Письмо от моей лучшей подруги
" рассказ, посвященный тебе
Чудесный весенний вечер. Я закуталась в плед, прилегла на диван, пододвинула поближе радиоприемник и слушаю убаюкивающие песни Окуджавы. Я как будто вновь их для себя открываю, потому что не слушала несколько лет. Я не помню, где и когда я услышала эту музыку, кто меня с ней познакомил, я просто знаю, что я родилась тогда, когда звучала эта музыка.
Я люблю так, как любит автор этих стихов, я грущу и страдаю так же как и он, наверное, я летаю во сне под теми же небесами, что и он. Я все больше укутываюсь в плед и начинаю дремать. Пробуждаюсь от слов ведущих радио-передачи, обсуждающих творчество поэта. Они говорят, что Окуджава пишет так, что каждый может понять его по-своему, нет однозначности, нет полной ясности. Я когда-то тоже почувствовала, что сказанное прямо слово не отражает полной правды, и мне понравились нечеткие витиеватые поэтически формы, аллегории, метафоры… Как же я устала от этих нечетких витиеватых форм, но… я же родилась тогда, когда звучала эта музыка, меня же не было раньше…
До рождения:
Я и две мои подруги пришли в гости к нашей классной руководительнице. Она наша классная мама, любит нас как своих детей, переживает за нас, воспитывает нас. На предыдущей вечеринке в школе один наш одноклассник напился до обморочного состояния - мы это обсуждаем, переживаем, пытаемся понять и рассудить эту ситуацию, ищем во всем этом здравый смысл и правильный путь. Вдруг я начинаю задавать нашей классной маме вопросы про любовь: «Лидия Александровна, как отличить просто симпатию от любви?», «Как человек понимает, что он любит, а не просто ему кто-то нравится?», и самый прицельный выстрел: «Лидия Александровна, как Вы поняли, что любите Вашего мужа, что это Ваш человек?». Я не помню ответа на этот неуместный вопрос, хотя ответ какой-то был. Я помню, что перед тем, как мы закрыли эту тему, я почувствовала себя смущенной, и что мне неловко, и что сказанное прямо слово не отражает полной правды. Хотя Лидия Александровна - это, по-прежнему, моя большая любовь, человек, показавший как можно всей душой любить своих учеников.
После рождения:
Три часа ночи. Мне все еще лет 16-17. Я в гостях у бывшего учителя физики, и мы пьем что-то очень крепкое. Он только что двадцать минут разговаривал со своей женой по телефону (она сейчас в другом городе), говорил ей нежные слова и признавался в любви, не стесняясь моего присутствия. Меня вообще ничего не смущает в этой ситуации. Дело в том, что физик знает о моей влюбленности в моего одноклассника, и знает, что я хочу обсудить чувства и отношения. А я знаю, что я теперь вообще не стесняюсь перед ним, мне даже не приходит в голову, что это странно, когда бывший учитель обсуждает с ученицей личные переживания, свои отношения с женщинами, пьет с ней ночью. Для меня это нормально. Какой же он умница, чудесный, добрый, потрясающе светлый человек!
Мы учимся у людей, которые приходят в нашу жизнь. Мы пьем их вино, разделяем их переживания и начинаем смотреть на мир их глазами. Я люблю вас, дорогие, раскрывавшиеся передо мной, выпившие со мной тысячу бутылок вина люди.
Недавно я прочитала роман в письмах моей любимой подруги. Люди, читавшие этот роман, делятся на две категории: первые считают этот роман шизофренией, бредом, графоманством, вторые - без комментариев говорят автору: как ты смогла так написать, ведь так не напишешь, так можно только чувствовать. Когда я читала этот роман, то поняла, что сказанное слово может отражать правду. Даша перевернула с ног на голову все то, что я думала и чувствовала тогда у Лидии Александровны дома. Нужно говорить и нужно делиться, я почувствовала теперь это. Я так же люблю, грущу и страдаю как Окуджава и как Даша… Я так же презираю, оцениваю, колю, бываю высокомерна, бываю жесткой как Даша… Я узнала себя с другой стороны, когда прочитала от корки до корки Дашин роман. Еще я почувствовала, как неожиданно ты начала меняться по мере того, как писала свой роман. Во вчерашнем письме ты колола, презирала, указывала на недостатки, а в сегодняшнем - как будто в твоей душе пробились из-под снега нежные цветы - подснежники. Я не узнаю тебя, не была ты такой раньше. И даже его другие женщины не останавливают… Кто-то из подруг сказал тебе, что ты навязываешься, у тебя навязчивая идея, и он побьет тебя где-нибудь. А Катя считает, что ты самая нормальная.
Красивый профиль Дашиного лица, тонкая сигарета, полумрак ресторана. Я говорю с Дашей и понимаю всех людей."
