Кошачьи истории - принц Сиамский
О чём бы теперь написать, чтобы расслабиться после двух спрятанных, во избежание дальнейших свар, постов?
Чего бы придумать, наименее возбуждающее читателей и не требующее заскринивания комментариев?
Есть две замечательные, убаюкивающие темы, интересные исключительно понимающим - котики и стихоплётство. Вот с котиков и начнём...
Существует глупая такая стигма, что собака привязывается к человеку, а кошка к месту проживания. И вообще - кошке всё равно, кто её хозяева, ходит, где вздумается, гуляет сама по себе, ведет себя, как лепесток ромашки - любит-не любит-плюнет-поцелует-ксердцуприжмёт-кчёртупошлёт - и никто ей не указ. И не спорьте - сам сэр Редьярд Киплинг подтвердил:
Кошка уходит гулять на всю ночь -
Бинки мне верен и спящий.... ну, и так далее.
Я, кстати, довольно долго в это верила. В детстве у меня кошек не было - не считая чёрной кошки Змейки на старой квартире над речкой. Я её помню почему-то смутно, как нечто зыбкое, неуловимое, струящееся, как атласная чёрная лента, появляющееся и исчезающее всегда внезапно. Не помню, было ли у неё своё место в доме - скорее всего нет. Вполне возможно, что я как-то воссоздала её образ для себя по маминым рассказам, полностью соответствовавшим общепринятым стереотипам. Змейка, например, обожала в мамино отсутствие валяться на кровати точно в центре, прямо на розочках, вытканных на покрывале, а едва заслышав шаги, вскакивала и прежде, чем удрать аккуратно расправляла лапками примятое лежбище, так что следы её сибаритства были видны только по чёрным шерстинкам на светлой пикейной поверхности.. Ещё она умела вытаскивать мясо из супа и задвигать затем крышку кастрюли на место, вот только мокрые и жирные следы замоченных в бульоне лапок стирать с пола не догадывалась. Она замечательно ловила мышей, но есть их брезговала - душила и складывала рядком у порога, чтоб заметили и похвалили. Пару раз поутру складывала добычу брату в тапочки, за что похвалу получала тапком по попе (но не всегда - спросонья брат промахивался). Когда мы переехали в долгожданную квартиру с удобствами в центре города, шкодную Змейку решили взять с собой, но она сбежала из грузовика с мебелью по дороге. Раза три брат возвращался на ней за велосипеде, но с тем же результатом - погуляв по новой квартире и глянув вниз из форточки третьего этажа, Змейка от новоселья категорически отказалась - сами живите в своей каменной коробке, а я пошла на речку пескариков ловить!
Затем у нас с котиками как-то не складывалось - я с удовольствием играла с чужими котятами, не особо к ним привязываясь, а мечтала, разумеется, как и все мои ровесники о собаке, и непременно об овчарке.
Так что первого своего кота я завела уже в самостоятельной жизни, будучи замужней дамой и не слишком путёвой матерью двух детей. Точнее, кот завёлся почти что сам - так получилось, что самые любимые нами животные часто выбирали нас сами, хотите верьте, хотите нет.
Случилось это так.
Я пришла забирать из садика младшую дочь. Дело было поздно вечером, и я сильно надеялась, что приду в числе последних. На то были свои причины - будущая моя адвокатесса, неведомо откуда, уже годика в четыре усвоила советский постулат о том, что "добро должно быть с кулаками" (клянусь, я её этому не учила! Я вообще эти стишата терпеть ненавижу!), и махонькими своими кулачками стремилась восстановить справедливость везде, где только замечала попытки её попрания. Иногда в ход шли зубки и коготки, и мне не раз приходилось иметь дело с разгневанными родителями сурово, но справедливо наказанных чад. Чаще всего это были дылды, неосторожно решившие, что малявочка с чёлочкой для них никакой опасности не предствляет, поэтому куклу-конфетку-машинку-очередь на качели у неё можно отжать легко и безболезненно. Последующие разборки с мамашами, с малолетства сулившими моему дитяти место на нарах, мне изрядно надоели, поэтому в садик я пробиралась поздно и огородами.
