(no subject)
Мастер-сказочник rualev запустил очередной проект - День невиданных зверей. Ну что ж… Мы люди простые. Сказано - невиданный зверь? Будет!
Зверёк у меня невиданный, это точно. И чудный. Вернее, чудной.
Крыша у зверька дырявая. Не в порядке.
Да нет, он хороший. Но странненький.
По ночам он любит грызть водопроводные трубы. Каждый вечер я приношу ему со свалки пару-тройку метровых обрезков. К утру от них остаются только маленькие огрызочки, там где резьба. Резьбу он почему-то не ест, особенно трёхчетвертную.
Отдыхать он любит, размотав свои лапки по всему коридору. Как пожарные шланги. Метров на пять. И когда я об них спотыкаюсь, он всхрюкивает, подскакивает, и начинает весело бегать по стене.
Как он их вытягивает - непонятно. Потому что в обычное время лапки у него крохотные. И он смешно и неуклюже семенит ими, оставляя своими шипастыми подошвами на паркете незаживающие царапины.
Что за зверёк-то? А не знаю. Но не чебурашка, точно. Уши у него, во-первых, квадратные, а во-вторых, холодные. Да что там, ледяные просто уши. И скользкие.
А шерсть у него невероятно густая и длинная. Местами. А остальное - проплешины. И время от времени по шерсти у него бегают… Почему вдруг сразу мандавошки? Искорки бегают. Маленькие молнии сверкают. А на проплешинах кожа в эти моменты вздувается гигантским пузырём, растёт, увеличивается, и с гулким хлопком лопнув, опадает.
По-моему, он от этого не страдает. Только потом начинает особенно яростно лакать из блюдечка аммиак. Очень он его любит.
Зубы у него вставные. Где он их надыбал, я не знаю, но пару раз видел, как он вытаскивает их лапками изо рта, пристально разглядывает, что-то недовольно бурча при этом, а потом запихивает обратно.
Ест он всё, начиная от гусиного паштета и заканчивая стеклянной крошкой. Латунные гайки тоже очень уважает. Впрочем, особенно любит он картофельные очистки. Только требует, чтобы они плавали в ванной. Вот тогда он садится на край ванны, и держась усеянным присосками хвостом, резко накалывает плавающие очистки своим зазубренным языком, с наслаждением глотает и вид у него счастливый.
В ванной, кстати, он и спит. На стенке. Приклеиваясь к кафелю собственными слюнями. Спит вниз головой.
А ещё он очень любит петь. Поёт он исключительно в открытую форточку и исключительно в пять утра. Поёт противно. Но громко. По крайней мере грохота мусоровозки за его пением не слышно.
Соседи его боятся. Он, конечно, ужасно милый, но пока соседи пытаются высказать мне свои претензии, он успевает объесть им сверху ботинки. Подчистую. И не успев всласть поругаться, сосед вздрагивает и видит, что стоит он только на подошвах. А ботинок уже нет.
У меня в доме, как вы понимаете, ботинок тоже не осталось. Ничего страшного. Я и в валенках похожу.
Так всё-таки кто он, спрашиваете? Не знаю. Я его на рынке купил. Собственно, я хотел купить морскую свинку, но мне сказали что он тушканчик, и это круче. Но он не тушканчик, это точно.
Для тушканчика у него слишком кожистые крылья.
Зверёк у меня невиданный, это точно. И чудный. Вернее, чудной.
Крыша у зверька дырявая. Не в порядке.
Да нет, он хороший. Но странненький.
По ночам он любит грызть водопроводные трубы. Каждый вечер я приношу ему со свалки пару-тройку метровых обрезков. К утру от них остаются только маленькие огрызочки, там где резьба. Резьбу он почему-то не ест, особенно трёхчетвертную.
Отдыхать он любит, размотав свои лапки по всему коридору. Как пожарные шланги. Метров на пять. И когда я об них спотыкаюсь, он всхрюкивает, подскакивает, и начинает весело бегать по стене.
Как он их вытягивает - непонятно. Потому что в обычное время лапки у него крохотные. И он смешно и неуклюже семенит ими, оставляя своими шипастыми подошвами на паркете незаживающие царапины.
Что за зверёк-то? А не знаю. Но не чебурашка, точно. Уши у него, во-первых, квадратные, а во-вторых, холодные. Да что там, ледяные просто уши. И скользкие.
А шерсть у него невероятно густая и длинная. Местами. А остальное - проплешины. И время от времени по шерсти у него бегают… Почему вдруг сразу мандавошки? Искорки бегают. Маленькие молнии сверкают. А на проплешинах кожа в эти моменты вздувается гигантским пузырём, растёт, увеличивается, и с гулким хлопком лопнув, опадает.
По-моему, он от этого не страдает. Только потом начинает особенно яростно лакать из блюдечка аммиак. Очень он его любит.
Зубы у него вставные. Где он их надыбал, я не знаю, но пару раз видел, как он вытаскивает их лапками изо рта, пристально разглядывает, что-то недовольно бурча при этом, а потом запихивает обратно.
Ест он всё, начиная от гусиного паштета и заканчивая стеклянной крошкой. Латунные гайки тоже очень уважает. Впрочем, особенно любит он картофельные очистки. Только требует, чтобы они плавали в ванной. Вот тогда он садится на край ванны, и держась усеянным присосками хвостом, резко накалывает плавающие очистки своим зазубренным языком, с наслаждением глотает и вид у него счастливый.
В ванной, кстати, он и спит. На стенке. Приклеиваясь к кафелю собственными слюнями. Спит вниз головой.
А ещё он очень любит петь. Поёт он исключительно в открытую форточку и исключительно в пять утра. Поёт противно. Но громко. По крайней мере грохота мусоровозки за его пением не слышно.
Соседи его боятся. Он, конечно, ужасно милый, но пока соседи пытаются высказать мне свои претензии, он успевает объесть им сверху ботинки. Подчистую. И не успев всласть поругаться, сосед вздрагивает и видит, что стоит он только на подошвах. А ботинок уже нет.
У меня в доме, как вы понимаете, ботинок тоже не осталось. Ничего страшного. Я и в валенках похожу.
Так всё-таки кто он, спрашиваете? Не знаю. Я его на рынке купил. Собственно, я хотел купить морскую свинку, но мне сказали что он тушканчик, и это круче. Но он не тушканчик, это точно.
Для тушканчика у него слишком кожистые крылья.