Когда падают звёзды
Вы спрашиваете, когда мы её подобрали? В августе. Я точно помню.
В пору звездопада.
Быть может, господа, вам некогда смотреть на звёздное небо, я понимаю. Работа. А я очень часто сижу на козлах, подменяя Пако. Пако - наш акробат, ему ведь нужно отдыхать, особенно после выступления. Быть акробатом вовсе не лёгкое дело, господа - даже если вам всего двадцать. Тренировки, тренировки. Публика любит новые трюки, им только и подавай что-нибудь свеженькое да опасное. Нервы пощекотать. А я стар, конечно, чтобы всё время управлять повозкой, но иногда я замещаю Пако на козлах. И делаю это с удовольствием, если кости не ноют к непогоде.
Ведь чудо, как хорошо! Вокруг поля, холмы и редкие рощицы. Травы золотятся на закате, чутко отзываясь на ласку ветра, цикады поют, изредка вскрикивает потревоженная пичуга. Лошади неторопливо бредут по утоптанной дороге, в лощинах поднимается туман, мерно качается повозка - и кажется, будто плывёшь по странному призрачному морю...
Я рассказываю, господа. Рассказываю.
В тот вечер, помню, я уже нашёл место для привала - небольшая дубовая рощица у дороги; уже распряг лошадей и перекусил. Кусок хлеба и глоток вина; скудно - ну что же. Не привыкать. От нас недавно ушла Элиза, обычное дело - приглянулась мельнику с ближайшего хутора, справили свадьбу, честь по чести. Но выручка упала - публика вяло собирается на представления, если в труппе нет хорошенькой девушки, что поёт и танцует. Да и многие сценки невозможно сыграть в ограниченом составе. Даже если меня как следует загриммировать - это будет насмешка, господа, согласитесь!
Я рассказываю.
Уже собравшись залезть в повозку, где сладко посапывал Пако - он так вымотался на представлении, что сразу уснул, даже не поужинав - я вдруг задержался. Уж очень необычна была та ночь - звёзды так и сыпались! Вы видели, как осыпаются вишнёвые лепестки от порывов ветра? Вот и звёзды в ту ночь сыпались, подобно розовым лепесткам...
Я не отвлекаюсь, господа. Вы же просили рассказать, ничего не скрывая? Вот я и рассказываю...
Вдруг Агата испуганно фыркнула. Агата - это кобылка наша, трёхлеток, молода, вспыльчива. Могла просто куницы испугаться - нынче много куниц в полях развелось. Но я решил проверить, успокоить. Лошади - наши кормилицы, куда мы без их?
Обошёл повозку - и увидел.
Девочка стояла возле Агаты, обняв кобылу за шею; та положила голову ей на плечо и замерла. Я испугался - иногда Агата не подпускала к себе даже Пако. Говорю же - молода, норовиста. А тут стоит, положив голову на плечо девочки, и не шевельнётся!
Я тогда первое, что подумал - а ну зашибёт! Мало ли - взбрыкнёт невзначай, или укусит девочку, чего доброго...
Это потом я увидел, что она гораздо старше, чем показалось вначале. Девочка эта.
Лия.
Нет, это мы назвали её - Лия. Она не разговаривала. Никогда.
Хотя в ту ночь я мог бы поклясться, что она шептала что-то на ухо лошади. Но мне могло показаться - я стар, господа. Глазами слаб. Да и ночь безлунной была - только всё небо в звёздной россыпи.
Ведьма?! Побойтесь Бога, господа! Повидал я ведьм на своём веку. Брезгливые барыньки, которые за представление бросают медный грош пальцами, унизанными кольцами. Торговки пирожками, которые выбирают для нищего самый чёрствый. Заботливые мамаши, которые отвешивают такие оплеухи своим чадам, чтобы рты не раскрывали - что у тех кровь носом идёт! А что плохого в нашем представлении, господа? У нас и разрешение от бургомистра есть, и подорожная - да вы же сами видели!
... вот то - настоящие ведьмы. А наша Лия....
Я не знаю, что в ней было такого. И красавицей её не назовёшь.
Но когда она танцевала!!!
Вы видели, как танцуют осенние листья, прежде чем опуститься на землю? А стрекозы над залитым солнцем лугом? А первые крупные снежинки? А капли дождя по лужам?...
Да что говорить!
Ей не нужна была музыка; и разве можно назвать музыкой скрип моей старой шарманки?
Музыка рождалась в танце, переплетаясь с движениями, невидимой вуалью окутывая девушку, рассыпаясь по площади хрустальными звуками - и уносилась ввысь.
Публика, замерев, не отрывала глаз от Лии - а я смотрел на людей.
И видел, как светлели лица у хмурых мастеровых, и сплетались пальцы рук у давно надоевших друг другу супругов, и вёрткие мальчишки замирали, впервые в жизни понимая, что значит красота...
Она танцевала босиком, всегда босиком! Даже по снегу. И казалось, что её маленькие нежные ступни не касаются земли...
