"Элиза". Сказка, написанная ночью
... Сценарий "с ходу" к нашему фильму http://corsets-julina.livejournal.com/12533.html писать не понравилось, поэтому для начала был написан к этому сценарию рассказ.
ЭЛИЗА
Летний день, уставший от горячего зноя, застыл в ожидании ночной прохлады. Звенящий гул активной жизни постепенно сменялся утихающими звуками, шорохами томного вечера. Солнце еще озаряло округу, просачиваясь золотистой пыльцой сквозь густую листву виноградника. Воздух наполнился пряным ароматом увядающих пионов, разросшейся сорнячной травы и спелой клубники. На легком ветерке затрепетали тонкие травинки. Зажужжала опаздывающая домой пчела.
Внезапно жужжание усилилось, зарычало, смешалось с хрустом гравия и также внезапно стихло.
За дальней калиткой что-то засуетилось, рассыпалось на несколько голосов... От слабого толчка дверца дернулась и, позвякивая, отворилась. По утоптанной тропинке засеменила пара меленьких ножек в чудных новеньких туфельках. Ножки добежали до клубничной грядки, потоптались и быстро направились к цветнику, cели под кустом ромашек.
Обладательницей ножек была девочка лет четырех-пяти в нарядной пышной юбочке и розовой футболке с серебристым котом. Светлые волосы были сплетены белыми ленточками в тугие "барашки".
Своими маленькими пальчиками она закопошилась в земле, пытаясь что то найти. Вскоре под черной землей показалось "нечто" яркое и разноцветное. "Секретик" на месте! Желтые и фиолетовые анютины глазки, голубая россыпь мелких незабудок, бордовый лепесток пиона и зеленые травки-муравки под куском прозрачного осколка стекла. Девочка встала, довольно посмотрев сверху на свое сокровище.
- Лиза, переоделась бы сначала! - послышался вдалеке женский голос.
- Я не Лиза вообще то, я принцесса Элиза! - буркнула под нос недовольно девочка. Некогда ей, надо снова все запрятать. Земля оказалась очень сухой - рассыпалась, разлеталась, предательски проникла в туфли, перепачкала-перемазала бантики-стразики на застежках. Ааа! И не вынуть эту грязь и не вытряхнуть!
- Мама! Мааааамааа!
Да, Лиза уже знала, что к ней подойдет мама, бегом, потому что "куча дел", схватит ее в охапку, сунет под мышку, ворча: "Ну вот, куда ты полезла... Я же говорила!" Унесет к дому, снимет туфельки, отряхнет их, вздохнув : "Добро пожаловать в замок, Ваше Высочество!".. И улыбнется...
А тем временем природа наполняется непривычным ей шумом. По траве суетливо передвигаются разные пары ног, несутся сумки с провизией и переглаженным накануне бельем. Ах, дачный сезон! Мальчик лет тринадцати достает из машины сумку и тащит ее в дом. Cумка тяжеловата, он то и дело перехватывется, меняя руки. В какой то момент из сумки вываливается серый мохнатый комок и беззвучно падает в траву у забора. Если приглядеться, то у комка можно заметить лапки, ушки и пару черных глаз из затертого пластика. Медвежонок, некогда белоснежный, за годы службы предметом безусловной любви, стал грязно-серым, несмотря на бесчисленное количество стирок.
А небо стягивают тучи... А он лежит один-одинешенек! И всю ночь черная бездонная небесная мгла будет безжалостно заливать холодным дождем его измученное плюшевое тельце...
Течение времени неизбежно и суета с наступлением темноты постепенно сходит на нет. Жадно впитывают влагу помидорные грядки, закрыта банка с колорадскими жуками, тлеют потухшие угольки мангала, с усталым скрипом захлопываются дверки парников...
Может быть завтра будут ночью звезды или послезавтра? В небе мегаполиса звезд не видно, а здесь...
Все тише и тише и тише... Только писк комаров тонко вплетается в дыхание вечерней дремы. И вдруг крик! Тихий, далекий, но очень настойчивый! Детский крик, переходящий в отчаянный плач, он все сильнее и сильнее. Ага, крик из комнаты на втором этаже деревянного домика с треугольной крышей.
- Мисик! Мой Мисик! Где же он, мама?! - заливаясь слезами, девочка бегает по комнате и ищет медвежонка, надеясь, что его кто-то спрятал.
Залезла под кровать, пошарила под диваном, проверила все углы, все подоконники, откинула подушки и одеяла...
- Лиза, да найдется он! Рома, ты точно не прятал? - спрашивает мама у "того самого мальчика тринадцати лет"
Мальчик укрылся с головой и судя по тянущемуся от кровати к розетке шнуру, был очень и очень занят.
- А что все время Рома? - он с возмущением высовывает голову из-под одеяла и, глядя на то, как сестра "переворачивает" комнату в поисках игрушки, закатывает глаза.
Плач затягивается, плач усиливается. Мама начинает терять терпение.
- Лиза, хватит! Деда разбудишь, в конце концов!
- Хватит уже! - вторит ей Рома.
- Сам хватит! - топает ногой малышка.
Зареванная, она обессиленно падает в кресло, сворачивается колачиком и тихо жалобно поскуливает. Она расстроена. Она обижена. Очень обижена.
- Лучше бы это ты исчез, а не он! - сквозь слезы проговорили ее маленькие губки...
Как же вдруг стало совсем темно... Вязкая, густая темнота заполнила все кругом, не шелохнуться...
Но утро наступает, свет потихоньку разбавляет сумрак.
Лиза так и уснула в кресле. Стук молотка за стеной разбудил ее. И что же предстало перед изумленным взором девочки? Она сидит в огромном бархатном кресле с резными костяными ручками! Перед ней стоит стол на изящных точеных ножках, покрытый белоснежной кружевной скатертью. А на столе сладости! Много сладостей, да каких!
Ароматные эклеры в блестящей сахарной глазури, золотистые корзиночки хрустящих вафель, наполненные воздушным ванильным кремом и щедро украшенные свежими ягодами, малюсенькие кексики с пахучими цукатами в розовой пудре, фрукты в тягучей карамели, разложенные в хрустальные розеточки, огромный шоколадный торт с шоколадным кремом, политый шоколадной глазурью, посыпанный шоколадной крошкой и украшенный причудливыми шоколадными фигурками... и еще и еще! И такой чудный кофейник с горячим сладким пенным капучино!
И что же делает Лиза в этой незнакомой комнате? И эти сладости... и это... платье?! Ах! Какое платье! Бесчисленные ряды воздушных складочек из невесомого шелкового бирюзового шифона. На матовом, цвета топленого молока шелке расположились искусно вышитые акварели причудливых рыбок, птиц и растений. Юбки поддерживались мудреной конструкцией переплетений панье... Хрупкие плечики прикрывала тонкая блузка такого же восхитительного бирюзового цвета. Узкие рукава от локтя расширялись пышными "баллонами" и сужаясь, переходили в манжеты, украшенные изящнейшим молочным кружевом. Манжеты плотным рядом пуговок из жемчужного перламутра перехватывали тонкие запястья. Роскошный стеганый корсет в тон платью был расшит щедро, под стать настоящей принцессе. Завитки античной канители в силуэтах любимцев - кота Бейлиса и хомяка Пуси, золото пайеток, россыпь мельчайших жемчужинок и разноцветных камней. Тонкую шейку обвивал воздушный многослойный кружевной воротник. На нем красовалось колье из вышитых драгоценным бисером цветов и бабочек, а в центре- медальон с портретом белого медвежока.
"Мисик! " - Лиза обернулась. В углу кресла лежала ее горькая потеря. Только медвежонок был по-другому одет. Вместо выцветших полосатых трусиков - новые шелковые голубые панталоны и такой же, как у хозяйки кружевной воротник.
Девочка прижала медвежонка к груди.
- Интересненько, что это такое все? День Рождения наверное... Мама! Мама!!! -уже с явным волнением прокричала Лиза.
