Кевин Келли о будущем
Кевин Келли - основатель и первый редактор журнала «Вайрд», автор книги «Вне контроля: новая биология машин, социальных систем и мира экономики» (вдохновившей братьев Вачовски на создание «Матрицы»), один из основных теоретиков интернета.
Интернет, веб, который мы знаем, о котором мы тут говорим, меньше 5000 дней от роду. И все вещи, которые мы наблюдаем сегодня, начиная со спутниковых снимков Земли, которые мы даже представить не могли, все эти вещи врываются в нашу жизнь, эта огромная куча вещей прямо перед нами, сидящими за компьютерами и ноутбуками. Все эти штуки, лезущие, как из рога изобилия, они удивительны. Однако мы не удивлены. Это же и вправду впечатляет - что всё это здесь. Всего 5000 дней, и всё это стало возможным. Уверен, что 10 лет назад, если бы я сказал, что всё это случится, вы бы сказали, что это невозможно. Нет экономической модели. А если бы я сказал, что всё это будет бесплатно, вы бы просто сказали: «Ты спишь. Калифорнийский романтик. Безумный оптимист». Однако всё это здесь.
Кроме того, 10 лет назад (даже «Вайрд» писал об этом) мы думали, что это будет ТВ, только лучше. Такой была идея. Все предсказывали именно это. Однако это не похоже на то, что было. Во-первых, это было невозможно, во-вторых, это не то же, что было. Мы должны научиться... если вы думаете о чём-то вроде Википедии, это было просто невозможно. Невозможно в теории, но возможно на практике. И если взять все эти вещи, которые невозможны, я думаю, мы должны научиться у этого времени верить в невозможное, потому что мы не готовы к этому.
Мне любопытно, что случится в следующие 5000 дней. Если это случилось в прошедшие 5000 дней, что же случится в следующие 5000?
У меня небольшая история, чтобы подумать, что это за штука, которую мы делаем, реализованная за 5000 дней. Все эти компьютеры, наладонники, все эти мобильные телефоны, ноутбуки, все серверы - что мы получили в результате соединения всего этого - мы получили одну большую машину. Всё это - одна машина, и наши маленькие устройства - маленькие окошки в эту машину. Мы создали единый, глобальный механизм.
Итак, я стал размышлять об этом. И стало ясно, что эта машина стала самым надёжным механизмом из всех, что мы создавали. Она не ломается, она работает непрерывно. Это единственная машина, созданная нами, работающая так долго. 5000 дней без перерыва - это просто невероятно! Конечно, интернет старше, чем 5000 дней, одному вебу уже 5000 дней. Я пытался как-нибудь всё это померить. Каковы размеры этой машины? Я начал с подсчёта, сколько у нас миллиардов кликов во всём мире на всех компьютерах. И получилось 100 миллиардов кликов в день. И ещё 55 триллионов ссылок между веб-страницами по всему миру. Я стал думать о других возможных измерениях, и сделал небольшой список - кажется, это был Крис Джордан, фотограф, сказавший, что цифры такие большие, что уже ничего не значат?
Хорошо, вот этот список. Это сложно произнести, но в интернете один миллиард компьютерных чипов, если вы посчитаете все чипы во всех компьютерах. Два миллиона писем в секунду. Это очень большое число. Это огромная машина, и она использует 5 процентов электричества планеты. Вот все технические характеристики, будто техническая документация к интернету: 170 квадриллионов транзисторов, 55 триллионов ссылок, два миллиона писем в секунду. 31 тысяча текстовых сообщений в секунду, хранилище на 246 гексабайт. Это большой диск. Очень большой. 9 гексабайт оперативной памяти. И совокупный трафик всего этого - семь терабайт в секунду. Брюстер говорил, что Библиотека Конгресса - что-то около двадцати терабайт. То есть каждую секунду половина Библиотеки Конгресса проносится через эту машину. Большая машина.
И я сделал кое-то ещё. Я подсчитал, что 100 миллиардов кликов в день, 55 миллиардов ссылок - это почти то же самое, что и количество синапсов в вашем мозге. Квадриллион транзисторов - это почти что количество нейронов в вашем мозге. То есть в первом приближении получается, что у нас есть двадцати-петагерцевый синапсовый реактор. Память, конечно же, просто огромная. Но в первом приближении размер этой машины равен размеру - и сложности - вашего мозга. Потому что, на самом деле, ваш мозг и веб работают схожим образом.
