(no subject)
«Жёлтый металл».
Знаменитый роман Валентина Иванова, изданный большим тиражом в 1956, но вскорости изъятый из продажи по цензурным соображениям, с проработкой автора в печати, но, по счастью, без организационных выводов.
Иванова не изгнали из литературы, но интенсивность его творчества резко пошла на убыль: если верить справке, которой снабжён аутентичный экземпляр «Жёлтого металла», до выхода романа автор выдавал в год по книге - причём в разных жанрах; после - до своей смерти в 1975 - у него вышли только две крупные работы, «Русь изначальная» и «Русь великая».
Впрочем, престижное определение «роман», которые вынесено на титульный лист, не совсем верно. «Жёлтый металл» - это, конечно же, никакой не роман и даже не повесть, но газетный очерк, который, пройдя беллетризацию, разросся до размеров толстой книги.
За этот обман читателя Иванова ругали критики, но поступали так совершенно напрасно, ибо главное достоинство «Жёлтого металла» в том, его автор, воспользовавшийся предоставленными ему материалами уголовного следствия, умело их скомпоновал, грамотно разведя большое количество действующих лиц и сюжетных линий, приправил текст исторической справкой, чтобы получить исключительно захватывающее повествование с яркой фактурой и мощным публицистическим зарядом.
Говорят, что запрету книги способствовали националистические перегибы в изображении криминального элемента, у которого, наряду с русской физиономией, была грузинская, еврейская, азербайджанская и даже узбекская.
Спорить не буду: Иванов действительно не играет в политкорректность и дерзко обозначает пятый пункт фигурантов, не делая, впрочем, из этого никаких глобальных выводов по поводу наклонности того или иного народа СССР к противоправной деятельности.
Более того, наряду с отрицательными персонажами еврейской национальности, у него есть и более чем положительные - честные, достойные, искренние, не терпимые к злу, подлинные граждане страны социализма.
Кстати сказать, среди русских персонажей таких перлов - за исключением сотрудников милиции, которым по должности положено быть кристальными до прозрачности, - просто нет. Но на это обстоятельство, когда громили роман, внимание не обратили.
Да, Иванов серьёзно ошибся со временем, выпуская в 1956 году книгу, где в полный голос рассказывается в том числе и о евреях, не ощутив того, что обстановка поменялась и роковой вопрос, который только что открыто обсуждался в печати, уже активно заметается под половик.
Но куда большее его прегрешение, как это видится из дня сегодняшнего, заключалось в том, что он невероятно мастерски, беспощадно наглядно сумел показать существование в Советском Союзе параллельной реальности, автономной, самоуправляющейся, цепкой и живучей.
Итак, на дворе, как понятно по отдельным ремаркам, 1952-й, тридцать пятый год Советской власти, социалистический строй победил окончательно и бесповоротно, страна уверенно идёт к коммунизму.
И вот посреди этого могучего движения возникает сетевая, неиерархическая, распределённая организация, занимающаяся хищением золота с приисков в Восточной Сибири и его перепродажей в разных регионах СССР - от черноморского побережья Кавказа и до Бухары, от Казани и до Баку.
Эта организация, члены которой в большинстве своём и не подозревают о существовании друг друга, действует в течение нескольких лет и оказывается настолько эффективной, что ни милиция, ни народный контроль, ни первый отдел прииска не обнаруживают утечек.
Десятки килограммов золотого песка перемещаются по всему Советскому Союзу, сотни тысяч рублей крутятся в этой цепочке, но нет ни единого провала, ни единого срыва. Никто не попался с поличным - при самом хищении, никого не взяли на горячем - при транспортировке, ни один не был заподозрен в нехорошем.
И если бы не случайный, в общем-то, донос одного из приисковых рабочих, иначе говоря, инициатива снизу, правоохранительные органы ещё бы несколько лет и не подозревали, что у них происходит прямо под носом - на месторождении стратегического сырья.
Но слепота милиции, пожалуй, не самое опасное, как не самым опасным является и тотальное равнодушие населения в посёлке золотодобытчиков (да, все видели, что участники преступной группы жили не по средствам и смело сорили деньгами, но никто волноваться по этому поводу и сигнализировать властям не стал).
Гораздо хуже - с точки зрения большой политики - то, что эта сетевая организация никак не улавливалась органами идеологического контроля, была полностью индифферентна к агитационным усилиям государства.