Послышалось звонкое цоканье каблучков. Дверь отворилась и вместе с ярким светом в комнату впорхнула женщина в длинном голубом легком платье. Это было так странно и так изумительно, видеть маму не в джинсах, а во всех этих струящихся, расшитых жемчугом шелках.
- Сокровище мое, вот ты где! Мне стоило догадаться. Что снилось моей принцессе?
Девочка недоуменно захлопала глазами.
- Мама, представляешь, я заплакала, уснула... и я тут! И Мисик... А тебя и Ромочки нет.
- Ах, Элиза! Ты опять уснула в этой кладовке!.. Кто такой Ромочка?
- Ну братик мой, Ромочка!
- Ах, Элиза, какой такой братик... Я так устала! Сегодня бал, я просто разрываюсь на части. Не мучай меня! Кушай пирожные, твои любимые. И выходи в сад, на свежий воздух, тебе будет полезно. Хватит тут пылью дышать! Только осторожно, в твоей белой спальне ремонт, - молвила королева и упорхнула в облаке невесомой летящей шелковой туали, оставив лишь едва уловимый, пьянящий аромат изысканных духов.
Лиза подвинулась ближе к столику, сжав губки в мучительных раздумьях, с какой же сладости начать свою трапезу... И вот уже захрустели миндальные пироженки, посыпались на скатерть бисквитные крошки, опустошена чашка с мандариновым крюшоном.
Отряхнув ладошки, довольная и сытая принцесса направилась к выходу. А за дверью...
В глаза ударил яркий свет, переполнявший собой большой белый зал. Несмотря на то, что из-за ремонта все вещи из зала были вынесены, его вид восхитил маленькую барышню.
- Ах! Моя комната!
Лиза с восторгом закружилась вокруг украшенного белоснежной лепниной камина, проносясь мимо зеркал в золотых рамах, мимо огромных, до самого потолка окон... На белом рояле в углу зала мама сосредоточенно наигрывала легкую мелодию. Принцесса, в такт кружась, пританцовывала, наполняя комнату веселым шумом звенящих каблучков и хрустального детского смеха.
Этот внезапный ворох шума вывел маму из ее царственного равновесия.
- Элиза! Растрепите всю прическу! - с официальным холодком обратилась она к дочери,- Почему Вы до сих пор не в саду?
Девочка остановилась, наморщив лобик, попыталась почесать спину под корсетом.
- Это платье такое неудобное! - запыхтев, она задрала юбки с фижмами и начала чесать ножку в шелковом чулке.
- Элиза, прекратите сейчас же!- возмутилась королева, - Ведите себя достойно!
- Ну, мама, правда чешется! - невозмутимо ответила Лиза
Она одернула юбки, подошла к зеркалу и поправила свою маленькую корону.
- Какая же я красивая! Надо скорее Рому найти. Он, наверное, в шкафу спрятался с планшетом! - хихикнула она
- Элиза, хватит!- вскрикнула королева, с грохотом опустив крышку рояля. - Нет никакого Ромы! Никакого братика! Никаких братиков и никаких сестричек! Вы единственный ребенок в королевской семье!
Принцесса вжалась в угол.
- Меня стали раздражать ваши странные выдумки! Невыносимо даже предполагать, что вы будете пугать ими еще и гостей! Прекратите! И выйдите из угла!
- Почему? - робко промолвила девочка
- Почему? Вам непонятно почему? Потому что Я так сказала!
Женщина попыталась справиться с внезапным гневом.
- Проснитесь же наконец! И готовьтесь к балу.- добавила она уже спокойным, но все еще холодным голосом.
Лиза, подошла к окну, прижалась лбом к прохладному стеклу. Что произошло? Это не День Рождения и не спектакль, а что то такое странное, как по настоящему... такое странное, странное и пугающее... и Ромы нет! Тяжелым воспоминанием проступили в мыслях вчерашние горькие слова: "Лучше бы это ты исчез!" Слезы сами покатились по щекам, пальчики судорожно теребили бисерную кисточку золотого ремешка платья...
- Мисик! Что я натворила!
Бусинки с легким звоном искристой россыпью разлетелись по зеркальному полу. Лиза выбежала в сад.
Ее не радовало не летнее солнце, не подготовка к празднику... Маленькие желтые башмачки из расшитой шелковой парчи бежали по брусчатой дорожке мимо благоухающих зарослей жасмина, кустов бархатной сирени, мимо усыпанных сочными апельсинами и лимонами деревьев... Забежали за увитую пурпурными розами изгородь и по пыльной песчаной тропинке направились к заброшенной деревянной скамейке. Это была самая дальняя часть королевского сада, самая безлюдная, самая тихая. Малышка сидела в полном одиночестве, слыша лишь стук своего запыхавшегося сердца.
- Мне не нравится такая сказка... - то ли про себя, то ли в слух с тихой грустью промолвила она.
- Если бы мы могли выбирать... - с такой же тихой грустью промолвил кто-то.
Принцесса вздрогнула. Этим "кто-то" оказался человек в странном, пугающем одеянии. Бесформенный серый холщевый плащ, перехваченный в талии пеньковой веревкой. Лицо человек прятал вглубь капюшона. Эту глубину перекрывала ужасающая решетка из джутовых прутьев.
Бесцветное, бесформенное, безликое существо. Не человек, скорее тень. Тень, которую даже не заметишь среди полей и дорог... Она сольется с кронами деревьев ,скроется за фасадами зданий, растворится в толпе... Лишь внезапное, порой пронзительное ощущение гнетущей тоски ворвется в душу... Видимо, это миг, когда они, призрачные тени, незримо проходят рядом, задевая наше белое пальто подолом своего плаща...
Тень присела на краешек скамейки.
- Ваше Высочество, Вы расстроены? - голос Тени был очень мягким и спокойным, похожим на мамин голос... И девочка поделилась своим несчастьем.
- Тут все какое то неправильное! Вчера было правильное, а сегодня неправильное... Ромы нету, это братик мой. Даже мама говорит: "Нету! И еще - прекрати! И выйди из угла!.." Я вчера распсиховалась, накричала, чтобы он исчез вместо Мисика и он исчез! Мисик есть, а Ромы нету! Совсем нету! Понимаете?
- Да, есть такие слова, сами выскакивают, как скользкие лягушки и не поймать их потом и не вернуть назад, а они все квакакют и...
- А почему вы в такой одежде? - прервала ее Лиза
- Как приведение?- усмехнулась тень, - По жизни и одежка...
- Я не понимаю! - нахмурила бровки принцесса
Тень задумчиво склонила голову.
- История слишком тяжелая для таких хрупких плечиков, слишком грустная для таких хорошеньких девочек и слишком темная для их светлых головок. Но я постараюсь рассказать Вам по дороге, по дороге к колдунье. Лишь она в силах Вам помочь. Если Вы решитесь, то нам уже пора, нужно добраться до темноты. Это не очень далеко. Королевство маленькое, с некоторых пор...
И они отправились в путь по пыльной дороге, вдоль пожухлых лугов, глубоких высохших оврагов мимо старого леса и прозрачной реки. Лиза слушала странную печальную историю.
- Вообще то так одеты почти все жители нашего заметенного пылью королевства.
- Но трава же зеленая, без пыли, - возразила малышка
- Это другая пыль, невидимая. Она тонкой пеленой застилает глаза и проникает в разум. Она не скрипит на зубах, но от нее у жизни особый привкус... Мы раньше были разные, очень разные, но все время ругались и ссорились. Те, у кого красные волосы насмехались над теми, у кого были голубые хвосты, а дышащие под водой обвиняли крылатых в том, что те умеют летать... Считали постыдным работать, глупостью творить, разучились искренне радоваться... Засыпали жалобами короля. Покрытые сердечками дулись на тех, кто был в горошек...
Лиза остановилась и в изумлении спросила:
- Что правда, в сердечки и в горошек?!
- Нет, это я так,- смутилась Тень, - Чтобы было понятнее маленькой девочке.
