Проблема верволка в средней полосе
Напротив моего дома открылся коммерческий детский сад. Теперь я с трепетом наблюдаю за становлением героев новой эпохи. Возможно именно им, этим наивным орудиям эволюции, суждено пресечь дни очевидного падения нашей цивилизации. Или, хотя бы, раскрыть парашют, посреди затяжного прыжка. После вчерашнего случая, я нашёл все предпосылки к этому.
Вереница малышей на прогулке всегда вызывает в сердце наблюдателя безусловно положительный отклик. Сходные чувства испытывают черви и хипстеры при виде недоеденного яблока. Это умиление. Закутанные в нежные цвета пуховичков, малыши все как один в капюшонах и зимних сапожках. Разноцветные пятнышки монохромной сибирской зимы. Крошечные космонавты колючего космоса. Рассеянно топают, взявшись за руки, парами, с наслаждением существ, которые идут не потому, что хотят куда-то попасть, а просто, потому что умеют ходить. По расписанию, каждый день.
Но вчера, вследствие коварного каприза судьбы, позади пёстрого паровозика оказалась дамочка. Дама. Эффектная, стройная красавица, гордая и дерзкая. Из тех, что доминируют над над аудиторией, где бы не находились, с одинаковым апломбом. И тратят на доминирование массу усилий. Сейчас она была одета в элегантный грязновато-серый мех какого-то теплолюбивого зверя. Шапка с мохнатым хвостом, пушистая безрукавка в тон, и меховая юбка из которой величественно выступали тоненькие, обтянутые джинсами, ножки. На взгляд не искажённый гормональным давлением, девушка смахивала на Красную Шапочку, которую проглотил серый волк. Только в нашем случае она не сдалась, продолжила жить в стеснённых условиях, и, в конце концов, отомстила - проросла сквозь животное.
Её чёткий, уверенный марш был прерван нестройной колонной маленьких анархистов. Паровозик, и без того неторопливый, теперь встал. Между двумя капюшонами возник спор о перераспределении собственности. Персиковый пуховичок отнимал у нежно-лилового ведёрко, лиловый вырывал у персикового лопатку. Бартерных отношений, вопреки заветам Бакунина, они не признавали. Каждому хотелось всего и, по возможности, сразу. Воспитатель не спешила вмешаться в спор частных субъектов. Возникла пробка. Парадный шаг дамочки в сером сбился. Она никак не могла обойти препятствие - по краям тротуара вероломно сосредоточился снег, вещество крайне вредное для дорогих зимних сапог. Непримиримые капюшоны затягивали конфликт, девушка топталась в хвосте, и делала то, что лучше всего удаётся делать девушкам её подотряда: утомлённое лицо. Ситуация складывалась патовая.
Но главное верить в себя. Отбросив, наконец, замешательство, дамочка смело внедрилась в ряды лунных коротышек. Бесстрастно лавируя, она успешно добралась до эпицентра конфликта, когда её увидел Лиловый. Её облик запустил в Лиловом ту же генную программу, что срабатывает в масае, когда тот видит в саванне льва.
- Ыыыыыы! - внезапно завопил капюшон. В его крике не было ни капли страха, только напор.
Он храбро посмотрел в далёкие глаза дамы, насупился, отпустил чужое ведро, и покрепче перехватил лопатку.
- Ыыыыыы! - повторил он.
Её сиятельство было озадачено. Она обозрела Лилового с той любознательностью, какой удостоила бы свежий номер «Космо».
- Ыыыыыы! - настаивал Лиловый. Боевое безумие товарища пробудило в Персиковом альтруизм, - он сунул Лиловому ведёрко. Лиловый молча принял презент и изо всех сил ударил в него лопаткой. Ахилл бросил вызов богам.
- Ыыыыыы!
Лицо дамочки приняло затравленное выражение. Она отступила в сугроб, и парой грациозных прыжков удалила своё безупречное тело из пределов видимости Лилового.
Внештатное отступление противника, а может переизбыток адреналина в крови, сломили Лилового. Он открыл рот и горько заплакал. Попал в объятья воспитательницы.
- Что случилось, Миш? Ты чего плачешь?
- Воооолк!
- Где?
- Убежаааал!
- Это? Это тётенька была. Ты её напугал.
- Это яааа!
- Что, «ты»?
- Испугаааался…
- А зачем ты ей «ыыыыы!» говорил?
- Не «ы», а «ыыыыы!»
- А?
- Я на неё `ычал!