Однако ваш мозг не удваивается каждые два года. То есть, если мы скажем, что эта машина, которую мы построили, примерна равна одному человеческому мозгу, то если мы посмотрим на скорость, с которой она растёт, через тридцать лет у нас будет шесть миллиардов человеческих мозгов. То есть в 2040-м году общая вычислительная способность машины превзойдёт общую вычислительную способность человечества (грубо пересчитанную в биты). И именно это, я думаю, демонстрируют нам графики Рэя Кэцвайла и других ребят.
Так, и что с того? Ну, тут есть пара соображений. У меня есть три основные вещи, которые я хотел бы сказать, три последствия этого. Первое, что происходит с машиной - она становится материальной. Мы делаем её материальной. В следующие 5000 дней мы дадим тело этой машине. Второе - мы изменим её устройство. И третье - мы станем с ней полностью взаимозависимы. Итак, давайте я расскажу об этих трёх вещах.
Во-первых, у нас есть все эти штуки в руках. Мы думаем, что это отдельные устройства, но на самом деле каждый экран в мире смотрит внутрь этой машины. Все они - порталы в эту большую машину. Вторая вещь - некоторые называют её «облаком» - и вы как-будто дотрагиваетесь до этого облака. Вам нужен «клаудбук», устройство для доступа к облаку. И у этого клаудбука не будет никакого жёсткого диска. Он беспроводной. Он всегда на связи. И так далее в том же духе. Он станет очень простым, и вы будете взаимодействовать с этой машиной, «касаться» этого облака и работать на компьютере. Машина станет вашим компьютером. Это немного возвращение назад, к идее единого, централизованного компьютера. Всё - все камеры, все микрофоны, все датчики в машинах, и вообще всё теперь подключено к этой машине. И всё будет проходить через веб. И мы уже можем это видеть, скажем, в телефонах. Сегодня телефоны ещё не работают через веб, но уже начинают, и в итоге будут.
И если вы представите, просто для примера, что делает «Гугл лабс», экспериментируя с документами, таблицами, и прочим, и прочим - все эти штуки будут работать на вебе. Они будут внутри машины. И я предсказываю, что каждый бит будет храниться на вебе. Пока ещё не хранится. Если вы работаете с таблицей или вордовским документом, они ещё не на вебе, но скоро они будут там. Они будут частью этой машины. Они будут разговаривать на языке веба. Они будут общаться с машиной.
Веб, в некотором смысле, - нечто вроде чёрной дыры, которая затягивает всё внутрь себя. И всё так или иначе будет частью веба. Каждая вещь, каждый произведённый нами артефакт будут встроены в веб, каким-то маленьким кусочком всё будет подключено к вебу и будет частью этой машины, так что наше окружение - в этом тотально-компьютерном смысле - вся наша среда жизни превратится в веб. Всё подключено. Сегодня, со всеми этими RFID-чипами и другим штуками - и не важно, какая там технология, - суть дела в том, что всё будет подключено к этой машине, и что это будет интернет вещей. Мы будем думать о ботинке как о чипе со шнурками, а об автомобиле - как о чипе с колёсами. Потому что бо́льшая часть себестоимости машины - это встроенная электроника и интеллект, а не материалы.
Многие люди думают о новой экономике как о чём-то нематериальном, существующем в альтернативной реальности, и что у нас останется старая экономика из атомов. На самом деле, новая экономика будет союзом этих двух, где мы соединим информацию и цифровую природу вещей с материальным миром. Это то, что нас ожидает. Это то, куда мы движемся - к союзу, проникновению материального и цифрового.
И я верю, что, как следствие, спектр сегодняшних медиа - ТВ, кино, видео - станет единой медиа-платформой. Пока что между ними много отличий, но они будут взаимодействовать всё больше как единое целое. Изменятся и законы медиа, например, копии не будут иметь ценности. Ценность - в некопируемых вещах. Открытость, идентификация, персонализация. Медиа пытаются стать изменяемыми и настраиваемыми; все вещи свободны, так как вы можете пользоваться ими, свободны не в смысле бесплатности, а в смысле доступности всем. Правило сетевой собственности - чем больше у вас есть, тем больше вы получаете. Человек, купивший первый факс, был идиотом, потому что не было никого, кому можно было бы отправить факс. Но он стал евангелистом, убеждающим остальных приобрести факс, что делало эту покупку более ценной. Мы будем наблюдать такие эффекты. Внимание - это валюта. Эти законы начинают распространяться на все медиа.