Но этот раз дочка была в садике не одна. Помимо закадычной её подружки конопатой Таньки, прямо в центре игровой комнаты, на ковре, в нарушение всех санитарных норм, возлежал кот. Нет не так - Его Высочество Кот Сиамский. Красоты он был такой, что дух захватывало - шерсть переливалась всеми оттенками жемчуга и перламутра, безупречно вылепленная голова, лапки и хвост были цвета не просто шоколада, а тягучего и тоже переливчатого шоколадного ликёра, а глаза сияли неправдоподобной синевой. В первый момент я приняла его за роскошную заграничную меховую игрушку, но игрушка пружинисто встала, элегантно потянулась, подошла ко мне, боднула меня лобастой головой пониже коленки и требовательно мурлыкнула.
Я осторожно его по шёлковой-бархатной спинке погладила - и сама чуть не заурчала от наслаждения.
- ...Откуда это? - только и смогла я сказать.
Могучая Зина Алексеевна, любимая наша воспитательница, совершенно не свойственным ей, размягчённо-виноватым тоном ответила:
- Пришёл вот, и не знаем, что делать... Знаю, что не положено, а деток от него за уши не оттащишь. И такой ласковый - не поверите, пятнадцать человек его в очередь гладят - даже не шелохнётся. Коготочков ни разу не выпустил - лапочки, как бархат. Может, возьмёте, а? На улицу выгнать рука не поднимается, он же явно домашний! Ко мне нельзя - у меня боксёрша дома сумасшедшая. А здесь оставить - завтра кто-нибудь в санэпидстанцию нажалуется, мне-то что, я от их жалоб отплююсь, а кота ещё заберут, не дай бог на живодёрню, с них станется - возьмите!
- Мама, возьми! - радостно заскакала дочь, - мы ему куклину кроватку отдадим!
Я уже поняла, что кота я возьму, но не худо было бы спросить мужа, а не являться домой с сюрпризом. Жили мы в двух шагах от садика и, уверив добрую Зину Алексеевну, что согласие мы, разумеется, получим и через десять минут вернёмся, мы рванули домой.
Заручиться согласием мужа я хотела по одной причине - у него было предубеждение против сиамских котов. Как-то летом, когда мы с детьми сбежали от ташкентской жары на Волынь, а муж остался один, ему такого породистого котика сосватали, чтоб не скучал. Был тот сиамец также чрезвычайно хорош собой, но характер имел премерзкий, а уж голос - как пять тупых ножей по стеклу. После того, как он методично нассал во все дворовые калошки (у нас, как и во всех узбекских частных домах, на пороге стоял ряд уличных калошек всех размеров) и расцарапал морду старенькому бабушкиному пинчеру, дорогой подарок с извинениями вернули благодетелям.
Мы с дочерью на ходу отрепетировали устную челобитную с описанием достоинств Чуда Сиамского Бесприютного, и согласие получили немедленно, муж даже удивился слегка - если видишь, что хороший кот - бери!
...Легко сказать, бери - через десять минут кота мы в садике уже не застали. Мама конопатой Таньки, пришедшая за дитём сразу после нас, долго раздумывать не стала, сгребла сокровище в охапку и уволокла, не дожидаясь ничьего согласия, а я поплелась домой с рыдающей дочерью.
Наутро я потратила целый час, уговаривая доченьку не устраивать в садике разборки с Танькой, ибо дитё проснулось с выраженьем на лице «и месть моя будет страшна!» В конце концов - не виновата же конопатенькая в том, что у неё мать хабалка - Зина Алексеевна честно пыталась объяснить, что мы на кота - первые в очереди!
Но никакие разборки и без моих уговоров не состоялись, расстроенную Таньку с матерью мы встретили на подходе к садику. У мамаши через всю щёку красовалась длинная тщательно запудренная царапина, а у её дочери рука была заклеена пластырем.
