(no subject)
Нечастый
случай в отечественном кинопрокате, когда название картины для нашего экрана лучше и точнее, чем оригинальное, - это случай с «Гражданской войной» Алекса Гарленда, которая в России стала «Падением империи».
Очевидно, что умудрённый и проницательный Гарленд, снимая картины прежде всего для североамериканской аудитории, знал, что делает, намеренно рифмуя события 1860-х с событиями 2020-х, но фильм его содержательно оказался значительно шире, чем просто антитрампистская агитка, как это поспешили увидеть поклонники 45-го президента.
Гарленд - уверен, в этом сказались его ливанские корни, возможно, не намеренно - сумел показать, наглядно и неотвратимо, гибель той великой американской цивилизации, какую мы знали; не скажу, что все её любили, но так или иначе с её воздействием, её влиянием, её мощью и напором сталкивались все.
У Гарленда Америка не просто переживает серьёзный кризис, из которого она непременно выйдет, не без потерь, сущностно оставаясь прежней, но, собственно, заканчивается на наших глазах. И от параллели с Ливаном - как ни старайся - отмахнуться невозможно: ещё вчера - преуспевающая страна, не без политических и конфессиональных противоречий, конечно, но для региона это - сущие мелочи, «Швейцария Ближнего Востока», и потом раз - в течение полувека Decline and Fall, конца которому не видно.
Причём - и это важно - Гарленд пессимистичен не только по поводу настоящего (картины охваченной войной страны, где действует только одно право - карабина М4, более чем впечатляющи; особую экспрессию им придаёт суховатая манера подачи: теперь это - наша повседневность), но и будущего.
Окружение мятежниками Вашингтона, штурм Белого дома, расправа над президентом-диктатором - это всего лишь эпизод в однажды стартовавшем хаосе; ничего не закончилось и не может закончиться, потому что война уже стала образом жизни.
Это сто шестьдесят лет назад были правила и обычаи - капитуляция, роспуск проигравшей армии, подчинение власти победителей и сохранение Союза, который стал ещё крепче, ещё устойчивее. А сейчас у нас здесь никакой не Аппоматокс, а натуральный Ливан со всеми остановками.
И - в довершение свалившихся на Америку бед - полное отсутствие положительных героев. Работающие в зоне боевых действий журналисты, чья сверхзадача - показать обществу изнанку войны, чтобы оно очнулось, вмешалось и остановило наконец эту бойню, оказываются на поверку такими же падальщиками, как и солдаты сражающихся армий. Война - это смысл их существования, не один лишь заработок.
Казалось бы, сознавая всё это, стоит, покидая кинозал, радоваться - вот он «кирдык вашей Америки». Но отчего-то не хочется вдохновенно повторять про «павший Вавилон, великую блудницу», напротив, хочется, подчиняясь безжалостному таланту Алекса Гарленда, её оплакивать.
Как-никак - «250 лет вместе».
случай в отечественном кинопрокате, когда название картины для нашего экрана лучше и точнее, чем оригинальное, - это случай с «Гражданской войной» Алекса Гарленда, которая в России стала «Падением империи».
Очевидно, что умудрённый и проницательный Гарленд, снимая картины прежде всего для североамериканской аудитории, знал, что делает, намеренно рифмуя события 1860-х с событиями 2020-х, но фильм его содержательно оказался значительно шире, чем просто антитрампистская агитка, как это поспешили увидеть поклонники 45-го президента.
Гарленд - уверен, в этом сказались его ливанские корни, возможно, не намеренно - сумел показать, наглядно и неотвратимо, гибель той великой американской цивилизации, какую мы знали; не скажу, что все её любили, но так или иначе с её воздействием, её влиянием, её мощью и напором сталкивались все.
У Гарленда Америка не просто переживает серьёзный кризис, из которого она непременно выйдет, не без потерь, сущностно оставаясь прежней, но, собственно, заканчивается на наших глазах. И от параллели с Ливаном - как ни старайся - отмахнуться невозможно: ещё вчера - преуспевающая страна, не без политических и конфессиональных противоречий, конечно, но для региона это - сущие мелочи, «Швейцария Ближнего Востока», и потом раз - в течение полувека Decline and Fall, конца которому не видно.
Причём - и это важно - Гарленд пессимистичен не только по поводу настоящего (картины охваченной войной страны, где действует только одно право - карабина М4, более чем впечатляющи; особую экспрессию им придаёт суховатая манера подачи: теперь это - наша повседневность), но и будущего.
Окружение мятежниками Вашингтона, штурм Белого дома, расправа над президентом-диктатором - это всего лишь эпизод в однажды стартовавшем хаосе; ничего не закончилось и не может закончиться, потому что война уже стала образом жизни.
Это сто шестьдесят лет назад были правила и обычаи - капитуляция, роспуск проигравшей армии, подчинение власти победителей и сохранение Союза, который стал ещё крепче, ещё устойчивее. А сейчас у нас здесь никакой не Аппоматокс, а натуральный Ливан со всеми остановками.
И - в довершение свалившихся на Америку бед - полное отсутствие положительных героев. Работающие в зоне боевых действий журналисты, чья сверхзадача - показать обществу изнанку войны, чтобы оно очнулось, вмешалось и остановило наконец эту бойню, оказываются на поверку такими же падальщиками, как и солдаты сражающихся армий. Война - это смысл их существования, не один лишь заработок.
Казалось бы, сознавая всё это, стоит, покидая кинозал, радоваться - вот он «кирдык вашей Америки». Но отчего-то не хочется вдохновенно повторять про «павший Вавилон, великую блудницу», напротив, хочется, подчиняясь безжалостному таланту Алекса Гарленда, её оплакивать.
Как-никак - «250 лет вместе».