкивает» и становится сравнительно покорным и нереагирующим. Тем не менее, уровень фрустрации пациента растёт и, если его или её чувства не находят выражения, и их потребности по мере надобности не удовлетворены, прорывается разгневанный и импульсивный ребёнок.
Режим Отстранённого Защитника
Несмотря на репутацию, которую имеют пациенты с ПРЛ за драматические выражения того поведения когда они «вне себя» с высокой степенью эмоциональной интенсивности, большей частью, они обычно функционируют в так называемом режиме отстранённого защитника, в котором пациент принимает «стиль эмоционального отстранения, отсоединения, изоляции и поведенческого избегания».
В режиме отстранённого защитника пациенты могут ощущать себя загрубевшими или опустошёнными. Они могут принимать циничную или aloof позицию, чтобы избежать эмоциональной вовлечённости по отшению к людям или деятельности. Поведенческие примеры включают в себя социальную изоляцию, избыточную самодостаточность, пристрастное self-soothing, фантазирование, компульсивную отвлечённость и поиск стимуляции.
Всё ещё более усложняется тем, что хотя режим отстранённого защитника помог выживанию пациента, он нарушает психотерапевтический прогресс и держит брошенного и наказанного ребёнка в изоляции от связи с терапевтом.
Режим Наказывающего Родителя
Наказывающий родитель является отождествлением пациента с родителем (или другими лицами), обесценивавшим и отторгавшим ребёнка в детстве. Зачастую, пациент не только вырос в присутствии с агрессивным родителем, но усвоение этого объекта означает продолжение внутренней агрессии. Наказывающий родитель является крайне жёсткой частью самости, которая наказывает пациента за то что тот «плохой», и эта «плохость» является всепроникающим аспектом, способным пронизать почти каждый аспект существования пациента. Пациенты с ПРЛ, находясь под контролем этого режима, часто описывают себя как «ужасные» или «грязные» и могут вовлекаться в близкое к суицидальному поведение вроде нанесения себе порезов или самосжигания.
Терапевт работает над тем, чтобы помочь пациенту распознать эту часть себя в качестве режима и дать этому аспекту личности описательное имя (вроде «твой Наказывающий Отец»). Именование этого режима помогает пациенту выработать некоторую дистанцию от этого аспекта себя. Пациенты с ПРЛ со временем выучиваются ставить под сомнения жёсткие сообщения и давать сдачи этой жестокости. В этом режиме не видится никакой приспособленческой ценности, поскольку он произрастает из насилия, а не affirmation ребёнка.
Режим Здорового Взрослого
Режим здорового взрослого это то, чего, по большей части, пациенту с ПРЛ не хватает. Этот режим служит «исполнительной» функции по отношению к остальным режимам. Здоровый взрослый помогает ответить основным эмоциональным потребностям ребёнка.
Янг и другие заявляют, что как и хороший родитель, режим здорового взрослого служит трём следующим базовым функциям:
1. Опекает, поддерживает и защищает уязвимого ребёнка.
2. Устанавливает пределы для разгневанного ребёнка и импульсивного/недисциплинированного ребёнка, в соответствии с понятиями ответственности и самодисциплины.
3. Отражает или смягчает дизадаптивные режимы совладания и дисфункциональные родительские режимы.
Слабость этого режима в пациентах с ПРЛ делает важный вклад во взрывной характер их жизни. Одной из функций терапевта является взятие на себя роли здорового взрослого (в пределах терапевтических взаимоотношений). Схемная терапия для лиц с ПРЛ нацелена на продолжение в течение по крайней мере двух лет, поскольку главной целью для пациента является усвоение терапевта в качестве здорового взрослого. Таким образом, пациенты могут со временем делать самостоятельно то, что терапевт делает за них в ходе сессий.
Введение
Пограничное Расстройство Личности (ПРЛ) традиционно считалось одним из наиболее трудно поддающихся лечению посредством психотерапии психиатрических расстройств. Схемная (схематическая) терапия (Джеффри Янг [Jeffrey Young] и Клошко [Kloshko], 1993; Янг и другие, 2003), развивающаяся в качестве методики лечения на протяжении последних 20 лет, представлена в этой статье в качестве обнадёживающего подхода к лечению лиц, страдающих от этого расстройства.