Есть ещё одна интересная вещь, связанная с материализацией, я называю её инверсией Маклюэна. Маклюэн сказал: «Машины - суть расширение человеческих чувств». Я говорю: «Теперь люди становятся дополнением к машине». То есть у машины есть триллион глаз, ушей и рук, которыми она пользуется через наши цифровые фотоаппараты и камеры. И мы видим сайты типа Фликра или Фотосинта, этой микрософтовской программы, которая создаёт виды туристических мест из тысяч туристических фотографий. В каком-то смысле, машина смотрит через объективы наших камер.
Вторая вещь, о которой я хотел рассказать, это идея реструктуризации - что веб перестраивается. Должен предупредить: то, о чём мы будем говорить - я дам своё объяснение термину «семантический веб».
На первом этапе, который мы видели, интернет соединял между собой компьютеры. То, что мы назвали Сетью - был интернет сетей. Это было место, где были все компьютеры мира - если вы помните, были такие с зелёным экраном и курсором, там делать толком было нечего, и если вы хотели соединить их, вы связывали один компьютер с другим. Если вы хотели подключиться к Сети, вам нужно было участвовать в передаче пакетов информации. Вы были передатчиком. Вы ничего не контролировали. Не как в телефонной системе, где можно контролировать линию - вы должны были просто пересылать пакеты.
Второй этап состоит в том, что сегодня мы связываем страницы. Раньше, если я хотел попасть на страницу авиакомпании, я со своего компьютера соединялся с ФТП-сайтом компьютера компании. Теперь у нас есть страницы, они стали основным элементом сети, и одна страница связана с другой. Если я хочу забронировать авиабилет, я иду на страницу рейса на сайте авиакомпании, я соединяюсь с этой страницей. Теперь мы обмениваемся ссылками, и вы должны участвовать в этом обмене. Вы не сможете уклониться, если кто-то захочет поставить ссылку на вас, не сможете остановить его; вы вынуждены участвовать в этом, и кто угодно сможет поставить ссылку на вашу страницу. Так мы делали раньше.
Мы подходим к третьему этапу, о котором я и рассказываю, где мы связываем данные. Я пока не знаю, как назвать эту штуку. Я зову её «единой машиной». Это связи между данными. То есть от связи компьютер-компьютер через связь страница-страница мы пришли к связи данные-данные. Разница в сравнении со связью страница-страница в том, что мы связываем одну идею на странице с другой идеей, а не с другой страницей. Каждая отдельная идея будет поддерживаться - или любая вещь, или любое существительное - будут поддерживаться всем вебом. Это реализуется на уровне и вещей, и идей, и слов. Материальное при таком подходе опять выходит на сцену - речь не только о виртуальном, то же самое произойдёт с вещами. Что-то будет содержать информацию о человеке, так что каждый получит свой уникальный идентификатор. Каждый человек, каждая вещь получат что-то, что их характеризует, и будут связаны с определённой представленностью этой идеи или вещи.
На этом этапе, если я соединяюсь с чем-то, я связываюсь с конкретным рейсом, с конкретным местом в самолёте. В качестве ещё одного примера: я живу в Пацифике, однако сегодня «Пацифика» - это просто какое-то название где-то в вебе. Веб не знает, что на самом деле это город, и что это как раз тот город, в котором я живу. Как раз об этом мы и говорим. Всё идет к тому, чтобы связывать данные напрямую, чтобы веб был способен прочитать их и понять, что это такое место, и где бы ни встретилось слово «Пацифика», веб будет знать, что у него есть место расположения, широта, долгота, определённое население.
Здесь некоторые технические термины, все из трёх буквы, и вы увидите ещё больше. Всё это технологии, помогающие связывать данные друг с другом. Я дам вам один пример. В сети порядка миллиарда социальных сервисов. Каждый раз, когда вы приходите туда, вы должны сказать, кто вы такой и кто ваши друзья. Почему вы должны делать это? Вы должны сделать это один раз, и сервис должен знать, кто ваши друзья. Вы хотите, чтобы все ваши друзья были найдены автоматически, чтобы вы могли начать общаться с ними. Эти данные о вас должны передаваться сами, вы лишь однажды должны их заполнить. И все эти сети будут знать о всех ваших друзьях за счёт обмена данными. Вот, куда мы движемся - туда, где машина знает все эти вещи. Семантический веб, веб 3.0, гигантский глобальный граф - всё это попытки дать разные названия одному и тому же. Но суть дела в обмене данными. Вы должны быть открыты к распространению ваших данных, что гораздо больший шаг, нежели открытость ваших страниц или вашего компьютера.
