Колпашево 1910 года versus Колпашево образца 1932 г.
В грандиозном массиве воспоминаний и мемуаров царских каторжан и узников очень выделяется целый блок сногсшибательных мемуаров политических противников царской власти, который всегда меня вдохновлял и заставлял, как это модно выражаться, морфировать. Cоответственно, одним из моих научных хобби является систематизация и сбор подобных свидетельств. В перспективе я бы хотел написать статью, где подробно бы анализировал динамику изменения статуса "политического" заключенного у нас в стране с 1880 по 1953 гг. На мой взгляд, тема достаточно важная.
Прежде всего следует понимать очень важный нюанс: статус "политического" преступника до революции кардинально отличался от такового в 1930-1950-е гг(хотя инерция от старой парадигмы очень отчетливо чувствовалась в 1920-е, к концу десятилетия "иерархия привилегий политических" начала отмирать и деградировать, однако - что удивительно- сохранилась как рудимент в 1930-е в некоторых политизоляторах ОГПУ-НКВД, о чем с гневом вещал нарком Ежов на одном из совещаний ГУГБ в 1937г, однако в ИТЛ en masse политики превратились в самый презираемый страт в лагерной иерархии).
Поскольку царизм заимствовал основные теоретические и практические положения своей тюремной политики из западного пенитенциарного опыта, то, следовательно, до периода ужесточения отношения к "революционерам" в период 1908-1912 гг.(да и то не везде) "политики" царского разлива(в отличии от гнобимых и унижаемых "фашистов" по 58-й в конце 1930-х) довольствовались, как правило, значительными льготами и привилегированным положением по сравнению с бытовиками и профессиональными уголовниками. Если изучить репрезентативную выборку из мемуаров самых натуральных искренних врагов самодержавия, можно насобирать ну просто мириады разрывающих шаблонов занятных сюжетов.
Буквально недавно начал читать занимательные мемуары одного из членов партии социал-революционеров Марка Вениаминовича Вишняка.
М.Вишняк в молодости.
Примечательная личность хотя бы тем, что в эмиграции в США он был ни много ни мало редактором русcкоязычного отдела Time. Помимо всего прочего, в эмиграции Вишняк преподавал русский язык, а одним из его учеников был никто иной как Его инфернальное величество Ричард Пайпс(становятся немного понятны корни инвективов последнего).
И тут меня как громом поразило. Оказывается, Вишняк после ареста на эсеровской сходке жандармами, отсидки в ДПЗ в Москве и некоторых психоделических с точки зрения реалий 1930-х приключений(которые заслуживают отдельного поста) был административно сослан под надзор полиции в Нарымский край, и не куда-нибудь, а аккурат в то самое Колпашево, в которое 23 года спустя после пребывания там молодого борца за народное счастие приедут представители власти этого самого государства народного счастия, чиновники наркомата юстиции государства рабочих и крестьян: заместитель начальника ИТУ т.Емец и нарсудья Остренко. Их докладную некоторое время назад я публиковал в блоге.
Бытовые детали пребывания ссыльных в страрорежимном Колпашево образца 1910 г. времен кровавого царизма настолько радикально отличаются от того, что было зафиксировано ревизией свергнувших эксплуататоров чиновников СССР, что у меня созрела мысль дать две колонки текста- в одном будет представлено политическое узилище для политссыльных образца 1910 года в описании Вишняка, а в другой колонке- уже известный нам документ ревизии ИТУ от октября 1932 г. Цель- просто зафиксировать мириады деталей, где затаился дъявол. Интересно было бы послушать рефлексию эсера М.Вишняка, если бы он хотя бы одним глазком посмотрел на ситуацию в 1932 г., хотя сомнения стали этого человека(безусловно умного) обуревать уже в 1917 году.
Интересно, что в обоих случаях мы не говорим о заключенных в полном смысле этого слова. Вишняк жил вместе с разными категориями сосланных(а таковых было около 8 до 1900г.), в ИТУ 1932 года же находились, в основном, так называемые сосланные по суду. Так что описываемые в обоих случаях категории в юридическом отношении, вообщем-то, стоят к друг другу куда ближе, чем кажется на первый взгляд. И там и там мы говорим о тех, кого режим считал своими "врагами". В случае Вишняка сомнений нет- член партии эсеров, мечтающий о гибели самодержавия и пытающийся эту самую гибель приблизить. Не буду ударяться в сложную дискуссию были ли действительно врагами сосланные в советском случае, это отдельная большая тема. Для чистоты сравнения предположим, что и советские ссыльные были искренними врагами власти.