Схемная Терапия: Истоки
Подход схемной терапии к ПРЛ в каком-то смысле исполнен иронии. Джеффри Янг, работавший с Эйроном Бекком [Aaron Beck] в Филадельфии, интересовался лицами, не отвечающими на и отказывающимися от когнитивной терапии. Изучения «неуспеха» такого лечения привело к осознанию, что у таких лиц были гораздо более негибкие когнитивные структуры; более хронические, часто пожизненные психологические проблемы; а также, более укоренившиеся, дисфункциональные системы убеждений. Было обнаружено, что эти «схемы» обычно произрастали из трудного и наполненного насилием детства - детства, в котором базовые потребности ребёнка не были удовлетворены, так что ребёнок усваивал дизадаптивные стили совладания или выживания. Вне домашней обстановки и в своей взрослой жизни, эти стили совладания и мироощущения доставляли ещё больше проблем для таких пациентов и окружающих их людей.
Эти пациенты, во многих случаях, подпадали под определения расстройств личности. Диагностическое и Статистическое Руководство по Душевным Расстройствам, в четвёртом издании (Американская Психиатрическая Ассоциация, 1994) описывает расстройство личности как «непрекращающийся паттерн из внутренних ощущений и поведения, значительно отклоняющийся от ожиданий внутри данной культуры, являющийся всеохватным и негибким, ведущий своё происхождение в юношеском или раннем взрослом возрасте, стабильный во времени и ведущий к психологическому страданию или инвалидности». Одним из ключевых аспектов этого определения является акцен на негибкости такого расстройства.
Лечение пациентов с расстройствами личности выявляло много проблем для когнитивно-бихевиористических терапевтов. Янг обнаружил, что было необходимо продлить время лечения, тратя больше времени на исследование детских переживаний пациента и уделяя больше внимания природе и степени терапевтических отношений. Попытки категоризировать и кодифицировать дизадаптивные детские сценарии привело к сближению идей Янга с идеями некоторых психодинамически-ориентированных исследователей, в частности специалистов в сфере объектных отношений и теории привязанности (Эйнсворт и Баулби [Ainsworth & Bowlby], 1991; Гринберг и Митчелл [Greenberd & Mitchell], 1983). Наконец, в качестве способа значительного усиления степени терапевтического вмешательства, Янг внедрил серию техник из гештальтной и эмоционально-фокусированной терапии (Гринберг, 1979; Гринберг, Райс [Rice] и Эллиотт [Elliott], 1993; Гринберг, Сафран [Safran] и Райс, 1989; Пёрлз [Perls], 1969, 1973, 1975), в частности работу с воображением и технику диалога с пустым креслом (Келлогг [Kellogg], 2004) и, в меньшей степени, упражнения на осознанность (Стивенс [Stevens], 1971).
Результатом стала действительно интегративная психотерапия. Ранние дизадаптивные схемы стало возможным постигать и определять через использование опросников вроде Схемного Опросника Янга [Young Schema Questionnaire] (Янг и Браун [Brown], 2001) и Родительский Стиль по Янгу [Young Parenting Inventory] (Янг, 1994), через работу с воображением, через наблюдение за поведением пациента в терапевтической ситуации и через свидетельства пациентов об их переживаниях и трудностях. В конечном счёте, была выработана модель из 18 схем, а также инструкции для лечения этих схем и стилей совладания, охватывающие весь спектр когнитивных, бихевиористских и эмоционально-сфокусированных техник (Янг и другие, 2003).
ПРЛ и Выработка Режимов
Пограничное расстройство личности (и, в меньшей степени, нарциссическое расстройство личности) бросало уникальные вызовы изначальной схематической модели терапии. Хотя большинство пациентов, страдающих расстройствами личности, было поймано в ловушку негибкого стиля, доступного для схематической работы, пациенты с ПРЛ нередко находились в состоянии flux. Именно резкость в смене эмоций, часто от обожания до ненависти, представлялась столь трудной для терапевтов, друзей и членов семьи.
Лишь усугубляя ситуацию, многие из этих пациентов часто пребывали в верхнем диапазоне почти каждого пункта схематических inventories, таким образом изводя и себя, и терапевта. Решением Янга стало осознание того, что эти пациенты «переключались» между наборами схем и стилей совладания, и что было куда более полезным рассматривать личность пациента как состоящую из разных режимов, или различных аспектов самости. Эти различные режимы очерчены ниже.
