Субботний/воскресный ликбез-117: коммунистическая точка зрения на буржуазные выборы, ч.1
В связи с предстоящими выборами неплохо было бы напомнить, что коммунисты думают о буржуазных выборах, представительных учреждениях и собственном участии. В первой части будет поставлен вопрос о принципиальном отношении к выборам, во второй - о том, с какой программой коммунисты должны и могут на них идти.
За основу для первой части поста мы возьмем два произведения Ленина, направленные против реформизма и левацкого авантюризма соответственно - "Пролетарская революция и ренегат Каутский" и "Детская болезнь левизны в коммунизме".
Полемизируя с Каутским, Ленин на исторических примерах показывает, что нельзя считать - иначе, как в виде редкого исключения, которое Маркс допускал для Англии и США в середине XIX века, когда там еще не было постоянной армии и разросшейся бюрократии - возможным мирный переход к социализму, поскольку буржуазия возьмется за оружие в любом случае, тогда как рабочий класс вынужден опереться на те учреждения, которые он смог взять под контроль (роль Парижской коммуны, которая, будучи избранной населением Парижа, вынуждена была взять на себя роль представителя трудящихся всей Франции - и Маркс критиковал ее как раз за то, что она делала это непоследовательно, не взяв под контроль банк Франции).
Демократию Ленин четко разделяет на "буржуазную демократию, которая идет на смену феодализму, и пролетарскую демократию, которая идет на смену буржуазной", говоря, что "чистой" демократия не будет и при переходе к коммунизму, поскольку по мере исчезновения классов будет исчезать и государственная власть как таковая.
Признавая прогрессивную роль буржуазной демократии в сравнении с предшествующими формами, Ленин пишет, что она "всегда остается - и при капитализме не может не оставаться - узкой, урезанной, фальшивой, лицемерной, раем для богатых, ловушкой и обманом для эксплуатируемых, для бедных".
Приводимые им примеры актуальны и в наши дни:
Возьмите основные законы современных государств, возьмите управление ими, возьмите свободу собраний или печати, возьмите «равенство граждан перед законом», - и вы увидите на каждом шагу хорошо знакомое всякому честному и сознательному рабочему лицемерие буржуазной демократии. Нет ни одного, хотя бы самого демократического государства, где бы не было лазеек или оговорок в конституциях, обеспечивающих буржуазии возможность двинуть войска против рабочих, ввести военное положение и т. п. «в случае нарушения порядка», - на деле, в случае «нарушения» эксплуатируемым классом своего рабского положения и попыток вести себя не по-рабски. Каутский бесстыдно прикрашивает буржуазную демократию, замалчивая, например, то, что делают наиболее демократические и республиканские буржуа в Америке или Швейцарии против бастующих рабочих.
Аналогий в последние десятилетия множество - от 1993 года в России до издевательства внешних кредиторов, ЕС и "тоже-социалистического" правительства над результатами народного волеизъявления в 2015 году (случай "мирного" надругательства над демократией), а также многочисленных военных агрессий и вмешательства в дела других государств государствами. которые сами являются буржуазными демократиями (от Латинской Америки до Ближнего Востока).
Возвратившись в работе чуть раньше, мы увидим, что это отнюдь не случайность:
А империализм, т. е. монополистический капитализм, окончательно созревший лишь в XX веке, по экономическим его коренным свойствам, отличается наименьшим миролюбием и свободолюбием, наибольшим и повсеместным развитием военщины.
За век капитализм стал, разумеется, еще более империалистическим, а господство монополий осуществляется множеством методов от прямых военных интервенций до подчинения государств организациям вроде МВФ.
Ученый господин Каутский «забыл» - вероятно, случайно забыл... - «мелочь», именно: что охрану меньшинства господствующая партия буржуазной демократии дает только другой буржуазной партии, пролетариату же при всяком серьезном, глубоком, коренном вопросе вместо «охраны меньшинства» достаются военные положения или погромы. Чем больше развитадемократия, тем ближе бывает при всяком глубоком политическом расхождении, опасном для буржуазии, к погрому или к гражданской войне. Этот «закон» буржуазной демократии ученый господин Каутский мог бы наблюдать на деле Дрейфуса в республиканской Франции, на линчевании негров и интернационалистов в демократической республике Америке, на примере Ирландии и Ульстера в демократической Англии, на травле большевиков и организации погромов против них в апреле 1917 года в демократической республике Российской.