Для её членов, за исключением одного особо подкованного, мечтающего о реставрации капитализма, Советской власти с её моральным кодексом и планами на великое будущего для всего человечества просто не существовало.
Люди получали золото, перепродавали его друг другу, немного отщипывая на комиссионных, набивали мошну, а что происходило в большом мире (Корейская война, последний съезд с участием Сталина, расстрел членов Еврейского Антифашистского комитета) их совершенно не интересовало - не из выстраданного протеста, а из абсолютного равнодушия.
И как быть с такими согражданами, которых не может зацепить выстроенный за десятилетия частокол из партийных, комсомольских, профсоюзных и прочих ячеек, - неявно вопрошает автор. Да, конкретно эти случайным образом попались, но не всегда милиции будет так везти, а значит, уже - если судить по времени выхода самой книги - почти на сороковом году большевистской власти есть, и много, таких вот «островков», где словно бы продолжается если не 1916, но, как минимум, 1927.
Иванов не даёт рецепта, он только вскрывает нарыв, причём, что дополнительно болезненно, делает это походя, заставляя читателя додумывать, естественным образом приходя к неутешительным выводам.
Но и этого оказывается достаточно, чтобы обнаружить в книге убойную крамолу: хотя внешне автор вроде как на стороне советского государства, на самом деле, он безжалостно обнажает его слабость и бессилие в деле создания нового человека.
И, поскольку никакого подлинно счастливого финала «Жёлтый металл» не предполагает: милиция, конечно, разобралась с криминальным элементом, но никакой нравственной победы не одержано. Фигуранты уедут на зону, причём парочку из них Сибирь совершенно не страшит, поскольку они обладают дефицитными профессиями и в лагере станут уважаемыми людьми, но кто поручится, что, пока, например, идёт судебный процесс, новые курьеры с соседнего прииска не разлетаются по стране…
Эта явленная, но не подчёркнутая безнадёжность и есть, пожалуй, главная причина начальственного гнева в отношении «Жёлтого металла»: зло, если уж берёшься, должно быть показательно уничтожено на книжных страницах, дотла, раз и навсегда.
В противном случае, не берись. Пиши о Новгороде IX века.
Знаменитый роман Валентина Иванова, изданный большим тиражом в 1956, но вскорости изъятый из продажи по цензурным соображениям, с проработкой автора в печати, но, по счастью, без организационных выводов.
Иванова не изгнали из литературы, но интенсивность его творчества резко пошла на убыль: если верить справке, которой снабжён аутентичный экземпляр «Жёлтого металла», до выхода романа автор выдавал в год по книге - причём в разных жанрах; после - до своей смерти в 1975 - у него вышли только две крупные работы, «Русь изначальная» и «Русь великая».
Впрочем, престижное определение «роман», которые вынесено на титульный лист, не совсем верно. «Жёлтый металл» - это, конечно же, никакой не роман и даже не повесть, но газетный очерк, который, пройдя беллетризацию, разросся до размеров толстой книги.
За этот обман читателя Иванова ругали критики, но поступали так совершенно напрасно, ибо главное достоинство «Жёлтого металла» в том, его автор, воспользовавшийся предоставленными ему материалами уголовного следствия, умело их скомпоновал, грамотно разведя большое количество действующих лиц и сюжетных линий, приправил текст исторической справкой, чтобы получить исключительно захватывающее повествование с яркой фактурой и мощным публицистическим зарядом.
Говорят, что запрету книги способствовали националистические перегибы в изображении криминального элемента, у которого, наряду с русской физиономией, была грузинская, еврейская, азербайджанская и даже узбекская.
Спорить не буду: Иванов действительно не играет в политкорректность и дерзко обозначает пятый пункт фигурантов, не делая, впрочем, из этого никаких глобальных выводов по поводу наклонности того или иного народа СССР к противоправной деятельности.
Более того, наряду с отрицательными персонажами еврейской национальности, у него есть и более чем положительные - честные, достойные, искренние, не терпимые к злу, подлинные граждане страны социализма.
Кстати сказать, среди русских персонажей таких перлов - за исключением сотрудников милиции, которым по должности положено быть кристальными до прозрачности, - просто нет. Но на это обстоятельство, когда громили роман, внимание не обратили.