герб Колпашево
Колпашево 1910 года versus Колпашево образца 1932 г.
Вице-губернатор, к которому я явился с проходным свидетельством, не теряя лишних слов, заявил:
- Будете препровождены в Колпашево!.. Пароход идет послезавтра.
"Препровождение" носило скорее символический характер. Стражник держался всё время в стороне, и я был предоставлен самому себе. Пройдя Томь, пароход стал спускаться по Оби. В это время года она разлилась очень широко, и левого берега местами вовсе не было видно. Правый, высокий и живописный, закрывал перспективу. Тайга, на тысячи верст непроходимая, лежала дальше и глубже за тундрой, ее и с палубы парохода не было видно. Колпашево отстояло, примерно, на 300 верст от Томска - на половине речного пути вдоль Нарымского края.
Плавание продолжалось около суток. Мы пристали к самому берегу, в это время года высокому и крутому. Навстречу высыпало всё местное начальство несколько стражников и урядник. Сопровождавший меня чин передал препроводительные "на меня" бумаги, и я перешел в ведение нарымской полиции. Колпашево называлось селом, но церкви в нем не было: начали строить, да бросили. Колпашево, а не заштатный город Нарым считался в мои годы культурным центром края и ссыльного мира. Село раскинулось на большое расстояние вдоль реки. На пространстве, превышающем в несколько раз площадь Швейцарии, не существовало ни телеграфа, ни телефона, и дважды в год, в весеннюю и осеннюю распутицу, край бывал совершенно отрезан от внешнего мира недель на 4-5. На весь огромный край имелся всего один врач в Нарыме, время от времени объезжавший населенные пункты и застревавший на недели там, где его застигало вскрытие Оби.
Население состояло из местных крестьян, чалдонов и ссыльных. В небольшом числе сохранились и аборигены края - остяки, с конца 16-го века вошедшие в орбиту Москвы и платившие ей ясак. Были еще тунгусы - в меньшем числе. Местом политической высылки Нарымский край стал после польского восстания 1863 года, когда сюда выслали несколько десятков польских повстанцев.
В течение 40 лет в Нарымский край высылали лишь в порядке исключения отдельных лиц. Но после революции 1905 г. край, можно сказать, "ожил": сюда стали высылать политических и участвовавших в аграрных "беспорядках" крестьян. Особенно много выслал последних П. А. Столыпин в бытность саратовским губернатором. Генерал-губернатор Варшавы Скалон усвоил другую манеру. Чтобы скомпрометировать политических, он высылал их в Нарымский край вперемежку с уголовными: контрабандистами, сутенерами, притоно-держателями, которых нельзя было привлечь к суду за недостатком улик.
В годы наивысшего "импорта", 1909-1910 гг., число политических в Нарыме приближалось к двум тысячам, а потом стало понижаться, пока Сталин, на собственном опыте оценивший в 1912-ом году прелести Нарыма, не признал его подходящим местом для неблагонадежных и подозрительных.
Вдоль всего села шла главная "улица", а параллельно - улочки, не доходившие до конца Колпашева, а упиравшиеся в тупики. Меня предупредили, чтобы я не селился на ближайших к Оби улочках, так как неукрепленный берег осыпается и ежегодно ближайшую к реке улочку оползни увлекают на дно. Я снял большую и светлую, на два окна, горницу в хорошо сложенной двухэтажной избе. Низ, как правило, занимали хозяева, а верх сдавали. Моими хозяевами оказалась бездетная пара, в которой верховодила хозяйка - тетка Дарья. Она и наёмную плату - 4 рубля в месяц - взимала, и печь зимой топила, и простоквашу поставляла. Другая половина избы - или дома - принадлежала брату хозяина, у которого семья состояла из 18 человек, не вмещавшаяся внизу и частично выселявшаяся в сарай и амбар.
Я наметил для себя строго размеренный образ жизни. Засел сразу за книги. Гулять ходил в положенные часы - больше к вечеру. Охота выйти за пределы села быстро прошла: мошкара - или "мошка" - слепила глаза и совместно с комарами обратила меня в бегство. Металлическая сетка делу помогала, но удовольствия не доставляла и прогулку отравляла. От леса с малиной, черникой, голубицей, морошкой и грибами я был отрезан. Прогулка сводилась к хождению по Колпашеву вдоль Оби вперед и назад. Но закаты и здесь были пленительны.
