Рваная Грелка
Написано спецом для Грелки.
В финал даже случайно вышел.
Отсюда вывод: Не всё, что долетает до середины Дуная - птица. :)
"Костёр из прошлого"
Краткая аннотация - Испанская Инквизиция жжёт. Юмор не получился.
- Мы будем обращаться к вам без необходимых почестей.
- Не важно. Обращайтесь ко мне Председатель.
- Одежду вы будете носить по образцам двадцать второго века.
- Можно и так.
- О юрисдикции вам будет сообщено дополнительно, впрочем, мы и так немало удивлены вашему присутствию. Служба безопасности «Социовидения» впервые работает с вами как с организацией содействия.
- Я смогу ознакомится с технологиями вашего мира? Покажите ещё что-нибудь, кроме этого удобного автопереводчика.
- Да, Председатель. Наши аналитики предполагают, что ваша оперативная группа будет состоять из шести человек?
- Непременно. Со мной будут работать три легиста и два юриста.
- И я ещё раз предупреждаю, Председатель, бдите границы юрисдикции. Если что!
- Огюст, вы считаете, что сможете нас остановить? Если что.
- Послушайте, Председатель. Четыре года назад по инициативе ещё одного сумасброда нам пришлось работать с КГБ. И ничего. Семнадцать лет назад со- со Штази. Даже с Ми Шесть и Моссадом приходилось быть начеку.
- Мне эти названия ничего не говорят, Огюст. Это ваши демоны, а не мои.
- Вы рекомендованы как профессионал, у вашей группы будут необходимые навыки, хотя я не понимаю для чего, с вами захотел иметь дело наш супервайзер. По его странной воле мы установили с вами контакт. Но- но как установили, о, что это-
Я подпалил его галстук. Мне захотелось его подпалить, и Абсолют поджёг его галстук. Его голограмма замигала и исчезла. Он горел где-то далеко в своём кабинете. Зачем и как я это сделал? Примерно минуту назад я понял, что не этот человек решает быть ли мне здесь или не быть. Он - Прислуга. К тому же, поджёг его не я, а Абсолют. Я не помню, что это, а раньше помнил. Это было нечто важное из трёх букв. Даже слово Абсолют мне подсказывает переводчик. Как же мне мешает автопереводчик, во имя Абсолюта, который я вынужден носить вживлённым в шею. Даже в голове мысли шершавые, необтёсанные, что непростительно для такого сановника как я. Я вышел из кабинета, чтобы приступить к обязанностям.
- Господин председатель.
Ко мне обратился охранник в чёрном бронежилете с автоматом. Бронежилет, охранник, автомат - опять эти новые шершавые слова. Написать бы их на планшете и сжечь.
- Я ваше звено прикрытия от Эс-Бэ.
- Принеси мой планшет. У меня есть мой планшет?
- ТоМа-Два, принеси планшет Председателю.
Круглый шарообразный предмет со свисающими к низу щупами, который я счёл ранее украшением, кривыми пилястрами, сорвался с места и уплыл по воздуху.
- Господин Председатель, доступ к системе посыльных ТоМа-Два. Тома-Один - это пожаротушение, ТоМа-Три - экраны связи.
- Как тебя зовут?
- Франц.
- Франц, называй меня просто Председатель. Я как будто помню, что господин, как обращение не отвечает моему положения.
Мой планшет слевитировал в воздухе, прямо в мои руки.
- Я хочу написать слово из трёх букв, но не помню какое. Это слово важно для меня и из-за него я здесь.
- Председатель, для этого вам надо запустить Вёрд.
В голову опять полезли подсказки от автопереводчика.
- Франц, а у тебя тоже есть автопереводчик?
- Да, Председатель. С малых лет, как только получил лицензию на социальную жизнь.
В голове остатки моего Я боролись с невообразимой массой, прорывающейся в неё информации. Без самой малой толики её я не смогу выжить в этом мире. Но меж чужих уродливых умопостроений, которые залили моё сознание, стали исчезать и таять осколки моего прежнего я, истинного Председателя.
- Франц, вы работали с Кэ-Гэ-Бэ? После окончания миссии, когда у них удаляли автопереводчики, они возвращались к прошлой жизни?
- Удаляли? А зачем удалять? Не, маскировали и отправляли обратно во времени.
- Франц, что-что, я не пойму что вы говорите.
- Вы и не услышите. Автопереводчик сам решает, что вам слышать или не слышать, помнить или не помнить. Поэтому я пошёл в СБ. У нашего социального класса самый большой объём переводной информации.
- Франц, возможно, я подчёркиваю здесь слово «возможно», возможно я слышу в своих ушах совсем не то, что вы говорите мне на самом деле?
- Да что вы председатель, конечно, нет - ответил мне Франц и кивнул.
