Будьте моим дедом
Пусть тут повисит пока.
- Итак, вы хотите заботить о наших розах, так ведь? - сразу же после приветствия задает мне вопрос приятная женщина лет тридцати в трехцветных очках необычной формы.
- Да, мне это интересно.
- Одно из наших требований - это умение играть на любом музыкальном инструменте. Наша изюминка в том, что наши розы растут под живую музыку. - Она ищет следы узнавания на моем лице, ей нужно знать, что я осведомлена об этом. Человек на это место им нужен довольно срочно, видно, что ей не хочется тратить время на разговор с неподходящим кандидатом.
- Да, я играю на фортепиано. Любительски, но… под эту музыку выросло двое моих детей. С розами тоже должно получиться. - Я пытаюсь сделать наш разговор хоть чуть-чуть менее формальным.
Через ее очки я вижу, как двигаются её глазные яблоки, значит, она сейчас сверяется с тем, что ей обо мне известно.
- Федор и Кристина Маргарита, так ведь? - говорит она наконец.
Я киваю. На её лице можно различить, пожалуй, лишь одну шестнадцатую улыбки.
- Мы ищем также людей физически выносливых. Они должны находиться на солнце, не страдать мигренью на ветру.
- Я немного занимаюсь йогой дома, у меня есть неплохая подборка видео уроков.
- Ну, мы-то с вами знаем, что последний раз вы делали какие-то упражнения довольно давно, - говорит она, но на этот раз уже более дружелюбно.
У меня вспотели ладони. Черт, я ведь могу и не получить эту работу.
- Расскажите мне про свою предыдущую работу, - говорит женщина в очках примирительно.
После университета я сама непродолжительное время занималась подбором персонала для одной небольшой фирмы. Знаю, что такой вопрос задается не только для того, чтобы узнать о предыдущем опыте кандидата. Разговор о чем-то для меня хорошо знакомом должен меня успокоить, усыпить бдительность, если хотите. После него обычно следуют вопросы с заковыркой. Хотя не исключено, что она так сглаживает предыдущий промах, видит, что я нервничаю. Но на всякий случай нужно постараться быть начеку.
- Я занималась подбором членов семьи.
- Вы имеете в виду брачное агентство сразу с возможностью усыновить ребенка? Я слышала о таком.
- Не совсем так. Представьте, что вам всегда хотелось иметь брата. Если младшего брата родители подарить вам еще, предположим, смогут, то со старшим совсем беда. А хочется, чтоб защищал, говорил вашему жениху «только посмей е обидеть». И где-то есть мужчина, которому всегда хотелось младшую сестру. В общем, мы выступали в качестве посредников. Дополняли социальные роли.
- Матерь божья, - невольно срывается с губ моей собеседницы. Я замечаю, что это больше не допрос претендента на работу, теперь ей интересно дослушать.
- В вашей стране такого еще нет? - интересуюсь я. Странно, что она так удивляется. После того, как наша команда из двухсот человек запустила и сделала жизнеспособным первый такой проект, к нему стали присоединяться все новые и новые страны, а потом даже отдельные города. На случай, если людям не хотелось дожидаться, пока вся их страна поддержит такие начинания. В каком-то смысле наша основная «фишка» была именно в том, чтобы задействовать как можно больше людей в разных точках земного шара. Странно, что эта женщина не знает об этом проекте больше моего - я ведь им какое-то время уже не занимаюсь…
- Моя страна была чуть ли не последним оплотом католицизма. Истово верующими нас уже, пожалуй, не назовешь, но на опыте предков как-то держимся, - говорит моя собеседница с улыбкой.
Я отвечаю на её улыбку и мысленно переношусь в две тысячи тринадцатый год. Тогда к нам на лекцию в Рим пригласили специалиста по кадрам из одной крупной компании, производившей обучающие игры. Та дама, прибывшая из Восточной Европы, не была лектором, однако ей было, что нам сказать. Поэтому одна из наших преподавательниц, лично с ней знакомая, пригласила её на наш факультет на один вечер.
Помнится, гостья рассказывала нам тогда, что их команда состоит из людей со всего мира. Некоторые из них приезжают работать уже с семьями. Специально для них создан корпоративный детский сад. Это для тех родителей, кто не хочет интегрироваться, пускать корни. Дети быстро учат языки. Но зачем их хрупкой Аманде или бойкому Андреасу изучать, скажем, польский язык, если семья сорвется с места через год? Гораздо ценнее для них научить ребенка жить без предрассудков - расовых, возрастных, религиозных. Такое детское учреждение дает им шанс расти одновременно в окружении и европейцев и американцев, и смуглых и бледных, буддистов, христиан и даже язычников…
Лекция начиналась в шесть, мы, группка меланхолично настроенных студентов, ничем не выдавали своего интереса. Некоторые просто откровенно игнорировали гостью, обновляя статусы в социальных сетях. Гостья попробовала сделать еще один заход, чтобы заинтересовать нас: она старалась подчеркнуть, почему важно заниматься именно иностранцами и их детьми. «Представьте, у этих людей ведь нет поблизости бабушек и дедушек, которые могут присмотреть за ребенком».