- Да я не маленькая, мне уже пять лет! - махнула рукой принцесса и потянулась в сторону, - Кузнечик! Кузнечик! Сейчас я его поймаю!
- Хорошо! - трагичным голосом молвила тень, - Однажды, среди жалоб король нашел жалобу на самого себя. Какой то шут посмел напомнить королю, что королевские предки не были королями и...
- А кем они были?
- А кто их припомнит? Так давно это было, может пекарями, может плотниками...
- Или шутами, - продолжила Лиза
- Или шутами- эхом вторила ей Тень, - А король шутом быть не хочет, король привык всегда быть королем... И он позвал Колдунью... На несколько мгновений погасло солнце, а когда стало светло, все подданные стали одинаковыми. В одинаковых робах. Одинаково бедными и одинаково несчастными. Те, кто пытался измениться, превращались в пыль. Поначалу у нас часто были пыльные бури, а потом они стихли. Все смирились, из-за страха самими стать пылью...Стать пылью...Пылью....
Тихим, низким голосом, почти шепотом, едва шевеля губами тень запела:
Тоска на завтрак, в обед тревога
На ужин грустью запей печаль
Вот возвратить бы на миг, немного
Тот привкус счастья, но нет, так жаль
Уж не трепещет душа, остыла
Порывы нежности не в чести
Все разлетелось, все отпустило
Пути обратно уж не найти
Послушай ветер, спроси у пыли
В каком нелепом глухом плену
Все потеряли, все позабыли
Зачем все это и почему?..
- Па-че-мууу! - передразнила его Лиза, отдирая от юбки колючки репейника, - По-кочану-по-кочерыжке! Почему?
- По-кочану-по-кочерыжке?- усмехнулась Тень
- Правильно! - похвалила девочка и они продолжили путь.
Вскоре на горизонте показалась маленькая заброшенная деревенька с перекосившимися домишками. Ворчливый лай собак и кукареканье петухов указывало на то, что в деревеньке теплилась жизнь. На берегу черного пруда, за редким, поросшим изумрудным мхом трухлявым забором стояла низенькая хибарка с маленьким, затянутым густой паутиной окошком.
- Ну вот, пришли.
- Это домик Колдуньи? Она здесь живет? Я думала, что колдуньи живут в лесу.
- Она здесь не живет. Она здесь работает, а живет во дворце. Во времена, когда люди теряют веру в себя, колдуньи и подобные ей весьма популярны...
Дальше пойдете сами, Ваше Высочество! Постарайтесь не потерять себя... Прощайте!
И Тень бесшумно растворилась. Потоптавшись у порога и тяжело вздохнув, Лиза тихонько постучала в дверь. Никто не ответил. Она постучала сильнее. Тишина. Тогда принцесса толкнула дверь и та с писклявым скрипом отворилась. Сражаясь со страхом, девочка переступила порог и погрузилась в темноту. Наощупь дошла до низенькой лавочки у окошка, сквозь которое с трудом прорывался тусклый свет, едва освещающий мрачную коморку. Ее почерневшие от сырости стены, ее покрытую зеленой патиной старую печь... В печи гудел огонь. Иногда он завывал, выплевывая сквозь щель затворки на железный язык пола красные шипящие искры.
Лиза вжала голову в плечи. Перед ней, на ветхом, изъеденном короедами подоконнике, среди засохших мух, бабочек и жуков, лежали кукольные головы, оплетенные серой паутиной. Большие, маленькие, из белого костяного фарфора, с пустыми глазницами, из которых время от времени выползали черные пауки и мохнатые серебристые сколопендры.
Тягостное дыхание девочки смешалось с гулом огня печи, унылым жужжанием мух и стуком отчаянно бьющихся о стекло бабочек... Постепенно, в эту угнетающую мелодию влился новый, леденящий душу звук. Странно нарастающее шипение исходило от двери, струилось по потолку и приближалось к окну. Внезапно перед глазами девочки появилась черная рука с длинными сухими крючковатыми пальцами, с огромными, переливающимися черным глянцем когтями. Страх победил. Лиза зажмурилась.
- Что надо? - властно спросил грубый женский голос.
Девочка приоткрыла один глаз. Из темной глубины на нее с надменным прищуром смотрела немолодая женщина с длинными белыми волосами. На вид - обычная тетенька в бархатном халате. Длинные шелковые ворсинки, ярко-лимонные и цвета фуксии сливались на халате в яркие полоски. Кисти рук украшали тонкой филигранной работы золотые браслеты с роскошными рубинами и топазами... А сами руки... Эти черные страшные цепкие руки! Лиза отвела взгляд.
- Зачем пришла?.. Ладно, можешь не отвечать, знаю - прохрипела Колдунья, схватив одну из трепещущихся бабочек. - Хочешь его вернуть? А что ты готова отдать? Чтобы что-то получить, надо что-то отдать!
И она отправила бабочку в рот.
- У меня есть Барби шарнирная, - пролепетала принцесса, - много, с платьями и домик Барби розовый и трейлер, тоже розовый и он раскладывается...
- Здесь?! - рявкнула Колдунья, - Давай сюда! Нету?!
Лиза примолкла и опустила глаза.
Съев дюжину бабочек, женщина в полосатом халате слегка подобрела.
- Эх, я не понимаю! У тебя лучшие наряды, роскошный, утопающий в цветах дворец! Балы, развлечения, ешь что хочешь, ничего не надо делать. Все к ногам единственной дочери короля! Не это ли счастье?
- Мне нужно другое счастье- понуро глядя в пол, прошептала принцесса. Она подняла на колдунью полные слез глаза и с дрожью в голосе добавила - Очень, очень нужно!
Тетенька черным когтем подковырнула застрявшую в зубах лапку, затем, скрепя половицами, подошла к печи и стала молча ворошить тлеющие угли, задумчиво оглядывая комнату...Внезапно ее взгляд остановился на золотой клетке с хомяком, стоящей у ног девочки. Поймав ее цепкий взгляд, Лиза быстро схватила пушистика.
- Ну ты же сама понимаешь, жертва нужна для колдовства... - пробормотала Колдунья.
- Нет! Не трогайте! Не дам! Не надо! Это же Пуся! - залепетала принцесса
- Ааа! - раздраженно простонала Колдунья. - Дрянная девчонка! Как ты смеешь мне указывать?! Вот превращу тебя в бабочку и съем! Не подавлюсь, не посмотрю, что ты Прынцесса!
Но видимо, где то очень, очень глубоко, в самых недрах черной души что-то дрогнуло от мольбы этих наивных детских глаз...
- Ладно, не хочешь сказочную жизнь, отдавай ее! Снимай платье, ты больше не будешь принцессой!
- Вам не налезет... - робко возразила Лиза
- Цыц!! - женщина гневно швырнула ей в лицо холщевую робу.- Запомни! Увидишь его один раз, один только раз! И ты должна догнать его во что бы то ни стало! Беги! Беги со всех ног! Должна догнать... вслед за солнцем... иначе потеряешь и его и себя... навсегда...
Скрипнула печная створка.
- Жареную лягушечку?
- Нет, спасибо! - мотнула головой малышка и начала переодеваться. Аккуратной стопочкой сложила юбку, блузку, корсет, чулки, панталончики, панье и воротник с колье. Рядом поставила туфельки и корону.
- Ах, какая же ты сладенькая, вкусненькая! - зачавкала Колдунья- Жаль, не ем детей... Зубы от вас портятся!..
Половицы снова заскрипели под тяжелыми шагами.
- Уйдешь с наступлением ночи, заночуешь в деревне!.. - Гуд бай мон амур! - грубым раскатистым смехом на прощанье наказала Колдунья и хлопнула дверью...
У мутного окна, скупо пропускающего бледный свет затухающего солнца, сидела маленькая девочка, укрытая длинным холщевым плащом. Голову девочки закрывал капюшон с джутовой решеткой на лице. Сквозь прутья решетки огромные голубые глаза печально смотрели на пушистого зверька, тщетно пытающегося выбраться из клетки... Клетки с решеткой из джутовых прутьев. Так она и сидела неподвижно и ждала. Ждала, когда ночь накроет землю своим черным, зябким покрывалом...
