(no subject)
О бедном гончаре
Во времена, отдалённые от нашего неправедного века настолько, что доехать до них можно только на волшебном белом верблюде, который когда-то принадлежал шейху Джабб-ар-Муавийе, да не занесут пески пустыни сияние его имени, жил в городе Дамаске один бедный гончар, имени которого не сохранилось ни в свитках дервишей, ни в памяти рассказчиков этой весьма назидательной истории, клянусь бородой Пророка, да будет плавен шаг его кобылицы во веки веков!
Итак, просидев весь день на базаре и не продав ни единого горшка (а должен заметить, что были они немного кривоваты, как и всё, что выходило из-под его рук), бедный гончар вернулся домой. Тщательно пошкрябав стенки казана (что, впрочем, он проделывал уже всю предыдущую неделю), гончар в очередной раз убедился, что тот пуст, как голова нашего великого визиря (да не услышит городская стража моих кощунственных речей), и впал в уныние.
Когда поводья его души устали погонять ишака отчаяния, гончар встал и удалился в пустыню недалеко от города с целью излить свою мольбу Подателю Всех Благ и Средоточию Добродетелей. Стоило ему совершить первый поклон, как перед ним, отразив последний луч заката, блеснуло драгоценное кольцо.
Гончар упал ниц и трепеща от радости в сердце своём, горячо возблагодарил Аллаха, который не оставляет своей заботой ничтожнейшего из верных ему.
Когда же радость и благоговение его слегка поутихли, гончар сел и начал рассматривать кольцо внимательнее. При свете луны на ободке кольца мелькнула надпись…
Гончар был немного учён грамоте и даже знал наизусть целых три суры Корана, да будь благословен Пророк, принесший нам слова Аллаха.
До рези в глазах всматриваясь в сверкающий узор надписи, он сумел разобрать отдельные слова: «владыка», «ифрит», «повиновение»
И вторично упав ниц, гончар возблагодарил всеблагого Аллаха, ибо понял, что тот, в милости своей позволил ему найти знаменитое кольцо Сулеймана-ибн-Дауда, дающее власть над всеми джиннами и ифритами, всеми, сколько их ни есть под землёй.
Дрожащими руками надел бедный гончар кольцо на палец, и ни мгновения не промедлив, появился перед ним огромный ифрит. Ужасен был он обликом. Три рога росли у него на затылке, и третье ухо нависало над глазами; что же до рук, то было их у него четыре. И каждая сгибалась в трёх суставах. Шкура же его была оттенка просроченной бирюзы.
- Ну? - произнёс ифрит голосом, подобным грому.
Простёр руки величественно гончар, и изрёк:
- Я твой владыка! Служи мне!
Ифрит осклабился и сказал:
- Уверен?
Тогда гончар, решив не тратить на тупого ифрита своего красноречия, набросил на плечи халат нетерпения и оттопырил карман своей жадности. И повелел он ифриту:
- Принеси мне сундук золота! Нет, три! Стой! Десять!
Ифрит же препохабно ухмыльнулся и сказал лишь:
- Попробуй снять кольцо, о благоухающий навозом сын ослицы.
Гончар на всякий случай потрогал кольцо и неожиданно ощутил, что оно приросло к пальцу.
Ифрит вновь ухмыльнулся.
Гончар попробовал воззвать к Аллаху, но вдруг с ужасом понял, что неспособен произнести благословенное имя. Язык отказался ему повиноваться.
- Заклинаю тебя именем… кх-х-х… именем… - тоненько забормотал гончар.
- Не надейся, - сказал ифрит, - не выйдет. Тебе ли бороться с силой кольца, на которое накладывал заклятие сам Гарр-аль-Халил, владыка ифритов?
И услышав это гнусное имя, ощутил гончар, что тело его само стремится согнуться в поклоне, и рвётся работать…
- Повинуюсь, мой господин, - произнесли его губы против воли.
- Впрочем, ты слишком уродлив даже для раба, - задумчиво сказал ифрит.
И наклонившись к дрожащему гончару, он щёлкнул его пальцем в лоб.
Гончар почувствовал, как у него растёт огромный горб, и удлиняются руки, и вылезают из-под губы клыки. Нос же его вытянулся так, что через мгновение тот, кто совсем недавно был гончаром, вдохнул песок и расчихался.
- Ну, вот это уже достойнее, - заметил ифрит. - В подобном обличии ты уже можешь работать во славу владыки, не опасаясь взгляда отвращения со стороны порядочных настоящих ифритов.
С этими словами он схватил бывшего гончара за шиворот и утянул его под землю. Впрочем, через мгновение ифрит снова высунулся из песка по пояс и широким движением швырнул в пустыню ещё несколько колец, во всём подобных тому, на которое польстился гончар.
- Может, ещё какой лох попадётся, - проворчал под нос ифрит, прежде чем окончательно исчезнуть.