См. хотя бы пример Испании, где "тоже-социалисты" и национал-сепаратисты действовать против правительства силовым путем не решились, а вот правительство и к установлению репрессивного законодательства, и к тюремному заключению за политическую деятельность и даже высказывания стало прибегать весьма активно.
Можно ли допустить, что ученый Каутский никогда не слыхал о том, как биржа и банкиры тем больше подчиняют себе буржуазные парламенты, чем сильнее развита демократия? Из этого не следует, что не надо использовать буржуазный парламентаризм (и большевики так успешно использовали его, как едва ли другая партия в мире, ибо в 1912-1914 годах мы завоевали всю рабочую курию в IV Думе). Но из этого следует, что только либерал может забывать историческую ограниченность и условность буржуазного парламентаризма, как забывает об этом Каутский. На каждом шагу в самом демократическом буржуазном государстве встречают угнетенные массы вопиющее противоречие между формальным равенством, которое «демократия» капиталистов провозглашает, и тысячами фактических ограничений и ухищрений, делающих пролетариев наемными рабами. Именно это противоречие раскрывает глаза массам на гнилость, лживость, лицемерие капитализма.
(...)
Возьмите внешнюю политику. Ни в одной, самой демократической, буржуазной стране она не делается открыто. Везде обман масс, в демократической Франции, Швейцарии, Америке и Англии во сто раз шире и утонченнее, чем в других странах. Советская власть революционно сорвала покров тайны с внешней политики. Каутский этого не заметил, он об этом молчит, хотя в эпоху грабительских войн и тайных договоров о «разделе сфер влияния» (т. е. о разделе мира разбойниками капиталистами) это имеет кардинальное значение, ибо от этого зависит вопрос о мире, вопрос о жизни и смерти десятков миллионов людей.
За примерами актуальности слов Ленина в наши дни далеко ходить, я думаю, не надо.
Поэтому Ленин противопоставляет буржуазной демократии советскую, разрушающую буржуазные государственные учреждения:
В буржуазной демократии капиталисты тысячами проделок - тем более искусных и верно действующих, чем развитее «чистая» демократия, - отталкивают массы от участия в управлении, от свободы собраний и печати и т. д. Советская власть первая в мире (строго говоря, вторая, ибо то же самое начала делать Парижская Коммуна) привлекает массы, именно эксплуатируемые массы, к управлению. Участие в буржуазном парламенте (который никогда не решает серьезнейших вопросов в буржуазной демократии: их решает биржа, банки) загорожено от трудящихся масс тысячами загородок, и рабочие великолепно знают и чувствуют, видят и осязают, что буржуазный парламент чужое учреждение, орудие угнетения пролетариев буржуазией, учреждение враждебного класса, эксплуататорского меньшинства.
Советы - непосредственная организация самих трудящихся и эксплуатируемых масс, облегчающая им возможность самим устраивать государство и управлять им всячески, как только можно. Именно авангард трудящихся и эксплуатируемых, городской пролетариат, получает то преимущество при этом, что он наилучше объединен крупными предприятиями; ему всего легче выбирать и следить за выборными. Автоматически советская организация облегчает объединение всех трудящихся и эксплуатируемых вокруг их авангарда, пролетариата. Старый буржуазный аппарат - чиновничество, привилегии богатства, буржуазного образования, связей и проч. (эти фактические привилегии тем разнообразнее, чем развитее буржуазная демократия), - все это при советской организации отпадает. Свобода печати перестает быть лицемерием, ибо типографии и бумага отбираются у буржуазии. То же самое с лучшими зданиями, дворцами, особняками, помещичьими домами. Советская власть многие и многие тысячи этих лучших зданий отняла сразу у эксплуататоров и таким образом сделала в миллион раз более «демократичным» право собраний для масс, - то право собраний, без которого демократия есть обман. Непрямые выборы в нелокальные, неместные Советы облегчают съезды Советов, делают весь аппарат дешевле, подвижнее, доступнее для рабочих и для крестьян в такой период, когда жизнь кипит и требуется особенно быстро иметь возможность отозвать своего местного депутата или послать его на общий съезд Советов.
Разобравшись с отношением коммунистов к учреждениям буржуазной демократии (рассуждения Ленина остаются актуальными потому что он построил свои рассуждения на выявлении тенденций, которые в наши дни выглядят не менее отчетливо) как таковым, мы переходим к непосредственной тактике - и тут обращаемся к словам Ленина, направленным не против Каутского, а против "ультралевых".
УЧАСТВОВАТЬ ЛИ В БУРЖУАЗНЫХ ПАРЛАМЕНТАХ?
