Анн Бренон. Последний из катаров. Биография Пейре Отье. Ч.1. Укоренение. Гл.3.
3
ТРИ СТРАТЕГИЧЕСКИХ АКТА
И тут, начиная с 1273 года, мы, наконец, встречаем самого Пейре Отье, чтобы уже не расставаться с ним до конца книги. «Я был нотариусом», заявил однажды, в 1301 или 1302 году, в Арке, подпольный Добрый Человек Пейре из Акса, обращаясь к молодому пастуху родом из Монтайю Пейре Маури, которого он хотел сделать добрым верующим, и с этой целью сказал ему длинную катехуменальную проповедь. «Я был нотариусом». Тем самым еретик хотел подчеркнуть, что в прошлом он занимал важное место в обществе; и потому всё, что он говорит, сказано со знанием дела. Он добавляет к этому: «Пейре, я сказал тебе много добрых слов, в которых пребывает Истина. Я знаю всё, что творится в Церкви Римской: я же был нотариусом [1]…»
Нотариусом, то есть, клерком, имеющим высокий уровень христианской и университетской культуры хорошего общества того времени, прекрасно разбирающимся в хитросплетениях религиозно-политических интриг. Таким представляет себя «гражданский нотариус» Пейре Отье, впоследствии ставший проповедником Пейре Отье. Будучи хорошим сыном еретического рода и не имея иллюзий относительно истоков могущества Церкви, Пейре Отье, возможно, был намного больше мотивирован, чтобы пойти на службу именно к светской власти, к графу де Фуа. Особенно, когда он видел, что молодой граф пытается тягаться с капетингским королем. Возможно, таким образом, он выражал неосознанную установку южной интеллигенции, которая в целом была чрезвычайно враждебна католической и французской экспансии, все сильнее проявляющейся в графстве Тулузском. В те же самые годы тулузский аристократ Понс де Гомервилль обменивается с катарскими верующими города и прохожим Пейре Маурелем пылкими речами по поводу «засилья французов», и того, что «клирики и французы объединились, чтобы уничтожить эту страну» [2]. Тогда же в Памье, на низинных землях графства Фуа, рыцарь Бертран де Тэ раздумывает о том, что он «больше ненавидит клириков, чем французов, потому что именно они привели французов на эту землю [3]»…
В любом случае, нужно понять эту атмосферу, чтобы осознать, в каком контексте, в 1272 г., в неосторожном союзе с Арманьяком, Рожер Бернат III отказался подчиниться Филиппу Смелому, несмотря на советы своего тестя виконта Беарнского и своего сюзерена короля Арагонского. Кроме того, разумеется, амбиции графа де Фуа носили, прежде всего, политический характер, а его нотариус был озабочен тем, как лучше обслужить своего господина и в то же время воплотить его порывы, реализуя свою карьеру.
Акт 1273 года: Лордат и замки Сабартес
В первые дни июня 1272 г. события развивались очень быстро. Рожер Бернат де Фуа отказался подчиниться Филиппу III Смелому, когда французская армия, прибывшая из Тулузы, остановилась в Памье. Король осадил замок Фуа. Начались переговоры в Бульбонне, приведшие 5 июня к соглашению. Граф де Фуа сдался королю Франции, который незамедлительно наложил арест на его имущество, а король Арагона сохранил за собой замки Сабартес (Лордат, Акс, Мерен, Монреаль де Сос). Потом король Филипп удалился на север, оставив графа де Фуа узником в Каркассоне и забрав графиню Маргариту во французский двор. Управителем графства Фуа был назначен представитель сенешаля, Пьер де Виллар. В свою очередь, король Арагона делегировал полномочия для управления Сабартес виконту де Кардоне - дяде графа де Фуа [4]. Инквизиция Каркассона тут же использовала ослабление графской власти во время его пленения и начала серию следственных дел в Памье и Варильес [5].
