Ночью опять не спалось. Я пыталась уснуть и достичь расстворения в черном самозабвении, но сознание упортно цеплялось за явь, как шуруп вворачиваясь в мою усталость и ночное оцепенение. Несколько раз я вставала и слушала, как растут в темноте цветы. Они шептали мне что-то на своем медленном языке и голоса их были похожи на голос языков пламени, ( Read more... )

( Read more... )

( Read more... )

( Read more... )

( Read more... )

Она считала, что смерть неизбежна. Как неизбежно пробуждение от самого долгого сна, как неизбежны безразличные объятия земли при падении с высоты. Она играла на скрипке и каждый раз предчувствовала скорый обрыв струны. Он сладким уколом щемил ее сердечную мышцу и звенел о предстоящей душевной утрате. В ласковой пустоте концертного зала, она стояла ( Read more... )

Город обречен. Каждое утро люди чувствуют, что воздуха все меньше и почти не осталось не тронутых разложением тел. Просыпаясь со стонами и истеричными всхлипами, люди спешат к зеркалам и видят глубину покрывших лица морщин и пустоту своих глаз. Почти никто не говорит и даже по радио тягостное молчание. Лишь иногда диктор тяжко вздыхает или ( Read more... )

( Read more... )

Душный вечер. В воздухе чувствуется распад. Наэлектризованные не выраженные молнии прорезают пространство, нагнетая напряжение. На окне комнаты посеревшая занавеска. Ее волнует воздух, тяжелый, как дыхание тысяч старух. В уютном кресле напротив окна застыл труп, его голова прикрыта газетой. Это бесформенный старик с распухшим телом. Его большое ( Read more... )

Черные дыры окон спящих домов источают гнилую прохладу. В некоторых мрачных проемах застыв стоят мертвые кошки, которые смешно скалятся и смотрят янтарями стеклянных глаз куда-то вдаль. Одинокий мрачный дворник, укутанный в разлагающиеся обноски, бесцельно скребет лопатой мокрый асфальт, пытаясь стереть отражения тусклых звезд. Темнота поглощает ( Read more... )