Во времена, отдалённые от нашего неправедного века настолько, что доехать до них можно только на волшебном белом верблюде, который когда-то принадлежал шейху Джабб-ар-Муавийе, да не занесут пески пустыни сияние его имени, жил в городе Дамаске один бедный гончар, имени которого не сохранилось ни в свитках дервишей, ни в памяти рассказчиков этой весьма назидательной истории, клянусь бородой Пророка, да будет плавен шаг его кобылицы во веки веков!
Итак, просидев весь день на базаре и не продав ни единого горшка (а должен заметить, что были они немного кривоваты, как и всё, что выходило из-под его рук), бедный гончар вернулся домой. Тщательно пошкрябав стенки казана (что, впрочем, он проделывал уже всю предыдущую неделю), гончар в очередной раз убедился, что тот пуст, как голова нашего великого визиря (да не услышит городская стража моих кощунственных речей), и впал в уныние.
Когда поводья его души устали погонять ишака отчаяния, гончар встал и удалился в пустыню недалеко от города с целью излить свою мольбу Подателю Всех Благ и Средоточию Добродетелей. Стоило ему совершить первый поклон, как перед ним, отразив последний луч заката, блеснуло драгоценное кольцо.
Гончар упал ниц и трепеща от радости в сердце своём, горячо возблагодарил Аллаха, который не оставляет своей заботой ничтожнейшего из верных ему.
Когда же радость и благоговение его слегка поутихли, гончар сел и начал рассматривать кольцо внимательнее. При свете луны на ободке кольца мелькнула надпись…
Гончар был немного учён грамоте и даже знал наизусть целых три суры Корана, да будь благословен Пророк, принесший нам слова Аллаха.
До рези в глазах всматриваясь в сверкающий узор надписи, он сумел разобрать отдельные слова: «владыка», «ифрит», «повиновение»
И вторично упав ниц, гончар возблагодарил всеблагого Аллаха, ибо понял, что тот, в милости своей позволил ему найти знаменитое кольцо Сулеймана-ибн-Дауда, дающее власть над всеми джиннами и ифритами, всеми, сколько их ни есть под землёй.
Дрожащими руками надел бедный гончар кольцо на палец, и ни мгновения не промедлив, появился перед ним огромный ифрит. Ужасен был он обликом. Три рога росли у него на затылке, и третье ухо нависало над глазами; что же до рук, то было их у него четыре. И каждая сгибалась в трёх суставах. Шкура же его была оттенка просроченной бирюзы.
- Ну? - произнёс ифрит голосом, подобным грому.
Простёр руки величественно гончар, и изрёк:
- Я твой владыка! Служи мне!
Ифрит осклабился и сказал:
- Уверен?
Тогда гончар, решив не тратить на тупого ифрита своего красноречия, набросил на плечи халат нетерпения и оттопырил карман своей жадности. И повелел он ифриту:
- Принеси мне сундук золота! Нет, три! Стой! Десять!
Ифрит же препохабно ухмыльнулся и сказал лишь:
- Попробуй снять кольцо, о благоухающий навозом сын ослицы.
Гончар на всякий случай потрогал кольцо и неожиданно ощутил, что оно приросло к пальцу.
Ифрит вновь ухмыльнулся.
Гончар попробовал воззвать к Аллаху, но вдруг с ужасом понял, что неспособен произнести благословенное имя. Язык отказался ему повиноваться.
- Заклинаю тебя именем… кх-х-х… именем… - тоненько забормотал гончар.
- Не надейся, - сказал ифрит, - не выйдет. Тебе ли бороться с силой кольца, на которое накладывал заклятие сам Гарр-аль-Халил, владыка ифритов?
И услышав это гнусное имя, ощутил гончар, что тело его само стремится согнуться в поклоне, и рвётся работать…
- Повинуюсь, мой господин, - произнесли его губы против воли.
- Впрочем, ты слишком уродлив даже для раба, - задумчиво сказал ифрит.
И наклонившись к дрожащему гончару, он щёлкнул его пальцем в лоб.
Гончар почувствовал, как у него растёт огромный горб, и удлиняются руки, и вылезают из-под губы клыки. Нос же его вытянулся так, что через мгновение тот, кто совсем недавно был гончаром, вдохнул песок и расчихался.
- Ну, вот это уже достойнее, - заметил ифрит. - В подобном обличии ты уже можешь работать во славу владыки, не опасаясь взгляда отвращения со стороны порядочных настоящих ифритов.
С этими словами он схватил бывшего гончара за шиворот и утянул его под землю. Впрочем, через мгновение ифрит снова высунулся из песка по пояс и широким движением швырнул в пустыню ещё несколько колец, во всём подобных тому, на которое польстился гончар.
- Может, ещё какой лох попадётся, - проворчал под нос ифрит, прежде чем окончательно исчезнуть.