Social Disease
Электричка еще не тронулась. Заслышав в другом конце вагона какие-то крики, я вынул наушники из ушей и обернулся.
«….. Вы не хотите помочь инвалиду детства! Вы что не понимаете, я инвалид детства! Вы не знаете, что это такое! Все постоянно нас не замечают! Все пытаются нас унизить! Вы не хотите помочь! Вам жалко? Это унижает! Не надо мне совать ваши деньги!!»
Он практически бился в истерике, переходя на рыдания.
Что вообще происходит?
Какой-то мужик в белой футболке пригрозил, что выкинет инвалида, если он не замолчит. Начал подталкивать бедолагу по проходу. Но тот не унимался, вдобавок, в порыве гнева, отчаяния, или, может, случайно толкнул какую-то женщину, потом вообще упал на сидение. Тут уже на него начало кричать сразу несколько человек. Инвалид поднялся и, ковыляя, добрел до нас, продолжая свой полный душераздирающей тоски громогласный монолог, напоминающий плач. На вид ему было около тридцати или моложе. Он еле переставлял ноги, возможно - детский церебральный паралич.
«…. Не надо подавать! Это унижает!!! (кто-то пытался совать ему деньги из жалости) Купите книги! Вы посмотрите, это хорошие книги! Посмотрите, полиграфия.. тут про насекомых, посмотрите.. Сколько не жалко! Я ведь не прошу у вас подаяния! Не лишайте меня возможности заработать!»
Его голос терял горестные ноты. Бедняга приходил в себя. Ужасно интересно, какой моральный дебил спровоцировал его на такие эмоции.
Какая-то женщина протянула ему деньги, полтинник или сотку и взяла книгу. Другой мужик, протискиваясь мимо него по проходу, втулил десятку. «Еще пятьдесят рублей», - моментально отреагировал инвалид. «На, на, - не замедляя хода, мужик проявил чудеса ловкости, добавил в руки парня еще полтинник, схватил свою книгу и проскочил в тамбур, ворча про себя, но так чтобы слышали все: говорит - сколько можете, а сам…»
В любом магазине за такую роскошную книгу формата А3 попросят не менее двух сотен. А хмырь пытался ее приобрести за десятку, да еще и претензии какие-то. Блин. Неужели, только к себе можно проявлять снисхождение? В кармане хрустели последние две сотни на два дня, в течение нескольких секунд мой разум бился с сердцем. На восьмой секунде, разум, подобно Рою Джонсу, уверенно и веско отправил сердце в нокдаун.
Мужик в белой футболке уже поджидал беднягу в тамбуре. «Давай иди, иди! Пока я тебя не высадил», - зло поприветствовал он инвалида.
«Вы не хотите помочь! Вы живете только ради себя! Вам ни до кого нет дела! Нельзя быть таким равнодушным!» - снова закричал инвалид голосом, в котором было столько тоски. Он кричал еще что-то, что я не запомнил. В ту минуту я вообще мало соображал. Мужик в белой футболке, кивая головой, (мол, да-да, такой вот я скотина, а сейчас я тебя высажу) довольно грубовато предлагал ему покинуть вагон. «Вали, вали, ненормальный, а то сейчас еще свалишься на рельсы под колеса!»
Санитар общества.
Потом инвалид исчез на перроне, видимо вошел в следующий вагон.
Несколько мужиков стояли в тамбуре в клубах дыма. Один - тот, что купил книгу, другой - ханыга в белой футболке, возбужденно улыбающийся, как будто от совершенно удачно подвернувшейся возможности самоутвердиться, прогнав калеку, еще пара ребят были явно не при делах, пропустив всю сцену, и как-то испуганно вертели головами.
- А книга, кстати, хорошая! Полиграфия такая вообще. Ништяк книга! И что характерно - не детская!
- Да он больной какой-то.
- Нет, чтобы просто спокойно пройтись.
- Да больной, хули.
Во рту был неприятный осадок. Какого черта спрашивается? Даже если инвалид там кому-то нагрубил. Или толкнул кого-то. Даже если у него с головой не в порядке. Все равно он прав. У него огромный запас правоты. Надо было осадить того козла в белой футболке. Сказать ему, чтоб он утих и прекратил этот спектакль. Что мне стоило? Оторвать задницу от сидения и сделать два шага до тамбура? Свинья я, вот кто.