- Взяли на свою голову! - начала жаловаться мамаша вместо здрасьте, и не дожидаясь расспросов и претензий, зачастила: - только до дома донесли, как начал вырываться! А когти, как у тигра! Бешеный, просто бешеный - и ребёнка поцарапал, хорошо хоть не лицо! Говорили мне умные люди, сиамские - они самые опасные! А воспиталка наша дура к детям его пустила! В гороно надо на неё пожаловаться - как считаете?
Я ничего не считала, кроме того, что неча лезть за чужими котами без очереди и горевала о том, что будет делать эта красота на улице в слякотный ноябрьский день - может, он всё-таки найдёт дорогу домой?
И он-таки нашёл дорогу! Обратно в садик. Вечером - я не поверила своим глазам! - он, уютно свернувшись клубочком, лежал на сторожихином стуле у входа в раздевалку. Увидев нас, ворчливо мурлыкнул (я отчётливо услышала: «я вас вчера, между прочим, ждал»), опять красиво потянулся, тщательно выгибая спинку и поочерёдно вытягивая задние лапки, зашёл в раздевалку и чинно уселся рядом с дочкиным шкафчиком, ожидая, когда она переоденется.
Легко позволил взять себя на руки и отправился с нами домой. Бархатные кулачки держал комочком, ни разу не выпустив коготки, но ведь утром я сама видела царапину на щеке у Танькиной мамы - вот что это было?
Назвали мы его Кот-Бегемот, не столько по следам Булгакова, сколько по причине редкостной упитанности - я это очень хорошо прочувствовала, пока дотащила Его Котейшество до дома.
Дома он немедленно отправился на диван, точно заранее знал, где его место - и вообще вёл себя, как член семьи, вернувшийся домой после недолгой отлучки. А когда вернулся с работы муж, побежал ему навстречу и ритуально обошёл несколько раз, обтираясь о штаны и громко мурлыча: «Папочка пришёл!»
Ритуал «папочка пришёл» исполнялся с тех пор ежевечерне, дополненный тем, что ровно за пять минут до того, как раздавался звонок в калитку (хоть часы проверяй!), кот занимал пост у входной двери, чтобы встретить хозяина первым, ревниво оглядываясь, как бы кто не опередил.
Несколько месяцев мы были уверены, что получили в подарок такую идеальную домашнюю плюшку-подушку - Бегемотик был образцово ленив, вальяжен и исключительно незлобив. Дети могли вытворять с ним, что угодно - укладывать в постельку, вязать бантики на все части тела, пытаться запрячь в кукольную коляску - максимум, что он себе позволял, утомившись - это грациозно выскочить из цепких ручонок, ни разу не выпустив когти, и в один прыжок взлететь на шкаф. Однажды его умудрились нарядить в тесное кукольное платье, а снять не смогли, помчались звать меня на помощь. Когда я пришла, кот лежал на спинке в позе цыплёнка-табака, томно склонив голову набок и мирно спал. Платье пришлось резать, и на животе и в проймах и снимать по кускам, освобождённый кот только перевернулся на бок, благодарно мурлыкнул и продолжил спать. Как они умудрились втиснуть упитанное животное в платье с узкими рукавами девчонки так и не смогли объяснить.
Я уже подумывала о том, чтобы переименовать Кот-Бегемота в Голубя Кроткого, но этому помешали два обстоятельства.
Во-первых, он переловил всех мышей в доме, а не переловленные сочли за благо в панике наше жилище покинуть. А мы ведь не могли избавиться от мышей несколько лет! Дело в том, что ташкентский наш дом, купленный покойным свёкром по случаю у сбежавшего от ОБХСС цеховика, нам достался со всей начинкой. В начинку входили, увы, не только мебель, ковры и посуда, но и мыши с тараканами. От тараканов муж избавился во второе наше лето - отправив меня с детьми в Украину, он закупил в ближайшем хозмаге весь наличный запас дихлофоса, вытащил из дома ковры, вещи и мягкую мебель, сам переселился во двор, а всё внутри, не скупясь, обработал и закрыл на несколько дней окна-двери. Тараканов затем пришлось выносить вёдрами, дом проветривать ещё неделю, но дорогу к нам тараканье племя с тех пор забыло прочно. А вот мыши, сбежав от дихлофоса, спустя некоторое время вернулись и зажили лучше прежнего.
