Судебная и административная ссылка 1920-х и 1930-х гг.
За 10 лет изучения темы мне раз цать задавали вопрос - 'а не боитесь ли вы повторить своими исследованиями статистики ГУЛАГа и советской юстиции выводы Виктора Николаевича Земскова?'- с намеком, что, мол, В.Н. 'закрыл вопрос' и никаких 'белых пятен' в нашем понимании статистики репрессий не осталось. При всем уважении к вкладу Виктора Николаевича в разработку проблемы, это, мягко говоря, не так. И речь далеко не только о теме моей диссертации - смертности в ГУЛАГе и проблеме 'актировок'.
Например, несмотря на 30 лет полуоткрытых архивов в историографии не появилось ни одной работы, где приводились бы относительно полные статистические данные по административной и судебной ссылке 1920-х и 1930-х годов (не путать со спецпереселенцами).
Цитируя С.А.Красильникова, одного из немногих историков предметно занимавшегося темой:
'В арсенале репрессивных мер царского, а затем и советского режимов высылка (удаление из пределов страны или данной местности с запрещением проживания в тех или иных местах или без такового запрещения) и ссылка (удаление из пределов данной местности с обязательным поселением в иных местностях) всегда занимали особое место. Они, в свою очередь, делились на две разновидности: а) наказание по суду и б) наказание во внесудебном (административном) порядке.
<...>
Постепенно на протяжении 1920-х гг. складывалась практика так называемых минусов ("минус 1", "минус 6", "минус 12" и т.д.), т.е. запрещение для административно или судебно высланных в течение определенного срока проживать в определенных местах. Получившим "минус 1" высланным запрещалось проживать лишь в том месте, откуда те были высланы. "Минус 6" означало запрещение проживать в шести крупнейших городах страны - Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Ростове-на-Дону. В число так называемых 12 пунктов, запрещенных для проживания административно высланным, входили: "1) погранокруга, 2) Московская обл., 3) Ленинградская обл., 4) Северный Кавказ и Дагестан, 5) все центральные округа областей, краев, автономных и союзных республик, 6) вся Украина, 7) вся Белоруссия и Белорусский военный округ, 8) вся Закавказская Федеративная Республика, 9) Ашхабад, Каркаралинск, Мерв и их округа, 10) Красноводск, 11) Узбекская ССР, 12) Таджикская ССР ".
О том, какое место занимали высылка и ссылка в карательной политике, также сходство и различия между ними, дает представление следующая схема.
Схема.
Cсылка и высылка как элемент системы государственных репрессий.
Ссылка
Высылка
Форма
Судебная
Административная
Судебная
Административная
Сроки
Срочная
Срочная, бессрочная
Срочная
Срочная, бессрочная
Направления
Только внутренняя
Только внутренняя
Внутри страны, за границу
Внутри страны, за границу
Характер
Простая (на поселение) или в соединении с принудительными работами
Простая (на поселение)
Простая
Квалифицированная (т.н. минусы)
Ведомственная принадлежность (надзор)
НКВД
РСФСР
Наркомюст
ГПУ-ОГПУ
НКВД
РСФСР
Наркомюст
ГПУ-ОГПУ
Цит. по Красильников С.А.На изломах социальной структуры. Маргиналы в послереволюционном российском обществе (1917 - конец 1930-х годов): Учеб. пособие. Новосибирск. гос. ун-т - Новосибирск, 1998.
Бланк-формуляр ОГПУ о статистике административно-ссыльных и высланных, 1930-е (не публиковался)
Исоточник: Государственный архив Российской Федерации.
Неизвестна не то что статистика смертности этих подкатегорий репрессированных, но даже банальное количество (stock and flow). Отрывочные данные из 1930-х свидетельствуют об экстремальной смертности судебно-ссыльных за некоторые годы, мемуары 1920-х, напротив, о более менее сносных условиях.