(С)
Чудесный весенний вечер. Я закуталась в плед, прилегла на диван, пододвинула поближе радиоприемник и слушаю убаюкивающие песни Окуджавы. Я как будто вновь их для себя открываю, потому что не слушала несколько лет. Я не помню, где и когда я услышала эту музыку, кто меня с ней познакомил, я просто знаю, что я родилась тогда, когда звучала эта музыка.
Я люблю так, как любит автор этих стихов, я грущу и страдаю так же как и он, наверное, я летаю во сне под теми же небесами, что и он. Я все больше укутываюсь в плед и начинаю дремать. Пробуждаюсь от слов ведущих радио-передачи, обсуждающих творчество поэта. Они говорят, что Окуджава пишет так, что каждый может понять его по-своему, нет однозначности, нет полной ясности. Я когда-то тоже почувствовала, что сказанное прямо слово не отражает полной правды, и мне понравились нечеткие витиеватые поэтически формы, аллегории, метафоры… Как же я устала от этих нечетких витиеватых форм, но… я же родилась тогда, когда звучала эта музыка, меня же не было раньше…
До рождения:
Я и две мои подруги пришли в гости к нашей классной руководительнице. Она наша классная мама, любит нас как своих детей, переживает за нас, воспитывает нас. На предыдущей вечеринке в школе один наш одноклассник напился до обморочного состояния - мы это обсуждаем, переживаем, пытаемся понять и рассудить эту ситуацию, ищем во всем этом здравый смысл и правильный путь. Вдруг я начинаю задавать нашей классной маме вопросы про любовь: «Лидия Александровна, как отличить просто симпатию от любви?», «Как человек понимает, что он любит, а не просто ему кто-то нравится?», и самый прицельный выстрел: «Лидия Александровна, как Вы поняли, что любите Вашего мужа, что это Ваш человек?». Я не помню ответа на этот неуместный вопрос, хотя ответ какой-то был. Я помню, что перед тем, как мы закрыли эту тему, я почувствовала себя смущенной, и что мне неловко, и что сказанное прямо слово не отражает полной правды. Хотя Лидия Александровна - это, по-прежнему, моя большая любовь, человек, показавший как можно всей душой любить своих учеников.
После рождения:
Три часа ночи. Мне все еще лет 16-17. Я в гостях у бывшего учителя физики, и мы пьем что-то очень крепкое. Он только что двадцать минут разговаривал со своей женой по телефону (она сейчас в другом городе), говорил ей нежные слова и признавался в любви, не стесняясь моего присутствия. Меня вообще ничего не смущает в этой ситуации. Дело в том, что физик знает о моей влюбленности в моего одноклассника, и знает, что я хочу обсудить чувства и отношения. А я знаю, что я теперь вообще не стесняюсь перед ним, мне даже не приходит в голову, что это странно, когда бывший учитель обсуждает с ученицей личные переживания, свои отношения с женщинами, пьет с ней ночью. Для меня это нормально. Какой же он умница, чудесный, добрый, потрясающе светлый человек!
Мы учимся у людей, которые приходят в нашу жизнь. Мы пьем их вино, разделяем их переживания и начинаем смотреть на мир их глазами. Я люблю вас, дорогие, раскрывавшиеся передо мной, выпившие со мной тысячу бутылок вина люди.
Недавно я прочитала роман в письмах моей любимой подруги. Люди, читавшие этот роман, делятся на две категории: первые считают этот роман шизофренией, бредом, графоманством, вторые - без комментариев говорят автору: как ты смогла так написать, ведь так не напишешь, так можно только чувствовать. Когда я читала этот роман, то поняла, что сказанное слово может отражать правду. Даша перевернула с ног на голову все то, что я думала и чувствовала тогда у Лидии Александровны дома. Нужно говорить и нужно делиться, я почувствовала теперь это. Я так же люблю, грущу и страдаю как Окуджава и как Даша… Я так же презираю, оцениваю, колю, бываю высокомерна, бываю жесткой как Даша… Я узнала себя с другой стороны, когда прочитала от корки до корки Дашин роман. Еще я почувствовала, как неожиданно ты начала меняться по мере того, как писала свой роман. Во вчерашнем письме ты колола, презирала, указывала на недостатки, а в сегодняшнем - как будто в твоей душе пробились из-под снега нежные цветы - подснежники. Я не узнаю тебя, не была ты такой раньше. И даже его другие женщины не останавливают… Кто-то из подруг сказал тебе, что ты навязываешься, у тебя навязчивая идея, и он побьет тебя где-нибудь. А Катя считает, что ты самая нормальная.
Красивый профиль Дашиного лица, тонкая сигарета, полумрак ресторана. Я говорю с Дашей и понимаю всех людей."
(С)