Однажды я от отчаяния пригласила к себе санэпидемстанцию. Пришли мордастые тётки в синих халатах, проковыряли щели между половицами, натолкали туда какой-то отравы, законопатили щели и ушли. Мышки предсказуемо передохли. Внизу, глубоко под полом. В отличие от тараканов они не считали, что на миру и смерть красна. Убрать их оттуда можно было только взломав полы.
Стояла зима, и переселиться во двор возможности не было. Не воняло в доме только в двух местах - в дальней неотапливаемой спальне и в крошечном, как хрущёвская кухонька, кабинетике - в этих двух комнатках мы и ночевали с детьми целый месяц. А самое обидное, что как только запах разложения выветрился, мышки снова зашебуршились и зажили, как ни в чем не бывало на свежем мышином кладбище - они, как видно, были напрочь лишены сантиментов.
И вот наш Кот-Бегемот, ленивец и сибарит, Его Сиамское Высочество решил эту проблему за несколько недель!
Причём охотился он на мышей величественно, неторопливо и, казалось, без всякого азарта. Начинал с того, что усаживался поудобнее возле только ему одному заметной щели у плинтуса и задрёмывал, уютно мурлыча. Если есть среди читателей какой-нибудь специалист по зоопсихологии, пусть объяснит мне, что заставляло мышку не только выглядывать из норки, но и приближаться, как заворожённой, к ясно перед ней маячащему и урчащему, как маленький трактор, чудовищу? Ни разу я не поймала момент, когда бархатная лапка неуловимым движением мягко прихлопывала добычу. Затем, разумеется, начинались ритуальные игры - полуживой мышкой хищник развлекался, словно мячиком и снова - без суеты, азарта и резких движений, а затем уж решал - заглотить или побрезговать? В основном - не брезговал. Я прошу прощения у защитников животных, но «школа не придумана для котят, научить их грамоте не хотят», поэтому толстовство им не по зубам. А вот мышки - по зубам, что делать. Более того, мышки однажды вдруг поняли, что санэпидстанции приходят и уходят, а кот здесь живёт. Всегда. И как-то так случилось, что в один действительно прекрасный день Бегемот продремал у плинтуса битых четыре часа впустую. Величественно потянулся. Промурлыкал что-то вроде: «сделал дело - отдыхай смело» и удалился на диван.
Вторым обстоятельством стал месяц март... Причём произошло это как-то одномоментно. В одну из солнечных, по-настоящему весенних суббот с крыши раздалась ранняя кошачья серенада. Бегемот, только откушавший свежей рыбки и тщательно умывавшийся после трапезы, вдруг замер, не донеся лапку до языка, прислушался, прямо с места вскочил на подоконник, оттуда - в форточку, из форточки - прямиком на забор, а с забора лемешевским тенором выдал ответную руладу. Я ещё успела выскочить во двор, надеясь стащить его с забора, но куда там - оттуда путь был только на крышу... Он исчез на неделю, и всю неделю нас мучили кошмары. Дело в том, что Беш-Агачские крыши были территорией, где безраздельно царила вольная кошачья мафия. Беспризорные кошки в Ташкенте - это особь статья, а уж беспризорные кошки в мусульманском районе - это вид, заслуживающий выделения в отдельную породу.
Местное население к ним относилось, мягко говоря, прохладно. Добрых бабушек-пенсионерок, подкармливающих кошачьих сироток здесь отродясь не водилось. В нашей, по крайней мере, махалле кошек никто из местных не держал - собак держали изредка, перепёлочек, декоративных голубей, индюшек-курочек-цесарок, кроликов даже, но только не кошек. Местные детишки поэтому кошек боялись, пока маленькие, а став постарше при виде кошки на автомате нащупывали камень или вытаскивали заранее приготовленную рогатку.