Еще гостья говорила о том, что их работники, которые всю жизнь при необходимости переезжали, чтобы поучаствовать в работе другого филиала фирмы - не могут просто сидеть на крыльце с ружьем и смотреть на закат. В доме престарелых им тоже медом не намазано. Поэтому компания подумывает о создании корпоративных домов престарелых. Само собой с общением на основных пяти мировых языках. Возможно даже с функцией переезда в другую страну каждые два года.
Постепенно энтузиазм гостьи погас, вопросы задавала по большей части наша преподавательница. Наверное, мы бы и сами могли задать именно эти вопросы, но нам хотелось побыстрее попасть домой.
Впрочем, некоторые из нас тогда решили все-таки пропустить по кружке-другой пива. Так мы оказались в пабе около фонтана де Треви, главным образом потому, что там было удобно пристегнуть наши велосипеды.
Мы были молоды, амбициозны, и уже тогда далеко не все собравшиеся были итальянцами: среди нас было несколько китайский студентов, литовец и один француз, учащийся по обмену. Нам не чужда была мысль о том, что неплохо бы поработать где-нибудь за границей, желательно сменить даже несколько стран перед тем, как мы где-нибудь осядем.
Дискуссия в пабе была более оживленной, чем на лекции. Началось все, конечно, с наших профессиональных планов и жажды приключений. Потом некоторые из нас заметили, что после таких «каникул» все равно вернутся в Италию. Китаянка, которая в то время встречалась с белорусом со смежной специальности, справедливо заметила, что иногда не в наших силах предугадать, кого и где мы встретим. Иногда не так важно вернуться куда-то, как найти компромисс.
Француз тогда пожаловался, что, не смотря на то, что его обучение по обмену закончится через пару месяцев, некоторые итальянцы напрочь игнорируют эту деталь, всё равно задавая ему вопрос, планирует ли он остаться здесь или уехать на родину. Кажется, он тогда сказал, что пробовал честно ответить на этот вопрос всего пару раз. Среди местного населения были как и те, кто был против разбавления итальянского вина водой. Они, конечно, не против гостей. Но гость рано или поздно должен уехать. Лучше рано.
Были и те, кто понимал все плюсы, которые несут для здешней экономики приезжие, поэтому они горячо расстраивались, если их начинали уверять, что «мы здесь долго не задержимся». Заранее никогда не ясно, на кого ты попадешь, поэтому на такие вопросы лучше уклончиво отвечать «там будет видно», чтобы избежать горячности или ледяной неприязни.
Слово за слово мы стали фантазировать, как после получения диплома уедем на поиски профессиональных приключений в разные страны. Как половина из нас осядет в тех странах и будет проводить отпуск всегда между Италией и какой-нибудь Сербией, давая возможность детям пообщаться с бабушками и дедушками со стороны второй половины. На другие путешествия не будет оставаться ни денег, ни времени. «Тоска», - заметил тогда Андреас и пошел искать официантку, чтобы расплатиться.
Потом мы решили, что если с нами такое произойдет, то мы тем более будем толкать своих детей к тому, чтобы они после школы какое-то время поработали в другой стране.
«Я поняла, все будут всем иностранцы!», - горячо воскликнула Чу после, кажется, четвертого пива.
Не помню уже, с кем мне тогда было по пути, но в тот вечер мы шли, используя велосипед скорее для поддержания равновесия. Ехать решился только один довольно отчаянный литовец.
Теплый вечер способствовал неспешной ходьбе и продолжению дискуссии. Помню, мы тогда воображали, каким будет общество, если семьи будут раскиданы по всему земному шару. Это ж ни в жилетку папе поплакаться, ни за племянником присмотреть на пару часов. Мы тогда много смеялись, сочиняя объявления типа «молодая сирийско-вьетнамская семья с ребенком ищет бабушку по обмену в Венгрии».
На несколько лет я забыла тот вечер, погрузившись в добывание ценных строчек для резюме. По иронии судьбы поработала даже в той самой компании, производящей игры, сотрудница которой была тогда приглашена поделиться с нами опытом. К тому времени они давно реализовали идею корпоративных домов престарелых, правда исходная концепция была несколько изменена.
Вспомнить о том вечере, когда нам пришлось идти пешком, придерживая велосипед (или держась за него), мне пришлось в Германии восемь лет спустя. Меня по-прежнему интересовали люди и социальные проекты в широком смысле, к этому прибавилась репутация рекрутера с железным чутьём. Подруга из социального министерства пригнала мне кучку горящих энтузиазмом ребят. У них была идея создания собственного ресурса, а подруге было интересно мое мнение - стоит ли игра свеч? Если проект поддержать, и он окажется успешным - лавры им, конечно, обеспечены. Однако, не хотелось бы бросаться в омут, очертя голову, прежде чем кто-нибудь в министерстве не заручится экспертным мнением.
Я всегда начинаю знакомство с такими вещами с сопроводительной записки. В ней ребята с жаром расписывали, что привычные еще пятьдесят лет назад социальные роли, сейчас такие же хрупкие, как песочное печенье. Но (в этом месте они приводили цитаты из каких-то психологических исследований, мне сейчас, к сожалению, не вспомнить каких именно) люди не эволюционируют так быстро. Количество разнообразных неврозов только растет, ощущается зыбкость стартовой платформы, неприкаянность современного человека. Людям нужна альтернатива былым социальным ролям.
