БРИГАДА
Моя Мама очень хотела, что бы после школы я поступил в институт. Это было непросто. В девятом и десятом классах я вообще не учился. Я не получил бы аттестат, поскольку финишировал я с тремя двойками, но в те времена двойки в аттестат не ставили - боролись за "Доброе имя школы", и мне поставили трояки. Мама настояла что бы я пошел на подготовительные курсы в инъяз, и я действительно сходил туда один раз, мне стало скучно, и я устроился на завод учеником слесаря. Точнее меня туда устроила Мама. В это время шла война в Афганистане и многих забирали служить туда. Мама боялась. Сын соседки приехал из Афганистана "грузом 200".
Мамин приятель Дядя Володя, был главным инженером завода "Хроматрон" и Мама договорилась с ним что я буду работать там. Секрет был в том, что Дядя Володя устроил, что бы в Военном Столе на заводе не интересовались моим армейским приписным свидетельством - раньше это было обязательно. И я попал в Бригаду.
Это было очень круто! Вокруг были крепкие мужики, которые были сильно старше меня и многое умели. Мне сразу дали ставку 120 рублей, а это была зарплата молодого инженера, и я начал работать.
В первый же день мне на ногу упала чугунная станина, я чуть не отхерачил себе три пальца механическими ножницами, и моя нога попала в чан с соляной кислотой (меня спас кирзовый ботинок, который через десять минут практически полностью расплавился). После первого дня работы моя бригада решила, что лучше всего мне быть в очереди за водкой. Ну и где-то год я исправно ее покупал. Параллельно меня пытались учить хорошему. И я учился...
Специализацией завода "Хроматрон" - был выпуск заведомо бракованных цветных кинескопов для советских телевизоров. Несколько тысяч человек работали над совершенствованием этого брака. Самые лучшие бракованные кинескопы шли в ателье по ремонту телевизоров и их ставили взамен сгоревших, а те что похуже (их было сильно больше) разбирали, экран били и отправляли на специальную свалку, с которой битые экраны увозили в Италию. Дело в том, что насыщенное свинцом, качественное и прочное экранное стекло очень ценилось итальянцами - они изготавливали из нашего "стеклобоя" дорогущщий хрусталь. И продавать битые телевизионные экраны было гораздо выгоднее, чем продавать государству кинескопы.
Наша бригада ремонтировала заводской конвейер. Делать это можно было только в дни профилактики или в случае аварии. Профилактику назначали на выходные. И наша бригада с радостью это делала, поскольку это и был основной заработок. За выходные платили двойную или тройную оплату. И мой заработок резко вырос со 120 до 300 рублей. Это было ОЧЕНЬ много. Это была зарплата профессора. Зарплата у моих товарищей по бригаде была еще больше из-за высокого профессионального разряда, и доходила до 700 рублей. Для сравнения - вертолетчик на крайнем севере получал 800. Из этого следовала мораль - "не надо работать в будни, а надо работать в выходные и праздники".
Поэтому в будни мы дружно играли в домино - пара на пару.
Друзья! Не надо со мной играть в домино! Смысла нет - сделаю.
Поскольку в домино можно было играть только в обед, а мы обычно играли весь день, то кто-то должен был стоять "на стреме" - начальство иногда пыталось к нам приходить. "Пыталось", потому что не получалось. Для отпугивания начальства, посреди нашей мастерской лежал огромный стальной лист толщиною в сантиметр. Когда стоящий на стреме видел кого-то из руководства, движущегося в сторону нашей мастерской, он подавал сигнал и один из моих сотоварищей вскакивал из-за стола, хватал гигантскую кувалду и со всех сил начинал лупить по огромному стальному листу. Звук который издавало железо нельзя передать словами. Скажу примитивно - Адский Колокол Апокалипсиса. Мы все затыкали уши, но все равно - мозги разрывались. Услышав этот звук, руководство сначала замедлялось, затем останавливалось вовсе, а затем, спустя секунд тридцать разворачивалось и топало восвояси. А мы продолжали турнир. Проигравший бежал в магазин.