Немецкие «левые» коммунисты с величайшим пренебрежением - и с величайшим легкомыслием - отвечают на этот вопрос отрицательно. Их доводы? В приведенной выше цитате мы видели:
«... со всей решительностью отклонить всякое возвращение к исторически и политически изжитым формам борьбы парламентаризма...».
Это сказано претенциозно до смешного и явно неверно. «Возвращение» к парламентаризму ! Может быть, в Германии уже существует советская республика? Как будто бы нет! Как же можно говорить тогда о «возвращении»? Разве это не пустая фраза?
«Исторически изжит» парламентаризм. Это верно в смысле пропаганды. Но всякий знает, что от этого до практического преодоления еще очень далеко. Капитализм уже много десятилетий тому назад можно было, и с полным правом, объявить «исторически изжитым», но это нисколько не устраняет необходимости очень долгой и очень упорной борьбы на почве капитализма.
Итак, не надо выдавать свои пожелания за действительность - от того, что мы желаем уничтожения буржуазного государства, зная о том, что оно рано или поздно должно быть уничтожено - оно не исчезнет, пока у нас недостаточно для этого сил.
О том же и следующая цитата:
Как же это можно говорить, будто «парламентаризм изжит политически», если «миллионы» и «легионы» пролетариев стоят еще не только за парламентаризм вообще, но и прямо «контрреволюционны»!? Явно, что парламентаризм в Германии еще не изжит политически. Явно, что «левые» в Германии приняли свое пожелание, свое идейно-политическое отношение за объективную действительность. Это - самая опасная ошибка для революционеров. В России, где сугубо дикий и свирепый гнет царизма особенно долго и в особенно разнообразных формах порождал революционеров разных толков, революционеров удивительной преданности, энтузиазма, героизма, силы воли, в России эту ошибку революционеров мы особенно близко наблюдали, особенно внимательно изучали, особенно хорошо знаем и потому нам она особенно ясно видна и на других. Для коммунистов в Германии парламентаризм, конечно, «изжит политически», но дело как раз в том, чтобы не принять изжитого для нас за изжитое для класса, за изжитое для масс. Как раз тут мы опять видим, что «левые» не умеют рассуждать, не умеют вести себя как партия класса, как партия масс. Вы обязаны не опускаться до уровня масс, до уровня отсталых слоев класса. Это бесспорно. Вы обязаны говорить им горькую правду. Вы обязаны называть их буржуазно-демократические и парламентарные предрассудки предрассудками. Но вместе с тем вы обязаны трезво следить за действительным состоянием сознательности и подготовленности именно всего класса (а не только его коммунистического авангарда), именно всей трудящейся массы (а не только ее передовых людей).
Если не только «миллионы» и «легионы», но хотя бы просто довольно значительное меньшинство промышленных рабочих идет за католическими попами, - сельских рабочих за помещиками и кулаками (Grossbauern), - то отсюда уже с несомненностью вытекает, что парламентаризм в Германии еще не изжит политически, что участие в парламентских выборах и в борьбе на парламентской трибуне обязательно для партии революционного пролетариата именно в целях воспитания отсталых слоев своего класса, именно в целях пробуждения и просвещения неразвитой, забитой, темной деревенской массы. Пока вы не в силах разогнать буржуазного парламента и каких угодно реакционных учреждений иного типа, вы обязаны работать внутри них именно потому, что там есть еще рабочие, одураченные попами и деревенскими захолустьями, иначе вы рискуете стать просто болтунами.
Увы, в современной России это актуально в бОльшей степени - коммунистам предстоит воспитать не отдельные отсталые слои рабочего класса, а практически весь класс, двигаясь практически с нуля.
В этих условиях будет полезен всякий источник агитации (если бы та же Лисицына смогла бы стать участником президентских выборов, то во всяком случае о программе РОТ Фронта узнали бы миллионы людей, которые сейчас не могут не принимать за "коммунистов" Грудинина и Сурайкина).