За окном совсем стемнело. И вот уже малышка робкими шажочками, с огарком свечи в руке идет по натоптанной тропинке к ближайшему деревенскому домику. Ночь совсем ее не жалеет. То и дело с разных сторон доносятся пугающие звуки. То громкое карканье вороны, то уханье совы... Наконец луна сжалилась над бедняжкой и показалась таки из-за рваных краев мохнатой тучи, осветив серебристым светом округу. Лиза забежала за забор и забилась в заваленный соломой угол курятника. Под мерное кудахтанье засыпающих кур уснула и она...
Утро наполнило прохладной свежестью пробуждающуюся природу. Прорываемый тонкими солнечными лучиками, мягкий пушистый туман рассеивался, открывая взору восхитительную игру мерцающих переливов хрустальной росы. Каждая травинка, каждый лепесток, окутанные тончайшей вуалью из невесомых прозрачных капель, под легким дуновением ветерка искрились, рассыпались на причудливые блики сквозь изящное кружево паутинок по палитре мягких, приглушенных полутонов...
Солнце лениво просыпалось, сменяя прохладное серебро теплым золотом, насыщая яркостью краски томного лета. Суетливо зажужжали пчелы, застрекотали кузнечики, зачирикали ранние пташки. Бабочки расправили шелковые крылышки, жучки расползлись по своим делам. Один из них, по стоптанной подошве пыльного сандалика, через серые тканевые тесемочки, добрался до маленьких пальчиков продрогшей детской ножки и пощекотал их.
Девочка проснулась, открыла глаза. Рядом с ней лежал плюшевый медвежонок и стояла маленькая деревянная клетка с хомячком. За ночь Пуся прогрыз прут решетки и уже был готов выскользнуть наружу. Неподалеку стояла корзинка с оставленной какой то доброй душой снедью и кувшинчиком воды для малышки. Еще никогда хлеб и вода не казались ей такими вкусными! Позавтракав, Лиза бросила оставшиеся крошки курам и отправилась в путь.
Выйдя в поле, она остановилась. Растеряно стояла, молча глядя в сторону восходящему солнцу. А солнце прозрачными нитями струилось и лилось сквозь спутанные озорным ветром тонкие пряди девичьих волос...
Лиза четко помнила слова Колдуньи: "Иди вслед за солнцем!" И она пошла. Колючий песок забивался в пальцы, ноги хлестала жесткая осока, репейник забивался в волосы, сухие ветви можжевельника больно царапали руки, но она шла и шла, прижимая к груди медвежонка с хомячком. Лишь когда полуденный зной раскалил воздух и стало трудно дышать, Лиза присела в тень огромной яблони отдохнуть. Она огляделась по сторонам и убедившись, что никого нет рядом, сняла колпак.
- Пуся, ты все таки выбрался! - с улыбкой пожурила она своего мохнатого питомца. Хомяк выскользнул из клетки и уже вынюхивал, чем бы подкрепиться. Он смешно переваливал свое брюшко на маленьких лапках среди зарослей сочной травы и краснобоких яблок, упавших с дерева. Окрыленный внезапной свободой, одурманенный новыми запахами зверек совсем не хотел возвращаться к прежней жизни...
- Беги, Пусенька, беги! На волю... Как там наш Бейлис? - подумала Лиза, вспоминая своего любимого кота из той, другой жизни. Той жизни, в которой она никогда не была одинока...
И она пошла дальше, вслед за солнцем, напевая по дороге "кошачью песенку":
Дай же мне сосиску
Сливочек налей
И насыпь мне миску
Рыбных сухарей
Поохочусь я немного
В простыне поймаю ногу
Легонечко кусну
И сладенько зевну
Пороюсь, покручусь
И лобиком уткнусь
Под мышку теплую
Холодным, мокрым носом
Спи любовь моя, а я
Усну около тебя
Под тепленьким бочком
Пушистенькми клубком...
Внезапно, запоздалым эхом издалека донеслось: "Дай же мне сосиску..." , голосом брата! Лиза, щурясь от яркого солнца пыталась разглядеть, откуда донесся голос. Вдалеке, там, где длинная извилистая дорога сливается с горизонтом, промелькнул знакомый силуэт!
- Рома! Ромочка! - закричала она. Как же далеко!
Девочка побежала. Она бежала по сухой траве, острым камням, глубоким лужам, а в голове гулко звенел голос колдуньи : "Должна догнать! Должна догнать!" Она бежала и бежала, сбивая ноги, вдыхая горячий ветер, бежала и бежала. Она бежала, не в силах уже бежать, но не в праве остановиться... Остался всего один поворот!
Внезапно Лиза остановилась. Леденящий ужас отразился на ее лице. Мисик потерялся! Медвежонок выпал по дороге.
Измученная, обессиленная девочка лихорадочно заметалась. Она не знала, что делать. Если вернуться за медвежонком, то уже не будет времени догнать брата! Безудержное, беспросветное отчаяние охватило нежную детскую душу и она разрыдалась.
- Ромочка! Подожди меня!
Ромкина фигура становилась совсем крохотной, пропадала из виду.
Малышка смахнула с глаз прилипшие прядки волос , и , прошептав пересохшими губами : "Мисик, прости меня...", побежала за братом.
Через несколько шагов голова закружилась, зазвенело в ушах, в глазах замелькали разноцветные мушки, пропали звуки, лишь четко слышался стук сердца... Лиза споткнулась и упала... Все заполнилось белым, непрозрачным, как молоко светом. Девочка лежала, не шевелясь. Какое же яркое солнце! Она повернула голову, приоткрыла глаза.
Свет лился ... из окна. Он просачивался сквозь стеклышки витража, разлетаясь по комнате разноцветными солнечными зайчиками. Лиза встала с постели, залезла на старенькую табуретку к окну. Маленький гвоздик придерживал на тонкой нитке люрекса прозрачные пластинки стекла в серебристом контуре - маленький королевский замок и принцессу в голубом платье. Детский пальчик коснулся принцессы. "Дзынь" - ударилась об оконное стекло крыша замка...
Внизу послышались знакомые голоса. Лиза слезла со стула, быстрым шагом по скрипучему полу направилась к лестнице. Осторожно спустилась вниз, обулась и вышла во двор. Она стояла, озираясь по сторонам, в белых трусишках, маечке с жирафиками и розовых кроксах на босу ногу. Неподалеку мама собирала перезревшие огурцы.
- Ого! Стоило пару дней не приехать и какие слоны вымахали!
Лиза подошла поближе.
- Доброе утро, Ваше высочество! - улыбнулась ей мама, - зови Рому, он там, за баней, завтракать, быстренько!
" Рома! Там! Ааа! "
И вот оно, Счастье! Худенький парнишка в полосатой майке, сидящий на деревянной ступеньке... Он сосредоточенно "копается" в планшете, время от времени отмахиваясь от назойливых комаров и почесывая острые коленки.
- Смотри, что я тебе скачал!
Лиза присела рядом.
- Сюрприз! - Ромка вытащил из-за пазухи ее любимого , потерянного медвежонка...
Рядом громко заныла газонокосилка, перебивая и пение птиц и жужжание комаров и оживленный рассказ девочки. Было лишь видно, как она динамично машет руками, как одна за другой меняются эмоции на ее лице.
Вскоре машинка с раскатистым покашливанием заглохла. Дети хохотали, не замечая, что подошла мама.
- Тапочки-нахляпочки, попочки-шмопочки, трусики-махнусики ...
- Так, махнусики! Сколько бабушка греть должна? Бегом! Блинчики от тоски изнывают.
Брат с сестрой переглянулись и, еле сдерживая смех, побежали в дом завтракать.
А лето заливалось серенадами соловьев, кружилось под музыку ночных дождей, в ярких одеяниях зелени и цветов, подгоняемое теплым ветром, уносилось вдаль, оставляя за собой шлейф душистых ароматов распаренных солнцем фруктов, ягод, сочной травы и сладостных воспоминаний...
