Про День Корреляции 13 апреля
Про моего деда
http://www.voenmeh.com/memo2.php?part=3&subpart=1
ГЛАВА 3
НОВОСИБИРСКИЙ АКАДЕМГОРОДОК
(Вячеслав Юшин)
3.1. Б.С. СИНИЦЫН, КОРРЕЛЯТОРЫ И "ДЕНЬ КОРРЕЛЯЦИИ"
Итак, в 1962 г кончились обязательные 3 года, и я подал заявление в аспирантуру в военмех на свою кафедру 12. Маршрут в Ленинград на экзамены выбрал так, чтобы заехать посмотреть, что за научный центр строится под Новосибирском? Позвал меня туда мой школьный приятель Саша Домарацкий, уже работавший там 2 года. То, что я увидел, поразило и очаровало...
Был последний день лета. Городок, бережно встроенный в вековой сосновый лес с лиственным подлеском, утопал в чуть тронутой осенью зелени, сквозь которую едва пробивались яркие краски многоцветных "малогабаритных" 4-этажек. Главная же улица, получившая уже имя Морской проспект, была застроена "полногабаритными" домами и, рассекая лес, прямиком выводила на обширный песчаный пляж Обского моря.
Борис Сергеевич Синицын, руководитель "Лаборатории анализа статистических воздействий" Института автоматики и электрометрии (ИАЭ), полистав мой аспирантский реферат, готов был сразу принять меня на работу, и даже обещал получение жилья в течение года. Но велика же сила инерции! Карман жжет билет в Ленинград, сажусь в поезд, но чем дальше он уходит от Новосибирска, тем громче стучат колеса: "Дурак-дурак-дурак", и тем сильнее желание пересесть на встречный. Все же доехал, сдал экзамены, тут же перевелся в заочники и, как говорится, бегом назад, пока там не передумали.
То что я сейчас скажу, молодому поколению может показаться фантастикой. Речь идет о первом десятилетии Новосибирского Академгородка. Когда я пришел (октябрь 1962 г), все сотрудники лаборатории, в том числе, и молодые специалисты, уже получили жилье: семейные с детьми - отдельные квартиры, бездетные пары и холостые - комнаты. Я был женат (жена Людмила, пока я бродяжил, жила у родителей), а прибавление семьи ожидалось только в апреле. Тем не менее, уже в декабре нам дали большую комнату в полногабаритной "двойке", еще через два месяца - двухкомнатную "хрущевку". И это почти не за заслуги. Такими здесь были тогда стандарты.
В ИАЭ я попал в коллектив молодых (менее 3 лет) выпускников Ленинградского политеха, а главное, в обстановку творческой свободы, когда раз в неделю руководитель (мы его звали БэСэ) тебя буквально выгонял в библиотеку "думать". До переезда в Сибирь был он вузовский преподаватель, специалист по теории измерений, питомец львовской школы К.Б.Карандеева, который, собственно, создал и возглавил ИАЭ. В свое время БС также окончил Ленинградский политехнический, кстати, в одной группе с будущим писателем Д.Граниным. С детства он свободно владел немецким языком, оговариваясь, правда, что "лишь в варианте Гете". И был у БС научный кумир - бывший немецкий военнопленный в СССР Лянге, выпустивший в ГДР книжку "Корреляционная электроника", в которой с немецкой педантичностью собрал все, что существовало в мировой литературе по теории, технике и областям применения корреляторов. Наш БС переписывался с Лянге и получил от него экземпляр книги в подарок. Лишь через несколько лет она была переведена и издана в СССР под именем Ланге. (Кстати, по словам БС, Лянге без обиды и даже с долей ностальгии вспоминал время, проведенное в советском плену). Книга Лянге была для БС неисчерпаемым кладезем идей, и лаборатория трудилась над их освоением, осмыслением и развитием. Завязывались контакты с медиками, геологами, акустиками, аэро- и гидродинамиками и т.п. с тем, чтобы найти корреляторам полезные применения. Что касается построения новых корреляторов, то здесь БС полностью отдал инициативу юным "цифровикам", бесспорным лидером которых был Саша Домарацкий. Лаборатория строила большой универсальный коррелятор по имени ДИКС, которое удачно расшифровывалось двояко: либо по фамилиям авторов (Домарацкий, Иванов, Карышев, Синицын), либо как Дискретная Измерительная Корреляционная Система. Параллельно разрабатывались АЦП, цифровая магнитная запись, арифметические устройства, считыватели с бумажных лент и осциллографических фотопленок и т.п. Я же только здесь впервые встретился с цифровой вычислительной техникой (в военмехе нам этого не давали вообще, да и в Свердловске соприкоснуться не пришлось). Сохранилась газетная вырезка тех лет (см.фото), на которой у стойки ДИКС'а наш БС (справа) и я рядом с ним.
Удивительным, интеллигентнейшим, необыкновенно чутким человеком был Борис Сергеевич. К молодым сотрудникам он относился как к своим детям. Он как бы стыдился своей завлабовской высокой зарплаты на фоне мэнээсовских 100 рублей и буквально навязывал "матпомощь" из своего кармана, тут же "забывая" о долге. "Ваша главная задача, - неустанно внушал он своим сотрудникам, - скорее защититься". В то же время, было понятно, что ДИКС будет заслуженно кандидатской диссертацией Саши Домарацкого. Остальные должны находить достойные темы себе сами: для того-то и выталкивал БС еженедельно своих сотрудников в библиотеку.
А библиотека, надо сказать, была потрясающая, по фонду вроде "Ленинки", но с абсолютно свободным доступом к стеллажам. И все это - и работа, и библиотека, и, кстати, ЭВМ М-20 в одном здании, даже на улицу выходить не надо. Правда, кажется, я был единственным, кто упивался библиотекой. Сказался "голод на теорию", который невозможно было удовлетворить на производстве. Тут я и открыл для себя теорию оптимального приема сигналов в разных ее ипостасях, а в части схем и применений корреляторов особенно много свежих идей обнаружилось в японских англоязычных журналах, которые, вероятно, были недоступны Лянге. В результате у меня получился приличный обзор для диссертации. Но еще надо было построить свою "железяку", и вот тут очень трудно было не задеть кого-нибудь из коллег, кто начал раньше. Выход нашелся следующий. В лаборатории стоял магнитный барабан от какой-то старой ЭВМ, который первоначально попытались применить в ДИКСе, но "запороли" головки. Убедившись, что больше ни у кого из коллег планов на этот барабан нет, с общего согласия я и взял его за основу своего коррелятора. Новые головки изготовил сам из ферритовых колец. Конечно, плотность записи резко упала, но ведь здесь важно опробовать новый принцип, и это вполне удалось. Так что в 1966 году, вскоре после Саши Домарацкого я тоже защитился. Замечу, что в течение нескольких последующих лет все питомцы "гнезда Синицына" так же позащищались, и хотя жизнь разбросала их по разным местам, много лет они ежегодно собирались 13 апреля на учрежденный еще в те первые годы "День Корреляции".
© Вячеслав Юшин
2010-2011