На тот случай, когда коммунисты станут сильнее, Ленин советует следующее:
Не имели ли мы, русские большевики, в сентябре - ноябре 1917 года, больше, чем какие угодно западные коммунисты, права считать, что в России парламентаризм политически изжит? Конечно, имели, ибо не в том ведь дело, давно или недавно существуют буржуазные парламенты, а в том, насколько готовы (идейно, политически, практически) широкие массы трудящихся принять советский строй и разогнать (или допустить разгон) буржуазно-демократический парламент. Что в России в сентябре - ноябре 1917 года рабочий класс городов, солдаты и крестьяне были, в силу ряда специальных условий, на редкость подготовлены к принятию советского строя и к разгону самого демократического буржуазного парламента, это совершенно бесспорный и вполне установленный исторический факт. И тем не менее большевики не бойкотировали Учредительного собрания, а участвовали в выборах и до и после завоевания пролетариатом политической власти. Что эти выборы дали чрезвычайно ценные (и для пролетариата в высокой степени полезные) политические результаты, это я, смею надеяться, доказал в названной выше статье, подробно разобравшей данные о выборах в Учредительное собрание в России.
Вывод отсюда совершенно бесспорный: доказано, что даже за несколько недель до победы Советской республики, даже после такой победы, участие в буржуазно-демократическом парламенте не только не вредит революционному пролетариату, а облегчает ему возможность доказать отсталым массам, почему такие парламенты заслуживают разгона, облегчает успех их разгона, облегчает «политическое изживание» буржуазного парламентаризма.
(...)
Из того, что парламент становится органом и «центром» (на деле «центром» он никогда не бывал и быть не может, но это мимоходом) контрреволюции, а рабочие создают орудия своей власти в виде Советов, из этого вытекает то, что рабочим надо подготовляться - подготовляться идейно, политически, технически - к борьбе Советов против парламента, к разгону парламента Советами. Но из этого вовсе не вытекает, что такой разгон затрудняется или не облегчается присутствием советской оппозиции внутри контрреволюционного парламента. Мы ни разу не замечали во время своей победоносной борьбы с Деникиным и Колчаком, чтобы существование у них советской, пролетарской, оппозиции было безразлично для наших побед. Мы прекрасно знаем, что разгон нами учредилки 5. I. 1918 был не затруднен, а облегчен тем, что внутри разгоняемой контрреволюционной учредилки была как последовательная, большевистская, так и непоследовательная, лево-эсерская, советская оппозиция. Авторы тезиса совершенно запутались и забыли опыт целого ряда, если не всех, революций, свидетельствующий о том, как особенно полезно во время революций соединение массового действия извне реакционного парламента с сочувствующей революции (а еще лучше: прямо поддерживающей революцию) оппозициею внутри этого парламента.
Таким образом - готовиться разогнать такие органы, поскольку они будут помехой для революции, но проще подготовить такой разгон, будучи внутри них, а не извне (разумеется, с теми, кто рассматривает участие в буржуазных политических органах власти как самоцель - тут также пропасть).
В качестве удачного опыта бойкота Ленин указывает срыв выборов в запланированную еще до манифеста 17 октября "булыгинскую" думу - революционные выступления заставили царя и окружение пойти на некоторые уступки (хотя в итоге судьба страны решилась, разумеется, не в Госдуме).
В следующей части поста мы поговорим о том, как коммунисты должны использовать выборы тогда, когда они к ним участвуют (а в связи с этим - об отношении коммунистов к выборам разных уровней, не только президентских, в современной России), а в качестве иллюстрации к этому посту прилагается видео о событиях февраля и октября 2003 года в Боливии - приходу к власти Эво Моралеса и МАС через буржуазно-демократические политические учреждения массовая борьба как раз предшествовала - в тот раз после второй волны выступлений президент Санчес де Лосада бежал и передал власть вице-президенту Месе, а Меса в 2005 года вынужден был уйти в отставку, когда создалась возможность повторения событий 2003 года, и после этого был избран Моралес (которому в свою очередь пришлось бороться с попытками переворота и отделения богатых природными ресурсами провинций - так что и первые годы МАС у власти можно назвать мирными весьма условно, что подтверждает ленинские тезисы).
При всей ограниченности опыта Боливии - более успешного сочетания использования легальных учреждений и массовых протестов в ΧΧΙ веке пока не было (ср. с отрицательным органом Испании, где противники "жесткой экономии" собирали митинги в сотни тысяч, но их политическим выражением стала чисто парламентская и отказавшаяся от всех радикальных требований партия "Подемос", и Греции, где "жесткую экономию" стали проводить сами тоже-"левые").