Юлия Пташкина 09.06.2016
ЭЛИЗА
Летний день, уставший от горячего зноя, застыл в ожидании ночной прохлады. Звенящий гул активной жизни постепенно сменялся утихающими звуками, шорохами томного вечера. Солнце еще озаряло округу, просачиваясь золотистой пыльцой сквозь густую листву виноградника. Воздух наполнился пряным ароматом увядающих пионов, разросшейся сорнячной травы и спелой клубники. На легком ветерке затрепетали тонкие травинки. Зажужжала опаздывающая домой пчела.
Внезапно жужжание усилилось, зарычало, смешалось с хрустом гравия и также внезапно стихло.
За дальней калиткой что-то засуетилось, рассыпалось на несколько голосов... От слабого толчка дверца дернулась и, позвякивая, отворилась. По утоптанной тропинке засеменила пара меленьких ножек в чудных новеньких туфельках. Ножки добежали до клубничной грядки, потоптались и быстро направились к цветнику, cели под кустом ромашек.
Обладательницей ножек была девочка лет четырех-пяти в нарядной пышной юбочке и розовой футболке с серебристым котом. Светлые волосы были сплетены белыми ленточками в тугие "барашки".
Своими маленькими пальчиками она закопошилась в земле, пытаясь что то найти. Вскоре под черной землей показалось "нечто" яркое и разноцветное. "Секретик" на месте! Желтые и фиолетовые анютины глазки, голубая россыпь мелких незабудок, бордовый лепесток пиона и зеленые травки-муравки под куском прозрачного осколка стекла. Девочка встала, довольно посмотрев сверху на свое сокровище.
- Лиза, переоделась бы сначала! - послышался вдалеке женский голос.
- Я не Лиза вообще то, я принцесса Элиза! - буркнула под нос недовольно девочка. Некогда ей, надо снова все запрятать. Земля оказалась очень сухой - рассыпалась, разлеталась, предательски проникла в туфли, перепачкала-перемазала бантики-стразики на застежках. Ааа! И не вынуть эту грязь и не вытряхнуть!
- Мама! Мааааамааа!
Да, Лиза уже знала, что к ней подойдет мама, бегом, потому что "куча дел", схватит ее в охапку, сунет под мышку, ворча: "Ну вот, куда ты полезла... Я же говорила!" Унесет к дому, снимет туфельки, отряхнет их, вздохнув : "Добро пожаловать в замок, Ваше Высочество!".. И улыбнется...
А тем временем природа наполняется непривычным ей шумом. По траве суетливо передвигаются разные пары ног, несутся сумки с провизией и переглаженным накануне бельем. Ах, дачный сезон! Мальчик лет тринадцати достает из машины сумку и тащит ее в дом. Cумка тяжеловата, он то и дело перехватывется, меняя руки. В какой то момент из сумки вываливается серый мохнатый комок и беззвучно падает в траву у забора. Если приглядеться, то у комка можно заметить лапки, ушки и пару черных глаз из затертого пластика. Медвежонок, некогда белоснежный, за годы службы предметом безусловной любви, стал грязно-серым, несмотря на бесчисленное количество стирок.
А небо стягивают тучи... А он лежит один-одинешенек! И всю ночь черная бездонная небесная мгла будет безжалостно заливать холодным дождем его измученное плюшевое тельце...
Течение времени неизбежно и суета с наступлением темноты постепенно сходит на нет. Жадно впитывают влагу помидорные грядки, закрыта банка с колорадскими жуками, тлеют потухшие угольки мангала, с усталым скрипом захлопываются дверки парников...
Может быть завтра будут ночью звезды или послезавтра? В небе мегаполиса звезд не видно, а здесь...
Все тише и тише и тише... Только писк комаров тонко вплетается в дыхание вечерней дремы. И вдруг крик! Тихий, далекий, но очень настойчивый! Детский крик, переходящий в отчаянный плач, он все сильнее и сильнее. Ага, крик из комнаты на втором этаже деревянного домика с треугольной крышей.
- Мисик! Мой Мисик! Где же он, мама?! - заливаясь слезами, девочка бегает по комнате и ищет медвежонка, надеясь, что его кто-то спрятал.
Залезла под кровать, пошарила под диваном, проверила все углы, все подоконники, откинула подушки и одеяла...
- Лиза, да найдется он! Рома, ты точно не прятал? - спрашивает мама у "того самого мальчика тринадцати лет"
Мальчик укрылся с головой и судя по тянущемуся от кровати к розетке шнуру, был очень и очень занят.
- А что все время Рома? - он с возмущением высовывает голову из-под одеяла и, глядя на то, как сестра "переворачивает" комнату в поисках игрушки, закатывает глаза.
Плач затягивается, плач усиливается. Мама начинает терять терпение.
- Лиза, хватит! Деда разбудишь, в конце концов!
- Хватит уже! - вторит ей Рома.
- Сам хватит! - топает ногой малышка.
Зареванная, она обессиленно падает в кресло, сворачивается колачиком и тихо жалобно поскуливает. Она расстроена. Она обижена. Очень обижена.
- Лучше бы это ты исчез, а не он! - сквозь слезы проговорили ее маленькие губки...
Как же вдруг стало совсем темно... Вязкая, густая темнота заполнила все кругом, не шелохнуться...
Но утро наступает, свет потихоньку разбавляет сумрак.
Лиза так и уснула в кресле. Стук молотка за стеной разбудил ее. И что же предстало перед изумленным взором девочки? Она сидит в огромном бархатном кресле с резными костяными ручками! Перед ней стоит стол на изящных точеных ножках, покрытый белоснежной кружевной скатертью. А на столе сладости! Много сладостей, да каких!
Ароматные эклеры в блестящей сахарной глазури, золотистые корзиночки хрустящих вафель, наполненные воздушным ванильным кремом и щедро украшенные свежими ягодами, малюсенькие кексики с пахучими цукатами в розовой пудре, фрукты в тягучей карамели, разложенные в хрустальные розеточки, огромный шоколадный торт с шоколадным кремом, политый шоколадной глазурью, посыпанный шоколадной крошкой и украшенный причудливыми шоколадными фигурками... и еще и еще! И такой чудный кофейник с горячим сладким пенным капучино!
И что же делает Лиза в этой незнакомой комнате? И эти сладости... и это... платье?! Ах! Какое платье! Бесчисленные ряды воздушных складочек из невесомого шелкового бирюзового шифона. На матовом, цвета топленого молока шелке расположились искусно вышитые акварели причудливых рыбок, птиц и растений. Юбки поддерживались мудреной конструкцией переплетений панье... Хрупкие плечики прикрывала тонкая блузка такого же восхитительного бирюзового цвета. Узкие рукава от локтя расширялись пышными "баллонами" и сужаясь, переходили в манжеты, украшенные изящнейшим молочным кружевом. Манжеты плотным рядом пуговок из жемчужного перламутра перехватывали тонкие запястья. Роскошный стеганый корсет в тон платью был расшит щедро, под стать настоящей принцессе. Завитки античной канители в силуэтах любимцев - кота Бейлиса и хомяка Пуси, золото пайеток, россыпь мельчайших жемчужинок и разноцветных камней. Тонкую шейку обвивал воздушный многослойный кружевной воротник. На нем красовалось колье из вышитых драгоценным бисером цветов и бабочек, а в центре- медальон с портретом белого медвежока.
"Мисик! " - Лиза обернулась. В углу кресла лежала ее горькая потеря. Только медвежонок был по-другому одет. Вместо выцветших полосатых трусиков - новые шелковые голубые панталоны и такой же, как у хозяйки кружевной воротник.
Девочка прижала медвежонка к груди.
- Интересненько, что это такое все? День Рождения наверное... Мама! Мама!!! -уже с явным волнением прокричала Лиза.
Послышалось звонкое цоканье каблучков. Дверь отворилась и вместе с ярким светом в комнату впорхнула женщина в длинном голубом легком платье. Это было так странно и так изумительно, видеть маму не в джинсах, а во всех этих струящихся, расшитых жемчугом шелках.