Я уже публиковал документ о массовой гибели ссыльных по суду с принудработами в Колпашевском ИТУ в 1932 г.:
' Вот здесь то и увидели картину по меньшей мере напоминающую китайскую тюрьму, пожалуй даже хуже этого. Обнаружили 140 человек судебно-ссыльных из них 36 женщин.Все помещены вместе на одних двухэтажных нарах. Мы не имеем пока данных медицинского осмотра, но во всяком случае подавляющее большинство из них носят явные признаки сифилиса и других болезней, крайнего истощения, голые едва прикрытые сгнившей рванью.
Все питание рабочих, больных и проч. состоит из 300 грамм полусырого хлеба и сыровой воды, набираемой из близлежащего болота, куда стекают нечистоты самого барака и близ лежащей больницы. Свет в бараке на ночь не зажигается. Можете представить себе, что делается ночью в этом бараке, наполненным мужчинами и женщинами, подростками буквально мальчуганами и девушками, неисправимыми рецидивистами ворами и попавшими за сравнительные пустяки, лишенцами кулаками, середняками и т.п.
Мы пришли к глубокому убеждению в том, что если бы это положение продолжалось еще более или менее продолжительное время, гибель физическая этих людей была бы неминуема.
Между тем, эти адские условия, как нарочно созданные для физического истребления этих людей, далеко еще несравнимы с той кошмарной действительностью, которую каким-то образом часть этих людей перенесла и которая унесла в могилу по приблизительному подсчету более ста человек в продолжении небольшого времени.
Местный Леспромхоз заключил договор с ИТУ на рабочую силу для лесозаготовок. Последним в распоряжение Леспромхоза были даны 300 человек судебно-ссыльных и направлены в тайгу на плотбище. В декабре месяце Леспромхоз решил, что часть людей не работоспособны/ больные и не снабженные Леспромхозом одеждой/.
Несмотря на категорические телеграммы тт. Решикова и Корзилова, договор расторгнул и прекратил полностью отпуск питания. Нарымские декабрьские морозы для голых людей, а также голод / 9 дней совершенно без пищи, даже не давалось хлеба/, оказали последнюю услугу этим людям, избавив их от дальнейших нечеловеческих страданий.
Нами пока установлена смертность 100 человек, преданных земле, а также и то, что возвратилось 30 человек, где остальные 170 неизвестно. Можно предполагать, что и эти погибли в тайге.
Кто же эти люди и заслужили ли они такого не человечески-зверского отношения приведшего их к гибели.
Подавляющее количество судебно-ссыльных это молодежь, примерно в возрасте от 15 до 25 лет, при чем эти люди в большинстве, если не сказать все, не классовые враги, не чуждый элемент, а многие из них настоящие пролетарии ленинградских московских заводов, многие из них с большим производственным стажем квалифицированные рабочие, крестьяне бедняки и середняки, колхозники, дети рабочих, служащих и колхозников.
Если судить по количеству судимостей/ есть случаи одной судимости и не единичные/, а также по самим преступлениям, то во всяком случае подавляющее большинство из них вполне исправимы и ни в коем случае не заслуживают гибельных условий, в которые они поставлены.
Нужно удивляться как эти люди доведенные до крайнего отчаяния не наделали больших политически важных по своим последствиям бед и хлопот простому партийному и советскому руководству. Представьте себе положение- бежавших из ссылки местное население руководимое представителями власти / дело Литосова/ разстреливает, топит в реках, заживо закапывает в могилу целыми пачками, а находящиеся в бараках и на работах буквально гниет от болезней, гибнет от холодна и голода, развращается режимом содержания и т.п.'
Т.е. крайне важно понимать, что упомянутые здесь 100 умерших - не заключенные ГУЛАГа или ГУИТУ, не спецпереселенцы (депортированные крестьяне), а судебно-ссыльные, приговоренные к ссылке с принудработами, особая и почти неисследованная категория репрессированных.