Как надо - боливийцы не забыли ни об уличных методах борьбы, ни об использовании легальных возможностей:
Как не надо - в Испании за массовыми митингами последовал взлет "Подемос" с их вопиющим парламентским кретинизмом, а потом, после каталонского кризиса, волна ура-патриотической пропаганды практически закрыла дорогу власти даже столь умеренным левым - если не случиться никаких неожиданностей, на следующих выборах будет решаться лишь то, какая из правых партий окажется у власти (или в каком соотношении они составят коалицию) - старая НП или новая "Подемос":
За основу для первой части поста мы возьмем два произведения Ленина, направленные против реформизма и левацкого авантюризма соответственно - "Пролетарская революция и ренегат Каутский" и "Детская болезнь левизны в коммунизме".
Полемизируя с Каутским, Ленин на исторических примерах показывает, что нельзя считать - иначе, как в виде редкого исключения, которое Маркс допускал для Англии и США в середине XIX века, когда там еще не было постоянной армии и разросшейся бюрократии - возможным мирный переход к социализму, поскольку буржуазия возьмется за оружие в любом случае, тогда как рабочий класс вынужден опереться на те учреждения, которые он смог взять под контроль (роль Парижской коммуны, которая, будучи избранной населением Парижа, вынуждена была взять на себя роль представителя трудящихся всей Франции - и Маркс критиковал ее как раз за то, что она делала это непоследовательно, не взяв под контроль банк Франции).
Демократию Ленин четко разделяет на "буржуазную демократию, которая идет на смену феодализму, и пролетарскую демократию, которая идет на смену буржуазной", говоря, что "чистой" демократия не будет и при переходе к коммунизму, поскольку по мере исчезновения классов будет исчезать и государственная власть как таковая.
Признавая прогрессивную роль буржуазной демократии в сравнении с предшествующими формами, Ленин пишет, что она "всегда остается - и при капитализме не может не оставаться - узкой, урезанной, фальшивой, лицемерной, раем для богатых, ловушкой и обманом для эксплуатируемых, для бедных".
Приводимые им примеры актуальны и в наши дни:
Возьмите основные законы современных государств, возьмите управление ими, возьмите свободу собраний или печати, возьмите «равенство граждан перед законом», - и вы увидите на каждом шагу хорошо знакомое всякому честному и сознательному рабочему лицемерие буржуазной демократии. Нет ни одного, хотя бы самого демократического государства, где бы не было лазеек или оговорок в конституциях, обеспечивающих буржуазии возможность двинуть войска против рабочих, ввести военное положение и т. п. «в случае нарушения порядка», - на деле, в случае «нарушения» эксплуатируемым классом своего рабского положения и попыток вести себя не по-рабски. Каутский бесстыдно прикрашивает буржуазную демократию, замалчивая, например, то, что делают наиболее демократические и республиканские буржуа в Америке или Швейцарии против бастующих рабочих.
Аналогий в последние десятилетия множество - от 1993 года в России до издевательства внешних кредиторов, ЕС и "тоже-социалистического" правительства над результатами народного волеизъявления в 2015 году (случай "мирного" надругательства над демократией), а также многочисленных военных агрессий и вмешательства в дела других государств государствами. которые сами являются буржуазными демократиями (от Латинской Америки до Ближнего Востока).
Возвратившись в работе чуть раньше, мы увидим, что это отнюдь не случайность:
А империализм, т. е. монополистический капитализм, окончательно созревший лишь в XX веке, по экономическим его коренным свойствам, отличается наименьшим миролюбием и свободолюбием, наибольшим и повсеместным развитием военщины.
За век капитализм стал, разумеется, еще более империалистическим, а господство монополий осуществляется множеством методов от прямых военных интервенций до подчинения государств организациям вроде МВФ.
Ученый господин Каутский «забыл» - вероятно, случайно забыл... - «мелочь», именно: что охрану меньшинства господствующая партия буржуазной демократии дает только другой буржуазной партии, пролетариату же при всяком серьезном, глубоком, коренном вопросе вместо «охраны меньшинства» достаются военные положения или погромы. Чем больше развитадемократия, тем ближе бывает при всяком глубоком политическом расхождении, опасном для буржуазии, к погрому или к гражданской войне. Этот «закон» буржуазной демократии ученый господин Каутский мог бы наблюдать на деле Дрейфуса в республиканской Франции, на линчевании негров и интернационалистов в демократической республике Америке, на примере Ирландии и Ульстера в демократической Англии, на травле большевиков и организации погромов против них в апреле 1917 года в демократической республике Российской.
См. хотя бы пример Испании, где "тоже-социалисты" и национал-сепаратисты действовать против правительства силовым путем не решились, а вот правительство и к установлению репрессивного законодательства, и к тюремному заключению за политическую деятельность и даже высказывания стало прибегать весьма активно.