Вот так. Настоящий мужчина должен устоять перед всем. А то, что настоящим нельзя быть в три года, когда не выговариваешь «р» - это заблуждение. Но безобидное, и я не вижу причин его рассеивать.
Вереница малышей на прогулке всегда вызывает в сердце наблюдателя безусловно положительный отклик. Сходные чувства испытывают черви и хипстеры при виде недоеденного яблока. Это умиление. Закутанные в нежные цвета пуховичков, малыши все как один в капюшонах и зимних сапожках. Разноцветные пятнышки монохромной сибирской зимы. Крошечные космонавты колючего космоса. Рассеянно топают, взявшись за руки, парами, с наслаждением существ, которые идут не потому, что хотят куда-то попасть, а просто, потому что умеют ходить. По расписанию, каждый день.
Но вчера, вследствие коварного каприза судьбы, позади пёстрого паровозика оказалась дамочка. Дама. Эффектная, стройная красавица, гордая и дерзкая. Из тех, что доминируют над над аудиторией, где бы не находились, с одинаковым апломбом. И тратят на доминирование массу усилий. Сейчас она была одета в элегантный грязновато-серый мех какого-то теплолюбивого зверя. Шапка с мохнатым хвостом, пушистая безрукавка в тон, и меховая юбка из которой величественно выступали тоненькие, обтянутые джинсами, ножки. На взгляд не искажённый гормональным давлением, девушка смахивала на Красную Шапочку, которую проглотил серый волк. Только в нашем случае она не сдалась, продолжила жить в стеснённых условиях, и, в конце концов, отомстила - проросла сквозь животное.
Её чёткий, уверенный марш был прерван нестройной колонной маленьких анархистов. Паровозик, и без того неторопливый, теперь встал. Между двумя капюшонами возник спор о перераспределении собственности. Персиковый пуховичок отнимал у нежно-лилового ведёрко, лиловый вырывал у персикового лопатку. Бартерных отношений, вопреки заветам Бакунина, они не признавали. Каждому хотелось всего и, по возможности, сразу. Воспитатель не спешила вмешаться в спор частных субъектов. Возникла пробка. Парадный шаг дамочки в сером сбился. Она никак не могла обойти препятствие - по краям тротуара вероломно сосредоточился снег, вещество крайне вредное для дорогих зимних сапог. Непримиримые капюшоны затягивали конфликт, девушка топталась в хвосте, и делала то, что лучше всего удаётся делать девушкам её подотряда: утомлённое лицо. Ситуация складывалась патовая.
Но главное верить в себя. Отбросив, наконец, замешательство, дамочка смело внедрилась в ряды лунных коротышек. Бесстрастно лавируя, она успешно добралась до эпицентра конфликта, когда её увидел Лиловый. Её облик запустил в Лиловом ту же генную программу, что срабатывает в масае, когда тот видит в саванне льва.
- Ыыыыыы! - внезапно завопил капюшон. В его крике не было ни капли страха, только напор.
Он храбро посмотрел в далёкие глаза дамы, насупился, отпустил чужое ведро, и покрепче перехватил лопатку.
- Ыыыыыы! - повторил он.
Её сиятельство было озадачено. Она обозрела Лилового с той любознательностью, какой удостоила бы свежий номер «Космо».
- Ыыыыыы! - настаивал Лиловый. Боевое безумие товарища пробудило в Персиковом альтруизм, - он сунул Лиловому ведёрко. Лиловый молча принял презент и изо всех сил ударил в него лопаткой. Ахилл бросил вызов богам.
- Ыыыыыы!
Лицо дамочки приняло затравленное выражение. Она отступила в сугроб, и парой грациозных прыжков удалила своё безупречное тело из пределов видимости Лилового.
Внештатное отступление противника, а может переизбыток адреналина в крови, сломили Лилового. Он открыл рот и горько заплакал. Попал в объятья воспитательницы.
- Что случилось, Миш? Ты чего плачешь?
- Воооолк!
- Где?
- Убежаааал!
- Это? Это тётенька была. Ты её напугал.
- Это яааа!
- Что, «ты»?
- Испугаааался…
- А зачем ты ей «ыыыыы!» говорил?
- Не «ы», а «ыыыыы!»
- А?
- Я на неё `ычал!
Вот так. Настоящий мужчина должен устоять перед всем. А то, что настоящим нельзя быть в три года, когда не выговариваешь «р» - это заблуждение. Но безобидное, и я не вижу причин его рассеивать.