Да, Иванов серьёзно ошибся со временем, выпуская в 1956 году книгу, где в полный голос рассказывается в том числе и о евреях, не ощутив того, что обстановка поменялась и роковой вопрос, который только что открыто обсуждался в печати, уже активно заметается под половик.
Но куда большее его прегрешение, как это видится из дня сегодняшнего, заключалось в том, что он невероятно мастерски, беспощадно наглядно сумел показать существование в Советском Союзе параллельной реальности, автономной, самоуправляющейся, цепкой и живучей.
Итак, на дворе, как понятно по отдельным ремаркам, 1952-й, тридцать пятый год Советской власти, социалистический строй победил окончательно и бесповоротно, страна уверенно идёт к коммунизму.
И вот посреди этого могучего движения возникает сетевая, неиерархическая, распределённая организация, занимающаяся хищением золота с приисков в Восточной Сибири и его перепродажей в разных регионах СССР - от черноморского побережья Кавказа и до Бухары, от Казани и до Баку.
Эта организация, члены которой в большинстве своём и не подозревают о существовании друг друга, действует в течение нескольких лет и оказывается настолько эффективной, что ни милиция, ни народный контроль, ни первый отдел прииска не обнаруживают утечек.
Десятки килограммов золотого песка перемещаются по всему Советскому Союзу, сотни тысяч рублей крутятся в этой цепочке, но нет ни единого провала, ни единого срыва. Никто не попался с поличным - при самом хищении, никого не взяли на горячем - при транспортировке, ни один не был заподозрен в нехорошем.
И если бы не случайный, в общем-то, донос одного из приисковых рабочих, иначе говоря, инициатива снизу, правоохранительные органы ещё бы несколько лет и не подозревали, что у них происходит прямо под носом - на месторождении стратегического сырья.
Но слепота милиции, пожалуй, не самое опасное, как не самым опасным является и тотальное равнодушие населения в посёлке золотодобытчиков (да, все видели, что участники преступной группы жили не по средствам и смело сорили деньгами, но никто волноваться по этому поводу и сигнализировать властям не стал).
Гораздо хуже - с точки зрения большой политики - то, что эта сетевая организация никак не улавливалась органами идеологического контроля, была полностью индифферентна к агитационным усилиям государства.
Для её членов, за исключением одного особо подкованного, мечтающего о реставрации капитализма, Советской власти с её моральным кодексом и планами на великое будущего для всего человечества просто не существовало.
Люди получали золото, перепродавали его друг другу, немного отщипывая на комиссионных, набивали мошну, а что происходило в большом мире (Корейская война, последний съезд с участием Сталина, расстрел членов Еврейского Антифашистского комитета) их совершенно не интересовало - не из выстраданного протеста, а из абсолютного равнодушия.
И как быть с такими согражданами, которых не может зацепить выстроенный за десятилетия частокол из партийных, комсомольских, профсоюзных и прочих ячеек, - неявно вопрошает автор. Да, конкретно эти случайным образом попались, но не всегда милиции будет так везти, а значит, уже - если судить по времени выхода самой книги - почти на сороковом году большевистской власти есть, и много, таких вот «островков», где словно бы продолжается если не 1916, но, как минимум, 1927.
Иванов не даёт рецепта, он только вскрывает нарыв, причём, что дополнительно болезненно, делает это походя, заставляя читателя додумывать, естественным образом приходя к неутешительным выводам.
Но и этого оказывается достаточно, чтобы обнаружить в книге убойную крамолу: хотя внешне автор вроде как на стороне советского государства, на самом деле, он безжалостно обнажает его слабость и бессилие в деле создания нового человека.
И, поскольку никакого подлинно счастливого финала «Жёлтый металл» не предполагает: милиция, конечно, разобралась с криминальным элементом, но никакой нравственной победы не одержано. Фигуранты уедут на зону, причём парочку из них Сибирь совершенно не страшит, поскольку они обладают дефицитными профессиями и в лагере станут уважаемыми людьми, но кто поручится, что, пока, например, идёт судебный процесс, новые курьеры с соседнего прииска не разлетаются по стране…
Эта явленная, но не подчёркнутая безнадёжность и есть, пожалуй, главная причина начальственного гнева в отношении «Жёлтого металла»: зло, если уж берёшься, должно быть показательно уничтожено на книжных страницах, дотла, раз и навсегда.
В противном случае, не берись. Пиши о Новгороде IX века.