Сабартес и его замки, доминирующие над северными склонами Пиренеев, давно уже были объектом серьезных разногласий между французской и арагонской коронами. Со времени трактата в Корбейль в 1258 г. этот конфликт принял скрытый характер. В августе 1272 г. Рожер Бернат де Фуа, озабоченный тем, как бы вырвать эти замки из-под французского влияния, написал из своей тюрьмы в Каркассоне виконту де Кардоне, требуя, чтобы Лордат, главная из его крепостей, была доверена Пейре Рожер де Мирпуа - тезке и племяннику защитника Монсегюра. В сентябре, после расследования, проведенного королем Филиппом относительно границ графства Фуа, сенешаль Фуа, Пьер де Виллар, потребовал у короля Арагона замки Сабартес, находившиеся под охраной виконта де Кардоне. Он аргументировал это тем, что они принадлежат графу де Фуа, и, следовательно, входят в состав королевства Франции и епископства Тулузского, что было подтверждено Хайме I и Людовиком IХ в Корбейле, в 1258 г.
В ноябре король Арагона отправил неудачную миссию к французскому двору, чтобы доказать свои права на высокогорье графства Фуа. Именно тогда, зимой 1272-73 года Гийом-Раймонд де Жоза, помощник виконта де Кордоне, условился с Пейре Отье, гражданским нотариусом Акса и Лордата, чтобы тот произвел расследование и опросил местных старожилов, чтобы доказать, что во все времена Сабартес тяготело к Барселоне. Хотя эти требования вовсе не были необоснованными - возможно, между Сабартес и каталонскими графами еще с древних времен существовали реальные связи - понятно, что речь здесь шла о стратегическом маневре, а не об опросе общественного мнения. Целью этого маневра было собрать добровольные сведения, склоняющие чашу весов на сторону Арагона, и, таким образом, оказать давление на короля Франции в пользу заключенного в тюрьму графа. Для этого абсолютно необходимой была помощь местного нотариуса - особенно из Лордата - который знал бы право и обычаи, и которому бы доверяли местные семьи. Но еще больше, чем профессиональные качества, здесь требовалось содействие, или даже соучастие нотариуса в этом демарше, его полное и абсолютное вовлечение в это дело.
Поэтому достаточно правдоподобной выглядит причина, по которой каталонский сеньор обратился с подобным предложением именно к молодому нотариусу из Акса, готовому сослужить эту службу и поддержать арагонского сюзерена против французского владычества, в контексте политической игры, возглавляемой лично графом де Фуа. Не стоит еще забывать о том, что между сыном доброго верующего, приговоренного к посмертному сожжению, когда на территории Сьерра де Кади Инквизицией Арагона проводились массовые расследования и выносились приговоры [6], и вероятным сыном и внуком окситанских Добрых Людей, преследуемых Инквизицией Каркассона, немедленно установились отношения взаимного доверия.
В феврале 1273 года Пейре Отье составляет для Гийома Раймонда де Жоза акт о проведенном расследовании в отношении Лордата. Он сохранился в архивах королевства Арагон в виде красивого документа на пергаменте, 21 сантиметр в ширину и 38 сантиметров в длину [7]. Написанный размашистым и относительно угловатым письмом, он может быть датирован концом ХIII века, и является копией, но копией достаточно древней. К нему не прилагается никаких признаков аутентификации - ни печатей участников и свидетелей, ни подписи (signum) нотариуса. Забавно то, что документ, составленный для доказательства принадлежности Сабартес арагонскому сюзерену, датируется в очень традиционном стиле, от начала правления короля Франции.
Гийом Раймонд де Жоза, рыцарь, довел до всеобщего сведения, что, получив от своего знаменитого сеньора, короля Арагонского, мандат на проведение расследования о правах на правосудие, сеньорию и сюзеренитет над замком Лордат, принадлежащих нынешнему королю Арагона, его отцу и всем их предшественникам, он должен получить и выслушать определенное количество свидетельств достойных доверия лиц.
Потому в акте записаны заявления восемнадцати свидетелей, каждого согласно списку, после того, как они принесли присягу и были «тщательно опрошены нижеподписавшимся гражданским нотариусом». Эти восемнадцать свидетельств имеют то общее значение, что все свидетели видели и знали кастеляна по имени Бернат Гийом де Виллалибер, который некогда управлял замком Лордат от имени короля Арагона. В акте еще указано, что все свидетельства, данные вследствие расспросов гражданского нотариуса, произносились в присутствии означенного сеньора, Гийома Раймонда де Жоза, рыцаря, и определенного количества указанных ниже свидетелей, среди которых названы рыцарь Арнот Гийом де Лордат и каталонский дворянин Понс де Пинель, не говоря уже о личном писаре сеньора Жоза, Бернате Жероте. Участники отметили, наконец, что для увековечения этих свидетельств они пригласили ниже подписавшегося нотариуса составить специальный акт.