Проект выглядел несколько недоработанным, однако мне было интересно, что из этого получится. Поэтому я дала отмашку подруге, а сама стала помогать ребятам с нюансами.
Мы решили, что факт «родства» будем прописывать в контракте. Большие вопросы у нас тогда вызывало и то, нужно ли делать этот шаг фатальным или все-таки позволить людям при обоюдном согласии разорвать контракт? С одной стороны люди должны понимать, мы не торгуем волшебством из мешка. Если вам нужен дедушка, крестная мать или шурин - валяйте, но хорошо обдумайте этот шаг. Ведь аналоговое родство не имеет возвратной силы. Мы можем помочь с психологическими тестами и консультациями, но решение должны принимать сами люди.
Тестовый проект мы запустили в небольшом городке в Швабии. Вначале нужно было создать свой профиль или залогиниться через социальную сеть и рассказать о себе. Дальше - полная свобода действий. Можно попытаться найти недостающий кусочек мозаики - например, некоторые матери-одиночки сразу же принимались искать детям отца. Либо же можно присоединиться к уже существующей семье: биологической или к семье нового типа, как мы ее поначалу называли. Тех, кто создавал себе большую и дружную семью с нуля, было довольно немало.
- Матерь божья, это похоже на игру, которой мы забавлялись еще в школе, - впервые за долгое время подает голос моя собеседница, я от неожиданности вздрагиваю, - начиналось все с того, что какая-то популярная девочка выбирала себе не менее популярного мальчика из класса, объявляя его своим мужем. Тех, с кем они дружили, они назначали своими детьми. Некоторых дальних родственников назначали уже сами дети. Всегда были и те, кто получал свое место в семье в последнюю очередь. С одной стороны, если не включить их в игру, то получалось, что семья ненастоящая. С другой стороны отсутствие у них популярности в классе мешало им получить престижные роли.
- Видите, - улыбаюсь я, - мы ничего не навязывали людям. Мы всего лишь заполнили пустующую нишу тем, что уже довольно давно существовало в качестве умозрительном.
Первые куски штукатурки посыпались с тщательно выстраиваемых нами социальных стен примерно через год. Представьте. Приходят к вам двое совершеннолетних людей. Он ищет сестрёнку, ей всегда хотелось иметь брата. Они проходят все необходимые тесты психологической совместимости, подписывают бумаги - и вуаля! Они семья. Они катаются вместе на роликах, посылают открытки на праздники, помогают друг другу с переездом. Это даже даёт им право обижаться, когда кто-то из них надолго пропадает с горизонта. Словом, люди, как могут, сближаются. И… через какое-то время обнаруживают себя в тисках влюбленности. И их начинает мучить бессонница, потому что, как бы это сказать, не совсем правильно испытывать чувства такого рода к своему брату или сестре.
Некоторые приходили к нам и разрывали контракт. Остальные боролись с наваждением любыми доступными ими способами: кто-то истово молился, кто-то не выходил из кабинета своего психоаналитика.
Мы стали всерьез опасаться, не прогорим ли. Кто захочет связывать себя какими-то новыми обязательствами, когда он уже наслышан о последствиях: его соседи, коллеги, пресса - все буквально трубят об этом. Спасительную соломинку нам протянули генетики. В целом, это было взаимовыгодное сотрудничество. Этим талантливым ребятам без нашего проекта было, скорее всего, тоже не выжить. Для всех, кто сомневался, у нас теперь было решение. Всего одно маленькое вмешательство в ваше ДНК - и вы уже никогда не посмотрите на вашего нового дядю или бабушку в каком-то ином, нежели родственном, свете.
А дальше всё шло по законам рынка. Каждые полгода появлялась новая модель мобильного телефона, лишь слегка отличавшаяся от предыдущей. Мы лишь включились в эту гонку. Ваш супруг храпит? Или, может, ваша сестра невыносимо эгоистична в моменты стресса? У нас есть решение! Люди, которые варились в этом соусе из чувства вины по отношению друг к другу достаточно долго - рано или поздно приходили к нам. Схема была та же: анализы, изучение рисков и противопоказаний. И всего один укол, который навсегда изменял структуру ДНК. Причем, речь не обязательно шла о вновь обретенных родственниках. Приходили и те люди, которые по старинке знакомились в парке, встречались шесть лет, наконец, отправляли во все конца света свадебные открытки и в финале рожали троих детей.
Бывало, клиенты попадались излишне скандальные. Если генетик в то время был не в духе, он мог все обратить в фарс. Допустим, к нам приходила пара: храпящий муж и постоянно (по поводу и без) плачущая жена. Во время проведения анализов они начинали хамить, требовать дополнительную скидку, всячески саботировать успешное завершение нашей работы. Если такие клиенты доводили ребят совсем до точки, в итоге они могли получить излишне эмоционального мужа и храпящую жену. Самое смешное, что некоторых это вполне устраивало. Впрочем, никто не возвращался. Потому что иметь поросячий хвостик хотелось мало кому.