Приходили знакомиться кое-кто из ссыльных старожил. Как мог, я старался воздерживаться и не расширять круга знакомств. Я был занят весь день и не слишком скучал. А с последним перед осенней распутицей пароходом приехала жена. Я приготовил к ее приезду стерляжью икру, не покупную, а собственного изделья. Искусство было немудреное; требовалось лишь время и терпение отделять мельчайшие серовато-черные зернышки от обволакивающей их соединительной ткани.
Мы зажили непривычной, спокойной, "буржуазной" жизнью.
Высланным, или, как они предпочитали себя называть, ссыльным полагалось пособие на жизнь от казны. Оно определялось в зависимости от социального и образовательного положения. Столыпинские аграрники получали меньше всего - 4 р. 50 к. на душу в месяц. Дворяне и лица с высшим образованием получали высшую ставку - 13 р. 25 к. Все прочие - 6 р. 50 к. К зиме и лету выдавали добавочно "на обмундирование" от 12 до 18 рублей. На жену полагалось столько же, сколько мужу; на детей - особо. Мы вдвоем получали таким образом 26 р. 50 к., что было достаточно на скромную жизнь. "Роскошной" она, конечно, и не могла быть.
И в помине не было ни водопровода, ни газа, ни электричества, ни канализации. Не было и более элементарных удобств. Мы питались у соседки, милейшей Екатерины, которая стряпала, как умела: готовила шанежки (белый хлеб на сметане) и подавала суп, рыбу и мясо на одной тарелке. Но со стола у нас не сходили нельма, осетрина и стерлядь во всех видах - вареная, жареная, запеченная в пироге, маринованная, копченая. В копчении стерляди и нельмы я в Колпашеве был пионером - не в том смысле, конечно, что я первый стал ее коптить, а в том, что подал идею: а почему бы не закоптить стерляди, как коптят другую рыбу. Я стал и первым заказчиком-потребителем копченой стерляди. За копчение взимали две копейки с фунта.
Нам казенного пайка хватало. Другое дело "непривилегированным", привычным, как правило, к выпивке, табаку, картам. Пособие для них было недостаточно, и, кто не получал помощи со стороны, искал заработка.
Ловчились, как могли. Поступали на службу, занимались рыбным промыслом, охотились на пушного зверя, торговали чем придется: спиртом, табаком, овощами и фруктами. Яблоки и виноград привозили из Томска. Других фруктов чалдоны в глаза не видали. Груши от вишни отличить не могли, и, потому, некоторые из них называли меня Грушевским, прослышав, что фамилия моя звучит экзотическим фруктом.
Источником подсобного дохода для ссыльных, как и для местного населения, служил кедровый орешек. Особо предприимчивым и выносливым удавалось на орешке подработать за сезон до 100 рублей. Орех на кедре, как земля или как рыба в воде, считались в Нарымском крае ничьими или "божьими", принадлежащими одинаково всем на равных правах. Власть не облагала население налогами, зато строго следила за соблюдением равных шансов за всеми. Поэтому день, с которого разрешалось "ломать шишку", устанавливался заблаговременно и упреждать его считалось нарушением законов божеских и человеческих. Задолго до объявленного дня отправлялись в глухую тайгу целые экспедиции из отдельных охотников иногда с семьями, телегами, корзинами, таранами и прочим инструментарием. На деревне в эти дни оставались только стар и млад, непригодный добывать орешек.
Шишку ломали ближе к осени. А среди зимы, в начале декабря, ломали "яму". Здесь проявлялось то же уравнительное правосознание, но в применении не к ореху на дереве, а к рыбе в воде. Тоже заранее устанавливали день, с кануна которого в определенных местах на Оби, где залегала рыба на зиму, съезжались охотники-рыболовы и промышленники-купцы. И мы поехали на невиданное зрелище, несмотря на лютый мороз.
С вечера стали ломать "яму" - вернее, лед - и запускать под него рыболовные снасти: переметы, крючки на деревянном якоре и прочее с тем, чтобы на заре вытащить что кому посчастливится. Груды разного сорта и размера рыб, тут же в воздухе замерзавших, поступали немедленно в распродажу. И нам посоветовали запастись на зиму. За б рублей я приобрел полтора пуда стерляди.