Хорошо, в первые минуты, когда я очутился здесь, я не верил своим глазам, теперь я должен перестать верить ушам. Мир Иллюзий. М-И-Р, тоже три буквы, но это не то слово.
- ТоМа-Три, связь с моими легистами.
Прямо в воздухе передо мной развернулся экран. Альбус, Энрике и Яго, да, не самые плохие помощники. Помню, с Альбусом мы… я снова понял, что ничего не помню, воспоминания испаряются из головы, словно в полуденный зной. О… я как будто на секунду отключился.
- Демоны!
- Председатель, вы что-то сказали? - Альбус зашевелился за экраном. - Ваше… Председатель. Я чувствую, что я должен как-то к вам обращаться, но не помню как.
- Он крикнул «Демоны», - вмешался охранник Франц.
- Что он сказал? - заметил Яго.
- Председатель? - вмешался Энрике.
- Нет, никто ничего не говорил, - деловито покачал лысой головой огромный Альбус.
- Я что-то выкрикнул? - обратился я к Францу.
- Нет, - ответил Франц, и кивнул головой.
Альбус забеспокоился, в руке он что-то прятал.
- Франц, укажите моим легистам, где мы можем собраться, и вызовите также юристов.
- ТоМа-Два, отведи господина Председателя к господину супервайзеру.
Я пошёл за круглым шаром, отделившимся от стены, и за очередной дверью обнаружил зал с длинным столом, вдоль которого всех нас ждали стулья. Во главе стола сидел крупный человек, по-настоящему крупный, словно перекормленный кабан. Чтобы затравить такого понадобился бы не один охотник. Я бы сам с довольствием уложил бы такого из ар- автомата.
- Я раньше был баскетболистом, - начал он представляться.
- Мы не будем ждать остальных?
- Нет, информация будет передана в их автопереводчики, как будто они присутствовали при моём представлении.
- А я присутствую?
- В той же мере, что и я, мой дорогой председатель, в той же мере. Хотя согласитесь, это бы сэкономило моё время, просто передать вам информацию об этом собрании. Но вы особый гость. Ваша организация-
- Да, моя организация, - автопереводчик предательски молчал и не подсказывал мне из какой я организации.
- Мой дорогой Председатель, пока расслабьтесь, и дайте автопереводчику выполнить всю работу в вашей голове. Уверяю вас - всё, что надо, вы вспомните. Мне не было смысла вытаскивать вас из истории, если бы мне сгодился любой авто-болванчик из, ну, ЦРУ, там, или если бы мне сгодился Франц.
- Франца нет в этой комнате?
- Я не знаю, - смутился вдруг супервайзер. - Я его не загружал в собрание. Может и есть, но валяется отключённым.
- Что, что, Михаил?
- Да, извините, не люблю, когда столь интересному гостю меня представляет автопереводчик. Меня зовут Михаил Плюм, я исполнительный директор «Социовидения».
- Михаил, вы можете сказать мне, кто я?
- Всему своё время, Председатель. Сначала о цели вашего пребывания в двадцать втором веке. Ваша организация привлечена как организация содействия при проведении ежегодного праздника культурного творчества социальный классов, стратов и групп «Социовидение». Это уникальная система равенства и справедливости, воплощённая в фестивале песенных программ. Борьба классов, идущая в головах граждан нашего справедливого общества в лёгкой лирической форме.
- Шабаш?
- Что-что? - директор словно прихрюкнул от удовольствия.
- Я что-то сказал?
- Не, я рассказывал, что я - бывший баскетболист, а вы сделали очень меткое замечание про кольцо.
- Я не совсем понимаю, о чём вы.
- Трёхочковый! Вы сказали шабаш. Ша-баш, ша-баш, - Михаил Плюм говорил медленно, будто настраивая сложный инструмент.
- Да, я что? Шабаш?
- Нет, не шабаш. И мне не нравится ваш автопереводчик. Как бы это не отразилось на ваших навыках, о необходимости которых нам подсказывает автопереводчик. Но не беспокойтесь, я укажу СБ снизить его грубость.
- У меня что-то с автопереводчиком?
Михаил Плюм не отвечал, по нему пробежали помехи, словно по голограмме, а затем он продолжил:
- Председатель, вы совместно с вашими легистами и юристами будет охранять фестиваль, вы не подчиняетесь нашей эС-Бэ, автопереводчики подскажут границы вашей юрисдикции, да поможет вам Абсолют. Всё начнётся буквально через несколько минут.
Я обернулся, за моей спиной уже стояли Альбус, Яго и Энрике. Альбус навязал на тонком шнурке узелки и перебирал их в руке.
- Я чувствовал необходимость чем-то занять руки, - начал словно оправдываться Альбус, - и сам сделал эту верёвку. Я перебираю узелки и говорю «Абсолютно абсолютный абсолют абсолютизирует абсолютность самоабсолюта».
