Мотоциклист-полковник ФСБ
30 апреля 2010 года на Большой Ордынке, недалеко от посольства Аргентины и филиала Малого театра, произошел небольшой дорожный конфликт. Майя Полещук, двигаясь в пробке, сделала замечание мотоциклисту (рег. знак 5349 АН 50), побоявшись, что он поцарапает ее автомобиль. Мужчина, выслушав ее, схватился рукой за водительскую дверь, а когда женщина попыталась руку убрать, несколькими ударами кулака разбил и сломал боковое зеркало, после чего уехал. Майя вызвала тогда еще милицию, происшествие зафиксировали и… милиционеры и прокуроры в ходе следствия подвели себя под ст. 300 УК РФ (Незаконное освобождение от уголовной ответственности лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, прокурором, следователем или лицом, производящим дознание) из-за ущерба в 10 тысяч рублей, оставив преступника безнаказанным.
Сначала из милиции пришел отказ в возбуждении уголовного дела, мол, мотоциклист случайно задел зеркало рукой (а в машине, помимо Майи, находилась ее дочь, которая подтверждает слова матери). Но в таком случае получается, что он покинул место ДТП, и тогда дело должно быть передано в ГИБДД, после чего в суд, и мотоциклиста лишают прав на полтора года, а этого сделано не было. Отказ был обжалован в Прокуратуре, и 22 июня 2010 года было возбуждено уголовное дело по ст. 167 УК РФ (умышленное повреждение имущества). Милиция же дело постоянно затягивала, периодически приостанавливая следствие. В связи с этим Майя и ее муж Сергей регулярно писали жалобы, которые спускали либо в Прокуратуру Москвы, либо в ГУВД. Оттуда приходили лишь отписки, однако, в конце концов, претензии Майи были признаны обоснованными, и был наказан практикант, а начальник ОВД Замоскворечье Разыграев письменно пообещал тщательное расследование ее дела. После очередных жалоб из УВД ЦАО пришло письмо, где сообщалось, что дело поставлено на строгий контроль начальства. Заместитель начальника отдела дознания УВД ЦАО Подъяконова сообщила, что даны некие указания для расследования дела, однако никакого прогресса не случилось.
Снова начался поток жалоб в Прокуратуру Москвы на милиционеров и следователей, после чего она обязала Замоскворецкую прокуратуру дать ответ до 10 декабря 2010. Письмо не пришло, и 14 декабря Майя с заготовленным заявлением с вопросом о том, почему нет ответа, явилась в прокуратуру, где узнала, что ответ по почте не отправлялся, в канцелярии его не было. Заявление было отмечено у помощника прокурора, и, самое интересное, она об этом деле знала в мельчайших подробностях, хотя им не занималась. Ответ на заявление пришел спустя долгое время, и дата ответа стояла от… 10 декабря. А ответа на заявление о причинах задержки ответа Майя так и не получила.
Такая же история повторилась и в марте 2011. Снова прокуратура Москвы обязала Замоскворецкую прокуратуру дать ответ до 10 марта. На этот раз Майя решила выждать побольше, почти месяц. И, разумеется, ответа в канцелярии не было и, конечно же, по почте его никто не отправлял. От этого дела разбежались все прокуроры и на месте не оказалось ни одного человека, который мог бы принять заявление с истребованием ответа.
Отчаявшись, Майя написала в Администрацию Президента и Правительство РФ, где вкратце поведала о случившемся и сделала небольшую ремарку, которая, по ее мнению, могла помочь. Дело в том, что Майя - бывший лейтенант КГБ СССР. С этими письмами она пошла в ОВД Замоскворечье и потребовала результатов расследования. И тут милиционеры и прокурорские работники засуетились (либо из-за бывшей должности Майи, что врядли, либо из-за боязни оплошать перед высшими инстанциями). Прокуратура задним числом приняла постановление о возобновлении дознания по приостановленному делу. Подъяконова прислала письмо, что сотрудникам был сделан устный выговор, а по одному из них примут решение после его выхода с амбулаторного лечения. Начальник ОВД Замоскворечье лично позвонил Майе и пообещал, что мотоциклиста найдут. Однако, имея под рукой базу данных ГИБДД и регистрационный номер, сделать это можно было сразу. Но несмотря на это, дело с мертвой точки не сдвинулось.