В общем, я ушла в тот момент, когда к делу подключились нейробиологи. Суть их новшества была в том, что они предлагали новым членам семьи общие воспоминания. Теперь у наших клиентов появилась возможность «вспомнить» ту вечеринку, на которой Энн и Сара напились, потому что провалили экзамен. Даже если Энн на тот момент и не предполагала о существовании Сары. Одна моя хорошая подруга и коллега рассказала мне, что уже после моего ухода эту услугу довели до абсурдного совершенства. Пока вы неделю находитесь в клинике и потихоньку привыкаете, что вы не совсем хозяин своей голове - группа специалистов в желтых перчатках заходит к вам в дом, достает семейные альбомы, устраивает на полки новых плюшевых мишек состаренных по специальной технологии и так далее.
Таким образом, через несколько дней на фотографиях с крестин, свадеб, похорон, вечеринок и дней рождений появляются новые лица. В полном соответствии с теми воспоминаниями, которые вы и ваши новые родственники довольно долго выбирали, листая под приятную успокаивающую музыку чертовски длинный каталог воспоминаний. Который, кстати, прямо сейчас начинают появляться в вашей голове. Постепенно, чтобы вы не сошли с ума.
Кроме фотографий в вашем доме появляются какие-то небольшие подтверждения вашим воспоминания - серебряная цепочка, которую вы никогда не получали на свое шестнадцатилетние от своей тёти просто потому, что у вас никогда не было тёти. Или шарфик, который вам никогда не одалживала на свидание ваша старшая сестра. Нет, сестра у вас была всегда, а вот на свидания с вашим мужем вы не ходили. Но очень скоро неотвратимый механизм будет запущен, и вы ничего этого не вспомните. Точнее вспомните что-то совсем другое. Поэтому вместо того, чтобы выбросить этот шарфик к чертям или устроить мужу скандал, вы вернёте его сестре. И даже, возможно, расплачетесь, вспомнив то свидание.
Если семья делала сразу большой заказ на «перепрошивку» - такие подарки типа шарфиков и дисков с любимыми песнями, подписанными вашей рукой, входили в стоимость заказа. Если же заряжать новые воспоминания приходили всего двое-трое людей, которые к тому же выбирали общие воспоминания очень взвешенно, стараясь экономить, в таких случаях в ваших головах поселялись воспоминания исключительно о подаренных кружках и вазах. Не сложно догадаться, что следующими в вашу голову переселялись пугающе достоверные воспоминания о том, как вы эти кружки уже разбили.
Были случаи, которые граничили с криминалом. Такие заказы делались сразу на всю семью - братья, сестры, дети, внуки, кузины. Проблема была в бабушках и иногда в матерях. Представьте, что буквально пару лет назад вы были одиноки. Работа, дом, уборка по субботам. И тут вы нашли себя. У вас теперь есть заботливая сестра, племянница-хохутушка, ваш дядя лучше всех готовит баранину. Вот только бабушка - против. Бабушка, которая была у вас всегда: водила вас в детский сад, проверяла тетрадки в младших классах. Ей непонятны эти новшества, она называет вашу сестру посторонним человеком. Она просит не давать запасные ключи от квартиры вашему дяде на время отъезда. И вы знаете, что всего один укол может это исправить. Бабушка будет думать, что эти милейшие люди всегда были частью вашей жизни. Они рождались, болели ветрянкой, дарили ей самодельные открытки, пели рождественские песни. Они такие же милые и любимые, как и вы. Но бабушка своего согласия на такой укол естественно не даст.
Иногда клиенты вводили своих стариков в заблуждение. Бывало, сотрудники нашего центра закрывали глаза на то, что происходит.
Мне стало не по себе уже в тот момент, когда в моду вошло менять какие-то спорные черты характера. В тот момент люди перестали напоминать мне людей - произведения искусства, заслуживающие уважения. Они стали напоминать мне вязание, где всегда можно распустить несколько десятков петель и связать их другими нитками. Первый раз они приходили с тем, что действительно им мешало. Это были истерики, привычка грызть ногти, неряшливость. Потом их семьи разрастались, и они приходили снова. Сглаживать уже менее очевидные недостатки. А потом еще раз. И еще. Пока мраморные скульптуры их личностей не сглаживались до состояния папируса. Совершенно плоского листа для записей.
А вот когда людям стали записывать на подкорку воспоминания - мне стало ясно, что я вошла в возраст тех самых бабушек и мам, которые противятся прогрессу. И которым судьбоносный укол делают чаще всего против их воли. Не дожидаясь, когда меня привяжут к креслу специальными ремнями, я решила поговорить с детьми. Выращивать розы, играя им свои любимые мелодии, и жить при этом в домике по соседству - это же очень хорошая работа. Дети будут приезжать и навещать меня. За это время шумиха должна улечься. Возможно, услуги по корректировке жизни в лучшую сторону настолько подешевеют со временем, что их сможет позволить себе даже бездомный. Все, кто хочет что-то изменить, сделают это.
Когда я снова въеду в свою квартирку рядом с парком, всё снова станет, как прежде. Я не буду видеть отдельных мазков, я увижу уже готовую картину. Сплоченные дружные семьи. Если к этому времени сын или дочь решат расширить нашу семью, что ж, я лягу в клинику на неделю, я найду мужество.
Сейчас мне просто нужно получить долгосрочный контракт. Просто выращивать розы.