- От абсолюта идёт абсолют коабсолютный абсолютизируемому, - почему-то продолжил я. И эти слова вновь были шершавы.
- Вы говорите, и ваши слова как камни. И эти камни сыплются с ваших языков на землю, - промолвил Яго.
- Петрифици сум, - промолвил Энрике.
- Что? - переспросил Яго.
- Что? - сказал Альбус.
- Господа легисты, а где остальные юристы?
- Они вооружаются, - ответил Энрике.
- Это ночь будет жарче чем, чем, - я опять запнулся, автопереводчик лишал меня дара речи.
- Я помню что есть слово из двух букв, - заметил Альбус, - и вы его хотите сказать, но я не помню того слова.
- Что, Альбус?
- Я не помню, что только что сказал, Председатель.
- Три буквы, тот кто нас послал сюда, первая буква? - я попытался выразить свою мысль, но по лицам своих помощников понял, что попытка безуспешна. Они либо не слышали меня, либо слышали что-либо другое. Яго почему-то стал пританцовывать. Альбус всё также теребил в руках свою верёвку с узелками, Энрике кривился, словно каждое извлекаемое слово было не на том языке и не о том, что надо. Команда сведённых с ума, я и сам думал о себе как о сведённом с ума, сведённом с ума необходимостью вспоминать какие-то слова, когда как вместо них услужливый автопереводчик кладёт на уста то, что Яго назвал камнями. Ладно, я внутренне согласился стать камнем Михаила Плюма, но только на время этого Социовидения. Во имя Абсолюта.
- Пойдём, обратился я к своим спутникам. Тома-Два, выведи меня с помощниками в зал для шоу.
От стен отделились четыре шара, зависнув над каждым из нас, они засветились зелёным, и двинулись вперёд. По узким коридорам мы прошли за этими проводниками. После очередной двери тишина вокруг нас неожиданно испарилась, заполнившись голосами людей. Я понял, что мы уже недалеко от сцены.
- ТоМа-Два, Альбуса и Яго отведи на противоположный край. Энрике, осмотри зал.
Энрике отошёл от меня и скрылся за разъехавшимися в стороны створками. Затем передо мной развернулся экран.
- Председатель, тут их тысячи.
- Тысячи кого, Энрике?
- Тысячи заблудших душ. Тома-Три, разверни председателю обзор зала.
В темноте, среди лазерных лучей, вспышек стробоскопов я увидел огромную толпу. Над толпой вдалеке, насколько хватало глаз, парили сотни экранов ТоМы-Три и планшетов, шары ТоМа-Два летали, разнося напитки и еду. Все они смотрели на высокую сцену с тремя блестящими фигурками. Одна стояла и крутилась на месте, вторая залезла на третью, как на кабана, который стал прыгать, а потом вскочил на серебряный диск, и стал летать над залом.
- Храни нас Абсолют, - зашептал про себя Энрике. - In nomine pa-а, как же!
- Шабаш, - прошептал я.
От сцены концентрическими кругами расходились зоны, с окрашенными в разные цвета разграничителями, а на высокой трибуне в центре зала сидел супервайзер всего этого, Михаил Плюм.
- Да, - сказал Михаил, поднявшись, когда диск с ведущими вернулся к сцене. - Объявляю сто пятидесятый межклассовый конкурс «Социовидение» открытым.
- В нашем юбилейном конкурсе участвует более семидесяти социальных групп, крикнула вслед за Плюмом ведущая и убежала со сцены.
Все экраны над зрителями засветились красным и цифрой один.
- Участник под номером один - крестьянин Козьма с песней «Ой, полюшко-поле» исполняет на своём родном языке, что абсолютно не важно.
Видеостены зала зашелестели колосьями. Голографические руки Козьмы через весь зал собирали их в копны, озвучивая мелодию его души.
- Энрике, наблюдай дальше. Видишь в зале Франца? Я ему не доверяю. ТоМа-Три, свернуть экран.
Я стоял за сценой и чувствовал напряжение, как будто приближается нечто зловонное, вот-вот начнётся, а я безоружен. Не оставь без защиты, г- где же эти чёртовы юристы? Я боялся смотреть в зал, словно он скоро наполнится клыкастыми и мордастыми созданиями, которых Абсолют вырезал из изначальной материи неловкими ножницами... Слюна закапает с их смрадных рыл. Мне показалось, что если я восхвалю Абсолют, всё вокруг исчезнет, разъедаемый кислотой, огнём, грешными помыслами и деяниями каждого из зрителей. Приближалось нечто жуткое. Я заметил, как за углом сцены мелькнула пола платья и борода.
- Участник под номером два, - разнеслось над сценой, бородатая женщина Гаэтана с песней «No One Expects».