Каковой нотариус подписался таким образом: «Пейре Отье, гражданский нотариус Акса и Лордата, написал это в указанном выше году (1272) в 13-й день мартовских календ», то есть, по нашему стилю, 17 февраля 1273 года.
Теперь можно задать вопрос, является ли этот сохранившийся до наших дней кусок пергамента оригиналом или нет, и какова его природа. Роль гражданского нотариуса - Пейре Отье - в этом деле является двойной: публично опросить восемнадцать свидетелей в присутствии сеньора де Жоза, рыцаря Лордата и их товарищей, и записать их ответы (возможно, ему помогал Бернат Жерот?). Затем, сделав соответствующие записи, он должен был составить официальный акт, заверяющий эти свидетельства, а истинность этого акта должна была быть подтверждена свидетелями. Здесь не указано место, где всё это происходило, но множество свидетельств, которые подтверждают друг друга, говорят нам о том, что это было на общем собрании в зале замка Лордат. Отсутствие каких-либо знаков аутентификации внизу документа даёт возможность предположить, что он представляет собой анонимную копию, сделанную с целью использования ее арагонской канцелярией. Скорее всего, это документ, написанный по горячим следам для того, чтобы позже быть подшитым в общее досье. Инвентарь бывшего собрания документов графства Фуа [8] - уничтоженного в результате пожара в ХIХ веке - не содержит сведений ни о какой другой копии. Таким образом, барселонская копия является единственным подтверждением существования этого акта, который, следовательно, не имел серьезных последствий. Возможно, это черновик, который некоторое время хранился у Гийома Раймонда де Жоза, а потом был передан им в арагонскую канцелярию. Тогда, скорее всего, он написан рукой самого молодого нотариуса Акса и Лордата, который играл одну из первых скрипок в этой игре и руководил всей авантюрой. Имеем ли мы дело с почерком Пейре Отье? По крайней мере, это весьма правдоподобное предположение.
В основании документа лежит не так уж много убедительных аргументов, позволяющих защитить права Арагона. Потому Пейре Отье пытается собрать и оформить в качестве свидетельств воспоминания, относящиеся к 1212-1213 гг., временам Пере II Арагонского, отца короля Хайме, когда против крестоносцев собралась великая окситано-каталонская коалиция, потерпевшая, однако, поражение при Мюрет. Именно тогда, в чрезвычайных обстоятельствах, король Арагона, номинальный сюзерен всего Юга, Каркассес, Тулузен и, конечно же, Фуа, союзник Окситании против претензий Монфора, поставил в Лордате своего кастеляна, Берната Гийома де Виллалибер. Свидетели, опрошенные молодым нотариусом, старейшие жители Юнака, Бестиака, Лордата, Кассу, Савиньяна, Гарану, Боана, ограничились тем, что в общем подтвердили присутствие в Лордате этого кастеляна и его товарищей. Единственная опрошенная женщина, Флоренс де Пажес, из Савиньяна, добавила, что в то же самое время старый замок Акса принадлежал семье Гийома де Пратлонга. Единственным более-менее убедительным (и исторически интересным) свидетельством традиционной близости Сабартес к арагонской династии, было заявление некоего Пейре Раймонда из Тиньяка, о том, что его отец говорил ему, что каталонский граф де Сердань (являющийся ленником Барселоны), основал и построил замок Лордат.
Истинной целью этих маневров, совершаемых запиренейскими союзниками графа де Фуа при юридической поддержке Пейре Отье, было не столько убедительно доказать право Арагона на владение Сабартес, сколько оказать давление на короля Франции, чтобы он освободил графа де Фуа, без ущерба для его графства. И этот маневр был достаточно эффективным, потому что результаты не заставили себя долго ждать. Озабоченный тем, чтобы не вступать в прямой конфликт с королем Арагона, который демонстрировал решительную позицию в этом вопросе, король Франции нашел элегантное решение проблемы, передав замки Сабартес - Лордат, а также Мерен, Акс и Монреаль де Сос - даме Бруниссенде де Кардоне, вдовствующей графине де Фуа - матери Рожер Берната и сестре виконта де Кардоне. Под конец 1273 года каркассонский узник был освобожден. Он тут же продемонстрировал свою решительность, отказавшись вернуть Доннезан Гийому д’Айю, чего требовал от него арагонский сюзерен [9]. В 1275 г. он вернул себе Сабартес; и в 1277 г. снова соединил под своей властью все земли графства. Но теперь он уже вынужден был принести за них оммаж королю Франции.