- Итак, вы хотите заботить о наших розах, так ведь? - сразу же после приветствия задает мне вопрос приятная женщина лет тридцати в трехцветных очках необычной формы.
- Да, мне это интересно.
- Одно из наших требований - это умение играть на любом музыкальном инструменте. Наша изюминка в том, что наши розы растут под живую музыку. - Она ищет следы узнавания на моем лице, ей нужно знать, что я осведомлена об этом. Человек на это место им нужен довольно срочно, видно, что ей не хочется тратить время на разговор с неподходящим кандидатом.
- Да, я играю на фортепиано. Любительски, но… под эту музыку выросло двое моих детей. С розами тоже должно получиться. - Я пытаюсь сделать наш разговор хоть чуть-чуть менее формальным.
Через ее очки я вижу, как двигаются её глазные яблоки, значит, она сейчас сверяется с тем, что ей обо мне известно.
- Федор и Кристина Маргарита, так ведь? - говорит она наконец.
Я киваю. На её лице можно различить, пожалуй, лишь одну шестнадцатую улыбки.
- Мы ищем также людей физически выносливых. Они должны находиться на солнце, не страдать мигренью на ветру.
- Я немного занимаюсь йогой дома, у меня есть неплохая подборка видео уроков.
- Ну, мы-то с вами знаем, что последний раз вы делали какие-то упражнения довольно давно, - говорит она, но на этот раз уже более дружелюбно.
У меня вспотели ладони. Черт, я ведь могу и не получить эту работу.
- Расскажите мне про свою предыдущую работу, - говорит женщина в очках примирительно.
После университета я сама непродолжительное время занималась подбором персонала для одной небольшой фирмы. Знаю, что такой вопрос задается не только для того, чтобы узнать о предыдущем опыте кандидата. Разговор о чем-то для меня хорошо знакомом должен меня успокоить, усыпить бдительность, если хотите. После него обычно следуют вопросы с заковыркой. Хотя не исключено, что она так сглаживает предыдущий промах, видит, что я нервничаю. Но на всякий случай нужно постараться быть начеку.
- Я занималась подбором членов семьи.
- Вы имеете в виду брачное агентство сразу с возможностью усыновить ребенка? Я слышала о таком.
- Не совсем так. Представьте, что вам всегда хотелось иметь брата. Если младшего брата родители подарить вам еще, предположим, смогут, то со старшим совсем беда. А хочется, чтоб защищал, говорил вашему жениху «только посмей е обидеть». И где-то есть мужчина, которому всегда хотелось младшую сестру. В общем, мы выступали в качестве посредников. Дополняли социальные роли.
- Матерь божья, - невольно срывается с губ моей собеседницы. Я замечаю, что это больше не допрос претендента на работу, теперь ей интересно дослушать.
- В вашей стране такого еще нет? - интересуюсь я. Странно, что она так удивляется. После того, как наша команда из двухсот человек запустила и сделала жизнеспособным первый такой проект, к нему стали присоединяться все новые и новые страны, а потом даже отдельные города. На случай, если людям не хотелось дожидаться, пока вся их страна поддержит такие начинания. В каком-то смысле наша основная «фишка» была именно в том, чтобы задействовать как можно больше людей в разных точках земного шара. Странно, что эта женщина не знает об этом проекте больше моего - я ведь им какое-то время уже не занимаюсь…
- Моя страна была чуть ли не последним оплотом католицизма. Истово верующими нас уже, пожалуй, не назовешь, но на опыте предков как-то держимся, - говорит моя собеседница с улыбкой.
Я отвечаю на её улыбку и мысленно переношусь в две тысячи тринадцатый год. Тогда к нам на лекцию в Рим пригласили специалиста по кадрам из одной крупной компании, производившей обучающие игры. Та дама, прибывшая из Восточной Европы, не была лектором, однако ей было, что нам сказать. Поэтому одна из наших преподавательниц, лично с ней знакомая, пригласила её на наш факультет на один вечер.
Помнится, гостья рассказывала нам тогда, что их команда состоит из людей со всего мира. Некоторые из них приезжают работать уже с семьями. Специально для них создан корпоративный детский сад. Это для тех родителей, кто не хочет интегрироваться, пускать корни. Дети быстро учат языки. Но зачем их хрупкой Аманде или бойкому Андреасу изучать, скажем, польский язык, если семья сорвется с места через год? Гораздо ценнее для них научить ребенка жить без предрассудков - расовых, возрастных, религиозных. Такое детское учреждение дает им шанс расти одновременно в окружении и европейцев и американцев, и смуглых и бледных, буддистов, христиан и даже язычников…
Лекция начиналась в шесть, мы, группка меланхолично настроенных студентов, ничем не выдавали своего интереса. Некоторые просто откровенно игнорировали гостью, обновляя статусы в социальных сетях. Гостья попробовала сделать еще один заход, чтобы заинтересовать нас: она старалась подчеркнуть, почему важно заниматься именно иностранцами и их детьми. «Представьте, у этих людей ведь нет поблизости бабушек и дедушек, которые могут присмотреть за ребенком».