- Сокровище мое, вот ты где! Мне стоило догадаться. Что снилось моей принцессе?
Девочка недоуменно захлопала глазами.
- Мама, представляешь, я заплакала, уснула... и я тут! И Мисик... А тебя и Ромочки нет.
- Ах, Элиза! Ты опять уснула в этой кладовке!.. Кто такой Ромочка?
- Ну братик мой, Ромочка!
- Ах, Элиза, какой такой братик... Я так устала! Сегодня бал, я просто разрываюсь на части. Не мучай меня! Кушай пирожные, твои любимые. И выходи в сад, на свежий воздух, тебе будет полезно. Хватит тут пылью дышать! Только осторожно, в твоей белой спальне ремонт, - молвила королева и упорхнула в облаке невесомой летящей шелковой туали, оставив лишь едва уловимый, пьянящий аромат изысканных духов.
Лиза подвинулась ближе к столику, сжав губки в мучительных раздумьях, с какой же сладости начать свою трапезу... И вот уже захрустели миндальные пироженки, посыпались на скатерть бисквитные крошки, опустошена чашка с мандариновым крюшоном.
Отряхнув ладошки, довольная и сытая принцесса направилась к выходу. А за дверью...
В глаза ударил яркий свет, переполнявший собой большой белый зал. Несмотря на то, что из-за ремонта все вещи из зала были вынесены, его вид восхитил маленькую барышню.
- Ах! Моя комната!
Лиза с восторгом закружилась вокруг украшенного белоснежной лепниной камина, проносясь мимо зеркал в золотых рамах, мимо огромных, до самого потолка окон... На белом рояле в углу зала мама сосредоточенно наигрывала легкую мелодию. Принцесса, в такт кружась, пританцовывала, наполняя комнату веселым шумом звенящих каблучков и хрустального детского смеха.
Этот внезапный ворох шума вывел маму из ее царственного равновесия.
- Элиза! Растрепите всю прическу! - с официальным холодком обратилась она к дочери,- Почему Вы до сих пор не в саду?
Девочка остановилась, наморщив лобик, попыталась почесать спину под корсетом.
- Это платье такое неудобное! - запыхтев, она задрала юбки с фижмами и начала чесать ножку в шелковом чулке.
- Элиза, прекратите сейчас же!- возмутилась королева, - Ведите себя достойно!
- Ну, мама, правда чешется! - невозмутимо ответила Лиза
Она одернула юбки, подошла к зеркалу и поправила свою маленькую корону.
- Какая же я красивая! Надо скорее Рому найти. Он, наверное, в шкафу спрятался с планшетом! - хихикнула она
- Элиза, хватит!- вскрикнула королева, с грохотом опустив крышку рояля. - Нет никакого Ромы! Никакого братика! Никаких братиков и никаких сестричек! Вы единственный ребенок в королевской семье!
Принцесса вжалась в угол.
- Меня стали раздражать ваши странные выдумки! Невыносимо даже предполагать, что вы будете пугать ими еще и гостей! Прекратите! И выйдите из угла!
- Почему? - робко промолвила девочка
- Почему? Вам непонятно почему? Потому что Я так сказала!
Женщина попыталась справиться с внезапным гневом.
- Проснитесь же наконец! И готовьтесь к балу.- добавила она уже спокойным, но все еще холодным голосом.
Лиза, подошла к окну, прижалась лбом к прохладному стеклу. Что произошло? Это не День Рождения и не спектакль, а что то такое странное, как по настоящему... такое странное, странное и пугающее... и Ромы нет! Тяжелым воспоминанием проступили в мыслях вчерашние горькие слова: "Лучше бы это ты исчез!" Слезы сами покатились по щекам, пальчики судорожно теребили бисерную кисточку золотого ремешка платья...
- Мисик! Что я натворила!
Бусинки с легким звоном искристой россыпью разлетелись по зеркальному полу. Лиза выбежала в сад.
Ее не радовало не летнее солнце, не подготовка к празднику... Маленькие желтые башмачки из расшитой шелковой парчи бежали по брусчатой дорожке мимо благоухающих зарослей жасмина, кустов бархатной сирени, мимо усыпанных сочными апельсинами и лимонами деревьев... Забежали за увитую пурпурными розами изгородь и по пыльной песчаной тропинке направились к заброшенной деревянной скамейке. Это была самая дальняя часть королевского сада, самая безлюдная, самая тихая. Малышка сидела в полном одиночестве, слыша лишь стук своего запыхавшегося сердца.
- Мне не нравится такая сказка... - то ли про себя, то ли в слух с тихой грустью промолвила она.
- Если бы мы могли выбирать... - с такой же тихой грустью промолвил кто-то.
Принцесса вздрогнула. Этим "кто-то" оказался человек в странном, пугающем одеянии. Бесформенный серый холщевый плащ, перехваченный в талии пеньковой веревкой. Лицо человек прятал вглубь капюшона. Эту глубину перекрывала ужасающая решетка из джутовых прутьев.
Бесцветное, бесформенное, безликое существо. Не человек, скорее тень. Тень, которую даже не заметишь среди полей и дорог... Она сольется с кронами деревьев ,скроется за фасадами зданий, растворится в толпе... Лишь внезапное, порой пронзительное ощущение гнетущей тоски ворвется в душу... Видимо, это миг, когда они, призрачные тени, незримо проходят рядом, задевая наше белое пальто подолом своего плаща...
Тень присела на краешек скамейки.
- Ваше Высочество, Вы расстроены? - голос Тени был очень мягким и спокойным, похожим на мамин голос... И девочка поделилась своим несчастьем.
- Тут все какое то неправильное! Вчера было правильное, а сегодня неправильное... Ромы нету, это братик мой. Даже мама говорит: "Нету! И еще - прекрати! И выйди из угла!.." Я вчера распсиховалась, накричала, чтобы он исчез вместо Мисика и он исчез! Мисик есть, а Ромы нету! Совсем нету! Понимаете?
- Да, есть такие слова, сами выскакивают, как скользкие лягушки и не поймать их потом и не вернуть назад, а они все квакакют и...
- А почему вы в такой одежде? - прервала ее Лиза
- Как приведение?- усмехнулась тень, - По жизни и одежка...
- Я не понимаю! - нахмурила бровки принцесса
Тень задумчиво склонила голову.
- История слишком тяжелая для таких хрупких плечиков, слишком грустная для таких хорошеньких девочек и слишком темная для их светлых головок. Но я постараюсь рассказать Вам по дороге, по дороге к колдунье. Лишь она в силах Вам помочь. Если Вы решитесь, то нам уже пора, нужно добраться до темноты. Это не очень далеко. Королевство маленькое, с некоторых пор...
И они отправились в путь по пыльной дороге, вдоль пожухлых лугов, глубоких высохших оврагов мимо старого леса и прозрачной реки. Лиза слушала странную печальную историю.
- Вообще то так одеты почти все жители нашего заметенного пылью королевства.
- Но трава же зеленая, без пыли, - возразила малышка
- Это другая пыль, невидимая. Она тонкой пеленой застилает глаза и проникает в разум. Она не скрипит на зубах, но от нее у жизни особый привкус... Мы раньше были разные, очень разные, но все время ругались и ссорились. Те, у кого красные волосы насмехались над теми, у кого были голубые хвосты, а дышащие под водой обвиняли крылатых в том, что те умеют летать... Считали постыдным работать, глупостью творить, разучились искренне радоваться... Засыпали жалобами короля. Покрытые сердечками дулись на тех, кто был в горошек...
Лиза остановилась и в изумлении спросила:
- Что правда, в сердечки и в горошек?!
- Нет, это я так,- смутилась Тень, - Чтобы было понятнее маленькой девочке.
- Да я не маленькая, мне уже пять лет! - махнула рукой принцесса и потянулась в сторону, - Кузнечик! Кузнечик! Сейчас я его поймаю!