От участия в жизни колпашевской колонии я уклонялся по разным мотивам. Это не значило, однако, что мы избегали всяких встреч и знакомств. Жена согласилась давать уроки французского языка, почему-то понадобившегося молодому, не всегда опрятному, но любознательному ешиботнику из еврейской школы в Польше. Явился и другой охотник до французского языка полуинтеллигентный социал-демократ, отводивший все предостережения относительно трудностей произношения ссылкой на то, что "не боги горшки обжигают". Тем не менее терпения у него хватило не надолго, и он отстал.
На бланке Наркомюста РСФСР. Орфография сохранена.
Тов. Бронецкому и Корзилову.
с.Колпашево. 15 мая 1932 г.
В Томске не задержались, удачно пересадившись с парохода на пароход.
В Колпашево прибыли к концу дня 9-го мая, решив начать работу с центрального места Нарымского края. Последующий наш маршрут намечен следующий: из Колпашево в Каргасок, из него в Александровск, потом обратно в Колпашево, заезд в Чаинский район, и, наконец, через Томск в Новосибирск.
Считаем необходимо кратко описать то, что мы встретили в Колпашево. Первое впечатление вынесенное нами от бесед с руководящими товарищами в района, а также из разговоров с работниками суда и ИТУ было таковым: что если дело обстоит если не совсем благополучно, то во всяком случае терпимо, но первые же наши шаги по практической проверки привели и показали нам картины по своему возмутительному безобразию превосходящими всякое нормальное воображение.
Во-первых, оказалось, что никакого учета рецидива нет, никто не знает сколько и где находятся люди, сколько живых, сколько умерло, убежало ничего неизвестно.
Это положение заставило немедленно взяться за проверку людей, так как без знания наличия людей конечно нельзя было и думать о каких-либо мероприятиях, т.е. Емец, Остренко и нарсудья Сидоров/прокурора в районе нет, а следователь вступил только 3 дня/ решили осмотреть барак- помещение с позволения сказать, называемое ИТУ. Вот здесь то и увидели картину по меньшей мере напоминающую китайскую тюрьму, пожалуй даже хуже этого. Обнаружили 140 человек судебно-ссыльных из них 36 женщин.
Все помещены вместе на одних двухэтажных нарах. Мы не имеем пока данных медицинского осмотра, но во всяком случае подавляющее большинство из них носят явные признаки сифилиса и других болезней, крайнего истощения, голые едва прикрытые сгнившей рванью.
Все питание рабочих, больных и проч. состоит из 300 грамм полусырого хлеба и сыровой воды, набираемой из близлежащего болота, куда стекают нечистоты самого барака и близь лежащей больницы. Свет в бараке на ночь не зажигается. Можете представить себе, что делается ночью в этом бараке, наполненным мужчинами и женщинами, подростками буквально мальчуганами и девушками, неисправимыми рецидивистами ворами и попавшими за сравнительные пустяки, лишенцами кулаками, середняками и т.п.
Мы пришли к глубокому убеждению в том, что если бы это положение продолжалось еще более или менее продолжительное время, гибель физическая этих людей была бы неминуема.
Между тем, эти адские условия, как нарочно созданные для физического истребления этих людей, далеко еще несравнимы с той кошмарной действительностью, которую каким-то образом часть этих людей перенесла и которая унесла в могилу по приблизительному подсчету более ста человек в продолжении небольшого времени.
Местный Леспромхоз заключил договор с ИТУ на рабочую силу для лесозаготовок. Последним в распоряжение Леспромхоза были даны 300 человек судебно-ссыльных и направлены в тайгу на плотбище. В декабре месяце Леспромхоз решил, что часть людей не работоспособны/ больные и неснабженные Леспромхозом одеждой/.
Несмотря на категорические телеграммы тт. Решикова и Корзилова, договор расторгнул и прекратил полностью отпуск питания. Нарымские декабрьские морозы для голых людей, а также голод / 9 дней совершенно без пищи, даже не давалось хлеба/, оказали последнюю услугу этим людям, избавив их от дальнейших нечеловеческих страданий.