Еще гостья говорила о том, что их работники, которые всю жизнь при необходимости переезжали, чтобы поучаствовать в работе другого филиала фирмы - не могут просто сидеть на крыльце с ружьем и смотреть на закат. В доме престарелых им тоже медом не намазано. Поэтому компания подумывает о создании корпоративных домов престарелых. Само собой с общением на основных пяти мировых языках. Возможно даже с функцией переезда в другую страну каждые два года.
Постепенно энтузиазм гостьи погас, вопросы задавала по большей части наша преподавательница. Наверное, мы бы и сами могли задать именно эти вопросы, но нам хотелось побыстрее попасть домой.
Впрочем, некоторые из нас тогда решили все-таки пропустить по кружке-другой пива. Так мы оказались в пабе около фонтана де Треви, главным образом потому, что там было удобно пристегнуть наши велосипеды.
Мы были молоды, амбициозны, и уже тогда далеко не все собравшиеся были итальянцами: среди нас было несколько китайский студентов, литовец и один француз, учащийся по обмену. Нам не чужда была мысль о том, что неплохо бы поработать где-нибудь за границей, желательно сменить даже несколько стран перед тем, как мы где-нибудь осядем.
Дискуссия в пабе была более оживленной, чем на лекции. Началось все, конечно, с наших профессиональных планов и жажды приключений. Потом некоторые из нас заметили, что после таких «каникул» все равно вернутся в Италию. Китаянка, которая в то время встречалась с белорусом со смежной специальности, справедливо заметила, что иногда не в наших силах предугадать, кого и где мы встретим. Иногда не так важно вернуться куда-то, как найти компромисс.
Француз тогда пожаловался, что, не смотря на то, что его обучение по обмену закончится через пару месяцев, некоторые итальянцы напрочь игнорируют эту деталь, всё равно задавая ему вопрос, планирует ли он остаться здесь или уехать на родину. Кажется, он тогда сказал, что пробовал честно ответить на этот вопрос всего пару раз. Среди местного населения были как и те, кто был против разбавления итальянского вина водой. Они, конечно, не против гостей. Но гость рано или поздно должен уехать. Лучше рано.
Были и те, кто понимал все плюсы, которые несут для здешней экономики приезжие, поэтому они горячо расстраивались, если их начинали уверять, что «мы здесь долго не задержимся». Заранее никогда не ясно, на кого ты попадешь, поэтому на такие вопросы лучше уклончиво отвечать «там будет видно», чтобы избежать горячности или ледяной неприязни.
Слово за слово мы стали фантазировать, как после получения диплома уедем на поиски профессиональных приключений в разные страны. Как половина из нас осядет в тех странах и будет проводить отпуск всегда между Италией и какой-нибудь Сербией, давая возможность детям пообщаться с бабушками и дедушками со стороны второй половины. На другие путешествия не будет оставаться ни денег, ни времени. «Тоска», - заметил тогда Андреас и пошел искать официантку, чтобы расплатиться.
Потом мы решили, что если с нами такое произойдет, то мы тем более будем толкать своих детей к тому, чтобы они после школы какое-то время поработали в другой стране.
«Я поняла, все будут всем иностранцы!», - горячо воскликнула Чу после, кажется, четвертого пива.
Не помню уже, с кем мне тогда было по пути, но в тот вечер мы шли, используя велосипед скорее для поддержания равновесия. Ехать решился только один довольно отчаянный литовец.
Теплый вечер способствовал неспешной ходьбе и продолжению дискуссии. Помню, мы тогда воображали, каким будет общество, если семьи будут раскиданы по всему земному шару. Это ж ни в жилетку папе поплакаться, ни за племянником присмотреть на пару часов. Мы тогда много смеялись, сочиняя объявления типа «молодая сирийско-вьетнамская семья с ребенком ищет бабушку по обмену в Венгрии».
На несколько лет я забыла тот вечер, погрузившись в добывание ценных строчек для резюме. По иронии судьбы поработала даже в той самой компании, производящей игры, сотрудница которой была тогда приглашена поделиться с нами опытом. К тому времени они давно реализовали идею корпоративных домов престарелых, правда исходная концепция была несколько изменена.
Вспомнить о том вечере, когда нам пришлось идти пешком, придерживая велосипед (или держась за него), мне пришлось в Германии восемь лет спустя. Меня по-прежнему интересовали люди и социальные проекты в широком смысле, к этому прибавилась репутация рекрутера с железным чутьём. Подруга из социального министерства пригнала мне кучку горящих энтузиазмом ребят. У них была идея создания собственного ресурса, а подруге было интересно мое мнение - стоит ли игра свеч? Если проект поддержать, и он окажется успешным - лавры им, конечно, обеспечены. Однако, не хотелось бы бросаться в омут, очертя голову, прежде чем кто-нибудь в министерстве не заручится экспертным мнением.
Я всегда начинаю знакомство с такими вещами с сопроводительной записки. В ней ребята с жаром расписывали, что привычные еще пятьдесят лет назад социальные роли, сейчас такие же хрупкие, как песочное печенье. Но (в этом месте они приводили цитаты из каких-то психологических исследований, мне сейчас, к сожалению, не вспомнить каких именно) люди не эволюционируют так быстро. Количество разнообразных неврозов только растет, ощущается зыбкость стартовой платформы, неприкаянность современного человека. Людям нужна альтернатива былым социальным ролям.
