Cavestompers: летний евротур '09. Афтепати
Ночная вечеринка первого дня фестиваля быстро отправила ее участников в преисподнюю. В прямом смысле этого слова. В зале, где играли диджеи, сначала было угарно и громко, потом стало немного душно, чуть позже - жарко, еще через полчаса целая толпа людей оккупировала танцпол, помещение превратилось в пекло, как в аду. Не знаю, как удавалось людям не только тусоваться там, но и продолжать плясать. Например, Гриша (барабанщик) получал море удовольствия от музыки, бухла и танцев. Его красная майка Brigade Rosso стала наскозь мокрой от воротника до самого низа, и он продолжал танцевать. Танец Григория, который Папаша (органист) прозвал «танцем колобка», выглядел так: сначала тело перемещало свой основной вес на одну из опорных ног, в это время другая нога слегка приподнималась, делая несколько круговых или имитирующих удар движений, затем ноги менялись, руки двигались в произвольном направлении, чаще всего одна вверх, другая вниз, иногда Гриша корчил страшную гримасу, изображаю сатанинскую ухмылку, и тыкал пальцем в рядом танцующего.
Из-за жары пришлось переместиться в бар. С одной из дам завязался разговор.
- Billy Childish - очень крутой. Мне понравилось, - сообщил я.
Она отхлебнула виски: «Говно», - со слюной произнесла она. «Новая его группа - полная говно. Вот раньше было лучше…». Чуть позже я узнал, что участники the Masonics, которых в туре мы встретили дважды, играли вместе с Билли, но, почему они разошлись, было неизвестно, а сами masonics никак не комментировали раскол, давая понять своим молчанием, что это очень деликатная тема.
Прихуевшие от всего и сильно пьяные, мы с Рамзаном (басистом) вышли на улицу. В руках у нас были бокалы с крепкими напитками. Мы шли по заасфальтированному бульвару и вели беседу. На тот момент из всех участников Cavestompers с Рамзаном я общался близко дольше всех. Мы обменялись любезностями. Рамзан отметил, что я плохо отношусь к людям, никого не люблю, в глубине души я хороший, но, в целом, я плохой. Я же обратил его внимание на то, что ко многим вещам он относится не столь тщательно, как того хотелось бы, живет, подпитываясь ресурсами от других, а взамен дает мало. Рамзан ответил, что личность он независимая, может, например, в любой момент все поменять, ему на все по хуй, потому что, в общем-то, он на многое способен.
Мы присели на каменные бордюры. Покрутив головой по сторонам, оказалось, что мы находимся у входа в клуб по типу московской Солянки. Вокруг тусовались девочки и мальчики в topshop штанишках, футболочках и юбочках. С двумя из них я разговорился. Оказалось, внутри играла минимал-теч, про фестиваль Primitive они знали, удивились, что там играла группа из России, и вообще они собирались зайти на Primitive послушать рок. Позже Рамзан примерно так описывал этот диалог: «мы, блядь, два уебана, доебались до каких-то чуваков и девочки, Петя им стал что-то втирать, и бля это было видно, как же им в падлу было общаться с нами - двумя уебанами». У Рамзана лучше получалось читать по глазам, нежели понимать иностранную речь, английских слов он знал от силы штук двадцать-тридцать.
Напились мы в ту ночь до беспамятства. В какой-то момент у Рамзана отключился глазомер. На входе в отель стоял здоровенный негр, за ним была стеклянная дверь, в которую попытался попасть Рамзан. Однако эта стеклянная дверь была закрыта (открыта была соседняя). Это знал охранник, но не знал Рамзан. Поэтому на дверь (находящейся за спиной охранника) он пошел, как ни в чем ни бывало. Верзила уставился на него, как на идиота, Рамзан тоже недоуменно смотрел на охранника. Когда он почти вписался в пузо верзилы, Папаша (органист) схаватил Рамзана за плечо, и столкновение удалось избежать.
Заснули мы с Рамзаном и Папашей на одной кровати. Под утро я перебрался к себе в комнату, которую делил с Гришей.
Утром я блевал сладкой клубникой с молокм, которую съел за завтраком. Бошка болела адски. Я лежал в кровати. Видя мои мучения, Гриша достал упаковку американских таблеток от головной боли. Когда он их протягивал, я неловким движением рассыпал таблетки. Это разозлило Гришу, он треснул мне по лбу. Это, в свою очередь, разозлило меня, на мгновения мне захотелось отпиздить Гришу очень жестоко и яростно - с наручниками и комнатной батареей. Я заткнулся, изобразив обиду. Сердобольный Гриша протянул поднятую с пола таблетку и стакан воды. Я выпил и поблагодарил. Начался новый, третий день нашего путешествия.