- Хорошо! - трагичным голосом молвила тень, - Однажды, среди жалоб король нашел жалобу на самого себя. Какой то шут посмел напомнить королю, что королевские предки не были королями и...
- А кем они были?
- А кто их припомнит? Так давно это было, может пекарями, может плотниками...
- Или шутами, - продолжила Лиза
- Или шутами- эхом вторила ей Тень, - А король шутом быть не хочет, король привык всегда быть королем... И он позвал Колдунью... На несколько мгновений погасло солнце, а когда стало светло, все подданные стали одинаковыми. В одинаковых робах. Одинаково бедными и одинаково несчастными. Те, кто пытался измениться, превращались в пыль. Поначалу у нас часто были пыльные бури, а потом они стихли. Все смирились, из-за страха самими стать пылью...Стать пылью...Пылью....
Тихим, низким голосом, почти шепотом, едва шевеля губами тень запела:
Тоска на завтрак, в обед тревога
На ужин грустью запей печаль
Вот возвратить бы на миг, немного
Тот привкус счастья, но нет, так жаль
Уж не трепещет душа, остыла
Порывы нежности не в чести
Все разлетелось, все отпустило
Пути обратно уж не найти
Послушай ветер, спроси у пыли
В каком нелепом глухом плену
Все потеряли, все позабыли
Зачем все это и почему?..
- Па-че-мууу! - передразнила его Лиза, отдирая от юбки колючки репейника, - По-кочану-по-кочерыжке! Почему?
- По-кочану-по-кочерыжке?- усмехнулась Тень
- Правильно! - похвалила девочка и они продолжили путь.
Вскоре на горизонте показалась маленькая заброшенная деревенька с перекосившимися домишками. Ворчливый лай собак и кукареканье петухов указывало на то, что в деревеньке теплилась жизнь. На берегу черного пруда, за редким, поросшим изумрудным мхом трухлявым забором стояла низенькая хибарка с маленьким, затянутым густой паутиной окошком.
- Ну вот, пришли.
- Это домик Колдуньи? Она здесь живет? Я думала, что колдуньи живут в лесу.
- Она здесь не живет. Она здесь работает, а живет во дворце. Во времена, когда люди теряют веру в себя, колдуньи и подобные ей весьма популярны...
Дальше пойдете сами, Ваше Высочество! Постарайтесь не потерять себя... Прощайте!
И Тень бесшумно растворилась. Потоптавшись у порога и тяжело вздохнув, Лиза тихонько постучала в дверь. Никто не ответил. Она постучала сильнее. Тишина. Тогда принцесса толкнула дверь и та с писклявым скрипом отворилась. Сражаясь со страхом, девочка переступила порог и погрузилась в темноту. Наощупь дошла до низенькой лавочки у окошка, сквозь которое с трудом прорывался тусклый свет, едва освещающий мрачную коморку. Ее почерневшие от сырости стены, ее покрытую зеленой патиной старую печь... В печи гудел огонь. Иногда он завывал, выплевывая сквозь щель затворки на железный язык пола красные шипящие искры.
Лиза вжала голову в плечи. Перед ней, на ветхом, изъеденном короедами подоконнике, среди засохших мух, бабочек и жуков, лежали кукольные головы, оплетенные серой паутиной. Большие, маленькие, из белого костяного фарфора, с пустыми глазницами, из которых время от времени выползали черные пауки и мохнатые серебристые сколопендры.
Тягостное дыхание девочки смешалось с гулом огня печи, унылым жужжанием мух и стуком отчаянно бьющихся о стекло бабочек... Постепенно, в эту угнетающую мелодию влился новый, леденящий душу звук. Странно нарастающее шипение исходило от двери, струилось по потолку и приближалось к окну. Внезапно перед глазами девочки появилась черная рука с длинными сухими крючковатыми пальцами, с огромными, переливающимися черным глянцем когтями. Страх победил. Лиза зажмурилась.
- Что надо? - властно спросил грубый женский голос.
Девочка приоткрыла один глаз. Из темной глубины на нее с надменным прищуром смотрела немолодая женщина с длинными белыми волосами. На вид - обычная тетенька в бархатном халате. Длинные шелковые ворсинки, ярко-лимонные и цвета фуксии сливались на халате в яркие полоски. Кисти рук украшали тонкой филигранной работы золотые браслеты с роскошными рубинами и топазами... А сами руки... Эти черные страшные цепкие руки! Лиза отвела взгляд.
- Зачем пришла?.. Ладно, можешь не отвечать, знаю - прохрипела Колдунья, схватив одну из трепещущихся бабочек. - Хочешь его вернуть? А что ты готова отдать? Чтобы что-то получить, надо что-то отдать!
И она отправила бабочку в рот.
- У меня есть Барби шарнирная, - пролепетала принцесса, - много, с платьями и домик Барби розовый и трейлер, тоже розовый и он раскладывается...
- Здесь?! - рявкнула Колдунья, - Давай сюда! Нету?!
Лиза примолкла и опустила глаза.
Съев дюжину бабочек, женщина в полосатом халате слегка подобрела.
- Эх, я не понимаю! У тебя лучшие наряды, роскошный, утопающий в цветах дворец! Балы, развлечения, ешь что хочешь, ничего не надо делать. Все к ногам единственной дочери короля! Не это ли счастье?
- Мне нужно другое счастье- понуро глядя в пол, прошептала принцесса. Она подняла на колдунью полные слез глаза и с дрожью в голосе добавила - Очень, очень нужно!
Тетенька черным когтем подковырнула застрявшую в зубах лапку, затем, скрепя половицами, подошла к печи и стала молча ворошить тлеющие угли, задумчиво оглядывая комнату...Внезапно ее взгляд остановился на золотой клетке с хомяком, стоящей у ног девочки. Поймав ее цепкий взгляд, Лиза быстро схватила пушистика.
- Ну ты же сама понимаешь, жертва нужна для колдовства... - пробормотала Колдунья.
- Нет! Не трогайте! Не дам! Не надо! Это же Пуся! - залепетала принцесса
- Ааа! - раздраженно простонала Колдунья. - Дрянная девчонка! Как ты смеешь мне указывать?! Вот превращу тебя в бабочку и съем! Не подавлюсь, не посмотрю, что ты Прынцесса!
Но видимо, где то очень, очень глубоко, в самых недрах черной души что-то дрогнуло от мольбы этих наивных детских глаз...
- Ладно, не хочешь сказочную жизнь, отдавай ее! Снимай платье, ты больше не будешь принцессой!
- Вам не налезет... - робко возразила Лиза
- Цыц!! - женщина гневно швырнула ей в лицо холщевую робу.- Запомни! Увидишь его один раз, один только раз! И ты должна догнать его во что бы то ни стало! Беги! Беги со всех ног! Должна догнать... вслед за солнцем... иначе потеряешь и его и себя... навсегда...
Скрипнула печная створка.
- Жареную лягушечку?
- Нет, спасибо! - мотнула головой малышка и начала переодеваться. Аккуратной стопочкой сложила юбку, блузку, корсет, чулки, панталончики, панье и воротник с колье. Рядом поставила туфельки и корону.
- Ах, какая же ты сладенькая, вкусненькая! - зачавкала Колдунья- Жаль, не ем детей... Зубы от вас портятся!..
Половицы снова заскрипели под тяжелыми шагами.
- Уйдешь с наступлением ночи, заночуешь в деревне!.. - Гуд бай мон амур! - грубым раскатистым смехом на прощанье наказала Колдунья и хлопнула дверью...
У мутного окна, скупо пропускающего бледный свет затухающего солнца, сидела маленькая девочка, укрытая длинным холщевым плащом. Голову девочки закрывал капюшон с джутовой решеткой на лице. Сквозь прутья решетки огромные голубые глаза печально смотрели на пушистого зверька, тщетно пытающегося выбраться из клетки... Клетки с решеткой из джутовых прутьев. Так она и сидела неподвижно и ждала. Ждала, когда ночь накроет землю своим черным, зябким покрывалом...