Можно ли допустить, что ученый Каутский никогда не слыхал о том, как биржа и банкиры тем больше подчиняют себе буржуазные парламенты, чем сильнее развита демократия? Из этого не следует, что не надо использовать буржуазный парламентаризм (и большевики так успешно использовали его, как едва ли другая партия в мире, ибо в 1912-1914 годах мы завоевали всю рабочую курию в IV Думе). Но из этого следует, что только либерал может забывать историческую ограниченность и условность буржуазного парламентаризма, как забывает об этом Каутский. На каждом шагу в самом демократическом буржуазном государстве встречают угнетенные массы вопиющее противоречие между формальным равенством, которое «демократия» капиталистов провозглашает, и тысячами фактических ограничений и ухищрений, делающих пролетариев наемными рабами. Именно это противоречие раскрывает глаза массам на гнилость, лживость, лицемерие капитализма.
(...)
Возьмите внешнюю политику. Ни в одной, самой демократической, буржуазной стране она не делается открыто. Везде обман масс, в демократической Франции, Швейцарии, Америке и Англии во сто раз шире и утонченнее, чем в других странах. Советская власть революционно сорвала покров тайны с внешней политики. Каутский этого не заметил, он об этом молчит, хотя в эпоху грабительских войн и тайных договоров о «разделе сфер влияния» (т. е. о разделе мира разбойниками капиталистами) это имеет кардинальное значение, ибо от этого зависит вопрос о мире, вопрос о жизни и смерти десятков миллионов людей.
За примерами актуальности слов Ленина в наши дни далеко ходить, я думаю, не надо.
Поэтому Ленин противопоставляет буржуазной демократии советскую, разрушающую буржуазные государственные учреждения:
В буржуазной демократии капиталисты тысячами проделок - тем более искусных и верно действующих, чем развитее «чистая» демократия, - отталкивают массы от участия в управлении, от свободы собраний и печати и т. д. Советская власть первая в мире (строго говоря, вторая, ибо то же самое начала делать Парижская Коммуна) привлекает массы, именно эксплуатируемые массы, к управлению. Участие в буржуазном парламенте (который никогда не решает серьезнейших вопросов в буржуазной демократии: их решает биржа, банки) загорожено от трудящихся масс тысячами загородок, и рабочие великолепно знают и чувствуют, видят и осязают, что буржуазный парламент чужое учреждение, орудие угнетения пролетариев буржуазией, учреждение враждебного класса, эксплуататорского меньшинства.
Советы - непосредственная организация самих трудящихся и эксплуатируемых масс, облегчающая им возможность самим устраивать государство и управлять им всячески, как только можно. Именно авангард трудящихся и эксплуатируемых, городской пролетариат, получает то преимущество при этом, что он наилучше объединен крупными предприятиями; ему всего легче выбирать и следить за выборными. Автоматически советская организация облегчает объединение всех трудящихся и эксплуатируемых вокруг их авангарда, пролетариата. Старый буржуазный аппарат - чиновничество, привилегии богатства, буржуазного образования, связей и проч. (эти фактические привилегии тем разнообразнее, чем развитее буржуазная демократия), - все это при советской организации отпадает. Свобода печати перестает быть лицемерием, ибо типографии и бумага отбираются у буржуазии. То же самое с лучшими зданиями, дворцами, особняками, помещичьими домами. Советская власть многие и многие тысячи этих лучших зданий отняла сразу у эксплуататоров и таким образом сделала в миллион раз более «демократичным» право собраний для масс, - то право собраний, без которого демократия есть обман. Непрямые выборы в нелокальные, неместные Советы облегчают съезды Советов, делают весь аппарат дешевле, подвижнее, доступнее для рабочих и для крестьян в такой период, когда жизнь кипит и требуется особенно быстро иметь возможность отозвать своего местного депутата или послать его на общий съезд Советов.
Разобравшись с отношением коммунистов к учреждениям буржуазной демократии (рассуждения Ленина остаются актуальными потому что он построил свои рассуждения на выявлении тенденций, которые в наши дни выглядят не менее отчетливо) как таковым, мы переходим к непосредственной тактике - и тут обращаемся к словам Ленина, направленным не против Каутского, а против "ультралевых".
УЧАСТВОВАТЬ ЛИ В БУРЖУАЗНЫХ ПАРЛАМЕНТАХ?
Немецкие «левые» коммунисты с величайшим пренебрежением - и с величайшим легкомыслием - отвечают на этот вопрос отрицательно. Их доводы? В приведенной выше цитате мы видели:
«... со всей решительностью отклонить всякое возвращение к исторически и политически изжитым формам борьбы парламентаризма...».