Нет! Ну что вы, господа! Я знаком с сочинениями господина датчанина; откуда в наших краях русалки?! До моря тысячи вёрст, а реки... Сказка есть сказка, а наша Лия была настоящая, живая, тёплая... Иногда, ночами, я видел, как она плачет, запрокинув лицо к звёздам. Безмолвно; лишь слёзы срывались с пушистых ресниц, как сверкающие искры срываются с небосклона...
С наступлением холодов нас пригласил к себе господин барон. Вероятно, до него дошли слухи о чудесной девушке. Вы же знаете, как разносятся слухи по округе: стоит на одном краю долины чихнуть, а на другом уже обсуждают.
Я поначалу испугался; мы маленькие люди, и я всегда считал, что лучше держаться подальше от сильных мира сего. Простите, господа - я всего лишь старый, глупый клоун, комедиант, паяц; чего ме бояться? Отнять у меня нечего; а жизнь... я достаточно пожил. Да ведь вы же просили рассказывать всё, как есть. Ничего не скрывая.
Я и рассказываю.
Я испугался тогда; но Лия положила свою тонкую ладонь на мою руку, и я успокоился.
Нам не нужны были слова - мы понимали друг друга без слов. Как? Этого я не могу объяснить - я всего лишь старый глупый клоун. Так, как я понимаю своих лошадей - когда вижу, что они устали, или когда необходимо завернуть в кузницу.
Мы прожили в замке господина барона всю зиму. Слуги шептались, что жена господина барона неизлечима больна; я не знаю, я не лекарь. Но я видел улыбку на лице баронессы во время нашего выступления, а однажды она несмело поднялась с кресла и, сначала неуверенно, потом всё веселее и веселее закружилась в танце вместе с девушкой!
Господин барон сначала опешил, а потом зарыдал, спрятав лицо в ладонях.
Мы прожили в замке до весны. Чуть не каждый день приезжали родственники и друзья господина барона - и Лия им танцевала. А по воскресеньям, после службы, господин барон приказывал открыть ворота, и мы устраивали представления для простого люда, что стекался со всей округи.
А дальше?...
Господин барон осыпал нас милостями; лошади наши лоснились, реквизит полностью обновился, да и старую повозку сменил новенький, сделанный лучшими мастерами экипаж.
Но я чаще стал замечать следы слёз на бледных щеках Лии.
И, как только дороги очистились от снега и немного подсохли, мы собрались в путь. Я помню, каким взглядом одарила меня наша маленькая танцовщица, когда я объявил господину барону, что мы уезжаем!
Терпение, господа... мой рассказ подходит к концу.
В тот вечер Пако, наконец, пустил меня управлять экипажем.
Недели две, после того, как мы покинули замок господина барона, он сидел на козлах - а рядом с ним Лия. Они разговаривали взахлёб; нет, разумеется, говорил один Пако, то рассказывая что-то, то смеясь, то задавая вопрос, то замолкая ненадолго. Но я, засыпая на мягких тюфяках внутри, улыбался: мне казалось, что девушка отвечает ему - взглядом, улыбкой, прикосновением - как только она одна это умела.
Вот и в тот вечер Пако после представления взялся было за вожжи, но Лия мягко улыбнулась ему - и он нехотя ушёл внутрь повозки.
Она сидела со мной рядом и всё качала головой - дальше, дальше! - когда я пытался свернуть на обочину.
Уже и ночь опустилась на землю, и лошади устало косили глазом, а она всё показывала рукой вперёд - дальше, дальше!
И вдруг улыбнулась, заметив маленькую рощицу у дороги. А затем порывисто обняла меня и на секунду прижалась губами к щеке.
Да, господа, это моя вина.... не удержал. Но разве я мог?!
Я возился, распрягая лошадей, и вдруг услышал музыку.
Лия танцевала.
Она танцевала на пригорке, и я, обернувшись на звук, замер.
Ни разу не приходилось мне видеть такой радости, такого ликования!
Лия стрункой тянулась вверх, к звёздам, и музыка срывалась с её пальцев искрящимися лентами. А навстречу, с небес, к девушке тянулись голубоватые нити, окутывая её - и вот уже вместо Лии сплошной сияющий столп света медленно отрывается от земли и поднимается к звёздам...
Простите меня, господа... я стар и излишне чувствителен. Простите.
Вот и всё, что я могу рассказать вам.
Вы не верите мне? Я вижу, что не верите... но я и под пытками расскажу то же самое. Я старый глупый комедиант, и мне уже нечего бояться... Но я думаю, господа - если есть в нашем мире ведьмы и оборотни, то почему бы не быть ангелам?
Я вас прошу только об одном; если можно, господа! Когда встретите Пако, не говорите ему, что она покинула наш мир. Он ушел на рассвете, ушёл её искать. Он молод, господа, и ему невыносимо будет жить, зная, что ангелы покидают нас так рано. Прошу вас, господа, не говорите ему об этом.
Прошу вас....
для проекта День альтернативной космонавтики