Проект выглядел несколько недоработанным, однако мне было интересно, что из этого получится. Поэтому я дала отмашку подруге, а сама стала помогать ребятам с нюансами.
Мы решили, что факт «родства» будем прописывать в контракте. Большие вопросы у нас тогда вызывало и то, нужно ли делать этот шаг фатальным или все-таки позволить людям при обоюдном согласии разорвать контракт? С одной стороны люди должны понимать, мы не торгуем волшебством из мешка. Если вам нужен дедушка, крестная мать или шурин - валяйте, но хорошо обдумайте этот шаг. Ведь аналоговое родство не имеет возвратной силы. Мы можем помочь с психологическими тестами и консультациями, но решение должны принимать сами люди.
Тестовый проект мы запустили в небольшом городке в Швабии. Вначале нужно было создать свой профиль или залогиниться через социальную сеть и рассказать о себе. Дальше - полная свобода действий. Можно попытаться найти недостающий кусочек мозаики - например, некоторые матери-одиночки сразу же принимались искать детям отца. Либо же можно присоединиться к уже существующей семье: биологической или к семье нового типа, как мы ее поначалу называли. Тех, кто создавал себе большую и дружную семью с нуля, было довольно немало.
- Матерь божья, это похоже на игру, которой мы забавлялись еще в школе, - впервые за долгое время подает голос моя собеседница, я от неожиданности вздрагиваю, - начиналось все с того, что какая-то популярная девочка выбирала себе не менее популярного мальчика из класса, объявляя его своим мужем. Тех, с кем они дружили, они назначали своими детьми. Некоторых дальних родственников назначали уже сами дети. Всегда были и те, кто получал свое место в семье в последнюю очередь. С одной стороны, если не включить их в игру, то получалось, что семья ненастоящая. С другой стороны отсутствие у них популярности в классе мешало им получить престижные роли.
- Видите, - улыбаюсь я, - мы ничего не навязывали людям. Мы всего лишь заполнили пустующую нишу тем, что уже довольно давно существовало в качестве умозрительном.
Первые куски штукатурки посыпались с тщательно выстраиваемых нами социальных стен примерно через год. Представьте. Приходят к вам двое совершеннолетних людей. Он ищет сестрёнку, ей всегда хотелось иметь брата. Они проходят все необходимые тесты психологической совместимости, подписывают бумаги - и вуаля! Они семья. Они катаются вместе на роликах, посылают открытки на праздники, помогают друг другу с переездом. Это даже даёт им право обижаться, когда кто-то из них надолго пропадает с горизонта. Словом, люди, как могут, сближаются. И… через какое-то время обнаруживают себя в тисках влюбленности. И их начинает мучить бессонница, потому что, как бы это сказать, не совсем правильно испытывать чувства такого рода к своему брату или сестре.
Некоторые приходили к нам и разрывали контракт. Остальные боролись с наваждением любыми доступными ими способами: кто-то истово молился, кто-то не выходил из кабинета своего психоаналитика.
Мы стали всерьез опасаться, не прогорим ли. Кто захочет связывать себя какими-то новыми обязательствами, когда он уже наслышан о последствиях: его соседи, коллеги, пресса - все буквально трубят об этом. Спасительную соломинку нам протянули генетики. В целом, это было взаимовыгодное сотрудничество. Этим талантливым ребятам без нашего проекта было, скорее всего, тоже не выжить. Для всех, кто сомневался, у нас теперь было решение. Всего одно маленькое вмешательство в ваше ДНК - и вы уже никогда не посмотрите на вашего нового дядю или бабушку в каком-то ином, нежели родственном, свете.
А дальше всё шло по законам рынка. Каждые полгода появлялась новая модель мобильного телефона, лишь слегка отличавшаяся от предыдущей. Мы лишь включились в эту гонку. Ваш супруг храпит? Или, может, ваша сестра невыносимо эгоистична в моменты стресса? У нас есть решение! Люди, которые варились в этом соусе из чувства вины по отношению друг к другу достаточно долго - рано или поздно приходили к нам. Схема была та же: анализы, изучение рисков и противопоказаний. И всего один укол, который навсегда изменял структуру ДНК. Причем, речь не обязательно шла о вновь обретенных родственниках. Приходили и те люди, которые по старинке знакомились в парке, встречались шесть лет, наконец, отправляли во все конца света свадебные открытки и в финале рожали троих детей.
Бывало, клиенты попадались излишне скандальные. Если генетик в то время был не в духе, он мог все обратить в фарс. Допустим, к нам приходила пара: храпящий муж и постоянно (по поводу и без) плачущая жена. Во время проведения анализов они начинали хамить, требовать дополнительную скидку, всячески саботировать успешное завершение нашей работы. Если такие клиенты доводили ребят совсем до точки, в итоге они могли получить излишне эмоционального мужа и храпящую жену. Самое смешное, что некоторых это вполне устраивало. Впрочем, никто не возвращался. Потому что иметь поросячий хвостик хотелось мало кому.