Отсутствие полноценной статистики по ссыльным и высланным отчасти объясняется плачевным состоянием архивов Наркомата юстиции РСФСР, недоступностью части архивов ВЧК-ОГПУ-НКВД и методологией сбора статистических данных в этот период (в каждой республике велся отдельный учет, а сводных данных никто не составлял).
Например, несмотря на 30 лет полуоткрытых архивов в историографии не появилось ни одной работы, где приводились бы относительно полные статистические данные по административной и судебной ссылке 1920-х и 1930-х годов (не путать со спецпереселенцами).
Цитируя С.А.Красильникова, одного из немногих историков предметно занимавшегося темой:
'В арсенале репрессивных мер царского, а затем и советского режимов высылка (удаление из пределов страны или данной местности с запрещением проживания в тех или иных местах или без такового запрещения) и ссылка (удаление из пределов данной местности с обязательным поселением в иных местностях) всегда занимали особое место. Они, в свою очередь, делились на две разновидности: а) наказание по суду и б) наказание во внесудебном (административном) порядке.
<...>
Постепенно на протяжении 1920-х гг. складывалась практика так называемых минусов ("минус 1", "минус 6", "минус 12" и т.д.), т.е. запрещение для административно или судебно высланных в течение определенного срока проживать в определенных местах. Получившим "минус 1" высланным запрещалось проживать лишь в том месте, откуда те были высланы. "Минус 6" означало запрещение проживать в шести крупнейших городах страны - Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Ростове-на-Дону. В число так называемых 12 пунктов, запрещенных для проживания административно высланным, входили: "1) погранокруга, 2) Московская обл., 3) Ленинградская обл., 4) Северный Кавказ и Дагестан, 5) все центральные округа областей, краев, автономных и союзных республик, 6) вся Украина, 7) вся Белоруссия и Белорусский военный округ, 8) вся Закавказская Федеративная Республика, 9) Ашхабад, Каркаралинск, Мерв и их округа, 10) Красноводск, 11) Узбекская ССР, 12) Таджикская ССР ".
О том, какое место занимали высылка и ссылка в карательной политике, также сходство и различия между ними, дает представление следующая схема.
Схема.
Cсылка и высылка как элемент системы государственных репрессий.
Ссылка
Высылка
Форма
Судебная
Административная
Судебная
Административная
Сроки
Срочная
Срочная, бессрочная
Срочная
Срочная, бессрочная
Направления
Только внутренняя
Только внутренняя
Внутри страны, за границу
Внутри страны, за границу
Характер
Простая (на поселение) или в соединении с принудительными работами
Простая (на поселение)
Простая
Квалифицированная (т.н. минусы)
Ведомственная принадлежность (надзор)
НКВД
РСФСР
Наркомюст
ГПУ-ОГПУ
НКВД
РСФСР
Наркомюст
ГПУ-ОГПУ
Цит. по Красильников С.А.На изломах социальной структуры. Маргиналы в послереволюционном российском обществе (1917 - конец 1930-х годов): Учеб. пособие. Новосибирск. гос. ун-т - Новосибирск, 1998.
Бланк-формуляр ОГПУ о статистике административно-ссыльных и высланных, 1930-е (не публиковался)
Исоточник: Государственный архив Российской Федерации.
Неизвестна не то что статистика смертности этих подкатегорий репрессированных, но даже банальное количество (stock and flow). Отрывочные данные из 1930-х свидетельствуют об экстремальной смертности судебно-ссыльных за некоторые годы, мемуары 1920-х, напротив, о более менее сносных условиях.
Я уже публиковал документ о массовой гибели ссыльных по суду с принудработами в Колпашевском ИТУ в 1932 г.:
' Вот здесь то и увидели картину по меньшей мере напоминающую китайскую тюрьму, пожалуй даже хуже этого. Обнаружили 140 человек судебно-ссыльных из них 36 женщин.Все помещены вместе на одних двухэтажных нарах. Мы не имеем пока данных медицинского осмотра, но во всяком случае подавляющее большинство из них носят явные признаки сифилиса и других болезней, крайнего истощения, голые едва прикрытые сгнившей рванью.