Но в любом случае, молодой нотариус Акса и Лордата явно завоевал доверие своего вернувшегося сеньора. Через несколько месяцев после своего возвращения, сам Рожер Бернат де Фуа поручает Пейре Отье разработать с выгодными для него последствиями ряд договоров и соглашений с епископом Уржеля, которые вскоре завершились знаменитым соглашением о «пареаже» (разделе) Андорры.
[1] Пейре Маури, J.F.III, p.925.
[2] Фабрисса Видаль, из Тунис, Doat, 25, f 48a.
[3] Следствие по делу Бертрана де Тэ, J.F.III, p.329.
[4] По этому делу см. более подробно: Шарль Бодон де Мони, Relations…, особенно т.1, часть 3, глава 7: Война между Роже Бернардом III де Фуа и королем Франции Филиппом III Смелым, 1272-73. Также Claudine Pailhes в книге L’Ariege des comtes…
[5] Реестры этих следственных дел исчезли, но косвенно, благодаря следствию, проводимому через 50 с лишним лет спустя Жаком Фурнье против Бертрана де Тэ, в Памье, мы знаем, что в 1272-73 гг. инквизитор Гийом Раймонд проводил следствие в замке де Варильес.
[6] См. сноску 48, р. 412.
[7] Об этом документе см. сноску 46, р.412. Документ был опубликован Шарль Бодон де Мони, Relations…, т.2, р. 149-152.
[8] A.D. Ariege, E6. Inventaire general de tous les actes, tires et papiers qui sont trouves aux archives de la tour ronde du chateau de Foix en l’an mil sept soixante.
[9] Сын сожженного в 1258 г. фактически сумел добиться у папского исповедника реабилитации своего отца- Этот документ был доставлен в 1274 г. королю Арагона. Об этом документе см. Jean-Claude Soulassol, “Les Alion, le pape et le comte de Foix…, цит. выше. Однако Роже Бернат с этим не посчитался и оставил конфискованный Доннезан в своем распоряжении.
ТРИ СТРАТЕГИЧЕСКИХ АКТА
И тут, начиная с 1273 года, мы, наконец, встречаем самого Пейре Отье, чтобы уже не расставаться с ним до конца книги. «Я был нотариусом», заявил однажды, в 1301 или 1302 году, в Арке, подпольный Добрый Человек Пейре из Акса, обращаясь к молодому пастуху родом из Монтайю Пейре Маури, которого он хотел сделать добрым верующим, и с этой целью сказал ему длинную катехуменальную проповедь. «Я был нотариусом». Тем самым еретик хотел подчеркнуть, что в прошлом он занимал важное место в обществе; и потому всё, что он говорит, сказано со знанием дела. Он добавляет к этому: «Пейре, я сказал тебе много добрых слов, в которых пребывает Истина. Я знаю всё, что творится в Церкви Римской: я же был нотариусом [1]…»
Нотариусом, то есть, клерком, имеющим высокий уровень христианской и университетской культуры хорошего общества того времени, прекрасно разбирающимся в хитросплетениях религиозно-политических интриг. Таким представляет себя «гражданский нотариус» Пейре Отье, впоследствии ставший проповедником Пейре Отье. Будучи хорошим сыном еретического рода и не имея иллюзий относительно истоков могущества Церкви, Пейре Отье, возможно, был намного больше мотивирован, чтобы пойти на службу именно к светской власти, к графу де Фуа. Особенно, когда он видел, что молодой граф пытается тягаться с капетингским королем. Возможно, таким образом, он выражал неосознанную установку южной интеллигенции, которая в целом была чрезвычайно враждебна католической и французской экспансии, все сильнее проявляющейся в графстве Тулузском. В те же самые годы тулузский аристократ Понс де Гомервилль обменивается с катарскими верующими города и прохожим Пейре Маурелем пылкими речами по поводу «засилья французов», и того, что «клирики и французы объединились, чтобы уничтожить эту страну» [2]. Тогда же в Памье, на низинных землях графства Фуа, рыцарь Бертран де Тэ раздумывает о том, что он «больше ненавидит клириков, чем французов, потому что именно они привели французов на эту землю [3]»…
В любом случае, нужно понять эту атмосферу, чтобы осознать, в каком контексте, в 1272 г., в неосторожном союзе с Арманьяком, Рожер Бернат III отказался подчиниться Филиппу Смелому, несмотря на советы своего тестя виконта Беарнского и своего сюзерена короля Арагонского. Кроме того, разумеется, амбиции графа де Фуа носили, прежде всего, политический характер, а его нотариус был озабочен тем, как лучше обслужить своего господина и в то же время воплотить его порывы, реализуя свою карьеру.