Это сказано претенциозно до смешного и явно неверно. «Возвращение» к парламентаризму ! Может быть, в Германии уже существует советская республика? Как будто бы нет! Как же можно говорить тогда о «возвращении»? Разве это не пустая фраза?
«Исторически изжит» парламентаризм. Это верно в смысле пропаганды. Но всякий знает, что от этого до практического преодоления еще очень далеко. Капитализм уже много десятилетий тому назад можно было, и с полным правом, объявить «исторически изжитым», но это нисколько не устраняет необходимости очень долгой и очень упорной борьбы на почве капитализма.
Итак, не надо выдавать свои пожелания за действительность - от того, что мы желаем уничтожения буржуазного государства, зная о том, что оно рано или поздно должно быть уничтожено - оно не исчезнет, пока у нас недостаточно для этого сил.
О том же и следующая цитата:
Как же это можно говорить, будто «парламентаризм изжит политически», если «миллионы» и «легионы» пролетариев стоят еще не только за парламентаризм вообще, но и прямо «контрреволюционны»!? Явно, что парламентаризм в Германии еще не изжит политически. Явно, что «левые» в Германии приняли свое пожелание, свое идейно-политическое отношение за объективную действительность. Это - самая опасная ошибка для революционеров. В России, где сугубо дикий и свирепый гнет царизма особенно долго и в особенно разнообразных формах порождал революционеров разных толков, революционеров удивительной преданности, энтузиазма, героизма, силы воли, в России эту ошибку революционеров мы особенно близко наблюдали, особенно внимательно изучали, особенно хорошо знаем и потому нам она особенно ясно видна и на других. Для коммунистов в Германии парламентаризм, конечно, «изжит политически», но дело как раз в том, чтобы не принять изжитого для нас за изжитое для класса, за изжитое для масс. Как раз тут мы опять видим, что «левые» не умеют рассуждать, не умеют вести себя как партия класса, как партия масс. Вы обязаны не опускаться до уровня масс, до уровня отсталых слоев класса. Это бесспорно. Вы обязаны говорить им горькую правду. Вы обязаны называть их буржуазно-демократические и парламентарные предрассудки предрассудками. Но вместе с тем вы обязаны трезво следить за действительным состоянием сознательности и подготовленности именно всего класса (а не только его коммунистического авангарда), именно всей трудящейся массы (а не только ее передовых людей).
Если не только «миллионы» и «легионы», но хотя бы просто довольно значительное меньшинство промышленных рабочих идет за католическими попами, - сельских рабочих за помещиками и кулаками (Grossbauern), - то отсюда уже с несомненностью вытекает, что парламентаризм в Германии еще не изжит политически, что участие в парламентских выборах и в борьбе на парламентской трибуне обязательно для партии революционного пролетариата именно в целях воспитания отсталых слоев своего класса, именно в целях пробуждения и просвещения неразвитой, забитой, темной деревенской массы. Пока вы не в силах разогнать буржуазного парламента и каких угодно реакционных учреждений иного типа, вы обязаны работать внутри них именно потому, что там есть еще рабочие, одураченные попами и деревенскими захолустьями, иначе вы рискуете стать просто болтунами.
Увы, в современной России это актуально в бОльшей степени - коммунистам предстоит воспитать не отдельные отсталые слои рабочего класса, а практически весь класс, двигаясь практически с нуля.
В этих условиях будет полезен всякий источник агитации (если бы та же Лисицына смогла бы стать участником президентских выборов, то во всяком случае о программе РОТ Фронта узнали бы миллионы людей, которые сейчас не могут не принимать за "коммунистов" Грудинина и Сурайкина).
На тот случай, когда коммунисты станут сильнее, Ленин советует следующее:
Не имели ли мы, русские большевики, в сентябре - ноябре 1917 года, больше, чем какие угодно западные коммунисты, права считать, что в России парламентаризм политически изжит? Конечно, имели, ибо не в том ведь дело, давно или недавно существуют буржуазные парламенты, а в том, насколько готовы (идейно, политически, практически) широкие массы трудящихся принять советский строй и разогнать (или допустить разгон) буржуазно-демократический парламент. Что в России в сентябре - ноябре 1917 года рабочий класс городов, солдаты и крестьяне были, в силу ряда специальных условий, на редкость подготовлены к принятию советского строя и к разгону самого демократического буржуазного парламента, это совершенно бесспорный и вполне установленный исторический факт. И тем не менее большевики не бойкотировали Учредительного собрания, а участвовали в выборах и до и после завоевания пролетариатом политической власти. Что эти выборы дали чрезвычайно ценные (и для пролетариата в высокой степени полезные) политические результаты, это я, смею надеяться, доказал в названной выше статье, подробно разобравшей данные о выборах в Учредительное собрание в России.
