Яша
Зарекался вспоминать, но перечитал "Я - шулер" Барбакару - и понял, что не рассказать будет неправильно.
Здорово написано. Правдиво.
Нескольких прототипов из его мемуаров хорошо знал.
А одного - до сих пор забыть не могу.
Анатолий его Геной обозвал. А что теперь шифровать? Пусть хоть имя настоящее от него останется: Яша.
Тем, кто в вузах учился на дневном отделении, работать было нельзя. Но я всё-таки на первом курсе подрабатывал дворником.
Маленький участок, три двора всего: чётная сторона Кирова от Щепного до Треугольного.
В одном из них и жил Яша.
Мне вообще по жизни на встречи с сумасшедшими везло: Циркачка, Саша-капитан (надеюсь, успею про него написать как-нибудь), ещё парочка - и Яша вот тоже.
Маленький, щуплый еврей с влажными глазами навыкате и рубильником из тех, что “этот нос Бог семерым нёс - одному достался”.
Было ему лет сорок пять, наверно, тогда. Но то - по паспорту: Яша лет в пять переболел менингитом, и так и остался навсегда пятилетним ребёнком.
Работать дворником мне очень нравилось. Думаю, это - моё настоящее призвание.
У нас - слишком много учёных, писателей, изобретателей, а самых нужных людей - дворников - катастрофически не хватает. Хотя, казалось бы, что может быть заманчивей, чем ежедневно очищать этот мир от скопившейся грязи?
Одно из самых ярких воспоминаний детства (лет семь - восемь): как каждое утро я ходил за молоком. С угла Комсомольской и Чкалова в гастроном на Советской Армии: туда по утрам разливное молоко привозили.
Раннее утро, ещё почти нет прохожих.
Я иду с гремящим бидоном по Чкалова - в шортах, полосатой рубашке и железобетонных сандаликах.
Дворники уже подмели тротуары, а сейчас - поливают их из шлангов.
И вот я шлёпаю своими дубовыми сандаликами по этим мелким новорожденным лужицам. Ловлю лицом и руками мелкую водяную пыль.
Солнце уже взошло. Вкусно пахнет мокрым асфальтом.
Воробьи чирикают вовсю, погромыхивает крышка бидона.
И как же я завидую дворникам, над зажатыми пальцем (чтобы брызгало мельче) шлангами которых встают нарядные, праздничные радуги!
И вот, на первом курсе я сам завешивал эти радуги, сам врезался в асфальт старой метлой, поднимая вихри опавших листьев, сам прорубал фанерной лопатой тропу на тротуаре в навалившем снеге - и, в общем-то, был вполне счастлив.
Яша встречал меня каждое утро в воротах своего двора. Встречал двумя грызущими вопросами. "Когда пидёт мама?" и "Рая выйдет? Я ей машинку дал".
Мама не приходила: когда мы познакомились, Яша уже жил один. Родители умерли, кормить и обстирывать его приходила каждый день какая-то дальняя родственница.
А Рая - детская, законсервированная менингитом любовь Яши - продолжала жить с ним в одном дворе. Чтобы не размазывать, скажу просто, что выросшая Рая торговала на Привозе рыбой. Дебелая, злющая баба.
Перед болезнью Яша дал ей на время свою игрушечную машину (или думал, будто дал) - и судьба этой машинки тревожила его не намного меньше, чем судьба навсегда любимой девочки Раи.
Изменившуюся Райку Яша узнавать отказывался. Встречая её на своём посту - в воротах - он обязательно подбегал к ней (как и ко всем остальным) со своими животрепещущими вопросами: "тётя, кода пидёт мама?" и "тётя, а Рая выйдет? У неё моя машинка".
В ответ Рая только материлась в три этажа на бегу: видать, спешила на свою рыботорговую точку.
Яша часто заезжал в психушку на Слободку - но возвращался через полгода всё такой же жизнерадостный и хлопотливый, весь бурлящий энергией.
Помню, как он из кучи сваленных ЖЭКом во дворе кирпичей построил себе посреди двора хижину: "кода Рая гулять выйдет - мы с ней тут будем жить".
Помню, как он отгонял бригаду демонтажников от аварийного, давно выселенного дома через дорогу и аккуратно вставлял обратно выпадающие из его фасада ракушняковые блоки: "нельзя, мама пидёт - ругаться будет!".
Помню, как неуклюже он прыгал, хихикая - пытаясь попасть под струю из моего шланга. Точно как я в детстве.
Двор - который тогда был еще одесским двором - конечно, горячо обсуждал яшины беды. И вынес вердикт.
Одним утром, когда я закончил убирать и прикрутил шланг для полива тротуара - в ворота вышел и лениво остановился рядом с Яшей живущий тут же Коля-волк: недавно вернувшийся с третьей ходки бандюган.
Он дождался Райку, и когда она начала поливать Яшу за его традиционный вопрос - не спеша подошел, положил ей на плечо свою исколотую татуировками лапу и серьёзно сказал: "ты отдашь ему машинку".
Весь этот день жильцы двора и любопытная публика из соседних домов провели во дворе.
Я тоже ушел с последней пары ради дневной уборки (обычно пропускал, но сегодня было интересно, чем дело кончится).
Когда Райка вернулась, у неё в руках была жуткая деревянная машина. Наверняка не та же, купила на Староконке, думаю.
Яша просиял. Он выхватил у нее облезлую игрушку, повертел в руках и сказал:
- О, моя машинка! Тётя, а Рая выйдет? Пусть она выйдет. Пожалуйста...
Яшу зарезали в 1992 или 1993 году.
Хватило всего пары лет "незалежности и покращення", чтобы город захлестнула волна отморозков.
Зарезали ни за что, походя, просто так.
Беспредельщиков не нашли. Ни милиция, ни кореша Коли-волка.
На яшиных похоронах была только тогда ещё не уехавшая половина двора.
Мама не пришла.
Рая - не вышла.