Рефлексия V
P IV
Конечно, решиться на эмиграцию мне было проще, чем условному ‘среднему’ беларусу.
Например, психологически я никогда не ощущала себя полноценной беларуской. Являясь наполовину армянкой, с нетипичными для Минска фамилией и отчеством, я уже в школьные годы узнала, что у обидчиков всегда может быть против меня дополнительный козырь - моя, увы, не титульная национальность.
Было бы неправдой сказать, что я как-то особенно пострадала в Беларуси от национализма, - евреев, например, ‘прикладывали’ намного жёстче. Однако повышенный интерес к моей персоне, в основном со стороны представителей широких народных масс, в целом не добавлял в мою младую жизнь позитива.
Меня могли внезапно подковырнуть вопросом: «Девочка, как тебя зовут, случайно, не Сарочка?» или поиметь что сказать по поводу моей ‘восточной’ внешности. Ни одно официальное лицо, зачитывающее длинный список ФИО, не могло прочесть моё отчество, даже по слогам. Мне была обеспечена сомнительная моментальная популярность и узнаваемость в любой аудитории. Со своим отчеством я становилась центром внимания буквально на пустом месте. (Умение с достоинством быть центром людского любопытства, кстати, очень пригодилось после переезда в глубинку США, где на первых порах меня воспринимали как экзотику.)
Даже в позитивном ключе меня всё время выделяли по национальному признаку: «Несмотря на то, что её зовут ***», - говорила, раздавая проверенные диагностические диктанты по беларускому языку преподавательница подготовительных курсов, - «она написала диктант лучше всех.» А с чего бы мне было не написать его лучше всех? У меня были: ярко выраженные лингвистические способности, мама-беларуска, сколько положено лет беларускай мовы і літэратуры за плечами, и моим родным городом был Минск. Но всего этого на лбу не напишешь, а южная внешность была написана прямо там.
Доходило до ситуаций совершенно комичных. Однажды весной я, красиво и женственно одетая в мамину блузку и одолженную у подруги юбку, энергично шагала в направлении троллейбусной остановки - я опаздывала в школу на экзамен. Вдруг на лице пожилой женщины, которую я отметила боковым зрением, отразился ужас, и она начала истошно вопить: «Цыгане! Цыганка! Прячьте детей!» и, прикрывая собой внучку, пустилась в бегство… До меня даже не сразу дошло, что она убегала от меня!!
Самая нелепая история случилась в начале 90-х в переполненном утреннем автобусе, на котором мы с сестрой каждый день добирались до школы. Он всегда был набит битком. Помимо обычных минчан, направляющихся на работу, на нём ехали на Комаровский рынок торговцы-азербайджанцы. Они везли с собой огромные баулы, чем особенно раздражали спрессованный рабочий класс, который недолюбливал рыночных торговцев даже когда те были без баулов. В тот день в автобусе подобралась особенно агрессивная горластая публика, и началась перепалка. Субтильной комплекции, мы с сестрой скорее висели, чем стояли, зажатые между ругающимися взрослыми. Особенно разорялась какая-то тётка среднего возраста. «Понаприезжали сюда!» - орала она, «И детей своих понапривозили!» Это было о нас. Я не помню, ответили ли мы что-либо на эту наглую незаслуженную претензию, но я легко воспроизвожу сейчас в памяти её перекошенное от злобы лицо. Когда такие тётки молчали, их лица были непроницаемы и мрачно-угрюмы; но я не питала иллюзий насчёт того, как именно они воспринимали меня.
Подытоживая, я могу сказать, что в довольно раннем возрасте усвоила следующее: несмотря на то, что я там родилась и по неподконтрольным мне причинам, я в Беларуси - не совсем дома. А потому везде выделяюсь и выделяема, как ‘не своя’.
P.S. Возможно, что в России с её 100+ национальностями я бы выделялась гораздо меньше. В современной Беларуси я тоже не вызываю столько внимания, сколько вызывала 20-30 лет назад - туда за эти годы ‘понаехало’ разных смуглых лиц. Бытовой расизм/ национализм, однако, никуда не делся: моя молодая родственница за столом (в Беларуси) искренне делилась со мной мнениями о ‘чурках’ и ‘черножопых’, пока в какой-то момент не спохватилась, что я-то сама недалеко ушла от черножопой чурки. Было забавно наблюдать, как она сначала переменилась в лице, а потом переменила тему. Я обычно просто улыбаюсь в такие моменты, потому что радуюсь, что скоро уеду и стану опять просто белой. Я отдаю себе отчёт в том, что в США я - титульная нация, а также в том, что в США хватает расистов, и что среди русскоязычныx американцeв их больше, чем в среднем по стране (или палате). К большому счастью я вообще этой странной болезни не подвержена - как можно одновременно быть расистской и учить детей разных рас, прививая им любовь к латиноамериканской культуре? Я бы ненавидела свою работу и страдала от раздвоения личности. Сегодна расизм - больная тема в США, на ней банкуют, в ней многоe передёргивают. В моём понимании (а сейчас развелось много разных определений расизма), это когда ты считаешь себя выше человека другой расы - умнее, талантливее, человечнее. Не представляю, какими аргументами можно подтверждать это мнимое превосходство после президенства Барака Обамы… уверена, что так думают люди с низким IQ. Людей с низким IQ во всех странах поровну. Разница же между США и Беларусью в том, что выражаться, как расист, на бытовом уровне сделает тебя в США маргиналом, а в Беларуси - вполне себе мейнстримом.