Истоки ПРЛ
Считается, что ПРЛ имеет три фактора происхождения: (1) генетика и темперамент, (2) детские впечатления в семье и внешнем мире и (3) взаимодействие между темпераментом ребёнка и стилем воспитания и реакцими опекунов. Предполагаемые факторы генетики и темперамента фокусируются на склонности к «эмоционально интенсивному, лабильному темпераменту».
Следующие ситуации семейной обстановки могут влиять на развитие расстройства:
1. Семейная обстановка небезопасна и нестабильна;
2. Лишающая семейная обстановка;
3. Семейная обстановка жёстко наказывающая и отторгающая;
4. Подчиняющая семейная обстановка.
Эти четыре критерия можно встретить в ситуации семьи, характеризующейся отторжением и насилием, и значительное число пациентов с ПРЛ сообщает об опыте сексуальной, физической и/или эмоционльной агрессии.
Агрессия хотя и распространена, но не всегда является решающим фактором. В таких случаях, значительным фактором может оказаться «несоответствие» между темпераментом ребёнка и родительским стилем воспитания. Эмоциональная интенсивность этих детей может не сочетаться с подходом их родителей, являющихся чрезвычайно негибкими или авторитарными, либо неспособными иметь дело с аффектом. Проистекающие отсюда реакции гнева, фрустрации или оторванности могут ещё более усилить трудности у таких детей.
Пограничные Режимы
Янг видит ПРЛ как волнение, возникающее в континууме из множественных личностей или диссоциативное расстройство идентичности. В своей основе, внутренний мир пограничного пациента характеризуется пятью режимами, или аспектами, самости, взаимодействующими между собой разрушительным образом. В таком взаимодействии, пациент живёт в чём-то вроде внутреннего театра, в котором силы жестокости, ярости, подчинения и самоугрызения сменяют друг друга на сцене. Очевидно, что понимание взаимодействия этих режимов также помогает объяснить и явно «иррациональное» поведение этих пациентов.
По существу, есть три группы режимов: ребёнок, родитель и режимы совладания. Хотя концепция режимов сегодня видится в качестве основы схемнотерапевтической работы с тяжёлыми расстройствами личности - такими как пограничное, нарциссическое и антисоциальное расстройство - не все из этих режимов обладают равным весом в каждом типе расстройства.
В пограничном созвездии есть пять центральных режимов: (1) брошенный и побитый ребёнок, (2) гневный и импульсивный ребёнок, (3) отстранённый защитник, (4) наказывающий родитель и (5) здоровый взрослый. Развитие здорового взрослого является одной из целей этой терапии; обычно, он олицетворяется в терапевте и, по ходу терапевтического процесса, усваивается пациентом.
Режим Брошенного / Побитого Ребёнка
Брошенный/побитый ребёнок варьирует тему исуганного уединения. В этом режиме пациенты выглядят хрупкими и подобными детям. Они выглядят печальными, frantic, напуганными, нелюбимыми, брошенными. Они ощущают беспомощность и крайнее одиночество и одержимы поиском родительской персоны, которая бы о них позаботилась.
Это является ключевым состоянием существования пограничного пациента, что выявляет один из ключевых философских моментов в этом способе лечения - то, что на глубоком эмоциональном уровне терапевт должен воспринимать этих пациентов как функционирующих в качестве маленьких детей.
Режим Разгневанного и Импульсивного Ребёнка
Этот режим отражает ту часть ребёнка, которая знает что её потребности не удовлетворены - которая знает, что она страдает несправедливо. Режим Разгневанного Ребёнка выражает ярость по поводу плохого обращения и невстреченных эмоциональных потребностей, что изначально сформировало её схемы: агрессия, оставление, лишение, подчинение, отторжение и наказание. Разгневанный и импульсивный ребёнок является ещё одним парадоксом в случае пограничных пациентов. В каком-то смысле, пациенты имеют право на ярость. Этот режим может включаться в ситуациях с реальными или воображаемыми моментами лишения, плохого обращения или оставления. Вырвавшаяся ярость часто причиняет глубокое беспокойство для семьи, друзей и терапевта; в ней часто видят один из наиболее трудных аспектов лечения пациентов с ПРЛ. Трагический аспект заключается в том, что эта ярость делает ещё более трудным удовлетворение нужд этих пациентов.