Поэтому из бесхозных кошек выживали только сильнейшие и самые отпетые. Когда они устраивали игрища на крыше, грохот стоял, как на сельской дискотеке с участием местной воинской части. Впервые услышав ночью отчётливый топот кованых сапог по крыше - а муж был в командировке, я одна в огромном доме, беременная с полуторагодовалой дочкой - я дрожащей рукой набрала 02: спасайте! На другом конце провода придирчиво выспросили адрес, затем кто-то гаркнул: «Ниязов! Это по твоей части!» и пошуршавший трубкой Ниязов сказал мне ласково и протяжно:
- Беш-Агач, даааа? Гиде пивзавод, даааа? И пааамойки прям и налево, дааа? Слюююший, джаным, ты в окошко на этот бандит-грабитель скажи громко «брис! брис!», а потом палка тижолий на крышу кинь - камень ни нада, черепиц побьёшь...
Попозже я этих топотунов чуть-чуть разглядела, правда, нерезко, близко к краю крыши они не подходили, но размерами впечатляли даже издалека. Только один, самый наглый и самый главный (пахан? крёстный отец? вор в законе?) прогуливался изредка по самой кромке и таращился нагло, напоминая о том, кто там сверху хозяин. Был он ростом с крупного спаниэля, чёрный, шерсть и уши клочьями, а единственный глаз горел жёлтым дьявольским огнём - мы его прозвали Чёрным Вороном.
И вот к этим исчадиям ада направился наш перламутрово-жемчужно-шоколадный синеглазый принц!
...Через неделю он вернулся с краткосрочным визитом. Целый и невредимый, страшно похудевший и совершенно переменившийся. Синие глаза отливали сталью. Он по-прежнему элегантно приземлился из форточки на пол, но затем совершенно новым голосом скомандовал: «Жрать давайте!» Я захлопотала, наливая бульончику в чашку, достала из морозилки ледяную тушку минтая и сунула под струю воды размораживать. Чашку с бульоном, дважды хлебнув, он брезгливо отодвинул лапкой - детское питание! - вскочил на табуретку, затем в раковину (раньше в жизни он не позволял себе хватать еду сам!), швырнул на пол твёрдого, как камушек, минтая и принялся с аппетитом грызть, порыкивая, как собака над костью. Тут с крыши раздалось тоненькое мяуканье и к её краю подошла непривычно маленькая серенькая кошечка. Бегемот встрепенулся, отозвался хриплым после ледяного минтая тенорком, куснул ещё пару раз и без сожаления оставив на треть недоеденную рыбу, штопором ввинтился в форточку...
Так продолжалось месяца полтора. Однажды в середине апреля он вернулся, наконец, надолго, немыслимо грязный и исхудавший, но с совершенно неприличным выражением счастья на мордочке. Позволил себя, почти бесчувственного, выкупать и вычесать. Из последних сил, только чтобы не огорчать мамочку, вылакал блюдечко каймака. И заснул на два дня.
Он снова превратился в почти привычную плюшку-подушку, но именно «почти». Однажды вкусив настоящей мужской жизни, он уже никогда не стал прежним. Как оказалось, он - мяконький и нежный - каким-то образом построил всю беспородную банду. Топот на крышах прекратился - только Чёрный Ворон иногда позволял себе появляться и потявкивать (я не оговорилась - именно потявкивать), но стоило нашему коту только поднять голову и уставиться на него синими своими неподвижными глазищами, как бандюга-плебей пятился задом, шипя и отплёвываясь. Тут мне вспоминается слышанная совсем по другому поводу фраза из фильма, сказанная царевичу в изгнании:
- Вы - принц, Ваше высочество, по рождению и воспитанию, и всегда им останетесь, что бы с Вами не случилось...