Отворачиваясь с презрением
От униженных и раздавленных жизнью
И их слов, что мы не поймем:
«Не считайте страдания - лишь уделом других,
Иначе вы присоединитесь к тем, кто презирает»
…
(с) Pink Floyd, 1987
«….. Вы не хотите помочь инвалиду детства! Вы что не понимаете, я инвалид детства! Вы не знаете, что это такое! Все постоянно нас не замечают! Все пытаются нас унизить! Вы не хотите помочь! Вам жалко? Это унижает! Не надо мне совать ваши деньги!!»
Он практически бился в истерике, переходя на рыдания.
Что вообще происходит?
Какой-то мужик в белой футболке пригрозил, что выкинет инвалида, если он не замолчит. Начал подталкивать бедолагу по проходу. Но тот не унимался, вдобавок, в порыве гнева, отчаяния, или, может, случайно толкнул какую-то женщину, потом вообще упал на сидение. Тут уже на него начало кричать сразу несколько человек. Инвалид поднялся и, ковыляя, добрел до нас, продолжая свой полный душераздирающей тоски громогласный монолог, напоминающий плач. На вид ему было около тридцати или моложе. Он еле переставлял ноги, возможно - детский церебральный паралич.
«…. Не надо подавать! Это унижает!!! (кто-то пытался совать ему деньги из жалости) Купите книги! Вы посмотрите, это хорошие книги! Посмотрите, полиграфия.. тут про насекомых, посмотрите.. Сколько не жалко! Я ведь не прошу у вас подаяния! Не лишайте меня возможности заработать!»
Его голос терял горестные ноты. Бедняга приходил в себя. Ужасно интересно, какой моральный дебил спровоцировал его на такие эмоции.
Какая-то женщина протянула ему деньги, полтинник или сотку и взяла книгу. Другой мужик, протискиваясь мимо него по проходу, втулил десятку. «Еще пятьдесят рублей», - моментально отреагировал инвалид. «На, на, - не замедляя хода, мужик проявил чудеса ловкости, добавил в руки парня еще полтинник, схватил свою книгу и проскочил в тамбур, ворча про себя, но так чтобы слышали все: говорит - сколько можете, а сам…»
В любом магазине за такую роскошную книгу формата А3 попросят не менее двух сотен. А хмырь пытался ее приобрести за десятку, да еще и претензии какие-то. Блин. Неужели, только к себе можно проявлять снисхождение? В кармане хрустели последние две сотни на два дня, в течение нескольких секунд мой разум бился с сердцем. На восьмой секунде, разум, подобно Рою Джонсу, уверенно и веско отправил сердце в нокдаун.
Мужик в белой футболке уже поджидал беднягу в тамбуре. «Давай иди, иди! Пока я тебя не высадил», - зло поприветствовал он инвалида.
«Вы не хотите помочь! Вы живете только ради себя! Вам ни до кого нет дела! Нельзя быть таким равнодушным!» - снова закричал инвалид голосом, в котором было столько тоски. Он кричал еще что-то, что я не запомнил. В ту минуту я вообще мало соображал. Мужик в белой футболке, кивая головой, (мол, да-да, такой вот я скотина, а сейчас я тебя высажу) довольно грубовато предлагал ему покинуть вагон. «Вали, вали, ненормальный, а то сейчас еще свалишься на рельсы под колеса!»
Санитар общества.
Потом инвалид исчез на перроне, видимо вошел в следующий вагон.
Несколько мужиков стояли в тамбуре в клубах дыма. Один - тот, что купил книгу, другой - ханыга в белой футболке, возбужденно улыбающийся, как будто от совершенно удачно подвернувшейся возможности самоутвердиться, прогнав калеку, еще пара ребят были явно не при делах, пропустив всю сцену, и как-то испуганно вертели головами.
- А книга, кстати, хорошая! Полиграфия такая вообще. Ништяк книга! И что характерно - не детская!
- Да он больной какой-то.
- Нет, чтобы просто спокойно пройтись.
- Да больной, хули.
Во рту был неприятный осадок. Какого черта спрашивается? Даже если инвалид там кому-то нагрубил. Или толкнул кого-то. Даже если у него с головой не в порядке. Все равно он прав. У него огромный запас правоты. Надо было осадить того козла в белой футболке. Сказать ему, чтоб он утих и прекратил этот спектакль. Что мне стоило? Оторвать задницу от сидения и сделать два шага до тамбура? Свинья я, вот кто.
Отворачиваясь с презрением
От униженных и раздавленных жизнью
И их слов, что мы не поймем:
«Не считайте страдания - лишь уделом других,
Иначе вы присоединитесь к тем, кто презирает»
…
(с) Pink Floyd, 1987