Нельзя сказать, что мы играли в домино все время. Была и куча других дел. Во первых - забота о семье и украшение быта.
Все мужики в бригаде были пьющими, но рукастыми. Жены их любили. Квартира у каждого из моих "товарищей по оружию" была значительно красивее чем у соседей не только из-за бюджета. Практически все вещи в квартирах были изготовлены своими руками.
Во-первых мы делали красивые ножи, столовые приборы, дверные ручки и крючочки для прихожих и ванн. Для этого использовалась качественная нержавеющая сталь, которую мы выменивали в инструментальном цеху и красивый разноцветный пластик - полистирол, который приходилось воровать на соседнем заводе "Цвет".
Завод "Цвет" входил в наше объединение и выпускал небольшие бракованные цветные телевизоры, для которых наш родной "Хроматрон" поставлял бракованные кинескопы. Источником драгоценного цветного полистирола были корпуса от телевизоров. Их надо было выкрасть, разломать и утащить на наш завод. Проблема еще была и в том, что большинство корпусов были некрасивые, серые, и лишь процентов десять из специальных партий были всех цветов радуги. За ними то и шла охота, и их охраняли.
Между "Цветом" и нашим "Хроматроном" стоял пятиметровый бетонный забор и мы рыли подкоп. Каждый раз новый, поскольку предыдущий охрана закапывала. После этого самые шустрые лезли в лаз и через несколько минут через забор летели корпуса от телевизоров. "Принимающая сторона" быстро крошила ногами полые корпуса - задача была сохранить две боковые стенки от телевизора, именно они и были исходным материалом для крючочков.
Далее, уже в мастерской, поделив добычу, мы принимались за творческий процесс. Рисовались и обсуждались эскизы, по которым каждый делал себе лекала, резались на заготовки слои полистирола, потом заготовки клеились между собой ацетоном и на двое суток аккуратно и ровно зажимались в тиски. Через пару дней получались трех или пятислойные брусочки и мы начинали из обрабатывать - пилили, обтачивали и полировали. Уже отполированные крючочки выставлялись на сварочный стол и Сварщик Метелкин (на фото в очках) дважды проходил их огнем ацетиленового резака (на фото в центре), и крючочки сияли словно покрытые блестящим лаком. Комплект из трех таких крючочков для полотенец стоил пол литра технического спирта - главной валюты "Хроматрона".
Еще мы мастерски делали "жженую вагонку". Привычную нам все сегодня вагонку достать было невозможно, а она считалась самым красивым в мире отделочным материалом, и мы делали ее сами. Для этого были нужны ящики от японских высокоточных станков с программным управлением, рубанок, лак и газосварочный аппарат Метелкина.
Японских высокоточных станков с программным управлением валялось на заводском дворе "до сраки". Завод их покупал десятками, но устанавливать особо не спешил, поскольку из-за этого могла рухнуть выгодная торговля стеклобоем с итальянцами.
Японские станки были очень точными и ловкая рука человека им была ни к чему, из-за этого детали выходили качественными, а кинескопы - первосортными, а это было не выгодно и глупо. Поэтому станки ржавели на улице под открытым небом. Сначала с них растаскивали упаковку (она как вы уже поняли шла на производство "доморощенной" вагонки), потом ловкие руки отковыривали от "японцев" красивые ручечки, кнопочки и светодиодики. Станки теряли товарный вид и их начинали уже откровенно курочить. Все оставшиеся детали, которые заводчане не смогли пристроить домой и на дачу, валялись вокруг суперстанков в грязи. Еще через пару месяцев нас тайно вызывало начальство, мы давали подписку о неразглашении, и ночью, за тройной оклад и спирт, разрезали и закапывали станки на задках заводского двора. Каждый станок стоил от двух до восьми миллионов долларов.