Нами пока установлена смертность 100 человек, преданных земле, а также и то, что возвратилось 30 человек, где остальные 170 неизвестно. Можно предполагать, что и эти погибли в тайге.
Кто же эти люди и заслужили ли они такого нечеловечески-зверского отношения приведшего их к гибели.
Подавляющее количество судебно-ссыльных это молодежь, примерно в возрасте от 15 до 25 лет, при чем эти люди в большинстве, если не сказать все, не классовые враги, не чуждый элемент, а многие из них настоящие пролетарии ленинградских московских заводов, многие из них с большим производственным стажем квалифицированные рабочие, крестьяне бедняки и середняки, колхозники, дети рабочих, служащих и колхозников.
Если судить по количеству судимостей/ есть случаи одной судимости и не единичные/, а также по саамам преступлениям, то во всяком случае подавляющее большинство из них вполне исправимы и ни в коем случае не заслуживают гибельных условий, в которые они поставлены.
Нужно удивляться как эти люди доведенные до крайнего отчаяния не наделали больших политически важных по своим последствиям бед и хлопот простому партийному и советскому руководству. Представьте себе положение- бежавших из ссылки местное население руководимое представителями власти / дело Литосова/ разстреливает, топит в реках, заживо закапывает в могилу целыми пачками, а находящиеся в бараках и на работах буквально гниет от болезней, гибнет от холодна и голода, развращается режимом содержания и т.п.
Где же причины этих безобразий и кто виновник.
Мы уже выше писали о причинах гибели на плотбищах массы людей, происшедшей по вине Леспромхоза, в остальном же пожалуй в главном ответит описание состояния и порядки в местном ИТУ.
Нужно сказать, что каких-либо причин, более или менее основательных, не позволяющих устранить полностью недостатки, нет. В распоряжении ИТУ есть деньги, есть материалы, есть способная работать сила, нет только желания у работников ИТУ о чем либо думать и тем более работать и ответственно относиться к своим обязанностям. Аппарат забит всякой дрянью-лишенцами и белогвардейцами, заботящимися лишь о получении зарплаты и личной наживой. Дошло дело до того, что эти милые «сотрудники» вошли в договорные отношения с ИТУ и последнее по договорам дали им в эксплатацию женщин из судебной ссылки, живущими с ними в качестве работниц и исполняющие обязанности жен. Средства ИТУ были в безконтрольном ведении лишенца белогвардейца бухгалтера Павловского и что он с этими средствами делал известно пока ему самому и видимо будет известно прокурору и суду. Вместе с этим бухгалтерия оказалась совершенно запущенной, с января месяца совершенно ничего не делалось, полнейший хаос в канцелярии и хозяйстве. На днях будет произведена полная ревизия, есть данные о крупных злоупотреблениях, растратах и т.п. Несомненно, дело кончится судом почти над всеми работниками ИТУ, в том числе и начальником не мало приложившим свою руку ко всем этим вопиющим безобразиям, который из рядов партии уже исключен.
Что сделано на следующий день.
1.Наполовину закончено выяснение положения с людьми, опрошены все находящиеся на лицо люди, оформлены дела на умерших /100 дел/ и переданы на регистрацию в с/cовет.
2. Устранено помещение/отдельное/ для женщин и последние после медосмотра и бани водворены в таковое. Договорились о медосмотре и бане для всех заключенных. Приступлено к пересутройству всего барака.
3. Приступлено к постройке бани и кипятильника для воды.
4.Кое кому из совершенно голых выданы рубахи.
5. Приобретена дезокамера, случайно попавшаяся, но о наличии коей знал не захотевший истратить 75 руб.
6.Приступает к работе упоминаемая выше бригада по ревизии ИТУ.
7.Проинформированы пока в рабочем порядке райком парт.РКК, оказалось, что все это им было все хорошо известно значительно ранее чем нам, но мер никаких не принималось.
8.В наблюдательную комиссию около 50 дел на предмет освобождения досрочно, по болезни и т.п.
9.Увеличина несколько норма хлеба, пока остающегося единственным продуктом питания.
10. По выявлению количества людей и приведении в надлежащий вид канцелярии будет приступлено к изысканию объектов работ на ссыльных. На сегодняшний день работает на лесозаготовках и пихтовом заводе примерно около 300 чел., для остальных пока работ. Имеющейся в Колпашево кирпичный завод сейчас не работает в силу отсутствия сбыта. Об изыскании работ до сих пор никто не беспокоился.
