ЧТО МЫ ВСЕ-ТАКИ ПОНИМАЕМ ПОД ФАШИЗМОМ? Ю.Воронов
Свое видение причин нынешнего отката нашей страны к фашизму, его механизмов и «движущих сил» я попытался отразить в тексте, опубликованном на Форуме «НоГи» Sep 2 2003, «Откат к фашизму как кризис «Андроповского проекта»». Последовавшая дискуссия показала, как мне кажется, целесообразность более пристального внимания к проблеме фашизма как исторического феномена и уточнения понимания самого термина. По моему мнению, сейчас для нас особенно необходимо видеть в словах «фашизм», «фашистский» ни в коем случае не ругательства, а очень важные политические термины, корректное понимание которых более чем актуально.
Не будем вдаваться в итальянскую этимологию и особенности как доктрины Муссолини, так и теории послевоенных европейских разработчиков модернизированных «версий» фашизма. Ограничимся рассмотрением того общего, что характеризовало специфические формы идеологии и государственного устройства, которые возникли в результате очень различных внутренних процессов и внешних воздействий в большинстве стран Европы в первой половине ХХ в.
Для ясности - уточним, что имеются ввиду режимы, установленные в 20-30 г.г. в Италии, Венгрии, Португалии, Греции (республика), Болгарии, Румынии, Польше (режим «санации»), Германии, Австрии (австро-фашизм), Испании, Литве, Эстонии. В годы войны - в Словакии, Хорватии, Норвегии, Франции (Виши), Бельгии. После окончательного разгрома сталинистами большевиков - в Советском Союзе.
Выраженными фашистскими чертами обладали и некоторые режимы в Латинской Америке, особенно яркий пример - «перонистская» Аргентина. С другой стороны - все попытки арабских последователей Муссолини, «баасистов», «насеристов» и т.п., навязать фашизм традиционным мусульманским обществам потерпели неудачу.
После войны режимы фашистского типа были навязаны Сталиным странам Восточной Европы (под «красным», как и у нас, камуфляжем). Режим «черных полковников» в Греции также, похоже, был рецидивом фашистской «республики» 20-30-ых годов.
Очевидных различий, между этими режимами предостаточно. Что же общего? Что позволило лево-демократическим политикам и политологам еще в 30-ых г.г. отнести их всех (включая сталинский Советский Союз) именно к фашистским? Заметим, что до войны этому термину отнюдь не был присущ «ругательный» оттенок.
Наиболее отчетливая формула фашизма была произнесена с немецкой ясностью теоретиками NSDAP: «Ein Volk, ein Reich, ein Fuehrer». Это означало принципиально новую (хотя и с апелляцией к глубокой архаике) систему ценностей и принципов организации общества и государства. Высшими ценностями были объявлены: единый нерасчлененный народ (каждый член которого не гражданин, а подобен воину в народном ополчении), мощное государство, как высшая ценность и цель, и, наконец, возвышающаяся над тем и другим и объединяющая их Высшая Власть, олицетворяемая Диктатором (заботливым отцом и покровителем всех). Принципы организации общества и государства представляли некую «фашистскую треногу», опорами которой были всегда (с различными национальными особенностями): а) - «правящая» фашистская партия (иногда допускалось и существование других - для «камуфляжа»), б) - «вертикальные(т.е. выстроенные фашистским государством и подчиняющиеся ему) профсоюзы», «союзы» крестьян, «союзы промышленников и предпринимателей», «союзы» молодежи, студентов и т.п. (существование «свободных» или «параллельных» структур не допускалось), в) - всевластная и не ограниченная законом тайная политическая полиция, наделенная функцией террора против оппозиции и инакомыслия.
Крайний национализм и ксенофобия далеко не всегда были основными ингредиентами идеологии фашистских режимов в различных странах Европы (яркие примеры - Италия и Португалия). Далеко не всем европейским фашизмам была свойственна и агрессивность, стремление к экспансии. А вот, что действительно было общим, кроме основных ценностей, принципов и государственной структуры - это сходные исторические причины и социальная механика становления фашизма в этих странах.
Повсеместное и близкое по времени распространение однородных политических режимов говорит о том, что фашизм был естественной реакцией европейских обществ на исторический вызов, связанный с радикальным изменением социальной и политической ситуации в соответствующих странах.