Следующая дилемма заключается в детской ситуации многих из этих пациентов, где выражение эмоций, особенно гнева и влечений, было запрещено. После этих вспышек гнева, может включиться наказывающий родитель, чтобы наказывать брошенного/побитого ребёнка. Эти разновидности выражения гнева могут затем смениться нанесением себе порезов или другими формами самонаказания, поскольку пациенты вновь разыгрывают динамику своей семейной ситуации.
В контексте терапии, пациент находится под воздействием режима отстранённого защитника, режима совладания, в котором пациент «умалкивает» и становится сравнительно покорным и нереагирующим. Тем не менее, уровень фрустрации пациента растёт и, если его или её чувства не находят выражения, и их потребности по мере надобности не удовлетворены, прорывается разгневанный и импульсивный ребёнок.
Режим Отстранённого Защитника
Несмотря на репутацию, которую имеют пациенты с ПРЛ за драматические выражения того поведения когда они «вне себя» с высокой степенью эмоциональной интенсивности, большей частью, они обычно функционируют в так называемом режиме отстранённого защитника, в котором пациент принимает «стиль эмоционального отстранения, отсоединения, изоляции и поведенческого избегания».
В режиме отстранённого защитника пациенты могут ощущать себя загрубевшими или опустошёнными. Они могут принимать циничную или aloof позицию, чтобы избежать эмоциональной вовлечённости по отшению к людям или деятельности. Поведенческие примеры включают в себя социальную изоляцию, избыточную самодостаточность, пристрастное self-soothing, фантазирование, компульсивную отвлечённость и поиск стимуляции.
Всё ещё более усложняется тем, что хотя режим отстранённого защитника помог выживанию пациента, он нарушает психотерапевтический прогресс и держит брошенного и наказанного ребёнка в изоляции от связи с терапевтом.
Режим Наказывающего Родителя
Наказывающий родитель является отождествлением пациента с родителем (или другими лицами), обесценивавшим и отторгавшим ребёнка в детстве. Зачастую, пациент не только вырос в присутствии с агрессивным родителем, но усвоение этого объекта означает продолжение внутренней агрессии. Наказывающий родитель является крайне жёсткой частью самости, которая наказывает пациента за то что тот «плохой», и эта «плохость» является всепроникающим аспектом, способным пронизать почти каждый аспект существования пациента. Пациенты с ПРЛ, находясь под контролем этого режима, часто описывают себя как «ужасные» или «грязные» и могут вовлекаться в близкое к суицидальному поведение вроде нанесения себе порезов или самосжигания.
Терапевт работает над тем, чтобы помочь пациенту распознать эту часть себя в качестве режима и дать этому аспекту личности описательное имя (вроде «твой Наказывающий Отец»). Именование этого режима помогает пациенту выработать некоторую дистанцию от этого аспекта себя. Пациенты с ПРЛ со временем выучиваются ставить под сомнения жёсткие сообщения и давать сдачи этой жестокости. В этом режиме не видится никакой приспособленческой ценности, поскольку он произрастает из насилия, а не affirmation ребёнка.
Режим Здорового Взрослого
Режим здорового взрослого это то, чего, по большей части, пациенту с ПРЛ не хватает. Этот режим служит «исполнительной» функции по отношению к остальным режимам. Здоровый взрослый помогает ответить основным эмоциональным потребностям ребёнка.
Янг и другие заявляют, что как и хороший родитель, режим здорового взрослого служит трём следующим базовым функциям:
1. Опекает, поддерживает и защищает уязвимого ребёнка.
2. Устанавливает пределы для разгневанного ребёнка и импульсивного/недисциплинированного ребёнка, в соответствии с понятиями ответственности и самодисциплины.
3. Отражает или смягчает дизадаптивные режимы совладания и дисфункциональные родительские режимы.
Слабость этого режима в пациентах с ПРЛ делает важный вклад во взрывной характер их жизни. Одной из функций терапевта является взятие на себя роли здорового взрослого (в пределах терапевтических взаимоотношений). Схемная терапия для лиц с ПРЛ нацелена на продолжение в течение по крайней мере двух лет, поскольку главной целью для пациента является усвоение терапевта в качестве здорового взрослого. Таким образом, пациенты могут со временем делать самостоятельно то, что терапевт делает за них в ходе сессий.