Акт 1273 года: Лордат и замки Сабартес
В первые дни июня 1272 г. события развивались очень быстро. Рожер Бернат де Фуа отказался подчиниться Филиппу III Смелому, когда французская армия, прибывшая из Тулузы, остановилась в Памье. Король осадил замок Фуа. Начались переговоры в Бульбонне, приведшие 5 июня к соглашению. Граф де Фуа сдался королю Франции, который незамедлительно наложил арест на его имущество, а король Арагона сохранил за собой замки Сабартес (Лордат, Акс, Мерен, Монреаль де Сос). Потом король Филипп удалился на север, оставив графа де Фуа узником в Каркассоне и забрав графиню Маргариту во французский двор. Управителем графства Фуа был назначен представитель сенешаля, Пьер де Виллар. В свою очередь, король Арагона делегировал полномочия для управления Сабартес виконту де Кардоне - дяде графа де Фуа [4]. Инквизиция Каркассона тут же использовала ослабление графской власти во время его пленения и начала серию следственных дел в Памье и Варильес [5].
Сабартес и его замки, доминирующие над северными склонами Пиренеев, давно уже были объектом серьезных разногласий между французской и арагонской коронами. Со времени трактата в Корбейль в 1258 г. этот конфликт принял скрытый характер. В августе 1272 г. Рожер Бернат де Фуа, озабоченный тем, как бы вырвать эти замки из-под французского влияния, написал из своей тюрьмы в Каркассоне виконту де Кардоне, требуя, чтобы Лордат, главная из его крепостей, была доверена Пейре Рожер де Мирпуа - тезке и племяннику защитника Монсегюра. В сентябре, после расследования, проведенного королем Филиппом относительно границ графства Фуа, сенешаль Фуа, Пьер де Виллар, потребовал у короля Арагона замки Сабартес, находившиеся под охраной виконта де Кардоне. Он аргументировал это тем, что они принадлежат графу де Фуа, и, следовательно, входят в состав королевства Франции и епископства Тулузского, что было подтверждено Хайме I и Людовиком IХ в Корбейле, в 1258 г.
В ноябре король Арагона отправил неудачную миссию к французскому двору, чтобы доказать свои права на высокогорье графства Фуа. Именно тогда, зимой 1272-73 года Гийом-Раймонд де Жоза, помощник виконта де Кордоне, условился с Пейре Отье, гражданским нотариусом Акса и Лордата, чтобы тот произвел расследование и опросил местных старожилов, чтобы доказать, что во все времена Сабартес тяготело к Барселоне. Хотя эти требования вовсе не были необоснованными - возможно, между Сабартес и каталонскими графами еще с древних времен существовали реальные связи - понятно, что речь здесь шла о стратегическом маневре, а не об опросе общественного мнения. Целью этого маневра было собрать добровольные сведения, склоняющие чашу весов на сторону Арагона, и, таким образом, оказать давление на короля Франции в пользу заключенного в тюрьму графа. Для этого абсолютно необходимой была помощь местного нотариуса - особенно из Лордата - который знал бы право и обычаи, и которому бы доверяли местные семьи. Но еще больше, чем профессиональные качества, здесь требовалось содействие, или даже соучастие нотариуса в этом демарше, его полное и абсолютное вовлечение в это дело.
Поэтому достаточно правдоподобной выглядит причина, по которой каталонский сеньор обратился с подобным предложением именно к молодому нотариусу из Акса, готовому сослужить эту службу и поддержать арагонского сюзерена против французского владычества, в контексте политической игры, возглавляемой лично графом де Фуа. Не стоит еще забывать о том, что между сыном доброго верующего, приговоренного к посмертному сожжению, когда на территории Сьерра де Кади Инквизицией Арагона проводились массовые расследования и выносились приговоры [6], и вероятным сыном и внуком окситанских Добрых Людей, преследуемых Инквизицией Каркассона, немедленно установились отношения взаимного доверия.