Все питание рабочих, больных и проч. состоит из 300 грамм полусырого хлеба и сыровой воды, набираемой из близлежащего болота, куда стекают нечистоты самого барака и близ лежащей больницы. Свет в бараке на ночь не зажигается. Можете представить себе, что делается ночью в этом бараке, наполненным мужчинами и женщинами, подростками буквально мальчуганами и девушками, неисправимыми рецидивистами ворами и попавшими за сравнительные пустяки, лишенцами кулаками, середняками и т.п.
Мы пришли к глубокому убеждению в том, что если бы это положение продолжалось еще более или менее продолжительное время, гибель физическая этих людей была бы неминуема.
Между тем, эти адские условия, как нарочно созданные для физического истребления этих людей, далеко еще несравнимы с той кошмарной действительностью, которую каким-то образом часть этих людей перенесла и которая унесла в могилу по приблизительному подсчету более ста человек в продолжении небольшого времени.
Местный Леспромхоз заключил договор с ИТУ на рабочую силу для лесозаготовок. Последним в распоряжение Леспромхоза были даны 300 человек судебно-ссыльных и направлены в тайгу на плотбище. В декабре месяце Леспромхоз решил, что часть людей не работоспособны/ больные и не снабженные Леспромхозом одеждой/.
Несмотря на категорические телеграммы тт. Решикова и Корзилова, договор расторгнул и прекратил полностью отпуск питания. Нарымские декабрьские морозы для голых людей, а также голод / 9 дней совершенно без пищи, даже не давалось хлеба/, оказали последнюю услугу этим людям, избавив их от дальнейших нечеловеческих страданий.
Нами пока установлена смертность 100 человек, преданных земле, а также и то, что возвратилось 30 человек, где остальные 170 неизвестно. Можно предполагать, что и эти погибли в тайге.
Кто же эти люди и заслужили ли они такого не человечески-зверского отношения приведшего их к гибели.
Подавляющее количество судебно-ссыльных это молодежь, примерно в возрасте от 15 до 25 лет, при чем эти люди в большинстве, если не сказать все, не классовые враги, не чуждый элемент, а многие из них настоящие пролетарии ленинградских московских заводов, многие из них с большим производственным стажем квалифицированные рабочие, крестьяне бедняки и середняки, колхозники, дети рабочих, служащих и колхозников.
Если судить по количеству судимостей/ есть случаи одной судимости и не единичные/, а также по самим преступлениям, то во всяком случае подавляющее большинство из них вполне исправимы и ни в коем случае не заслуживают гибельных условий, в которые они поставлены.
Нужно удивляться как эти люди доведенные до крайнего отчаяния не наделали больших политически важных по своим последствиям бед и хлопот простому партийному и советскому руководству. Представьте себе положение- бежавших из ссылки местное население руководимое представителями власти / дело Литосова/ разстреливает, топит в реках, заживо закапывает в могилу целыми пачками, а находящиеся в бараках и на работах буквально гниет от болезней, гибнет от холодна и голода, развращается режимом содержания и т.п.'
Т.е. крайне важно понимать, что упомянутые здесь 100 умерших - не заключенные ГУЛАГа или ГУИТУ, не спецпереселенцы (депортированные крестьяне), а судебно-ссыльные, приговоренные к ссылке с принудработами, особая и почти неисследованная категория репрессированных.
Отсутствие полноценной статистики по ссыльным и высланным отчасти объясняется плачевным состоянием архивов Наркомата юстиции РСФСР, недоступностью части архивов ВЧК-ОГПУ-НКВД и методологией сбора статистических данных в этот период (в каждой республике велся отдельный учет, а сводных данных никто не составлял).