За окном совсем стемнело. И вот уже малышка робкими шажочками, с огарком свечи в руке идет по натоптанной тропинке к ближайшему деревенскому домику. Ночь совсем ее не жалеет. То и дело с разных сторон доносятся пугающие звуки. То громкое карканье вороны, то уханье совы... Наконец луна сжалилась над бедняжкой и показалась таки из-за рваных краев мохнатой тучи, осветив серебристым светом округу. Лиза забежала за забор и забилась в заваленный соломой угол курятника. Под мерное кудахтанье засыпающих кур уснула и она...
Утро наполнило прохладной свежестью пробуждающуюся природу. Прорываемый тонкими солнечными лучиками, мягкий пушистый туман рассеивался, открывая взору восхитительную игру мерцающих переливов хрустальной росы. Каждая травинка, каждый лепесток, окутанные тончайшей вуалью из невесомых прозрачных капель, под легким дуновением ветерка искрились, рассыпались на причудливые блики сквозь изящное кружево паутинок по палитре мягких, приглушенных полутонов...
Солнце лениво просыпалось, сменяя прохладное серебро теплым золотом, насыщая яркостью краски томного лета. Суетливо зажужжали пчелы, застрекотали кузнечики, зачирикали ранние пташки. Бабочки расправили шелковые крылышки, жучки расползлись по своим делам. Один из них, по стоптанной подошве пыльного сандалика, через серые тканевые тесемочки, добрался до маленьких пальчиков продрогшей детской ножки и пощекотал их.
Девочка проснулась, открыла глаза. Рядом с ней лежал плюшевый медвежонок и стояла маленькая деревянная клетка с хомячком. За ночь Пуся прогрыз прут решетки и уже был готов выскользнуть наружу. Неподалеку стояла корзинка с оставленной какой то доброй душой снедью и кувшинчиком воды для малышки. Еще никогда хлеб и вода не казались ей такими вкусными! Позавтракав, Лиза бросила оставшиеся крошки курам и отправилась в путь.
Выйдя в поле, она остановилась. Растеряно стояла, молча глядя в сторону восходящему солнцу. А солнце прозрачными нитями струилось и лилось сквозь спутанные озорным ветром тонкие пряди девичьих волос...
Лиза четко помнила слова Колдуньи: "Иди вслед за солнцем!" И она пошла. Колючий песок забивался в пальцы, ноги хлестала жесткая осока, репейник забивался в волосы, сухие ветви можжевельника больно царапали руки, но она шла и шла, прижимая к груди медвежонка с хомячком. Лишь когда полуденный зной раскалил воздух и стало трудно дышать, Лиза присела в тень огромной яблони отдохнуть. Она огляделась по сторонам и убедившись, что никого нет рядом, сняла колпак.
- Пуся, ты все таки выбрался! - с улыбкой пожурила она своего мохнатого питомца. Хомяк выскользнул из клетки и уже вынюхивал, чем бы подкрепиться. Он смешно переваливал свое брюшко на маленьких лапках среди зарослей сочной травы и краснобоких яблок, упавших с дерева. Окрыленный внезапной свободой, одурманенный новыми запахами зверек совсем не хотел возвращаться к прежней жизни...
- Беги, Пусенька, беги! На волю... Как там наш Бейлис? - подумала Лиза, вспоминая своего любимого кота из той, другой жизни. Той жизни, в которой она никогда не была одинока...
И она пошла дальше, вслед за солнцем, напевая по дороге "кошачью песенку":
Дай же мне сосиску
Сливочек налей
И насыпь мне миску
Рыбных сухарей
Поохочусь я немного
В простыне поймаю ногу
Легонечко кусну
И сладенько зевну
Пороюсь, покручусь
И лобиком уткнусь
Под мышку теплую
Холодным, мокрым носом
Спи любовь моя, а я
Усну около тебя
Под тепленьким бочком
Пушистенькми клубком...
Внезапно, запоздалым эхом издалека донеслось: "Дай же мне сосиску..." , голосом брата! Лиза, щурясь от яркого солнца пыталась разглядеть, откуда донесся голос. Вдалеке, там, где длинная извилистая дорога сливается с горизонтом, промелькнул знакомый силуэт!
- Рома! Ромочка! - закричала она. Как же далеко!
Девочка побежала. Она бежала по сухой траве, острым камням, глубоким лужам, а в голове гулко звенел голос колдуньи : "Должна догнать! Должна догнать!" Она бежала и бежала, сбивая ноги, вдыхая горячий ветер, бежала и бежала. Она бежала, не в силах уже бежать, но не в праве остановиться... Остался всего один поворот!
Внезапно Лиза остановилась. Леденящий ужас отразился на ее лице. Мисик потерялся! Медвежонок выпал по дороге.
Измученная, обессиленная девочка лихорадочно заметалась. Она не знала, что делать. Если вернуться за медвежонком, то уже не будет времени догнать брата! Безудержное, беспросветное отчаяние охватило нежную детскую душу и она разрыдалась.
- Ромочка! Подожди меня!
Ромкина фигура становилась совсем крохотной, пропадала из виду.
Малышка смахнула с глаз прилипшие прядки волос , и , прошептав пересохшими губами : "Мисик, прости меня...", побежала за братом.
Через несколько шагов голова закружилась, зазвенело в ушах, в глазах замелькали разноцветные мушки, пропали звуки, лишь четко слышался стук сердца... Лиза споткнулась и упала... Все заполнилось белым, непрозрачным, как молоко светом. Девочка лежала, не шевелясь. Какое же яркое солнце! Она повернула голову, приоткрыла глаза.
Свет лился ... из окна. Он просачивался сквозь стеклышки витража, разлетаясь по комнате разноцветными солнечными зайчиками. Лиза встала с постели, залезла на старенькую табуретку к окну. Маленький гвоздик придерживал на тонкой нитке люрекса прозрачные пластинки стекла в серебристом контуре - маленький королевский замок и принцессу в голубом платье. Детский пальчик коснулся принцессы. "Дзынь" - ударилась об оконное стекло крыша замка...
Внизу послышались знакомые голоса. Лиза слезла со стула, быстрым шагом по скрипучему полу направилась к лестнице. Осторожно спустилась вниз, обулась и вышла во двор. Она стояла, озираясь по сторонам, в белых трусишках, маечке с жирафиками и розовых кроксах на босу ногу. Неподалеку мама собирала перезревшие огурцы.
- Ого! Стоило пару дней не приехать и какие слоны вымахали!
Лиза подошла поближе.
- Доброе утро, Ваше высочество! - улыбнулась ей мама, - зови Рому, он там, за баней, завтракать, быстренько!
" Рома! Там! Ааа! "
И вот оно, Счастье! Худенький парнишка в полосатой майке, сидящий на деревянной ступеньке... Он сосредоточенно "копается" в планшете, время от времени отмахиваясь от назойливых комаров и почесывая острые коленки.
- Смотри, что я тебе скачал!
Лиза присела рядом.
- Сюрприз! - Ромка вытащил из-за пазухи ее любимого , потерянного медвежонка...
Рядом громко заныла газонокосилка, перебивая и пение птиц и жужжание комаров и оживленный рассказ девочки. Было лишь видно, как она динамично машет руками, как одна за другой меняются эмоции на ее лице.
Вскоре машинка с раскатистым покашливанием заглохла. Дети хохотали, не замечая, что подошла мама.
- Тапочки-нахляпочки, попочки-шмопочки, трусики-махнусики ...
- Так, махнусики! Сколько бабушка греть должна? Бегом! Блинчики от тоски изнывают.
Брат с сестрой переглянулись и, еле сдерживая смех, побежали в дом завтракать.
А лето заливалось серенадами соловьев, кружилось под музыку ночных дождей, в ярких одеяниях зелени и цветов, подгоняемое теплым ветром, уносилось вдаль, оставляя за собой шлейф душистых ароматов распаренных солнцем фруктов, ягод, сочной травы и сладостных воспоминаний...
Юлия Пташкина 09.06.2016