Мне потребовалось много времени, чтобы выяснить, кто же находился за рулем новенького зеленого Кавасаки. Им оказался полковник ФСБ Остроухов Кирилл Игоревич, 1976 года рождения, родственник генерала-полковника ФСБ Остроухова Виктора Васильевича. Как удалось выяснить, молодой человек, в 35 лет получивший звание полковника спецслужбы, все-таки приходил к милиционерам и показывал свое удостоверение, после чего его и след простыл, а мотоцикл он продал. Уголовное дело до сих пор без движения.
Если уже и такие мелочи пытаются замять, то я с трудом представляю, как себя ведут эти люди в семье.
Сначала из милиции пришел отказ в возбуждении уголовного дела, мол, мотоциклист случайно задел зеркало рукой (а в машине, помимо Майи, находилась ее дочь, которая подтверждает слова матери). Но в таком случае получается, что он покинул место ДТП, и тогда дело должно быть передано в ГИБДД, после чего в суд, и мотоциклиста лишают прав на полтора года, а этого сделано не было. Отказ был обжалован в Прокуратуре, и 22 июня 2010 года было возбуждено уголовное дело по ст. 167 УК РФ (умышленное повреждение имущества). Милиция же дело постоянно затягивала, периодически приостанавливая следствие. В связи с этим Майя и ее муж Сергей регулярно писали жалобы, которые спускали либо в Прокуратуру Москвы, либо в ГУВД. Оттуда приходили лишь отписки, однако, в конце концов, претензии Майи были признаны обоснованными, и был наказан практикант, а начальник ОВД Замоскворечье Разыграев письменно пообещал тщательное расследование ее дела. После очередных жалоб из УВД ЦАО пришло письмо, где сообщалось, что дело поставлено на строгий контроль начальства. Заместитель начальника отдела дознания УВД ЦАО Подъяконова сообщила, что даны некие указания для расследования дела, однако никакого прогресса не случилось.
Снова начался поток жалоб в Прокуратуру Москвы на милиционеров и следователей, после чего она обязала Замоскворецкую прокуратуру дать ответ до 10 декабря 2010. Письмо не пришло, и 14 декабря Майя с заготовленным заявлением с вопросом о том, почему нет ответа, явилась в прокуратуру, где узнала, что ответ по почте не отправлялся, в канцелярии его не было. Заявление было отмечено у помощника прокурора, и, самое интересное, она об этом деле знала в мельчайших подробностях, хотя им не занималась. Ответ на заявление пришел спустя долгое время, и дата ответа стояла от… 10 декабря. А ответа на заявление о причинах задержки ответа Майя так и не получила.
Такая же история повторилась и в марте 2011. Снова прокуратура Москвы обязала Замоскворецкую прокуратуру дать ответ до 10 марта. На этот раз Майя решила выждать побольше, почти месяц. И, разумеется, ответа в канцелярии не было и, конечно же, по почте его никто не отправлял. От этого дела разбежались все прокуроры и на месте не оказалось ни одного человека, который мог бы принять заявление с истребованием ответа.
Отчаявшись, Майя написала в Администрацию Президента и Правительство РФ, где вкратце поведала о случившемся и сделала небольшую ремарку, которая, по ее мнению, могла помочь. Дело в том, что Майя - бывший лейтенант КГБ СССР. С этими письмами она пошла в ОВД Замоскворечье и потребовала результатов расследования. И тут милиционеры и прокурорские работники засуетились (либо из-за бывшей должности Майи, что врядли, либо из-за боязни оплошать перед высшими инстанциями). Прокуратура задним числом приняла постановление о возобновлении дознания по приостановленному делу. Подъяконова прислала письмо, что сотрудникам был сделан устный выговор, а по одному из них примут решение после его выхода с амбулаторного лечения. Начальник ОВД Замоскворечье лично позвонил Майе и пообещал, что мотоциклиста найдут. Однако, имея под рукой базу данных ГИБДД и регистрационный номер, сделать это можно было сразу. Но несмотря на это, дело с мертвой точки не сдвинулось.
Мне потребовалось много времени, чтобы выяснить, кто же находился за рулем новенького зеленого Кавасаки. Им оказался полковник ФСБ Остроухов Кирилл Игоревич, 1976 года рождения, родственник генерала-полковника ФСБ Остроухова Виктора Васильевича. Как удалось выяснить, молодой человек, в 35 лет получивший звание полковника спецслужбы, все-таки приходил к милиционерам и показывал свое удостоверение, после чего его и след простыл, а мотоцикл он продал. Уголовное дело до сих пор без движения.
Если уже и такие мелочи пытаются замять, то я с трудом представляю, как себя ведут эти люди в семье.