Все эти вещи, которые появятся здесь, уже не только страницы, они и есть эти вещи. Всё, что мы описали, любой артефакт или место, будет иметь собственную представленность, будет иметь определённый значок, на который можно сослаться. Так мы получаем базу данных вещей. Таким образом, это четвёртое явление, с которым мы ещё не столкнулись, которое мы не увидим в следующие десять лет, или 5000 дней, но я думаю, что это то, куда мы движемся. К интернету вещей, где я связываюсь напрямую с конкретной вещью или местом в самолёте, и эта физическая вещь становится частью веба. И мы в окружении этих вещей, каждая из которых связана с другими хотя бы маленьким кусочком себя.
Последнее, о чём я хочу поговорить, это идея взаимозависимости. Всё давно шло к этому, и чем оно ближе, тем лучше. Если вы разрешите Гуглу, он будет хранить историю ваших поисковых запросов. Изучив свою историю, я узнал, что ищу, в основном, в 11 часов утра. То есть я открыт и прозрачен для этого. И я думаю, что полная персонализация в этом новом мире потребует полной прозрачности. Это станет ценой. Если вам нужна полная персонализация, вы должны быть абсолютно открыты. Гугл. Если я не могу вспомнить мой номер телефона, я просто спрошу у Гугла. Мы так зависим от этого, что я теперь даже не пытаюсь запоминать вещи - я просто ищу их в Гугле. Так проще.
Мы тоже стали объектом, хоть и говорим: «О, это ужасно». Если мы подумаем, насколько мы зависим от технологии, называемой алфавитом и письменностью - мы ведь полностью зависим от неё, она изменила культуру. Мы не можем представить себя без алфавита и письменности. И точно так же мы вскоре не сможем представить себя без этой машины, присутствующей здесь. То, во что она превращается, можно назвать искусственным интеллектом, но не в смысле сознания - Ларри Пейдж, как эксперт в этом, говорил мне, что именно это они как раз пытаются сделать, и это действительно то, что они делают. Когда шесть миллиардов человек ищут в Гугле, то кто исследует кого? Это работает в обе стороны. Мы - это веб, и именно так обстоят дела. Мы становимся машиной.
Таким образом, следующие 5000 дней - это не «веб, только лучше». Как это не было «ТВ, только лучше». Следующие 5000 дней - это не «веб, только лучше»; это будет что-то совсем другое. И я думаю, оно будет умнее. У него появится интеллект, опять же, не в смысле сознания. Но оно будет предугадывать, что мы делаем, в хорошем смысле. Во-вторых, оно будет гораздо более персонализированное. Оно будет знать нас, и это хорошо. Ещё раз: платой за это будет прозрачность. В-третьих, оно станет более вездесущим - им будет наполнено всё вокруг, и мы будем внутри этого. И все наши устройства будут лишь воротами туда.
Идея, которую я хочу передать вам - в том, что надо перестать думать об этом как о «вебе, только лучше», это новый этап в развитии технологий. Это более глобально - если посмотреть на всё это в целом, то это очень большая машина, очень надёжная машина, более надёжная, чем её составляющие. Но мы можем думать об этом и как об огромном организме. Мы должны относиться к этому, будто это единая система, будто это не просто большой организм, с которым мы будем взаимодействовать. Это «Оно». Я не знаю, как ещё назвать это, если не «Оно». Мы найдём более точное слово для этого. Тут есть единство некоторого рода, которое начинает проявляться. И ещё раз, я не говорю о сознании, я бы скорее рассматривал это как маленькую бактерию, или водоросль, - вот на что похож этот организм.
Итак, выводы, и мы закругляемся. Вот о чём я здесь рассказываю: есть только одна машина, и веб - операционная система её. Все экраны смотрят внутрь Него. Ни бита вне веба. Делиться значит получать. Пусть Оно знает вас. Данные будут понятны машине; вам нужно создавать нечто, что машина сможет прочитать. Оно - это мы. Мы внутри Него.