Вывод отсюда совершенно бесспорный: доказано, что даже за несколько недель до победы Советской республики, даже после такой победы, участие в буржуазно-демократическом парламенте не только не вредит революционному пролетариату, а облегчает ему возможность доказать отсталым массам, почему такие парламенты заслуживают разгона, облегчает успех их разгона, облегчает «политическое изживание» буржуазного парламентаризма.
(...)
Из того, что парламент становится органом и «центром» (на деле «центром» он никогда не бывал и быть не может, но это мимоходом) контрреволюции, а рабочие создают орудия своей власти в виде Советов, из этого вытекает то, что рабочим надо подготовляться - подготовляться идейно, политически, технически - к борьбе Советов против парламента, к разгону парламента Советами. Но из этого вовсе не вытекает, что такой разгон затрудняется или не облегчается присутствием советской оппозиции внутри контрреволюционного парламента. Мы ни разу не замечали во время своей победоносной борьбы с Деникиным и Колчаком, чтобы существование у них советской, пролетарской, оппозиции было безразлично для наших побед. Мы прекрасно знаем, что разгон нами учредилки 5. I. 1918 был не затруднен, а облегчен тем, что внутри разгоняемой контрреволюционной учредилки была как последовательная, большевистская, так и непоследовательная, лево-эсерская, советская оппозиция. Авторы тезиса совершенно запутались и забыли опыт целого ряда, если не всех, революций, свидетельствующий о том, как особенно полезно во время революций соединение массового действия извне реакционного парламента с сочувствующей революции (а еще лучше: прямо поддерживающей революцию) оппозициею внутри этого парламента.
Таким образом - готовиться разогнать такие органы, поскольку они будут помехой для революции, но проще подготовить такой разгон, будучи внутри них, а не извне (разумеется, с теми, кто рассматривает участие в буржуазных политических органах власти как самоцель - тут также пропасть).
В качестве удачного опыта бойкота Ленин указывает срыв выборов в запланированную еще до манифеста 17 октября "булыгинскую" думу - революционные выступления заставили царя и окружение пойти на некоторые уступки (хотя в итоге судьба страны решилась, разумеется, не в Госдуме).
В следующей части поста мы поговорим о том, как коммунисты должны использовать выборы тогда, когда они к ним участвуют (а в связи с этим - об отношении коммунистов к выборам разных уровней, не только президентских, в современной России), а в качестве иллюстрации к этому посту прилагается видео о событиях февраля и октября 2003 года в Боливии - приходу к власти Эво Моралеса и МАС через буржуазно-демократические политические учреждения массовая борьба как раз предшествовала - в тот раз после второй волны выступлений президент Санчес де Лосада бежал и передал власть вице-президенту Месе, а Меса в 2005 года вынужден был уйти в отставку, когда создалась возможность повторения событий 2003 года, и после этого был избран Моралес (которому в свою очередь пришлось бороться с попытками переворота и отделения богатых природными ресурсами провинций - так что и первые годы МАС у власти можно назвать мирными весьма условно, что подтверждает ленинские тезисы).
При всей ограниченности опыта Боливии - более успешного сочетания использования легальных учреждений и массовых протестов в ΧΧΙ веке пока не было (ср. с отрицательным органом Испании, где противники "жесткой экономии" собирали митинги в сотни тысяч, но их политическим выражением стала чисто парламентская и отказавшаяся от всех радикальных требований партия "Подемос", и Греции, где "жесткую экономию" стали проводить сами тоже-"левые").
Как надо - боливийцы не забыли ни об уличных методах борьбы, ни об использовании легальных возможностей:
Click to viewКак не надо - в Испании за массовыми митингами последовал взлет "Подемос" с их вопиющим парламентским кретинизмом, а потом, после каталонского кризиса, волна ура-патриотической пропаганды практически закрыла дорогу власти даже столь умеренным левым - если не случиться никаких неожиданностей, на следующих выборах будет решаться лишь то, какая из правых партий окажется у власти (или в каком соотношении они составят коалицию) - старая НП или новая "Подемос":