В феврале 1273 года Пейре Отье составляет для Гийома Раймонда де Жоза акт о проведенном расследовании в отношении Лордата. Он сохранился в архивах королевства Арагон в виде красивого документа на пергаменте, 21 сантиметр в ширину и 38 сантиметров в длину [7]. Написанный размашистым и относительно угловатым письмом, он может быть датирован концом ХIII века, и является копией, но копией достаточно древней. К нему не прилагается никаких признаков аутентификации - ни печатей участников и свидетелей, ни подписи (signum) нотариуса. Забавно то, что документ, составленный для доказательства принадлежности Сабартес арагонскому сюзерену, датируется в очень традиционном стиле, от начала правления короля Франции.
Гийом Раймонд де Жоза, рыцарь, довел до всеобщего сведения, что, получив от своего знаменитого сеньора, короля Арагонского, мандат на проведение расследования о правах на правосудие, сеньорию и сюзеренитет над замком Лордат, принадлежащих нынешнему королю Арагона, его отцу и всем их предшественникам, он должен получить и выслушать определенное количество свидетельств достойных доверия лиц.
Потому в акте записаны заявления восемнадцати свидетелей, каждого согласно списку, после того, как они принесли присягу и были «тщательно опрошены нижеподписавшимся гражданским нотариусом». Эти восемнадцать свидетельств имеют то общее значение, что все свидетели видели и знали кастеляна по имени Бернат Гийом де Виллалибер, который некогда управлял замком Лордат от имени короля Арагона. В акте еще указано, что все свидетельства, данные вследствие расспросов гражданского нотариуса, произносились в присутствии означенного сеньора, Гийома Раймонда де Жоза, рыцаря, и определенного количества указанных ниже свидетелей, среди которых названы рыцарь Арнот Гийом де Лордат и каталонский дворянин Понс де Пинель, не говоря уже о личном писаре сеньора Жоза, Бернате Жероте. Участники отметили, наконец, что для увековечения этих свидетельств они пригласили ниже подписавшегося нотариуса составить специальный акт.
Каковой нотариус подписался таким образом: «Пейре Отье, гражданский нотариус Акса и Лордата, написал это в указанном выше году (1272) в 13-й день мартовских календ», то есть, по нашему стилю, 17 февраля 1273 года.
Теперь можно задать вопрос, является ли этот сохранившийся до наших дней кусок пергамента оригиналом или нет, и какова его природа. Роль гражданского нотариуса - Пейре Отье - в этом деле является двойной: публично опросить восемнадцать свидетелей в присутствии сеньора де Жоза, рыцаря Лордата и их товарищей, и записать их ответы (возможно, ему помогал Бернат Жерот?). Затем, сделав соответствующие записи, он должен был составить официальный акт, заверяющий эти свидетельства, а истинность этого акта должна была быть подтверждена свидетелями. Здесь не указано место, где всё это происходило, но множество свидетельств, которые подтверждают друг друга, говорят нам о том, что это было на общем собрании в зале замка Лордат. Отсутствие каких-либо знаков аутентификации внизу документа даёт возможность предположить, что он представляет собой анонимную копию, сделанную с целью использования ее арагонской канцелярией. Скорее всего, это документ, написанный по горячим следам для того, чтобы позже быть подшитым в общее досье. Инвентарь бывшего собрания документов графства Фуа [8] - уничтоженного в результате пожара в ХIХ веке - не содержит сведений ни о какой другой копии. Таким образом, барселонская копия является единственным подтверждением существования этого акта, который, следовательно, не имел серьезных последствий. Возможно, это черновик, который некоторое время хранился у Гийома Раймонда де Жоза, а потом был передан им в арагонскую канцелярию. Тогда, скорее всего, он написан рукой самого молодого нотариуса Акса и Лордата, который играл одну из первых скрипок в этой игре и руководил всей авантюрой. Имеем ли мы дело с почерком Пейре Отье? По крайней мере, это весьма правдоподобное предположение.