Спасибо за внимание.
Интернет, веб, который мы знаем, о котором мы тут говорим, меньше 5000 дней от роду. И все вещи, которые мы наблюдаем сегодня, начиная со спутниковых снимков Земли, которые мы даже представить не могли, все эти вещи врываются в нашу жизнь, эта огромная куча вещей прямо перед нами, сидящими за компьютерами и ноутбуками. Все эти штуки, лезущие, как из рога изобилия, они удивительны. Однако мы не удивлены. Это же и вправду впечатляет - что всё это здесь. Всего 5000 дней, и всё это стало возможным. Уверен, что 10 лет назад, если бы я сказал, что всё это случится, вы бы сказали, что это невозможно. Нет экономической модели. А если бы я сказал, что всё это будет бесплатно, вы бы просто сказали: «Ты спишь. Калифорнийский романтик. Безумный оптимист». Однако всё это здесь.
Кроме того, 10 лет назад (даже «Вайрд» писал об этом) мы думали, что это будет ТВ, только лучше. Такой была идея. Все предсказывали именно это. Однако это не похоже на то, что было. Во-первых, это было невозможно, во-вторых, это не то же, что было. Мы должны научиться... если вы думаете о чём-то вроде Википедии, это было просто невозможно. Невозможно в теории, но возможно на практике. И если взять все эти вещи, которые невозможны, я думаю, мы должны научиться у этого времени верить в невозможное, потому что мы не готовы к этому.
Мне любопытно, что случится в следующие 5000 дней. Если это случилось в прошедшие 5000 дней, что же случится в следующие 5000?
У меня небольшая история, чтобы подумать, что это за штука, которую мы делаем, реализованная за 5000 дней. Все эти компьютеры, наладонники, все эти мобильные телефоны, ноутбуки, все серверы - что мы получили в результате соединения всего этого - мы получили одну большую машину. Всё это - одна машина, и наши маленькие устройства - маленькие окошки в эту машину. Мы создали единый, глобальный механизм.
Итак, я стал размышлять об этом. И стало ясно, что эта машина стала самым надёжным механизмом из всех, что мы создавали. Она не ломается, она работает непрерывно. Это единственная машина, созданная нами, работающая так долго. 5000 дней без перерыва - это просто невероятно! Конечно, интернет старше, чем 5000 дней, одному вебу уже 5000 дней. Я пытался как-нибудь всё это померить. Каковы размеры этой машины? Я начал с подсчёта, сколько у нас миллиардов кликов во всём мире на всех компьютерах. И получилось 100 миллиардов кликов в день. И ещё 55 триллионов ссылок между веб-страницами по всему миру. Я стал думать о других возможных измерениях, и сделал небольшой список - кажется, это был Крис Джордан, фотограф, сказавший, что цифры такие большие, что уже ничего не значат?
Хорошо, вот этот список. Это сложно произнести, но в интернете один миллиард компьютерных чипов, если вы посчитаете все чипы во всех компьютерах. Два миллиона писем в секунду. Это очень большое число. Это огромная машина, и она использует 5 процентов электричества планеты. Вот все технические характеристики, будто техническая документация к интернету: 170 квадриллионов транзисторов, 55 триллионов ссылок, два миллиона писем в секунду. 31 тысяча текстовых сообщений в секунду, хранилище на 246 гексабайт. Это большой диск. Очень большой. 9 гексабайт оперативной памяти. И совокупный трафик всего этого - семь терабайт в секунду. Брюстер говорил, что Библиотека Конгресса - что-то около двадцати терабайт. То есть каждую секунду половина Библиотеки Конгресса проносится через эту машину. Большая машина.
И я сделал кое-то ещё. Я подсчитал, что 100 миллиардов кликов в день, 55 миллиардов ссылок - это почти то же самое, что и количество синапсов в вашем мозге. Квадриллион транзисторов - это почти что количество нейронов в вашем мозге. То есть в первом приближении получается, что у нас есть двадцати-петагерцевый синапсовый реактор. Память, конечно же, просто огромная. Но в первом приближении размер этой машины равен размеру - и сложности - вашего мозга. Потому что, на самом деле, ваш мозг и веб работают схожим образом.