После I мировой войны старая дворянско-чиновная и буржуазная аристократия утратили свой социальный авторитет и роль правящего класса. Вследствие этого - государственная ответственность легла на плечи соответствующих наций в целом. И произошло это в условиях, когда в большинстве европейских стран у большей части населения отсутствовал или был недостаточным опыт политической и гражданской самоорганизации, а также ответственности за судьбу государства. Многие традиционные социальные структуры были разрушены, а члены недавно благополучных слоев обществ люмпенизировались в результате слома старых социальных структур и глубокого экономического кризиса. В результате, вовлеченное на короткое время в политическую жизнь население, быстро в ней разочаровалось и стало легкой добычей демагогических лозунгов типа «долой политику!» и «фюрер (дуче, «начальник государства» и т.п.) думает за нас!». Тоска по «старым добрым временам» сделала «простых людей» восприимчивыми к как угодно правым ценностям, тем более что им были предложены суррогатные схемы «участия» в делах государства и в общественной жизни.
Выстроенные фашистскими правительствами простые мобилизационные экономические системы давали, как правило, эффект стабилизации и (пример Италии, Советского Союза, Германии) развития за счет суперэксплуатации всего накопленного ранее национального потенциала, а также своего рода национального удовлетворения и «воодушевления». Другими словами, установление фашистских режимов можно рассматривать как закономерное явление исторических площадок стабильности для соответствующих европейских обществ. В тех случаях, когда фашистским режимам были отпущены Историей «длинные дистанции» (Португалия, Испания, Советский Союз и его «сателлиты»), их экономические модели всегда проигрывали соревнование странам со свободной рыночной экономикой, стагнировали, а государства и общества оказывались в историческом тупике.
Несмотря на очевидное духовное и морфологическое родство различных европейских фашистских режимов, межу ними могли возникать серьезные столкновения, даже войны и «поглощения». В качестве примеров можно назвать германо-австрийский конфликт и связанный с ним германо-итальянский, а также венгерско-румынский, литовско-польский, югославско-албанский (в 40-70-ых г.г.) и т.п.
Конфликт между нацистской Германией и сталинистским СССР - яркий пример столкновения наиболее хищнических фашистских государств.
Отметим еще, что введенный после II мировой войны западной либеральной политологией эвфемизм «тоталитаризм», понадобился европейским «левым», для «политкорректного» затушевывание очевидного родства между германским фашизмом и сталинизмом, «спасшим Европу от фашистской чумы» (действительно спасшим - но только Западную).
Очевидно, что использование современными российскими политологами и журналистами (в той или иной степени подконтрольными «перестроечным» номенклатурным властям) термина «тоталитаризм» вместо «фашизм», «работает», прежде всего, на политическую и моральную реабилитацию номенклатуры и ее клиентелы (особенно из репрессивных органов). Кроме того, это облегчает решение важной для власти задачи политической дезориентации граждан, в том числе путем переворачивания политического спектра.
Впечатляют усилия властей представить советский режим, его сталинистскую партию и апеллирующих к их «ценностям» фашизоидных «коммунистов» и шовинистов, а также «партию власти» в качестве «левых», а демократическую оппозицию им - «правыми». Еще в большей степени настораживает «подыгрывание» в этом «Старой площади» наших «либералов» - слова фашизм и «коммуно-фашизм» они выговаривают только в состоянии крайнего испуга. Так «политтехнологи» власти сохраняют морально приемлемый для общества (на случай провала «управляемой номенклатурной модернизации») путь отката к «фашизму без камуфляжа». На этот же случай рассчитаны и массированная обработка населения в духе фашистской идеологии армией «спецпропагандистов» (т.н. «шептунов»), «независимыми» откровенно фашистскими СМИ и с помощью соответствующей печатной продукции. Давно ведется фашистская пропаганда и агитация и в силовых структурах.
P.S. В качестве postscriptum’а хочу отметить, что приведенный выше текст не является вполне авторским - он отражает отношение к проблеме фашизма, нашедшем выражение в Программе СДПР 1992г. Социал-демократы предложили тогда развернутую демократическую альтернативу «Андроповскому проекту». Известно, что за все эти «вольности» партия заплатила жизнью в результате скоординированных разрушительных атак власти, ангажированных ею «либеральных политиков» и внутренней «пятой колонны». По мнению автора, восстановление социал-демократической (в европейском, разумеется, понимании этого термина) компоненты в русской политике, с опорой, прежде всего, на свободные профсоюзы и другие уже (или еще) существующие независимые структуры гражданского общества, могло бы стать существенным препятствием на пути отката России к фашизму.
Впервые опубликовано: http://otkpblto.ru/index.php?s=232437b6394190f64c29ca3ea7adf0f7&showtopic=454&st=0
17.11.2003