В основании документа лежит не так уж много убедительных аргументов, позволяющих защитить права Арагона. Потому Пейре Отье пытается собрать и оформить в качестве свидетельств воспоминания, относящиеся к 1212-1213 гг., временам Пере II Арагонского, отца короля Хайме, когда против крестоносцев собралась великая окситано-каталонская коалиция, потерпевшая, однако, поражение при Мюрет. Именно тогда, в чрезвычайных обстоятельствах, король Арагона, номинальный сюзерен всего Юга, Каркассес, Тулузен и, конечно же, Фуа, союзник Окситании против претензий Монфора, поставил в Лордате своего кастеляна, Берната Гийома де Виллалибер. Свидетели, опрошенные молодым нотариусом, старейшие жители Юнака, Бестиака, Лордата, Кассу, Савиньяна, Гарану, Боана, ограничились тем, что в общем подтвердили присутствие в Лордате этого кастеляна и его товарищей. Единственная опрошенная женщина, Флоренс де Пажес, из Савиньяна, добавила, что в то же самое время старый замок Акса принадлежал семье Гийома де Пратлонга. Единственным более-менее убедительным (и исторически интересным) свидетельством традиционной близости Сабартес к арагонской династии, было заявление некоего Пейре Раймонда из Тиньяка, о том, что его отец говорил ему, что каталонский граф де Сердань (являющийся ленником Барселоны), основал и построил замок Лордат.
Истинной целью этих маневров, совершаемых запиренейскими союзниками графа де Фуа при юридической поддержке Пейре Отье, было не столько убедительно доказать право Арагона на владение Сабартес, сколько оказать давление на короля Франции, чтобы он освободил графа де Фуа, без ущерба для его графства. И этот маневр был достаточно эффективным, потому что результаты не заставили себя долго ждать. Озабоченный тем, чтобы не вступать в прямой конфликт с королем Арагона, который демонстрировал решительную позицию в этом вопросе, король Франции нашел элегантное решение проблемы, передав замки Сабартес - Лордат, а также Мерен, Акс и Монреаль де Сос - даме Бруниссенде де Кардоне, вдовствующей графине де Фуа - матери Рожер Берната и сестре виконта де Кардоне. Под конец 1273 года каркассонский узник был освобожден. Он тут же продемонстрировал свою решительность, отказавшись вернуть Доннезан Гийому д’Айю, чего требовал от него арагонский сюзерен [9]. В 1275 г. он вернул себе Сабартес; и в 1277 г. снова соединил под своей властью все земли графства. Но теперь он уже вынужден был принести за них оммаж королю Франции.
Но в любом случае, молодой нотариус Акса и Лордата явно завоевал доверие своего вернувшегося сеньора. Через несколько месяцев после своего возвращения, сам Рожер Бернат де Фуа поручает Пейре Отье разработать с выгодными для него последствиями ряд договоров и соглашений с епископом Уржеля, которые вскоре завершились знаменитым соглашением о «пареаже» (разделе) Андорры.
[1] Пейре Маури, J.F.III, p.925.
[2] Фабрисса Видаль, из Тунис, Doat, 25, f 48a.
[3] Следствие по делу Бертрана де Тэ, J.F.III, p.329.
[4] По этому делу см. более подробно: Шарль Бодон де Мони, Relations…, особенно т.1, часть 3, глава 7: Война между Роже Бернардом III де Фуа и королем Франции Филиппом III Смелым, 1272-73. Также Claudine Pailhes в книге L’Ariege des comtes…
[5] Реестры этих следственных дел исчезли, но косвенно, благодаря следствию, проводимому через 50 с лишним лет спустя Жаком Фурнье против Бертрана де Тэ, в Памье, мы знаем, что в 1272-73 гг. инквизитор Гийом Раймонд проводил следствие в замке де Варильес.
[6] См. сноску 48, р. 412.
[7] Об этом документе см. сноску 46, р.412. Документ был опубликован Шарль Бодон де Мони, Relations…, т.2, р. 149-152.
[8] A.D. Ariege, E6. Inventaire general de tous les actes, tires et papiers qui sont trouves aux archives de la tour ronde du chateau de Foix en l’an mil sept soixante.
[9] Сын сожженного в 1258 г. фактически сумел добиться у папского исповедника реабилитации своего отца- Этот документ был доставлен в 1274 г. королю Арагона. Об этом документе см. Jean-Claude Soulassol, “Les Alion, le pape et le comte de Foix…, цит. выше. Однако Роже Бернат с этим не посчитался и оставил конфискованный Доннезан в своем распоряжении.