Однако ваш мозг не удваивается каждые два года. То есть, если мы скажем, что эта машина, которую мы построили, примерна равна одному человеческому мозгу, то если мы посмотрим на скорость, с которой она растёт, через тридцать лет у нас будет шесть миллиардов человеческих мозгов. То есть в 2040-м году общая вычислительная способность машины превзойдёт общую вычислительную способность человечества (грубо пересчитанную в биты). И именно это, я думаю, демонстрируют нам графики Рэя Кэцвайла и других ребят.
Так, и что с того? Ну, тут есть пара соображений. У меня есть три основные вещи, которые я хотел бы сказать, три последствия этого. Первое, что происходит с машиной - она становится материальной. Мы делаем её материальной. В следующие 5000 дней мы дадим тело этой машине. Второе - мы изменим её устройство. И третье - мы станем с ней полностью взаимозависимы. Итак, давайте я расскажу об этих трёх вещах.
Во-первых, у нас есть все эти штуки в руках. Мы думаем, что это отдельные устройства, но на самом деле каждый экран в мире смотрит внутрь этой машины. Все они - порталы в эту большую машину. Вторая вещь - некоторые называют её «облаком» - и вы как-будто дотрагиваетесь до этого облака. Вам нужен «клаудбук», устройство для доступа к облаку. И у этого клаудбука не будет никакого жёсткого диска. Он беспроводной. Он всегда на связи. И так далее в том же духе. Он станет очень простым, и вы будете взаимодействовать с этой машиной, «касаться» этого облака и работать на компьютере. Машина станет вашим компьютером. Это немного возвращение назад, к идее единого, централизованного компьютера. Всё - все камеры, все микрофоны, все датчики в машинах, и вообще всё теперь подключено к этой машине. И всё будет проходить через веб. И мы уже можем это видеть, скажем, в телефонах. Сегодня телефоны ещё не работают через веб, но уже начинают, и в итоге будут.
И если вы представите, просто для примера, что делает «Гугл лабс», экспериментируя с документами, таблицами, и прочим, и прочим - все эти штуки будут работать на вебе. Они будут внутри машины. И я предсказываю, что каждый бит будет храниться на вебе. Пока ещё не хранится. Если вы работаете с таблицей или вордовским документом, они ещё не на вебе, но скоро они будут там. Они будут частью этой машины. Они будут разговаривать на языке веба. Они будут общаться с машиной.
Веб, в некотором смысле, - нечто вроде чёрной дыры, которая затягивает всё внутрь себя. И всё так или иначе будет частью веба. Каждая вещь, каждый произведённый нами артефакт будут встроены в веб, каким-то маленьким кусочком всё будет подключено к вебу и будет частью этой машины, так что наше окружение - в этом тотально-компьютерном смысле - вся наша среда жизни превратится в веб. Всё подключено. Сегодня, со всеми этими RFID-чипами и другим штуками - и не важно, какая там технология, - суть дела в том, что всё будет подключено к этой машине, и что это будет интернет вещей. Мы будем думать о ботинке как о чипе со шнурками, а об автомобиле - как о чипе с колёсами. Потому что бо́льшая часть себестоимости машины - это встроенная электроника и интеллект, а не материалы.
Многие люди думают о новой экономике как о чём-то нематериальном, существующем в альтернативной реальности, и что у нас останется старая экономика из атомов. На самом деле, новая экономика будет союзом этих двух, где мы соединим информацию и цифровую природу вещей с материальным миром. Это то, что нас ожидает. Это то, куда мы движемся - к союзу, проникновению материального и цифрового.
И я верю, что, как следствие, спектр сегодняшних медиа - ТВ, кино, видео - станет единой медиа-платформой. Пока что между ними много отличий, но они будут взаимодействовать всё больше как единое целое. Изменятся и законы медиа, например, копии не будут иметь ценности. Ценность - в некопируемых вещах. Открытость, идентификация, персонализация. Медиа пытаются стать изменяемыми и настраиваемыми; все вещи свободны, так как вы можете пользоваться ими, свободны не в смысле бесплатности, а в смысле доступности всем. Правило сетевой собственности - чем больше у вас есть, тем больше вы получаете. Человек, купивший первый факс, был идиотом, потому что не было никого, кому можно было бы отправить факс. Но он стал евангелистом, убеждающим остальных приобрести факс, что делало эту покупку более ценной. Мы будем наблюдать такие эффекты. Внимание - это валюта. Эти законы начинают распространяться на все медиа.