- Никто не ожидает, - прошептал я, - Кто-то стоял у меня за спиной. Кто-то пытался вложить мне что-то в руку. Оружие?
- Председатель, я здесь, а Гвидо направился к Альбусу. Ваш крест, мех со святой водой, мешок чёрного пороха.
- Доминик, слово из трёх букв, кто привёл нас сюда.
- Кто? - промолвил Доминик и опустил свой бритый затылок.
- Бог. А мы - Испанская инквизиция.
«Содействующая организация сто пятидесятого юбилейного фестиваля «Социовидение», - добавил в моей голове автопереводчик.
Бородатая женщина, закончив выступление, показалась из-за кулис. Когда её взгляд встретился со взглядом Председателя, оборки её платья начали тлеть.
- Я сегодня не за тобой, - промолвил я.
- No One Expects, ответила Гаэтана.
- Участник под номером три, от социальной группы ведьм, очаровательная ведьма Фригг.
Я двинулся вперёд, и, оттолкнув мужика в платье, преодолел ряд ступенек. Тысячи глаз были направлены на сцену. Тысячи рук поднялись в воздух, зал скандировал Фригг-Фригг. Молодая ведьма появилась откуда-то сверху, спускаясь на метле. Вот почему мы не столкнулись с ней до начала выступления. Брат Альбус уже был на сцене. Когда ничего не подозревающая ведьма опустилась, он подбежал к ней, и накинул на шею верёвку с многочисленными узлами.
За ним выбежал Яго, громко выговаривая: «Ин номине Патрии…»
Перед первым рядом зрителей я увидел охранника Франца. Тот вскочил на серебристый левитационный диск, и попытался взлететь на сцену, но сзади подбежал Энрике, крепко ударив автоматчика складным стулом. Тот упал, попытался встать, но Энрике, не позволял, оглушая, удар за ударом.
Глаза Фригги, загорелись, кожа стала кипеть, раздуваясь пузырями, из прекрасных волос вылезли огромные рога, меж которых теперь болтался брат Альбус. Зал бесновался и скандировал:
- Фригг, рви их, жри их!
Я вышел на сцену, выставив вперёд крест, вытесанный по преданию из Креста Господнего.
- Agimus tibi gratias, omnipotens Deus,
Я приближался всё ближе. Рогатая гроздь пыталась отползти по сцене в дальний угол, нелепо шевеля пухлыми отростками. Я взмахнул крестом, и одна из опухолей лопнула, смыв со сцены потоком кислоты брата Доминика.
- Pro universis beneficiis tuis, qui vivis et regnas in saecula saeculorum. Amen.
Ведьма Фригг, ты обвиняешься в ереси слов, ереси мыслей и ереси поступков. Да простит тебя всемогущий Господь. Во имя отца и сына, и святого духа. Аминь.
Пузыри стали сдуваться и оседать, кипя, источая запах серы, пока полностью не истончились и не испарились, оставив на сцене только рога, между которых повис задушенный Альбус, спаси господь его душу.
- Приветствуем участников под номером четыре, группу испанских инквизиторов, - весело завизжала ведущая, но сзади подбежал Энрике, крепко ударив развратницу складным стулом.
Я и мои братья достали мешочки с порохом и стали рассыпать содержимое по сцене. Я чиркнул огнивом, и весёлые огоньки забегали, сливаясь в ручейки очищающего огня.
- ТоМа-Два.
- Да, Председатель.
- Вынести ТоМа-Один из здания.
Шары ТоМы-Два срывались с балюстрад, выдирали с помощью щупов из стен элементы и конструкции пожаротушения, унося прочь.
Мы сидели в комнате. Четверо нас осталось: я, Яго, Энрике и Гвидо.
- И сошлись четыре стороны света под четырьмя жнецами. Обрушились они из громадин четырьмя реками: первая речь была мором, второй и третьей речей до голода и войны с витой к смерти четвёртой, - шептал брат Яго.
- Геенна огненная. И стали выниматься глаза, клоками опадать волосы. И орали монстры в исступлении... - без конца повторял про себя брат Энрике.
- Молодцы, вы - молодцы, какие рейтинги! - громко кричал и прыгал от радости Михаил Плюм. - Я же знал, что с участницей три что-то не так! Мы все знали ещё с последних конкурсов. Они стали слишком походить на шабаш. И я вызвал Испанскую Инквизицию. Да, мы знали, что что-то вмешивается в нашу работу и предположили, что вы сможете нам помочь. Председатель, вы рады, что помогли нашему просвещённому веку? Эй, Председатель? Ау, Председа-атель!
Я поднялся и посмотрел сверху вниз на бывшего баскетболиста, а ныне исполнительного директора - супервайзера «Социовидения» Михаила.
- Михаил Плюм, вы обвиняетесь в том, что неоднократно возводили хулу на святую церковь! Юристы, поддержите обвинение.