Ну так вот... вагонка...
Доски от упаковки станков были отличными! Длинна у них была стандартная - 2.60! Соответственно, по вертикали они идеально подходили к стенам наших квартир! Доски дополнительно шкурились и полировались, с их краев снималась рубанком аккуратная фаска, после чего они попадали в руки нашего супер-сварщика Метелкина, который обжигал их горящим ацетиленом так, что на поверхности древесины появлялись разводы от подкопченой смолы.
После этого вагонку покрывали лаком, который выменивали на спирт из расчета десять к одному. Оставалось только вынести вагонку с завода. Для этого существовали специальные "бросальщики".
"Бросальщиками" были люди из бригады грузчиков. Они работали во дворе, их все знали, и на их мельтешню никто не обращал внимания, к тому же у них была свобода передвижения за воротами - им не надо было сдавать и возвращать пропуска на проходной.
"Бросальщиками" их называли вот почему...
Дело в том, что иногда, редко, вдруг с конвейера сходила партия качественных и очень хороших кинескопов. В этом обычно был виноват какой-нибудь молодой и не оперившийся технолог, которого недавно взяли на работу, и который еще не понял настоящих производственных задач и был не в курсах контракта с итальянцами.
И тогда, о чудо, появлялись кинескопы 1-го сорта.
Такая продукция никогда не покидала завод через ворота. Их растаскивали по углам до упаковки, а после этого шли к "бросальщикам".
Бросальщики, за спирт, забирали качественный кинескоп из тайного условного места, и в обед перебрасывали его через пятиметровый забор нашего предприятия. С другой стороны забора стоял второй бросальщик, который этот кинескоп ловил и прятал в кустах, после чего точные данные куста сообщались владельцу, и он после работы забирал оттуда качественный продукт.
Бросальщиков было очень мало - требовалась недюжинная сила и ловкость - кинескоп весил килограмм двадцать, бросить и поймать его надо было так, что бы он не превратился из первосортного в некондиционный, а телевидение - наука тонкая. Услуги бросальщика стоили литр технического спирта, или по нашему - шесть крючочков. Куб переброшенной через забор вагонки стоил два литра спирта.
Для этого Бригада трудилась в поте лица.
Спирта нужно было очень много. Он использовался исключительно в питьевых и торговых целях. Это была заводская твердая валюта. Спирт выдавали только в цехах точного производства, для протирки узлов и деталей точных механизмов.
Естественно - их никто никогда спиртом не протирал. В цехах точного производства работали нормальные люди, которым тоже хотелось крючочков, ножиков с наборными ручками, вагонки и других атрибутов роскошной жизни. Эти люди меняли спирт на все это.
В нашей Бригаде имелся расчет потребления спирта на душу населения - 150 граммов в день на пропой, примерно столько же для торговли, и 50 грамм мы откладывали на черный день. На взятки, если "пожопят".
Итого, на восьмерых, выходило 2 800 граммов в день. С учетом того, что все это надо было выменивать, нам приходилось туго. Но способы добычи были...
Про крючочки и вагонку я уже говорил, но это были гроши, а точнее "капли в море", и мы брали халтуры.
Нельзя забывать, что главным нашим предназначением были механосборочные работы - то есть нас держали, что бы мы умело управлялись с железом. И нам это железо выдавали. А мы его гнули, прямили и варили.
Мы делали стеллажи для заводского детского садика, стенды для Профкома и Комитета Комсомола, конструкции для Первомайских демонстраций, стеллы для наглядной агитации, мы даже заебенили двадцатиметровую новогоднюю елку из железного уголка для нашего пионерского лагеря "Журавленок". Это была наша конструкторская гордость. Оплату мы брали исключительно спиртом.
Каждый вечер, безвольно болтая руками словно подстреленный орк, я шел домой пьяный.
Эх! Золотое было время...