Есть ещё одна интересная вещь, связанная с материализацией, я называю её инверсией Маклюэна. Маклюэн сказал: «Машины - суть расширение человеческих чувств». Я говорю: «Теперь люди становятся дополнением к машине». То есть у машины есть триллион глаз, ушей и рук, которыми она пользуется через наши цифровые фотоаппараты и камеры. И мы видим сайты типа Фликра или Фотосинта, этой микрософтовской программы, которая создаёт виды туристических мест из тысяч туристических фотографий. В каком-то смысле, машина смотрит через объективы наших камер.
Вторая вещь, о которой я хотел рассказать, это идея реструктуризации - что веб перестраивается. Должен предупредить: то, о чём мы будем говорить - я дам своё объяснение термину «семантический веб».
На первом этапе, который мы видели, интернет соединял между собой компьютеры. То, что мы назвали Сетью - был интернет сетей. Это было место, где были все компьютеры мира - если вы помните, были такие с зелёным экраном и курсором, там делать толком было нечего, и если вы хотели соединить их, вы связывали один компьютер с другим. Если вы хотели подключиться к Сети, вам нужно было участвовать в передаче пакетов информации. Вы были передатчиком. Вы ничего не контролировали. Не как в телефонной системе, где можно контролировать линию - вы должны были просто пересылать пакеты.
Второй этап состоит в том, что сегодня мы связываем страницы. Раньше, если я хотел попасть на страницу авиакомпании, я со своего компьютера соединялся с ФТП-сайтом компьютера компании. Теперь у нас есть страницы, они стали основным элементом сети, и одна страница связана с другой. Если я хочу забронировать авиабилет, я иду на страницу рейса на сайте авиакомпании, я соединяюсь с этой страницей. Теперь мы обмениваемся ссылками, и вы должны участвовать в этом обмене. Вы не сможете уклониться, если кто-то захочет поставить ссылку на вас, не сможете остановить его; вы вынуждены участвовать в этом, и кто угодно сможет поставить ссылку на вашу страницу. Так мы делали раньше.
Мы подходим к третьему этапу, о котором я и рассказываю, где мы связываем данные. Я пока не знаю, как назвать эту штуку. Я зову её «единой машиной». Это связи между данными. То есть от связи компьютер-компьютер через связь страница-страница мы пришли к связи данные-данные. Разница в сравнении со связью страница-страница в том, что мы связываем одну идею на странице с другой идеей, а не с другой страницей. Каждая отдельная идея будет поддерживаться - или любая вещь, или любое существительное - будут поддерживаться всем вебом. Это реализуется на уровне и вещей, и идей, и слов. Материальное при таком подходе опять выходит на сцену - речь не только о виртуальном, то же самое произойдёт с вещами. Что-то будет содержать информацию о человеке, так что каждый получит свой уникальный идентификатор. Каждый человек, каждая вещь получат что-то, что их характеризует, и будут связаны с определённой представленностью этой идеи или вещи.
На этом этапе, если я соединяюсь с чем-то, я связываюсь с конкретным рейсом, с конкретным местом в самолёте. В качестве ещё одного примера: я живу в Пацифике, однако сегодня «Пацифика» - это просто какое-то название где-то в вебе. Веб не знает, что на самом деле это город, и что это как раз тот город, в котором я живу. Как раз об этом мы и говорим. Всё идет к тому, чтобы связывать данные напрямую, чтобы веб был способен прочитать их и понять, что это такое место, и где бы ни встретилось слово «Пацифика», веб будет знать, что у него есть место расположения, широта, долгота, определённое население.
Здесь некоторые технические термины, все из трёх буквы, и вы увидите ещё больше. Всё это технологии, помогающие связывать данные друг с другом. Я дам вам один пример. В сети порядка миллиарда социальных сервисов. Каждый раз, когда вы приходите туда, вы должны сказать, кто вы такой и кто ваши друзья. Почему вы должны делать это? Вы должны сделать это один раз, и сервис должен знать, кто ваши друзья. Вы хотите, чтобы все ваши друзья были найдены автоматически, чтобы вы могли начать общаться с ними. Эти данные о вас должны передаваться сами, вы лишь однажды должны их заполнить. И все эти сети будут знать о всех ваших друзьях за счёт обмена данными. Вот, куда мы движемся - туда, где машина знает все эти вещи. Семантический веб, веб 3.0, гигантский глобальный граф - всё это попытки дать разные названия одному и тому же. Но суть дела в обмене данными. Вы должны быть открыты к распространению ваших данных, что гораздо больший шаг, нежели открытость ваших страниц или вашего компьютера.