Пускать в этом заводе кирзавод нет никакой возможности, т.к. кирпич девать некуда, даже тот который имеется готовым в количестве 85 тыс., сбыть представляется возможным.
11. Перенесение центра из Колпашево в Каргасок нецелесообразно, так как по имеющимся сведениям Александровский район отходит к Уральской области.
12. Видимо до сих пор не решен вопрос о том какие районы входят в Колпашевский ИТР. Так, например, Томск сообщает, что по распоряжению Начальника КУИТУ в Колпашевской отд. ИТР входят Александрово, Каргасок, Чаинск и Кривошеино, телеграмма же т.Корзилова говорит о вхождении в Колпашевский ИТР только Каргасок и Александрово. Срочно сообщайте точные указания.
13. Договоритесь с местным райздравом о выделении для обслуживания колонии врача или хорошего фельдшера, за наши средства по содержанию и медикаменты.
<Опускаю часть ревизии деятельности народного суда, см. сам документ>
Пока все, не ругайтесь за длину письма и известную нелогичность изложения, пишем спешно перед самым отправлением парохода.
Дорогие товарищи. Как видите положение не завидное с делами на месте, работы уйма, а поэтому было бы неправильно нас торопить с окончанием нашей командировки. Не доделать или сделать кое-как было бы большей и непростительной ошибкой. Кроме того не урегулированность пароходной о передвижения может заставить нас иногда терять много времени. Если бы мы в Томске не успели сесть на почти сейчас же, отправляющейся переполненный пароход мы бы в Колпашево попали минимум на 5 дней позже.
Было бы хорошо если бы вы на наше письмо ответили нам в Колпашево, так как мы намерены на обратном пути еще раз остановиться в Колпашево.
П.П. Зам. Председателя Крайсуда- Остренко.
Зам. Начальника КУИТУ - Емец.
Источник: Государственный архив Новосибирской области(ГАНО). Ф.Р-47. Оп.5. Д.162. ЛЛ.30-32.
Сканы оригинала : http://corporatelie.livejournal.com/76868.html
Источник: Цит. по Вишняк М. В. Дань прошлому / М. В. Вишняк. - Нью-Йорк: Изд-во им.Чехова, 1953.
В качестве эпилога я хотел бы привести цитату самого же Марка Вишняка из той же работы:"Лишение свободы это - особое состояние, которое надо пережить, по описанию о нем судить нельзя. Как здоровье или воздух, свободу ощущаешь и особенно ценишь, когда ее нет. Конечно, тюрьмы царского времени, если исключить прославленные своей жестокостью Рижский и Орловский централы и некоторые другие, не могут идти ни в какое сравнение с советскими тюрьмами, изоляторами, исправительными домами и концлагерями. И в тюрьмах царского времени было несладко сидеть, но в той форме и мере, в какой тюремный режим признавал известный минимум прав за заключенным, соблюдение этого минимума было обязательно для тюремщиков, которым вовсе не всегда внушали, что заключенный классовый враг и «гад», которого надо обезличить, унизить, истребить".
P.S Важное пояснение: антинаучно и наивно идеализировать пенитенциарную систему поздней Российской империи и полагать, что тюрьма до революции везде и всегда была какими-то там особенным курортом. Отнюдь. "Везде и всегда хорошо" не бывает даже на воле, чего говорить о тюрьмах конца XIX -нач. XX века , местах изначально и во все времена порочных и несправедливых. Тем более в эту эпоху тюрьмы даже развитых индустриальных стран страдали от неизлечимых инфекционных болезней и антисанитарии, вдобавок к традиционной для всех тюрем вероятности оказаться под властью садистов.
Просто в жизни, а особенно в истории нашей тюремной системы, все оценочные суждения очень относительны. Вот и весь смысл данного поста. Все зависит от изначальной системы координат. Всегда есть куда лучше, но и всегда есть куда хуже.
Некоторые тюрьмы до 1917гг были по настоящему жуткими местами(особенно централы и пересыльные) и на протяжении 30 лет, допустим, с 1885 по 1915гг. в более 800-а тюрьмах Империи от Владивостока до Варшавы творились разные и порой по настоящему страшные вещи. Но подобные обобщения слишком примитивны и мало что объясняют и доказывают. Спасибо за внимание.