В общем, я ушла в тот момент, когда к делу подключились нейробиологи. Суть их новшества была в том, что они предлагали новым членам семьи общие воспоминания. Теперь у наших клиентов появилась возможность «вспомнить» ту вечеринку, на которой Энн и Сара напились, потому что провалили экзамен. Даже если Энн на тот момент и не предполагала о существовании Сары. Одна моя хорошая подруга и коллега рассказала мне, что уже после моего ухода эту услугу довели до абсурдного совершенства. Пока вы неделю находитесь в клинике и потихоньку привыкаете, что вы не совсем хозяин своей голове - группа специалистов в желтых перчатках заходит к вам в дом, достает семейные альбомы, устраивает на полки новых плюшевых мишек состаренных по специальной технологии и так далее.
Таким образом, через несколько дней на фотографиях с крестин, свадеб, похорон, вечеринок и дней рождений появляются новые лица. В полном соответствии с теми воспоминаниями, которые вы и ваши новые родственники довольно долго выбирали, листая под приятную успокаивающую музыку чертовски длинный каталог воспоминаний. Который, кстати, прямо сейчас начинают появляться в вашей голове. Постепенно, чтобы вы не сошли с ума.
Кроме фотографий в вашем доме появляются какие-то небольшие подтверждения вашим воспоминания - серебряная цепочка, которую вы никогда не получали на свое шестнадцатилетние от своей тёти просто потому, что у вас никогда не было тёти. Или шарфик, который вам никогда не одалживала на свидание ваша старшая сестра. Нет, сестра у вас была всегда, а вот на свидания с вашим мужем вы не ходили. Но очень скоро неотвратимый механизм будет запущен, и вы ничего этого не вспомните. Точнее вспомните что-то совсем другое. Поэтому вместо того, чтобы выбросить этот шарфик к чертям или устроить мужу скандал, вы вернёте его сестре. И даже, возможно, расплачетесь, вспомнив то свидание.
Если семья делала сразу большой заказ на «перепрошивку» - такие подарки типа шарфиков и дисков с любимыми песнями, подписанными вашей рукой, входили в стоимость заказа. Если же заряжать новые воспоминания приходили всего двое-трое людей, которые к тому же выбирали общие воспоминания очень взвешенно, стараясь экономить, в таких случаях в ваших головах поселялись воспоминания исключительно о подаренных кружках и вазах. Не сложно догадаться, что следующими в вашу голову переселялись пугающе достоверные воспоминания о том, как вы эти кружки уже разбили.
Были случаи, которые граничили с криминалом. Такие заказы делались сразу на всю семью - братья, сестры, дети, внуки, кузины. Проблема была в бабушках и иногда в матерях. Представьте, что буквально пару лет назад вы были одиноки. Работа, дом, уборка по субботам. И тут вы нашли себя. У вас теперь есть заботливая сестра, племянница-хохутушка, ваш дядя лучше всех готовит баранину. Вот только бабушка - против. Бабушка, которая была у вас всегда: водила вас в детский сад, проверяла тетрадки в младших классах. Ей непонятны эти новшества, она называет вашу сестру посторонним человеком. Она просит не давать запасные ключи от квартиры вашему дяде на время отъезда. И вы знаете, что всего один укол может это исправить. Бабушка будет думать, что эти милейшие люди всегда были частью вашей жизни. Они рождались, болели ветрянкой, дарили ей самодельные открытки, пели рождественские песни. Они такие же милые и любимые, как и вы. Но бабушка своего согласия на такой укол естественно не даст.
Иногда клиенты вводили своих стариков в заблуждение. Бывало, сотрудники нашего центра закрывали глаза на то, что происходит.
Мне стало не по себе уже в тот момент, когда в моду вошло менять какие-то спорные черты характера. В тот момент люди перестали напоминать мне людей - произведения искусства, заслуживающие уважения. Они стали напоминать мне вязание, где всегда можно распустить несколько десятков петель и связать их другими нитками. Первый раз они приходили с тем, что действительно им мешало. Это были истерики, привычка грызть ногти, неряшливость. Потом их семьи разрастались, и они приходили снова. Сглаживать уже менее очевидные недостатки. А потом еще раз. И еще. Пока мраморные скульптуры их личностей не сглаживались до состояния папируса. Совершенно плоского листа для записей.
А вот когда людям стали записывать на подкорку воспоминания - мне стало ясно, что я вошла в возраст тех самых бабушек и мам, которые противятся прогрессу. И которым судьбоносный укол делают чаще всего против их воли. Не дожидаясь, когда меня привяжут к креслу специальными ремнями, я решила поговорить с детьми. Выращивать розы, играя им свои любимые мелодии, и жить при этом в домике по соседству - это же очень хорошая работа. Дети будут приезжать и навещать меня. За это время шумиха должна улечься. Возможно, услуги по корректировке жизни в лучшую сторону настолько подешевеют со временем, что их сможет позволить себе даже бездомный. Все, кто хочет что-то изменить, сделают это.
Когда я снова въеду в свою квартирку рядом с парком, всё снова станет, как прежде. Я не буду видеть отдельных мазков, я увижу уже готовую картину. Сплоченные дружные семьи. Если к этому времени сын или дочь решат расширить нашу семью, что ж, я лягу в клинику на неделю, я найду мужество.
Сейчас мне просто нужно получить долгосрочный контракт. Просто выращивать розы.