Все эти вещи, которые появятся здесь, уже не только страницы, они и есть эти вещи. Всё, что мы описали, любой артефакт или место, будет иметь собственную представленность, будет иметь определённый значок, на который можно сослаться. Так мы получаем базу данных вещей. Таким образом, это четвёртое явление, с которым мы ещё не столкнулись, которое мы не увидим в следующие десять лет, или 5000 дней, но я думаю, что это то, куда мы движемся. К интернету вещей, где я связываюсь напрямую с конкретной вещью или местом в самолёте, и эта физическая вещь становится частью веба. И мы в окружении этих вещей, каждая из которых связана с другими хотя бы маленьким кусочком себя.
Последнее, о чём я хочу поговорить, это идея взаимозависимости. Всё давно шло к этому, и чем оно ближе, тем лучше. Если вы разрешите Гуглу, он будет хранить историю ваших поисковых запросов. Изучив свою историю, я узнал, что ищу, в основном, в 11 часов утра. То есть я открыт и прозрачен для этого. И я думаю, что полная персонализация в этом новом мире потребует полной прозрачности. Это станет ценой. Если вам нужна полная персонализация, вы должны быть абсолютно открыты. Гугл. Если я не могу вспомнить мой номер телефона, я просто спрошу у Гугла. Мы так зависим от этого, что я теперь даже не пытаюсь запоминать вещи - я просто ищу их в Гугле. Так проще.
Мы тоже стали объектом, хоть и говорим: «О, это ужасно». Если мы подумаем, насколько мы зависим от технологии, называемой алфавитом и письменностью - мы ведь полностью зависим от неё, она изменила культуру. Мы не можем представить себя без алфавита и письменности. И точно так же мы вскоре не сможем представить себя без этой машины, присутствующей здесь. То, во что она превращается, можно назвать искусственным интеллектом, но не в смысле сознания - Ларри Пейдж, как эксперт в этом, говорил мне, что именно это они как раз пытаются сделать, и это действительно то, что они делают. Когда шесть миллиардов человек ищут в Гугле, то кто исследует кого? Это работает в обе стороны. Мы - это веб, и именно так обстоят дела. Мы становимся машиной.
Таким образом, следующие 5000 дней - это не «веб, только лучше». Как это не было «ТВ, только лучше». Следующие 5000 дней - это не «веб, только лучше»; это будет что-то совсем другое. И я думаю, оно будет умнее. У него появится интеллект, опять же, не в смысле сознания. Но оно будет предугадывать, что мы делаем, в хорошем смысле. Во-вторых, оно будет гораздо более персонализированное. Оно будет знать нас, и это хорошо. Ещё раз: платой за это будет прозрачность. В-третьих, оно станет более вездесущим - им будет наполнено всё вокруг, и мы будем внутри этого. И все наши устройства будут лишь воротами туда.
Идея, которую я хочу передать вам - в том, что надо перестать думать об этом как о «вебе, только лучше», это новый этап в развитии технологий. Это более глобально - если посмотреть на всё это в целом, то это очень большая машина, очень надёжная машина, более надёжная, чем её составляющие. Но мы можем думать об этом и как об огромном организме. Мы должны относиться к этому, будто это единая система, будто это не просто большой организм, с которым мы будем взаимодействовать. Это «Оно». Я не знаю, как ещё назвать это, если не «Оно». Мы найдём более точное слово для этого. Тут есть единство некоторого рода, которое начинает проявляться. И ещё раз, я не говорю о сознании, я бы скорее рассматривал это как маленькую бактерию, или водоросль, - вот на что похож этот организм.
Итак, выводы, и мы закругляемся. Вот о чём я здесь рассказываю: есть только одна машина, и веб - операционная система её. Все экраны смотрят внутрь Него. Ни бита вне веба. Делиться значит получать. Пусть Оно знает вас. Данные будут понятны машине; вам нужно создавать нечто, что машина сможет прочитать. Оно - это мы. Мы внутри Него.
Спасибо за внимание.